Мини-чат | Спойлеры, реклама и ссылки на другие сайты в чате запрещены
|
|
|
Високосный год
| |
| hoelmes9494 | Дата: Четверг, 18.11.2021, 17:38 | Сообщение # 1 |
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| Название: Високосный год, или рак - это скучно
Рейтинг: детский
Категория: броманс, без этого... ( подразумеваются близкие отношения между некоторыми персонажами, в том числе и нетрадиционные, но поскольку детальных описаний и специального заострения на этом не планирую, размещаю здесь, а не в слэш`е)
Автор : hoelmes
АУ: Больница 29 февраля
POV Уилсона
Статус: он-лайн,
Пейринг: Хаус/Уилсон , Хаус/Орли
Дисклаймер: вселенная Шора, модификация моя.
Добавлено (18.11.2021, 17:38)
---------------------------------------------
Високосный год, или рак – это скучно.
Руки у него жёсткие, но прикасаются к моей разбитой физиономии бережно.
- Дьявол! Ты будешь ездить осторожнее, спидоман хренов? Шестой десяток пошёл, а замашки пацанские. Угробишься когда-нибудь. Не дёргайся!
Хорошо говорить «не дёргайся». Дезинфицирующая жидкость жжёт так, что слёзы наворачиваются. Нарочно, что ли, выбрал самую жгучую, в назидание? Оправдываюсь, потому что полагается оправдываться:
- Покрытие скользкое. Меня занесло.
- Потому что выжимал за сто километров.
- Если бы я за сто километров выжимал, ты бы меня сейчас не ваткой мазал, а на винтах собирал. Я полз, как черепаха, а этот идиотский «ровер»…
- О, значит, нам ещё и судебный процесс предстоит?
- Только если я подам иск, потому что это он нарушил правила.
Клочок окровавленной ваты летит в лоток. Точно в цель, хотя мы у стола, а лоток на подоконнике. Тут он ас. Любой предмет с любого допустимого расстояния – лишь бы отверстие, куда его нужно закинуть, по диаметру подходило.
Я осторожно, кончиками пальцев прикасаюсь к липкой боли на правой скуле. Невольно морщусь.
- Ты в шлеме был? – вдруг спрашивает он подозрительно.
Тяжело вздыхаю, показывая, как оскорблён этой подозрительностью:
- Ну, конечно, в шлеме…
Я и, правда, был в шлеме, поэтому обошлось без черепно-мозговой. А могло бы, потому что полз-то я полз, но всё-таки побыстрее черепахи. И треснулся прилично. Ссадина на лице просто лучше заметна со стороны. На самом деле куда больше болезненных ощущений мне доставляет ключица, за неимением свежего, похоже, вспомнившая старый перелом после похожего падения. Правда, в тот раз «ровер» был ненастоящий, и я извёл на тесты не меньше кубометра мочи, доказывая своему психиатру, что мне можно доверить руль, и «спидоман» следует понимать только в одном-единственном, буквальном значении.
И ещё мне не даёт покоя соображение, что придётся в таком виде вести «утренник» - традиционное короткое организационное совещание персонала больницы в лице глав отделений и служб перед началом рабочего дня, на котором дежурная смена сдаёт дежурство, решаются другие текущие вопросы, происходит «разбор полётов» и «раздача плюшек», и на котором я, занимая штатную должность главного врача, обычно председательствую и координирую. Ей-богу, делать это куда удобнее без кровавой блямбы во всю щёку.
Кстати сказать, скулу мне обрабатывает антисептиком мой работодатель – держатель контрольного пакета акций и фактически владелец больницы, но поскольку сам же он в ней и работает, одновременно получается мой подчинённый. Доктор Грегори Хаус, гениальный врач, лучший диагност в Нью-Джерси, если не вообще в Штатах – и это без всяких шуток. Но притом ещё куда более гениальный специалист по доведению людей до белого каления, выведению на эмоции и введению в ступор – в своих интересах, разумеется. Манипулятор тот ещё. Тут ему равных нет, и я не устаю благодарить Бога за то, что я – его лучший друг, так что меня обычно не забрызгивает. Наоборот, он заботится обо мне. Например, спасает мне жизнь. И это опять без шуток. Или вот, как сейчас, обрабатывает разбитую скулу и ворчит про раненых в голову ковбоев, одного из которых сдуру когда-то сам подпустил к мотоциклу. Или… а что? Чем чёрт ни шутит!
- Проведёшь за меня «утренник»?
