Stimmmung, спасибо за продолжение! Очень понравилось

вот чем занимаются студенты вместо подготовки к экзамену
____________________

****
Когда рядом находится такая красотка, у любого мужчины сердце начнет биться чаще. Если он сидит на удобном кожаном диване, то обязательно откинется назад, положив руки на спинку дивана. А если на нем еще не дай бог одет галстук – он тут же потянется к нему, чтобы ослабить узел и иметь возможность дышать.
Какая грация! Какие формы! Пускай на ней и одет этот милый шелковый халатик – от его проницательного взгляда все равно не укроется тот факт, что ее тело совершенно. Ммм.. Такое даже в самом прекрасном сне не приснится.
Она медленно приближалась к нему, плавно покачивая бедрами. Глаза полуприкрыты, но даже это не мешало ему разглядеть в них озорной огонек. На ее лице была легкая улыбка, при одном взгляде на которую можно легко было понять, какие намерения у этой женщины. Впрочем, им в тот самый момент были абсолютно идентичны его намерения.
Вот это удача – промелькнуло у него в голове, когда она вдруг села ему колени, и его мозг окончательно отключился.
Несмотря на растущее желание, его как будто парализовало. Он не мог и рукой пошевелить. Зато роковая искусительница делала все, что ей вздумается, терзая его и одновременно доставляя массу удовольствия. Властные руки блуждали по его телу, а ее лицо было так близко, что он даже мог почувствовать ее дыхание. Она наклонилась к его уху, предварительно закусив свою губу, да так эротично, что его аж передернуло от восторга, и прошептала..

- нет, ну сколько наглости надо иметь, чтобы проспать весь свой рабочий день в кресле! Ты посмотри только, так заспался, аж слюну на обивку кресла напустил!
Хаус решил какое-то время не открывать глаза, на случай, если друг-заноза все-таки исчезнет, а к нему вновь вернется та прекрасная женщина и продолжит начатое. Но Уилсон все также голосил на весь его кабинет, возмущаясь и активно жестикулируя.
- Хаус! Тебе не стыдно?
- я тебя ненавижу.
- ?
- ты лишил меня секса с такой красоткой.. – Хаус устало потер рукой глаза и удрученно вздохнул.
- а ты лишил меня моего обеда, так что хватит тут валяться, изображая вселенскую обиду. Я жутко голодный. Вставай, накормишь меня ужином.
- ага. Может тебя еще и до дома подвести, голову тебе помыть и сказку на ночь почитать? – Хаус скрестил руки на груди и устроился в кресле как можно удобнее, всем своим видом давая понять, что у Уилсона нет никаких шансов заставить его сейчас куда-либо пойти.
- позволь поинтересоваться. У тебя есть вообще совесть?
- все говорят, что есть. И в данный момент я хочу, чтобы она покинула мой кабинет – Хаус взмахнул рукой и указал в сторону двери, высоко вздернув брови.
- ну ладно. Я тогда пойду. Но учти, Хаус. Мой сэндвич с пармской ветчиной я тебе так просто не прощу – и, погрозив в привычной ему манере пальцем, Уилсон покачал головой, развернулся и вышел из кабинета.

Хаус проводил его взглядом, передразнивая то, как тот только что качал головой. Он вновь вздохнул и потянулся - от длительного пребывания в кресле все тело затекло. Нога как всегда болела, и он, проглотив таблетку, немного поморщился.
Никто из его подчиненных так и не объявился. Впрочем, этим они только упростили ему жизнь – не придется их выгонять.
Хаус прокрутил в голове недавний диалог с Уилсоном и усмехнулся, вспоминая, как тот ему угрожал, изо всех сил пытаясь казаться рассерженным и хладнокровным. Но всем было известно, что актер из Уилсона никакой, поэтому, когда он пытался кого-то обмануть или внушить какую-то заведомо ложную идею, все обычно только умилялись, качали головой и хлопали его по плечу, как бы говоря: не переживай, друг. Зато ты классный онколог!

Вставать было ужасно лень. Еще ленивее было спускаться к мотоциклу, напяливать на себя шлем, пристраивать трость, так чтобы та не дай бог не слетела и случайно не зашибла какого-нибудь прохожего. Ведь в этом случае, Хаус как врач, должен будет остановиться и оказывать первую медицинскую помощь, убеждая несчастного, что от синяков никто вроде не умирал.
Однако дома Хауса ждал рояль, виски и кровать, от которой не будет потом болеть шея. Поэтому Хаус, все-таки кряхтя встал, еще раз потянулся, окинул взглядом пустой кабинет и похромал к своему железному другу.

