P.S. И отдельное спасибо за Уилсона, я себе тут же представила эту сцену мести в какой-нибудь серии))! Супер, спс))!

Любовь - история в жизни женщины и эпизод в жизни мужчины. (с)

у меня получается фик про трех героев. вроде понимаю, что надо и других персонажей как-то приплести, но не получается за них думать(

"Смех – это близость, возможно, даже самая глубокая."
Хью Лори.

Julia_Riddle, я поставила себе цель дочитать все вопросы к экзамену, а потом сесть написать уже в ночи продолжение)
только оно наверно не такое большое будет

"Смех – это близость, возможно, даже самая глубокая."
Хью Лори.

та не за что))

не переживай, в принципе эти трое(Хаус, Кадди, Уилсон), по моему мнению, являются основными персонажами. Но если ооочень хочется и про других, то попробуй их коснутся, но не придиляй им много внимания. Чтобы не допустить ООС и чтоб на них не зацыкливаться. Всё же пейринг то ХАДДИ))!
А вообще ещё раз повторю, отличный фик и очень жду проды!
И ещё, удачи на экзаменах))!

Любовь - история в жизни женщины и эпизод в жизни мужчины. (с)

*******
Как же скучно бывает человеку, которому нечем заняться. Голова пухнет с одной стороны от отсутствия каких-либо здравых мыслей, а с другой – от мыслей совершенно идиотических и ничего не значащих. Уставший от безделья мозг начинает вытворять непонятно что, порождая порой вещи, даже не поддающиеся описанию.
Пациентам в приемной больницы тоже было ужасно скучно. Особенно одному молодому человеку в синих джинсах и красных кедах. Он сдуру встал в такую рань, а теперь сидел тут уже второй час. Молодой человек уже почитал какую-то газетку, походил туда-сюда, пофантазировал о том, как сам бы был врачом и точно также томил бы своих пациентов. Когда фантазия юного мыслителя иссякла, он не придумал ничего лучше, как пялиться на проходящих мимо людей.
Вот прошла толпа медсестер. Такие забавные, мечутся все время. А в глазах страх и неуверенность. Наверно, новенькие, не привыкли еще к больнице..
Мимо стеклянной двери, ведущей в клинику, прошел какой-то странный тип. Не похож вроде на пациента, но и халата на нем нет. Угрюмый, хромает. На лице – ни единой эмоции, зато глаза какие выразительные.. Молодой человек усмехнулся. Наверно поссорился со своей женой и теперь думает, как бы так вымолить прощение, чтобы она его преждевременно не убила.
Вдалеке промелькнула парочка врачей. Блондинчики оба. А улыбки-то какие на лицах. Да тут поди, роман! И не стыдно им, интересно, так друг друга глазами пожирать на глазах у всех.
Он заметил молодого симпатичного врача. Тот несколько робко и в тоже время целеустремленно куда-то шел, потирая руки. На его лице то появлялась озорная улыбка, то читалось явное беспокойство и даже страх.
Какие-то они тут все озабоченные в этой больнице – подумал пациент.
В этот момент из смотровой выглянул молодой смуглый врач в свитере в сине-красную полоску и пригласил молодого человека в кабинет.
Наконец-то – подумал тот и бодро пошел к врачу, чтобы пожаловаться ему на непонятные боли в горле.