- А ты что, падая, ещё и язык прикусил?
Чуть заметно пожимаю здоровым плечом. Сложно просто так взять – и сформулировать, почему прошу его о замене. Не только из-за блямбы на скуле, конечно – шрамы так-то украшают мужчин, но просто если уж день с самого начала не задался, то и дальше может пойти наперекосяк, и лучше всего затаиться и провести его в позе эмбриона, а эмбрионы на организационных совещаниях, знаете ли, не председательствуют. Особенно если один из вопросов – тот, по поводу которого я и «поцеловался» с «ровером» - потому что отвлёкся на телефон.
Нет, правила, действительно, нарушил не я, а пижон с золотой цепью на шее, толщиной в мой мизинец, который решил, что дорога – его личная собственность, и руки у меня были свободны – слава Богу, существует фурнитура для бесконтактной беседы, но если бы не звонок, я бы вывернулся, выскочил из той щели между ним и бордюром, в которую он меня загнал. Да ещё, пожалуй, пнул бы на обгоне его водительскую дверцу своей массивной кроссовкой «баленсиаго». Но звонок отвлёк меня, колесо чиркнуло по ограждению, юзнуло на мокром асфальте, мотоцикл вильнул, зацепил бордюр и, как норовистый скакун, поддал задом. Так, что я опомнился уже на земле с саднящей после соприкосновения с дорожным покрытием скулой и онемевшим плечом, вмятина по форме которого украсила бы крыло «лендровера», будь материал крыла похлипче.
Телефону, кстати, ничего не сделалось, и я договорил, сидя на обочине и ожидая, когда Блавски подъедет забрать меня. Не потому, что у нас «отношения», с которыми до сих пор всё не совсем понятно, а просто потому, что ей ближе, чем другим.
- Теперь ещё эвакуатор оплачивать придётся, - вспоминаю с досадой. – И ремонт. Педаль и фара…
- Ладно, - снисходительно соглашается Хаус – похоже, я его разжалобил. – Проведу «утренник», так и быть. Не добивать же тебя отказом.
«Утренник» у нас традиционно проходит в дифференциально-диагностическом отделении, в кабинете Хауса. Там удобно - есть, где рассесться, есть доска, на которой можно что-то демонстрировать, есть допотопный негатоскоп, на котором, как на постаменте, возвышается произведение искусства – композиция из всякой медицинской фигни – жгутов, трубок, хирургических инструментов и пластмассового черепа, венчающего всю эту вакханалию. Мы зовём её Колюще-Режущей. А Хаус грозится когда-нибудь использовать её, как начинку для мозгов окружающих его соломенных голов, и мы верим, потому что прозвище Хауса – Великий и Ужасный.
Это прозвище ему дали студенты которым он иногда читает лекции в обучающем госпитале «Принстон-Плейнсборо» - нашем союзнике-противнике-соседе-шефе-конкуренте – и так далее, и так далее, и так далее. Кличку мы живо подхватили. Ему идёт. Когда он несётся по коридору, взмахивая тростью, отчаянно хромая и кривясь от своих непрекращающихся болевых разрядов в фантомной ампутированной части бедренной мышцы, а за ним в арьегарде поспешает весь его диагностический отдел, медсёстры только попискивают, спешно улепётывая с его пути.
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
Сообщение отредактировал hoelmes9494 - Четверг, 18.11.2021, 17:40 |
| |
| | |
| hoelmes9494 | Дата: Понедельник, 22.11.2021, 09:17 | Сообщение # 3 |
|
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| Что касается негатоскопа, он мой. Хаус уже много раз говорил, что если я в современную насквозь оцифрованную эпоху предпочитаю пользоваться «вот этим», то логичнее было бы и считать на счётах с костяшками, и писать гусиным пером. А мне он – негатоскоп, в смысле – нравится. Веет от него чем-то патриархалным, уютным, как от бабушкиного пирога с корицей.
Когда мы добираемся до места, большая часть коллег уже собралась. Больница у нас узкопрофильная, с иммунологическим уклоном, поэтому и отделения специфические – мы их несколько раз уже переформировывали и ротировали, и ещё будем, но пока так.