*****
Какого черта какой-то идиот когда-то придумал эти дурацкие звенящие железяки? Кому вообще пришла в голову мысль, что если биологические часы не заставляют человека просыпаться в 8 утра, то это нельзя оставлять просто так и нужно что-то срочно делать. Ведь человеческий организм такой умный, в отличие от самих людей. Все просчитано, все систематизировано. Но нет, нужно было вмешаться в привычный ход жизни и испортить все изобретением будильника.
Хаус был ужасно зол. Помимо ноги у него дико болела голова, потому что вчера он смог заснуть только поздно ночью. Самое ужасное было в том, что сослаться на головную боль, отлынивая от клиники, у него не получится. Тут же последует вопли – а нечего было днем дрыхнуть – а на это Хаус ничего не сможет ответить, потому что он действительно проспал весь день. Если бы нога не болела, он наверно пинал бы сейчас все, что к своему несчастью могло попасться ему на пути в ванну.
В зеркале Хауса ждал небритый, помятый мизантроп. Он оценил свой внешний вид и пришел к выводу, что вполне сойдет. Достаточно трогательно для Кэмерон, достаточно взъерошено для Катнера, достаточно равнодушно для Тауба, достаточно уныло для Формана. Чем он мог порадовать в это серое утро Чейза и Тринадцатую он так и не смог придумать. Зато для Кадди он припас усталый вид, с каким ну просто никак не получится принимать пациентов, а для Уилсона он просто приберег себя. Этому сгустку любви и добродушия ко всем окружающим и такого будет вполне достаточно.
Немного приободрившись, Хаус начал одеваться, что-то ворча себе под нос.

В больнице он появился лишь спустя сорок минут, продрогший и уже уставший. На улице было ужасно холодно и мерзко.
Его тут же засек Уилсон, и Хаус состроил недовольную рожицу, увидев, как к нему приближается его друг.
- Хаус! О боже мой! Что это за выражение лица! – Уилсон раскинул руки, изобразив на лице недоумение. – неужели ты можешь грустить в такую прекрасную погоду! Ты только посмотри! Какое чудесное серое небо, какие симпатичные хмурые тучки! Да они же просто созданы для тебя!
Хаус оперся на трость, опустил слегка голову и, смотря на Уилсона исподлобья, подарил ему самый убийственный взгляд, на который только был способен. Конечно, любой взгляд Хауса был отчасти убийственным: сколько молоденьких пациенток он сразил наповал.. Но в тот момент его взор, однако, выражал несколько иные эмоции.
- Уилсон, будь добр, отвали, а..
- доктор Хаус, я ведь просто хочу, чтобы вы были счастливы! – Уилсон протянул к нему руки, сложил бровки домиком и стал медленно приближаться к диагносту.
- о нееееет, только не надо изображать сестру милосердия, мне и так тошно. – Хаус начал отмахиваться от Уилсона свободной от трости рукой, заметно повеселев от всего этого спектакля Джеймса – и вообще, прекрати меня задерживать. Я пришел работать, между прочим.
Уилсон удовлетворенно потер руки. – иди давай уже. В клинике тебя уже наверняка заждался какой-нибудь несчастный пациент, обделенный врачебным вниманием.
Хаус поморщился, передразнив Уилсона, и уже собрался идти, как друг его окликнул: да, кстати. Тебя Кадди просила к ней заглянуть.
- ну начинается. Не пойду я никуда. Надо, пусть сама приходит. Передай ей, что я буду в своем кресле.
- она нервничала, когда спрашивала о тебе.
- в смысле?
- ну, ты же знаешь, все всегда нервничают, когда речь заходит о тебе.
Хаус, постукивая тростью, начал качать головой из стороны в сторону, показывая, что ему все-таки не терпится услышать нормальный ответ.
- да нет, на самом деле она просто хотела узнать, где ты, и попросила отослать тебя к ней, если ты вдруг попадешься мне на глаза. Но она при этом совершенно не злилась. И я подумал: в честь чего это главврачу вдруг вздумалось с тобой разговаривать, если ты при этом вроде ни в чем не провинился. И тогда я решил: что-то тут не так. У всего всегда должны быть причины. Конечно, я мог спрятаться в кабинете Кадди за вешалкой, на которой висит ее пальто, и подслушать ее разговоры, вдруг она проболтается! Но тогда я бы не смог тебе передать ее просьбу.. И потом, что бы я делал, когда бы пришло время обеда?.. – Уилсон потирал подбородок, задумавшись над этим волнующим фактом.
- ооо - Хаус заухмылялся, откинув голову назад - да таких как ты, только в разведку и посылай. Тебя если и не расстреляют за шпионаж в первые пять минут, то только потому, что захотят понаблюдать за тем, как забавно ты будешь прикладывать все усилия, чтобы тебя не рассекретили. Ладно, пойду, загляну к нашему всемогущему боссу.
Хаус отодвинул Уилсона со своего пути тростью и похромал в сторону кабинета Кадди.