Уилсон тем временем практически достиг пункта своего назначения. Он не знал, как бы так аккуратно выспросить у Кадди, чем она так напугала непробиваемого диагноста. Он немного походил в холле туда-сюда, размышляя, что лучше: спросить ее сначала о самочувствии, или же поинтересоваться, как ей сегодняшняя погода.
Когда он зашел в кабинет, изображая на лице воплощение невинности, Лиза уже ждала его, скрестив руки на груди.
- мог бы и не наворачивать круги по больнице, прежде чем зайти сюда и спросить меня, что я сказала Хаусу.
- эм.. отличная погода, Лиза.. не правда ли? – Уилсон развел руками и наклонил голову, как бы показывая, что он обезоружен и совершенно безобиден.
- ну конечно. Так я и поверю, что ты пришел сюда, чтобы поговорить о погоде. Давай, признавайся. Зачем он тебя ко мне прислал?
- да не посылал меня никто – Уилсон прижал ладони к груди, посылая Кадди взгляды, полные укора – думаешь, я могу к тебе зайти, только если это Хаусу надо, а как к другу прийти не могу?
- а, понятно. Значит, ты меня как друга хочешь спросить, что я сказала другому твоему другу.
Уилсон скривился, покачал головой из стороны в сторону и, глубоко вздохнув, сказал – ну вообще-то да.
Кадди победно откинулась назад, закинула ноги на стол и покачала головой – да ничего я ему не сказала. Предложила в отпуск поехать, а он начал меня глазами своими сверлить, как будто я заговор какой-то против него затеваю - она взмахнула руками, как будто изображая безумный поток мыслей в гениальной голове диагноста.
- то есть ты правда ничего не задумала?
- нет конечно. Он что, наплел тебе про то, как я тут зловещие козни против него строю?
- ага.
- ох уж этот Хаус.. как обычно, хочешь сделать как лучше, а он не пойми что устроит. Не поедет он у меня ни в какой отпуск. Раз, кроме как бездельем, заниматься больше ничем не можем, я быстро найду, куда пристроить зря пропадающий талант.
Уилсон понял, что, похоже, только что обломал другу отпуск, и решил, что надо срочно исправлять содеянное.
- Кадди, подожди. Ты знаешь, какой он потерянный был, когда влетел в мой кабинет.. – начал он.
- ой, не смеши. Хаус не может выглядеть потерянным. Озадаченным – да. Озабоченным - еще более вероятно, особенно если посмотреть на это слово под определенным углом. Но не потерянным.
- да нет, я серьезно. Ты же знаешь, Хаус никогда не сознается, что он нервничает, но и я, и ты ведь знаем, как он при этом себя ведет.
Улыбка, полная скепсиса, медленно сползла с лица Лизы, когда она представила себе Хауса, терзаемого какими-то мыслями.
Глаза то останавливаются на каком-то предмете на несколько минут, то бегают туда-сюда. Голова опущена, руки обязательно что-нибудь перебирают или вертят трость. Кадди знала, что Уилсон вряд ли будет ее сейчас обманывать, но она никак не могла понять, почему вдруг ее предложение могло так его потревожить.
- правда переживал?.. – наконец с опасением спросила она.
- да. Правда. Даже не заметил, что я подложил ему в сэндвич чили.
Кадди наклонила голову и ухмыльнулась, живописав себе эту картину.
- ну ладно. Раз ты за него так беспокоишься, я пока не буду отменять свое предложение. Но передай ему, пожалуйста, чтобы он не занимался ерундой и либо ехал отдыхать, либо шел работать.
- да, мой босс! – Уилсон радостно отдал честь и вышел из кабинета.
Значит он все-таки был прав, и Хаус сам себе вообразил невесть что. А Лиза просто хотела, чтобы он немного о себе позаботился и нормально отдохнул..
Уилсон шел в свой кабинет, размышляя над всем сказанным, и никак не мог понять, почему вдруг так произошло. Хаус всегда отличался трезвостью своих мыслей, и если он и цеплялся за какую-то абсурдную идею, то только потому, что ему это было выгодно. В данной же ситуации Уилсон никак не мог найти этой самой выгоды. Выходит, Хауса действительно напугала мысль, что Лиза хочет от него избавиться.
У онколога аж дух захватило от крутости собственных выводов. Он всегда подозревал, что у Хауса могут быть к Кадди какие-нибудь чувства. В конце концов, ни одна другая женщина не была способна ему противостоять, а это уже вызывало у Хауса хоть какое-то подобие уважения. Они с Кадди были на равных. Разве что у Лизы были более соблазнительные формы и более доброе сердце, которое было способно и на жалость, и на сострадание, и уж точно на любовь. Конечно Хаус никогда не признается, что вообще способен что-то чувствовать, но в этот раз – решил Уилсон – его эмоции взяли верх и выдали себя.
Раз так, Уилсон ничего ему не скажет. Пусть Хаус сам думает, что произошло, и сам решает, что делать дальше.

