Глава 6 Хаус долго лежал в темноте с открытыми глазами. Он вспоминал мельчайшие подробности сегодняшнего разговора с Лизой. Сейчас он сам уже не мог поверить, что так грубо и цинично оттолкнул ее. Она спросила, что же произошло с ними тогда, двадцать лет назад. В Мичигане… Он прекрасно понял, какого ответа она ждет, но…
Хаус начал вспоминать. Вспоминать было по-настоящему больно.
Все началось со случайной встречи в книжном. У красивой умной девчонки были взрослые серьезные амбиции. Он не был великим любителем студенческих тусовок, но девчонка заинтересовала его, и они оказались вместе на той вечеринке. Когда он увидел ее там, то запал еще больше. Выглядела она просто сногсшибательно.
Темно-синее шелковистое тонкое платье доходило до середины коленей и плотно облегало ее точеную фигурку. Изгибы были хороши. Платье открывало плечи и спину, не оставляя сомнений в том, что бюстгальтера под ним быть просто не могло. Перекрещенные на спине тонкие полоски ткани смотрелись весьма эффектно. Ножки девушки, обутые в классические «лодочки» на тонком высоком каблуке, притягивали взгляд. Он готов был спорить на то, что под платьем скрываются чулки с широкой кружевной резинкой и крошечные шелковые трусики. На этой незатейливой вечеринке девчонка казалась гостьей из другого мира, и была просто чертовски, просто неприлично хороша!
Он быстро подошел к ней и, не давая ей ни секунды опомниться, увлек ее за собой, заприметив в глубине зала уютный столик на двоих. Играла какая-то веселая музыка, на танцполе было не протолкнуться, а они сидели за столиком и увлеченно разговаривали. Он заказал для нее мартини с тоником, девчонка потихоньку его потягивала, но, похоже, просто из вежливости. Потом заказала себе апельсиновый фрэш и минералку. Потом еще фрэш и еще минералку. Она говорит, что была пьяна? Конечно, просто безобразно пьяна… с одного бокала мартини за вечер… Он, вопреки обыкновению, тоже почти не пил. Бог знает, почему. Почему-то не хотелось.
Обычно он старался свести общение с другими людьми к минимуму. Но сегодня был явно не тот случай. Разговор доставлял ему удовольствие. Они говорили о выборе курсов и преподавателей, о каких-то тонких, сложных моментах в разных областях медицины. Девчонка проявляла искренний, неподдельный интерес к предмету разговора, задавала грамотные вопросы, с явным пониманием сути дела уточняла детали и впитывала его слова как губка.
Вдруг его уши уловили нечто интересное - Louis Armstrong «Let my people go». Девчонка тоже сразу заметила смену музыки и удивленно повернулась взглянуть на танцпол. Похоже, в дискотеке наметился перерыв. В зале зажгли чуть более яркий свет, танцпол опустел. Идея пришла к ним одновременно.
- Потанцуем? – спросила она, в тот самый момент, когда он махнул головой в сторону танцпола.
Они весело рассмеялись своей синхронности. Похоже, она тоже любила потанцевать под хорошую музыку и тоже не горела желанием толкаться в толпе. А сейчас момент был идеальным.
Девчонка двигалась отлично, движения были красивыми и точными. Она от души развлекалась и обыгрывала каждый музыкальный акцент движениями рук, головы, глаз. Подпевала одними губами, но с явным удовольствием. В такую музыку она вписывалась идеально. Их танец превратился в забавный диалог-пантомиму. Она то шутливо завлекала его к себе поближе, то резко увеличивала расстояние или менялась с ним местами. Он попробовал закрутить ее одной рукой. С первого раза не рассчитал и крутанул явно сильнее, чем это было нужно, она налетела на него и на секунду оказалась в его крепких объятиях. Они весело рассмеялись и попробовали еще разок. Второй раз все получилось точно, красиво. К концу композиции они уже были парой, которая хорошо чувствует друг друга.