Лиза сидела, просматривая что-то на компьютере. Стол как всегда был завален бумажками, письмами, разноцветными папками и прочей макулатурой. Заметив приближающегося Хауса, она на секунду поджала губы, а затем приветливо заулыбалась.
- доброе утро, о великий повелитель! - Хаус раскинул руки и устремил взгляд в потолок. Затем он посмотрел на Кадди, ожидая ее реакцию, пожал плечами и деловито проследовал к диванчику, на котором спустя пару секунд развалился, закинув ноги на подлокотник.
- Хаус, как ты смотришь на то, чтобы поехать в отпуск? – Хаус дернулся и недоумевая уставился на Лизу. Та начала рыться в бумагах, изображая, что усиленно что-то ищет.
– конечно, номер в пятизвездочном отеле на канарских островах я тебе предложить не смогу, но на недельку спокойно можешь куда-нибудь недалеко поехать отдохнуть. Или просто дома посидеть, сериал свой любимый посмотреть. Я..
- Кадди. Это что значит?
- в смысле?
- то ты приклеиваешься ко мне как банный лист и ходишь за мной по пятам с очередными пациентами, то вдруг посылаешь меня на все четыре стороны.
- я тебя не посылаю, а предлагаю взять отпуск. Это разные вещи, в моем лично понимании.
- и за что это мне вдруг такая благодать?
- ну, я подумала, что ты за последние месяцы вылечил достаточно народу, чтобы заслужить небольшой отгул.. – Лиза замолчала, потому что Хаус, не моргая, смотрел ей в глаза, слегка наклонив голову – ну что, что опять не так?
Хаус еще пару секунд посверлил ее взглядом, развернулся и, так ничего и не сказав, вышел из кабинета. Лиза вздохнула и покачала головой. Не хочет, ну и пожалуйста. Она его заставлять не будет.

******
Магия – потрясающая штука. Она помогает поверить в то, что мир не настолько убог и уродлив, насколько порой кажется. С помощью волшебства можно его чуть-чуть приукрасить, капельку улучшить. Кроме того, магия дает людям возможность почувствовать себя круче, эдакими всемогущими творцами, способными что-то изменить.
Конечно, Хауса можно было считать волшебником. Сколько жизней было спасено благодаря его магической упертости и любопытству. В его руках постоянно находились жизни пациентов, судьбами которых он мог распоряжаться, как ему вздумается. И, несмотря, на такую непозволительную на первый взгляд свободу действий, Хаус чаще всего даровал потерявшим надежду созданиям здоровье и жизнь.
Однако, на этом волшебные таланты Хауса не заканчивались. Этот человек умел появляться именно тогда, когда его присутствие наименее желательно. Стоит только кому-то подумать – ох, слава небесам, Хауса тут нет – он тут же возникал непонятно откуда, довольный собой, как будто зная, насколько сильно он обрадовал своим появлением этого человека.
Хаус застал Уилсона в точно таком же состоянии, что и накануне: горящий взгляд, обильное слюновыделение и аппетитный сэндвич в руках.
- о неет. Явился-таки.
- ты был прав. – Хаус уже отобрал у друга еду и теперь сидел на диване, рассматривая булку.
- погоди-погоди. Дай насладиться этими словами, вылетевшими из твоих уст - Уилсон поднял руки перед собой, как будто нащупал невидимую стену и закрыл глаза. Через пару секунд он скрестил руки на груди и устремил взгляд на Хауса - Хотя вообще-то я не очень понимаю, о чем идет речь.
- она что-то задумала. Хочет отправить меня в отпуск.
- и? – Уилсон весь подался вперед, ожидая, что именно сейчас Хаус расскажет ему какую-нибудь умопомрачительную подробность его беседы с Кадди.
- что и?
- так погоди. Это что, все? Она в кой-то веки по собственной воле дает тебе возможность бездействовать, а ты, вместо того, чтобы бегом принимать ее предложение, приперся ко мне, отобрал опять у меня обед и сидишь теперь с таким лицом, как будто она тебя уволить собралась или же задумала без тебя захватить мир?
- она не может так просто взять и сменить гнев на милость. Что-то не так, а я не могу понять, что. Раз она тебе не сказала, значит что-то серьезное. Может она решила, пока меня нет, найти нового самородка для своей больницы? Или выйти замуж за кого-то очередного морального уродца со своего дурацкого сайта знакомств, а меня хочет отослать на это время подальше, чтобы я не дай бог не обломал ей весь кайф в первую брачную ночь? – Хаус раздраженно ковырял пальцем сэндвич.
- у тебя нет ведь сейчас пациента, так?
- нет. И что?
- да ничего, тебе опять делать нечего и ты напридумывал какую-то ерунду. Кадди – добрая душа, просто решила тебе приятное сделать, а ты как всегда все вывернул наизнанку.
Хаус угрюмо посмотрел на Уилсона и откусил кусок бутерброда.
- Хаус, правда, не морочь себе голову, тут не над чем думать.
- я ничего не.. черт возьми! Ты что туда подложил?! – у Хауса округлились глаза. Он, резко приняв сидячее положение, отшвырнул от себя сэндвич и прикрыл рот руками.
- продавщица сказала – это самый лучший перец чили. Я специально вчера ездил в супермаркет после работы. Для тебя выбирал – Уилсон довольно покусывал губы и улыбался, откинувшись назад в своем стуле.
Хаус сверлил его взглядом. Во рту все горело. Еще чуть-чуть и из глаз потекут слезы.
- пикантный вкус, не правда ли? – Уилсон продолжал издеваться.
Затем он нагнулся и выудил из ящика стола еще один сэндвич и, раскрыв половинки хлеба и продемонстрировав Хаусу, что в нем нет никакого перца, смачно откусил кусок и, закрыв глаза, начал всем своим видом демонстрировать то, как ему вкусно.
Хаусу, несмотря на обожженный язык, было смешно. Уилсон мстил редко, но метко. В прошлый раз трость подпилил, теперь вот значит сидел минут двадцать с сандвичем в руках и открытым ртом, ожидая его появления.