********
Когда на улице так уныло, скорее всего, на душе будет точно также, если не хуже. Противная обыденность окутает все человеческое сознание своей серостью и обесцветит все краски. И тогда не останется ничего, кроме скуки, равнодушия ко всему живому и липкой тоски.
Хаус тоже пребывал в тоске. Новых пациентов, больных супер - редкими заболеваниями, так и не было, и ему нечем было себя занять. Уже и мяч покидал, и викодин в руках покрутил, и музыку послушал. Хаус думал о Кадди и ее злополучном отпуске, о Уилсоне и его словах. Как-то все запуталось, и он злился, что сам теперь запутался и не знал, что делать.
Ничего по сути ведь не произошло. Его просто настораживали эти странные мысли, никак не связанные между собой и никак не покидающие его головы.
Так, думая ни о чем и обо всем на свете одновременно, Хаус просидел у себя в кабинете до самого вечера. Когда уже совсем стемнело, он собрал вещи, накинул свою кожаную куртку и поехал домой. Он видел, что свет в кабинете Уилсона еще горит, но почему-то решил не заходить к другу.
Уилсон же после разговора с Лизой решил избегать Хауса весь день, что, впрочем, и не понадобилось, потому что Хаус сам засел в своем логове и никуда не вылезал. А Кадди.. Кадди просто работала, не оставляя себе возможности подумать о чем-нибудь еще..

Утро следующего дня было не такое холодное, поэтому настроение у Хауса значительно улучшилось. Несмотря на то, что он так и не нашел никакой рациональный ответ на мучавшие его вопросы, он во что бы то ни стало решить вернуть себе корону победителя и завладеть, наконец, ситуацией.
Он еще с улицы заприметил Лизу, и деловито открыв дверь тростью, с порога заорал:
- вы только посмотрите, как вырядилась. Небось, сразу на свиданку побежит, как только избавится от этих несчастных людей, спихнув их на чьи-нибудь широкие плечи. – Хаус прижал левую руку к груди, чтобы все окружающие люди сразу поняли, о чьих конкретно плечах идет речь.
- и тебе доброе утро, Хаус.
- но позволь. Оно не такое доброе, как мой начальник. Он-то у меня что надо – просто душка!
- так, все, хватит мне тут болтать. Иди работай давай – Кадди раздраженно развернула его за локоть и подтолкнула к дверям клиники.
- эй, а как же обещанный отпуск? – Хаус, обиженно выпятив нижнюю губу, начал цепляться тростью за стол регистрации, чтобы Кадди не смогла сдвинуть его с места.
- все, никакого отпуска. Нечего было клювом щелкать.
- что, свадьба накрылась чтоль и ты опять стала злодеем номер один?
- какая еще свадьба? – Лиза удивленно посмотрела на него.
- ну как какая. Твоя.
- моя? Ты отморозился чтоль, пока от мотоцикла до дверей шел? – Кадди демонстративно потрогала его лоб, тут же оборвав всякие разные непонятные мысли, возникшие в ее голове в тот момент, когда она дотронулась до Хауса.
- да ладно, сколько лет знакомы, уж могла и не притворятся. Давай, посвяти меня в тайну, кто он? – диагност похлопал ее по плечу.
- Хаус, я правда не понимаю о чем ты.
- о твоем женихе, о ком еще.
- мой жених – это госпиталь, и много лет назад я продала ему свою душу. Больше у меня никого нет, так что хватит мне голову морочить.
Хаус поморщился и нахмурился – нет. Все-таки ты меня обманываешь.
И прежде чем Лиза вновь начала ему объяснять, что у нее нет никаких женихов и даже бой-френдов, он развернулся и пошел к лифту.
Кадди удрученно проводила взглядом удаляющуюся фигуру и покачала головой.