Продолжение оказалось хорошим – какая-то медленная джазовая инструментальная мелодия. Он положил ладонь на ее изумительную гибкую спину, она опустила правую руку вниз, а левую согнула под прямым углом и прикоснулась ребром ладони к его плечу. Он взглянул на отражение в зеркальной стене и даже присвистнул от восхищения – со стороны его партнерша смотрелась отлично. Второй танец тоже был сплошной импровизацией – как раз так, как он любил. Только расстояние между ними бОльшую часть танца было теперь почти интимным. Казалось, что их тела знакомы уже целую вечность, чутко реагируя друг на друга и точно угадывая следующий шаг или движение партнера.
Они переглядывались, улыбались и получали огромное удовольствие от того, как легко и приятно им двигаться вместе, будто всегда были одним целым. Это ощущение казалось маленьким чудом. Когда музыка закончилась, они остановились, он накрыл руку Лизы своей, провел по своему лицу ее ладонью и нежно поцеловал запястье. В зале раздались аплодисменты. Вот это было неожиданно, они вообще забыли, что, кроме них, здесь есть кто-то еще. Удивлено оглянувшись по сторонам, они обнаружили, что стали объектом восхищенного внимания.
Когда они вернулись к своему столику, то смотрели друг на друга уже совсем другими глазами, не решаясь нарушить словами неожиданно возникшую опьяняющую близость. Из этого состояния их вырвал какой-то парнишка, который набрался храбрости и обратился к ним с вопросом:
- Ребята, а где вы тренируетесь? Я бы тоже хотел так научиться.
Ответом было молчание, первой нашлась Лиза:
- Да мы только недавно познакомились, в первый раз сегодня танцевали.
Парнишка недоверчиво посмотрел на них, пробормотал что-то о том, что они превосходная пара, и исчез. Потом они снова о чем-то говорили. Но разговор не клеился, их просто как магнитом тянуло друг к другу. Он почувствовал, что если сейчас встанет, то о его мыслях узнают все в этом зале. Смотрел в ее глаза и понимал, что думают они сейчас об одном и том же. И он решился:
- Давай сбежим отсюда?
Ее глаза на секунду вспыхнули синим светом:
- Давай!
На улице он приобнял ее за плечи и снова заглянул в ее глаза:
- Скажи, это чувствую только я или мы оба?
- Похоже, что оба..., - тихим голосом ответила Лиза
- С ума сойти…
Голова закружилась, их губы встретились и долго не хотели отрываться друг от друга. Сдерживаться было все сложнее, и он огромным усилием воли заставил себя остановиться.
- Тогда сначала зайдем к тебе – за вещами, - решил он, - Завтра занятия, если ты возьмешь сейчас все необходимое, мы сможем поспать подольше. Ненавижу рано вставать.
Он почему-то и мысли не допускал, что она не останется с ним до утра, хотя обычно старался спровадить партнершу сразу же после секса.
Они вошли в ее комнату. Оказалось, что соседка еще не вернулась, и они были здесь одни. Лиза повернулась к своему письменному столу - собрать тетради и конспекты, а он посмотрел на нее и понял, что сдерживаться уже просто не может. Он подошел к ней, ласково взял на руки и посадил на стол лицом к себе. Потом нежно провел по ее ноге от колена вверх и его пальцы почувствовали кружево резинки.
- Я угадал – это должны были быть именно чулки, - шепнул он на ухо Лизе с видом заговорщика. Она улыбнулась.
Его рука поднялась выше, добралась до шелковых трусиков и аккуратно нырнула под них. Лиза прерывисто вздохнула и чуть приподнялась, опираясь на руки и давая ему возможность снять с нее трусики. У него перехватило дыхание, и трусики моментально оказались на столе. Он наклонился к Лизе, она начала расстегивать ему рубашку, рубашка полетела на пол. Потом Лиза потянула пальчиком ремень на его брюках и убрала руку, показывая глазами: «Снимай!». Брюки и его белье моментально оказались на полу. Он стоял перед Лизой, обнаженный и умирающий от желания.
Лиза прямо в платье сидела с ногами на столе, отклонившись назад и опираясь на руки, колени были широко раскинуты и открывали ему все то, что обычно скрывают женские трусики. Она медленно и с видимым удовольствием рассматривала его тело. Потом осторожно взяла его член в свою руку и нежно сжала в ладони. И, глядя ему прямо в глаза, направила его член в себя, застонав от удовольствия.