Головное отделение – онкология. Там заправляет Мигель, но на «утренники» за него ходит доктор Рагмара, милая девушка, наполовину индианка. Её ещё нет. Лабораторное отделение с приданным ему аппаратным блоком и функциональной диагностикой возглавляет доктор Буллит. Он одноногий, на протезе, в свободное от работы время трансвестит, и умудряется прямо на протез натягивать в своём трансвеститском клубе колготки-сеточки, но на работе лишнего себе не позволяет, на работе он ходит в джинсах, водолазке и халате. Как все. С тростью. Трость у нас вообще частый атрибут – не считая Хауса, трое периодически пользуются, и я тоже, бывает, пользуюсь, когда магнитные бури. А после полёта с мотоцикла – тем более.
Третий тростеносец – хирург Кир Корвин. У него нелеченый гипофизарный нанизм, и ростом он мне по пояс, а трость его похожа на игрушечную. Трость эта – из-за травмы. Травма – из-за несчастной любви. История была громкая с этой любовью, и вот там меня очень даже забрызгало, но сейчас между нами вроде всё в порядке. Приходит он всегда первый, чтобы занять место на шкафу, и оттуда всё замечает. Ссадину на моей скуле, например. Комплекс у него такой: смотреть на всех свысока, раз уж ростом не вышел. Заносчивый, насмешливый, резкий, умный, с пышной гривой рыжеватых волос и пронзительным взглядом. Владеет гипнозом, и ещё как. Захоти он – все будем бегать на четвереньках и лаять на голоса. Но не злой и, в общем, справедливый. После «Игры престолов» вызывает невольные ассоциации. Хирург-торакальник от Бога, своими короткими пальцами действует не хуже гибких стальных щупальцев, хоть и вынужден стоять в операционной на специально сконструированной подставке. Но меня он, например, как-то из таких негодящих деталей собирал, что больше никто бы не взялся. А он сумел. Возглавляет, естественно, торакальную хирургию с реанимационным отделением «сердце-лёгкие». Его подчинённые, не считая среднего персонала – женщина-хирург Колерник и наш реаниматолог Сабини.
Ещё одно важное отделение – иммунологии, гнотобиологии, клинической фармакологии и диализа. Глава – Элисон Кэмерон. Она уже тоже на месте – устроилась в уголке дивана, и туда же плюхнется её «бывший» - зав второй хирургией, трансплантологией и послеоперационными палатами Роберт Чейз. Если совсем не опоздает, конечно. На Чейза работают наши «киты» - Кристофер Тауб, анестезиолог Дженнер, Тростли и Чэнг. Чейз с Корвином друзья, а отделения их всегда соперничают. Хотя на сложных операциях бригады перемешиваются наиболее рациональным образом. Они все спецы, но всё равно рука у каждого набита на своё.
Отделение Хауса – как бы отделение над отделениями. Общая дифференциальная диагностика. В подчинении у него, по большому счёту, все. Но постоянно на побегушках Трэверс, средний врач, однако, умеющий быть полезным, доктор Реми Хедли по прозвищу Тринадцатая, инвалид, но с правом работать без выполнения манипуляций, и Марта Мастерс – жена Чейза, которую почти никто его именем не зовёт, и не потому, что у них что-то не в порядке – просто привыкли так уже давно и не перестроились, когда они поженились.
Наконец, наша педиатрия и психиатрия. Там заправляет доктор Блавски. Ядвига Блавски. Самые густые каштаново-медовые волосы и самые яркие зелёные глаза среди всех женщин, когда-либо подвергнутых полной хирургической кастрации и расширенной двухсторонней мастэктомии по поводу запущенного рака молочной железы. Вот так вот оно бывает. Вся её грудь – сплошной послеоперационный шрам, и пластику она делать не хочет – считает ниже своего достоинства. Хаус, кстати, говорит, что у неё и коленки самые потрясающие во всём Нью-Джерси. Ну, не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, я не проводил такого полномасштабного исследования всех коленок штата, но конкретно её колено под рукой заставляет меня начать давиться воздухом и вибрировать, как провод высоковольтной линии, хотя ни мне, ни ей давно уже не двадцать, и даже не сорок.
Ядвига тоже уже здесь – сидит на стуле, видя, что Хаус направился за стол, а моё, стало быть, место будет в зрительном зале, приглашающее похлопывает рядом с собой.
Последний участник «тусовки» - главная медсестра Ней. Афроамериканка. Не толстая, но весьма внушительных габаритов – Тауб, например, её побаивается.