Они не виделись целый день. Хаус определял диагноз какой-то даме средних лет, а Лиза договаривалась о встрече с очередным спонсором. Но ближе к вечеру, она решила пойти проведать Хауса. Просто так, как друга..
Она стояла у лифта и ждала пока тот спустится. Народу в больнице уже было мало. Так, ходили иногда туда-сюда какие-то медсестры, но, в целом, везде было довольно пустынно.
Двери лифта открылись, и Кадди неожиданно для себя встретилась глазами с пронзительно голубыми глазами Хауса. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала и молча зашла в лифт. Хаус запрокинул голову, осматривая потолок и вытянув губу в трубочку. Лиза подождала, пока он выйдет, но он так и не пошевелился. Пожав плечами, она нажала кнопку нужного ей этажа и вздохнула. Она решила, что сделает вид, будто хочет зайти к Уилсону и уже придумывала какой-нибудь наиболее убедительный для этого повод.
- зачем ты меня обманываешь? – тихо спросил диагност.
- Хаус, ну не начинай снова только, ладно? – она поморщилась и посмотрела на Хауса.
- это ты начала первая. – он поднял брови.
- я ничего не начинала. Успокойся уже, честное слово. Твое бы теперешнее рвение, да в нужное русло, цены бы тебе не было. – она раздраженно скрестила руки на груди, надеясь на то, что лифт как можно скорее остановится и она пойдет куда-нибудь подальше от своего подчиненного.
Хаус тем временем нагло смотрел на нее. Двери открылись на нужном Лизе этаже, но Хаус, перекрыв ей путь тростью, нажал на кнопку последнего этажа. Кадди с удивлением смотрела на него, не понимая, что он хочет сделать.
В тот момент Хаус испытывал смешанные чувства. С одной стороны, он был раздражен тем, как она с ним сейчас разговаривала. С другой же стороны, он радовался, что Уилсон был прав, и его глупые, не на чем не основанные опасения оказались ложными, и Кадди не хотела ничего втихаря от него сделать. Как ни крути, Хаус не мог не признать, что этим она бы сильно задела его самолюбие, эго и прочие-прочие составляющие диагноста.
Было что-то еще, и прежде чем Хаус дал себе отчет в том, что это такое конкретно, он резко развернул Кадди к себе и впился в нее губами.
Лиза совершенно не ожидала такого поворота событий и, раскинув руки в стороны, замерла, пока Хаус нагло ее целовал.
Трость упала на пол. Одна рука Хауса прижимала к себе Лизу за талию, а другая бродила по ее телу. Дурацкие юбки карандашики – промелькнуло в голове диагноста.
Он сам не понимал особо, что сейчас делает. Просто, будучи нахальным эгоистом, он постоянно делал то, что ему хочется. И в тот момент возникшее из ниоткуда непреодолимое желание срочно завладеть этой женщиной быстренько определило его действия.
Кадди в тот момент вообще ни о чем не думала. Все мысли сосредоточились на Хаусе, который оказался таким мягким и теплым при близком рассмотрении. Она блаженно закрыла глаза, полностью подчинившись ему, как вдруг Хаус резко отстранился, издав при этом забавный причмокивающий звук разлепляющихся губ.
В тот самый момент, когда лифт остановился, и двери начали медленно открываться, он развернул Лизу за плечи и вытолкал в образовавшийся проем, а затем быстро нажал кнопку вниз и уехал.

Кадди стояла в пустом коридоре, не в силах пошевелиться. Она прокручивала произошедшее снова и снова, пытаясь собраться с мыслями. Что вдруг на него нашло. Сначала полдня трепался о каком-то непонятном женихе, а потом и вовсе набросился на нее в лифте.
В голове Лизы вдруг сложилась полная картина того, что по ее мнению происходило. Не только в жизни Хауса, но и в ее собственной. Совершенно внезапное решение, которое вдруг придало ей уверенности.
Она, наконец, расслабилась и, слегка улыбнувшись, пошла к лестнице, ведущей вниз. Она не знала, уехал ли Хаус или нет, но еще раз такого путешествия в лифте она бы просто не выдержала.

"Смех – это близость, возможно, даже самая глубокая."
Хью Лори.