Как и тогда, он сейчас уже не мог остановиться… И продолжал вспоминать…
«Ты не была пьяна, Лиза!», - очнулся Хаус от своих воспоминаний, - «Мы оба были трезвы как стекло и хотели друг друга как безумные. Все остальное – это наглая ложь!»
Да, они оба тогда просто умирали от желания и от сумасшедшей нежности друг к другу. И тут он отчетливо вспомнил, что сказал Лизе сегодня, призывая в свидетели тот самый стол. Хаус инстинктивно закрыл ладонями уши, пытаясь защититься от своих же слов. Хотелось кричать и биться головой о стену. Оставаться в реальности было слишком мучительно. Он закрыл глаза и снова нырнул в воспоминания.
Они залезли вместе в душ, подурачились под теплыми струями воды, собрали тетрадки и конспекты для Лизы. Еще она прихватила какую-то штуку для умывания и щетку для волос. И отправились к нему. Впереди была целая ночь. Сейчас, когда прошло двадцать лет, он точно знал, что это была лучшая ночь в его жизни. Эта ночь была настоящим, стопроцентным неподдельным счастьем - безо всяких «но».
Утолив первый безумный голод, они уже не торопились. Он всегда относился к женскому телу как к хорошей игрушке. В эту ночь все было иначе - он пытался угадать и исполнить все ее желания, чутко прислушиваясь к тому, как ее чувственное изумительное гибкое тело отвечает на каждое его прикосновение, на каждый поцелуй. Он ласкал свою Лизу, ему хотелось узнать и запомнить каждый сантиметр, каждый изгиб. Он хотел, чтобы она узнала его желания, и направлял ее руку, давая понять, что именно доставляет ему большее наслаждение. Они просто не могли оторваться друг от друга. И, когда следующая волна желания захлестнула их, он вспомнил, как она смотрела на его обнаженное тело в самый первый раз. Тогда, сидя на столе. Ему страшно захотелось еще раз пережить такой момент, он решился и попросил хриплым от желания шепотом:
- Лиза, посмотри на меня…
Ее откровенный взгляд сработал как детонатор, острое наслаждение пронзило их одновременно. Потом они лежали, обнявшись, и казалось, что море выбросило их на берег, что они лежат на самой границе воды и ласковые теплые волны то накатывают на них, то отступают. Он чувствовал Лизу рядом с собой, и это было огромным удовольствием, которого он раньше просто не знал. Такого тепла и такой нежности он никогда ни к кому не испытывал. Для него все было новым. Он обнимал ее и тихо целовал в макушку, думая, что она спит. А потом почувствовал, что ему на грудь упала слеза, потом еще одна, потом еще… У него сжалось горло, и он тихо спросил:
- Почему ты плачешь?
- От счастья…
От этих слов он сам готов был расплакаться - наконец-то он нашел ее… И впереди у них еще целая жизнь…
Сейчас, спустя почти двадцать лет, Хаус лежал в темноте с открытыми глазами и думал о том, что же они сделали со своей жизнью. Почему все сложилось именно так?..
Хаус снова углубился в воспоминания.
Настало утро. Они смотрел друг на друга и чувствовали, что все только начинается. Двое чокнутых нашли друг друга. Ничего не нужно было объяснять, ни о чем не нужно было договариваться, они почему-то понимали друг друга с полу-взгляда и хотели одного и того же. И им было глубоко плевать, что скажут или подумают все остальные.
Утро было отличным, они позавтракали, отправились на занятия. Днем встретились во время ланча, потом, кажется, были еще какие-то занятия, потом вместе занимались в библиотеке – каждый своим делом. Они сидели друг напротив друга и, иногда отрывая взгляд от книги, он любовался своей Лизой, которая погрузилась в учебу с умилительным усердием новичка. Потом она вышла из читального зала и где-то задержалась. Он уже успел проголодаться, хорошо было бы перекусить, и он пошел ее искать.
В холле он обнаружил Лизу, которая что-то оживленно объясняла своему одногруппнику – тот никак не мог разобраться в каком-то простом задании. Он пару минут постоял рядом, понял, что парень туп как дерево, и ему стало скучно. Какого черта его девушка тратит тут свое время на какого-то идиота, когда он умирает от голода?
- Пойдем, Лиза! – позвал он, - я страшно проголодался.
- Пожалуйста, подожди минутку, я хочу закончить разговор, - улыбнувшись, попросила Лиза.