Пока я всех по-хозяйски оглядывал, явились недостающие. Как всегда, аккуратно и незаметно скользнула на своё место Рагмара, с папкой под мышкой явился ночной ответственный дежурный Сабини, и, как и было предсказано, с размаху плюхнулся, чуть не на коленки к Кэмерон, Чейз. Марта его раскормила, и он со своей белокурой гривой похож теперь на приличного размера льва. И поведение львиное – на бросок способен, но преследовать добычу не станет – поленится. Научный кропотливый труд не для него, а вот выдать сходу блестящую догадку, провести операцию на вдохновении, вырвать у смерти уже ею наполовину сжёванное, при этом подмигнув игриво и полыхнув белозубой улыбкой – это да, это по-Чейзовски.
Я уселся рядом с Блавски, поймал вопросительно-сочувствующий взгляд, скорчил гримасу: «да, больновато, но чего уж теперь-то», - и приготовился слушать доклад по дежурству.
Сабини – один из самых толковых врачей, и доклад у него толковый: без лишних эмоций, коротко, чётко, по существу. Оставленные под наблюдение живы, с беременной, поступившей по поводу рака околоушной железы, пришлось повозиться, стабильна, но душевное состояние оставляет желать – « я к вам записал на консультацию, доктор Блавски, на одиннадцать часов, если не возражаете». Плановую пересадку костного мозга придётся отложить – у донора повысилась температура. Значит, в запланированное время можно сделать что-то ещё. Он подготовил три варианта – выписки здесь, в папке. Вечером поступил гиперкинез для экспериментальной программы Сё-Мина – им уже занимается доктор Хедли. По аппаратной – все «браслеты» откликнулись, все исправны, экстренная расшифровка кривых не требовалась.
Хаус выслушал, милостиво кивнул, отпуская, и Сабини опустился на часть дивана, оставшуюся от Чейза.
- Что у нас с дементными?
Блавски не поднялась, но как-то словно бы потянулась к нему. После высказанного еврейским медицинским университетом предположения о сходной природе болезни Альцгеймера и прионного энцефалита Крейтцфельдта-Якоба Хаус загорелся тотальной микроскопией мозга всех умирающих дементных, до кого только сможет дотянуться, и Сё-Мин, который уже давно работал с нейродегенеративными заболеваниями, подхватил его начинание с энтузиазмом, так что в нашем психиатрическом отделении организована целая поисковая система для переписи и поголовного учёта дементных. Блавски это не устраивает, и Хаус вот уже неделю проводит сложную многоходовку, чтобы с одной стороны, сбагрить учёт престарелых пациентов в ведение «ПП», а с другой оставить себе свободный доступ к их мозгам «постмортем».
Я знаю, почему он так увлёкся этой темой – причина его, да и Сё-Мина, увлечения по нескольку часов в день у меня перед глазами – проводит обходы, сидит на дифдиагнозе, ест пончики в больничном кафетерии. Реми Хедли. Доктор Тринадцать. Хорея Гентингтона. Стадия начальных гиперкинезов. Инвалидность. Сё-Мин строит с ней отношения, Хаус пообещал эвтаназировать её, когда болезнь будет в терминальной стадии. Я узнал случайно – на «похоронах» Хауса сама Тринадцатая и проговорилась.
- Имеющиеся данные мы оцифровали, - сказала Блавски. – Регистр создан и, в принципе, может быть передан, как на магнитном носителе, так и через любой подходящий мессенджер. Вопрос за достижением вашей с Кадди договорённости.
- С этим придётся подождать до среды, – серьёзно сказал Хаус, и я едва удержался, чтобы не фыркнуть – с главой «ПП», деканом Лизой Кадди, у Хаус отношения ещё сложнее, чем у нас с Блавски, но по средам они встречаются на его территории для «необременительного секса», и я об этом знаю, потому что проживаю с Хаусом в одной квартире по-соседски, а также, боюсь, об этом могу знать не только я, а, например, Блавски – они с Кадди вроде дружат. Поэтому обещание разрешить все вопросы по регистру дементных в среду могло прозвучать многозначительно не только для меня.
- Плановые – по плану, обход в педиатрии и первой хирургии, амбулаторные консультации – Тауб и Чэнг. Вроде всё? Ещё вопросы есть?
Вот тут-то я и поднял руку, реализуя то, что мне навязал телефонный разговор, сбросивший меня с мотоцикла. И прежде, чем Хаус удивлённо посмотрел на меня, встал и, придерживая ноющее плечо другой рукой, проинформировал, стараясь, чтобы голос звучал индифферентно:
- Съёмочная группа сериала «Карьера доктора Билдинга» просит предоставить им возможность провести в помещении больницы съёмки интерьера и записать несколько интервью с работающими здесь коллегами. Я согласился. Они прибывают в пятницу.