Хаус покачал головой и вышел на балкон. Погода была все такая же отвратительная, и на душе у него было как-то неспокойно. Может Джеймс и был прав, и он сам себя накрутил на ровном месте, хотя ровным счетом ничего не произошло. Хаус отчасти опасался перемен, и такая перемена в намерениях Кадди его выбила из колеи. По натуре своей диагност никогда не искал легких путей, когда дело касалось мотивов других людей. Никто ничего просто так не делал. И Кадди не просто так вдруг такая добрая стала. С чего вдруг ей о нем заботится. Конечно он знал, что если натворит вдруг что-то серьезное, она его прикроет. Ну там, подделает бумаги, наплетет какой-нибудь бред судье или еще что-нибудь в том же роде.
Хаус вдруг задумался о том, как она всегда переживала за его ногу. Спрашивала постоянно, болит – не болит, сколько викодина он принял и прочее. Конечно, это отчасти было из-за ее участия в той операции. Наверно до сих пор чувствует свою вину. Вот глупости, конечно она не была виновата в том, что все люди идиоты. Но все же порой Хаус ловил на себе ее виноватый взгляд, полный сочувствия и переживания. Он не знал, как реагировать на такое. С одной стороны его бесило, когда кто-то его жалел. Своими словами и похлопываниями по плечу они не сделают его боль меньше. Но с другой стороны ему было приятно что-то значить для нее. Столько лет прошло с тех пор как они познакомились. И все это время он контролировал любой ее шаг, вычеркивая из ее жизни всяких придурков, мечтающих залезть к ней под юбку. Он не мог сказать, что преследовал какие-то конкретные цели, поступая так со всеми ее кавалерами. Просто он так делал, не задумываясь особо о причине своих действий. А она особо никогда и не сопротивлялась и не пыталась потом всеми силами вернуть очередного бизнесменчика с прилизанными волосами и идеальной анкетой на сайте знакомств.
Хаус тряхнул головой, прервав поток мыслей о Кадди. Нога болела, погода отвратительная, может и правда стоило согласиться и посидеть дома неделю. Но что-то его все равно останавливало. Вдруг она действительно хочет его выпроводить из больницы, чтобы он ей не мешал распоряжаться своей жизнью по собственному усмотрению. Кадди – это Кадди, терпения у нее всегда было в избытке. Но все хорошее ведь когда-нибудь кончается.

"Смех – это близость, возможно, даже самая глубокая."
Хью Лори.

Спасибо, порадовали!