Он еще немного постоял и начал заводиться.
- Да ладно, что ты тут с ним стоишь, пойдем! Я устал ждать! Сколько можно говорить с каким-то недоумком?!. – выпалил он на повышенных тонах, уже не сдерживаясь.
Он действительно был не слишком-то вежлив. Но ситуация его просто бесила. Он ни с кем не собирался делить ее внимание и не хотел сидеть голодным из-за какого-то тупого придурка.
- Послушай, кто дал тебе право разговаривать со мной таким тоном? - Лиза подняла на него удивленные глаза. Она просто не верила своим ушам.
И тут он сделал непростительную мерзость. Вывернул ее слова наизнанку и оскорбил:
- Ты хочешь сказать, что одна ночь не дает мне права называться твоим … э… как это у девочек принято говорить? бойфрэндом? – ядовито спросил он.
Лиза посмотрела на него так, как будто он ее ударил.
- Нет, я имею в виду нечто иное. Я считаю, что заслуживаю уважения. Если ты мой – как там говорят у девочек? - бойфрэнд, это еще не дает тебе права так со мной разговаривать.
Она молча смотрела на него, ожидая извинений. А он развернулся и ушел, из ложного самолюбия решив извиниться потом, без лишних свидетелей. Но в этот вечер он больше Лизу не увидел. Она попросила этого кретина забрать ее вещи из библиотеки и ушла к себе.
Почти всю ночь он лежал без сна и ругал себя последними словами. Ему было плохо без нее.
На следующий день он увидел Лизу в студенческом кафе, она сидела за столиком с каким-то другим старшекурсником, они о чем-то оживленно говорили. Ревность полыхнула как молния. День был испорчен. Потом они пересеклись в библиотеке, и он отомстил – поддел ее каким-то едким замечанием. Она была острой на язычок и в долгу не осталась. Собственно, в этот день и началась их чертова игра «отбей подачу»…
Несколько дней они нарезали круги один вокруг другого. Он понял, что все в его жизни теперь зависит от этой взбалмошной девчонки – его настроение, работоспособность и все-все-все. Он к этому не привык. Его это просто бесило. Он снова хотел стать хозяином самому себе. Но каждую ночь он дико тосковал по Лизе. Когда он видел ее, то больше всего на свете ему хотелось подойти, крепко обнять и поцеловать ее, но он упорно продолжал доставать ее своими едкими репликами. Их словесные перепалки стали объектом всеобщего внимания.
И вот, когда он уже понял, что готов сломаться и буквально ползти к ней с извинениями, его отчислили из медицинского. Некоторую роль в этом отчислении сыграло и настроение последних недель. В таком состоянии он не мог нормально заниматься и вести себя адекватно. И тогда он просто уехал, надеясь, что все, что произошло между ним и Лизой, останется навсегда похороненным в Мичигане. И что он снова станет хозяином самому себе. Надежды на легкое избавление от зависимости рассыпались быстро.
«Ничего не вышло», - говорил сам себе сегодняшний Хаус, глядя на тени деревьев на потолке спальни, - «Прошло двадцать лет, а все ниточки, за которые тебя можно дернуть, по-прежнему в руках этой чокнутой девчонки… »
Только они оба постарели на эти двадцать лет. Время никого не щадит, но к его Лизе время было очень и очень снисходительно. Она по-прежнему была чертовски хороша. Но он замечал все новые морщинки на ее лице, и они вызывали в нем грусть и щемящую нежность. А он? Что время сделало с ним? Он даже боялся думать об этом. Он издевался над своим организмом всеми доступными средствами. И, когда он довел себя до крайней черты, то в его галлюцинациях именно Лиза спасала его. Его Лиза. А потом… Об этом тоже лучше было не думать…
И что он собирается делать? Мучить их обоих еще двадцать лет?.. Зачем?.. Он уже в который раз вернулся мыслями к сегодняшнему разговору в ее кабинете. Она открытым текстом спросила его про Мичиган. Похоже, она хотела дать ему последний шанс, а он, в очередной раз, повел себя как последний подонок. И все, что она сказала ему потом, он заслужил сполна.
Он наконец-то был готов признать очевидное. Но что нужно сделать или сказать сейчас, чтобы она ему поверила?..