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
Сообщение отредактировал hoelmes9494 - Понедельник, 22.11.2021, 09:20 |
| |
| |
| tatyana-ilina-61 | Дата: Понедельник, 22.11.2021, 17:47 | Сообщение # 4 |
Окулист
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 148
Карма: 56
Статус: Offline
| О, как интересно всё!  Хорошо, что вкратце рассказано о прошлом, "кто есть кто". Кто подзабыл, вспомнит, кто не читал предыдущие "серии", будет в курсе. Спасибо!
|
| |
| |
| hoelmes9494 | Дата: Понедельник, 29.11.2021, 11:12 | Сообщение # 5 |
|
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| Чейз со своего дивана с непонятным выражением присвистнул, но Корвин на шкафу высказался ещё более определённо:
- Всё, Хаус, твоя больница в глубокой заднице.
И в наступившей тишине тихо и возмущённо проговорила Кэмерон:
- Вы всё-таки выбирайте выражения, доктор Корвин. Здесь всё-таки женщины…
Только тогда я решился поднять глаза и посмотреть на Хауса. А Хаус… он смотрел сочувственно – по крайней мере, настолько, насколько Хаус вообще может сочувствовать – и молчал. Выдержал паузу – и кивнул:
- Всё. Все свободны. Идите работать.
Не возразил. Ни слова не сказал.
***
- Интересно, кто из них взял тебя за горло? Харт?
Я чуть пончиком не подавился, потому что не ждал поднятия этой темы. Потому что с утра Хаус ни словом не вспомнил о предстоящем визите киношников, а мы с ним общались – и много – по поводу деталей сегодняшней операции, по поводу регистра, даже по поводу моего плеча. А тут вдруг в кафетерии, когда уже ленч был съеден, и мы дошли до кофе.
- Почему сразу «за горло»? – осторожно спросил я, откашлявшись. - Ну, приедут, поснимают… От нас не убудет. Наоборот. Они обещали спонсорскую помощь. Заодно Харт обследование пройдёт, а то когда ещё соберётся… - и поскольку взгляд Хауса оставался всё таким же испытующим, сдаваясь, пискнул. – Ну, ты чего? Злишься, что не посоветовался?
- Ты не посоветовался, потому что я бы сказал «нет», а тебе хочется, чтобы они приехали. Соскучился?
Это так по-доброму прозвучало у него, что я размяк:
- Ну, и соскучился. Да и вообще… они вносят оживление.
- Это Харт с Орли вносили оживление, а вместе со всей своей братией внесут они хаос и бардак. Но, впрочем, ты – главный, тебе и расхлёбывать, - и второй свой пончик я только взглядом проводил.
Но до пятницы ещё оставалось время. Рутина повседневных дел. И прежде всего Хаус загнал меня на КТ плеча.
- Ну, и видишь – ничего нет – победоносно заявил я, рассматривая снимки.
- Это ты называешь «ничего»? – Хаус ткнул длинным пальцем. – Разрыв, отёк, целая куча кровоизлияний…
- Я с мотоцикла упал, - напомнил я. – И не стоя на парковке. Перелома, говорю, нет. Болеть – болит. Дай викодинчику!
- Проверяешь? – сощурился мой друг. – Я чист. Ибупрофенчику хочешь?
- А нитроглицеринчику? – в свою очередь сощурился я.
Хаус понял, что я заметил, как он украдкой сунул прозрачный шарик под язык.
- Идиот. Я как представил твоё средостение, где всё на соплях болтается…
- Там всё в полном порядке. Это тебе, судя по нитроглицеринчику, стенты нужно менять.
Он вдруг тихо засмеялся.
- Чему ты?
- Вспомнил, сколько мне лет. Нам обоим.
- Вообще-то не так много лет. Но ты всегда очень бережно относился к своему сердцу. Викодин, амфетамин, метадон, кусочек того, капельку этого…
- И кто мне это говорит? Твоё вообще в мусорном ведре, спидоман.
- Нехорошо с твоей стороны напоминать мне, что у меня трансплантированное сердце. И что у меня были проблемы с амфетаминами, кстати, тоже. Хочешь подстегнуть мои комплексы, да?
- Хочу, чтобы ты не пересчитывал нитроглицерин в моём блистере и не обшаривал мои карманы в поисках кодеиновой группы.
- Вы прямо как старые супруги. – раздался от двери писклявый голос. – Приятно посмотреть.
- А тебе чего надо? – резко обернулся Хаус.
- Мне, вообще-то, КТ-сканер надо, - объяснил Корвин. - Но вы, если хотите, продолжайте – я ещё послушаю.
- Хватит. Закончили уже, - сказал я и повернулся к Хаусу. – Пойдём, уколи мне хоть анацин, что ли…
- Тенальгицид лучше, - заметил он, когда мы вышли из аппаратной.
- Не стану терпеть в своём организме бурду от Воглера, - возмутился я. – Кстати, ты слышал? Как только скандал забылся, он опять всплыл.
Скандал Воглеру – в прошлом гендиректору и соучредителю компании «Истбрук-фармасьютиклз» организовали отчасти мы с Хаусом, и сознание этого, надо признаться, нам обоим грело душу. Воглер – беспринципный сукин сын – не гнушался ничем, вплоть до убийства, ради приумножения своих капиталов, на больных он даже плевать не хотел, на врачей – тем более, так что было просто очень приятно дать ему по носу. Но, как оказалось, эффект недолговечен.
- Конечно, всплыл, - невозмутимо кивнул Хаус. – Это закон физики. Такая гора жира утонуть просто не может… Где ты ночевал? Откуда ехал в семь утра?
Вопрос ударил меня точно под дых. В этом он весь, Хаус: болтать об одном, а потом вдруг – раз – и хлопаешь губами, тараща глаза, как рыба на мели. Но я к его приёмчикам уже привык, так что глазом не моргнул:
- А где мне запрещается ночевать международной конвенцией?
- Ты любовницу завёл?
- Завёл. Давным-давно, ещё в той больнице.
Я Блавски имел в виду, разумеется, но Хаус уточнил вопрос:
- Ещё одну любовницу завёл?
- Ночевать можно только у двух сразу?
Это я уже «включил дурака», потому что почувствовал подвох. Но Хаус не стал меня мучить – как-то он добродушно был настроен с утра. Или правда за моё средостение резаное - перерезанное испугался.
- Ты не у Блавски был. Блавски мне звонила, - и посмотрел требовательно-вопросительно.
Это начинался очередной тур его старой любимой игры: «узнай о Уилсоне всю подноготную, разложи по полочкам и затолкай ему в глотку – с комментариями». Ну, а у меня были свои причины разыгрывать в этой игре ему соперника, так что мы теперь уже играли вместе. Беда в том, что врать Хаусу у меня плохо получалось – раскусывал.
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
Сообщение отредактировал hoelmes9494 - Среда, 01.12.2021, 09:01 |
| |
| |
| tatyana-ilina-61 | Дата: Понедельник, 29.11.2021, 22:19 | Сообщение # 6 |
|
Окулист
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 148
Карма: 56
Статус: Offline
| Я тоже обожаю эти их УХ-игры
Спасибо за проду!
|
| |
| |
| hoelmes9494 | Дата: Воскресенье, 05.12.2021, 14:54 | Сообщение # 7 |
|
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| Поэтому сказал правду:
- Навещал одного ракового больного в соседнем городе.
- Волонтёришь или подрабатываешь?
- Тебе какая разница? С тобой делиться не собираюсь.
Хаус скорчил оскорблённую рожу:
- Вот ты сразу во мне меркантильные мотивы ищешь. А может, наоборот? Может, я забеспокоился, что ты в бедственном положении, что, тебе материальная помощь нужна, и ты поэтому строишь планы, как выдоить киношников?
О, как! По собственному почину сменил тему. И, хотя одна не лучше другой, на знакомой почве я, пожалуй, буду поувереннее.
- Что ты, собственно, имеешь против киношников, Хаус? Отличные ребята. Настоящая команда, посмотреть приятно. Думаешь, нашим женщинам не хочется взять у них автограф или сфоткаться в обнимку с Орли или даже Джессом?
- И ты готов поощрять идиотизм? А ты помнишь, что было в «ПП», когда снимали документалку про парня с мозговой грыжей? Полный паралич интеллекта у всего отдела.
- Твоего отдела. Мой нормально работал.
- Потому что они снимали нас, а не вас. Вы-то кому интересны?
- Они мальчика с мозговой грыжей снимали. И тебя, звезду придурочную.
- Но не тебя. И ты из зависти наплёл им про меня кучу небылиц.
- Не из зависти, а просто по приколу. Они смешно велись… Вот видишь, тебе не понравилось кино, но собственная значимость понравилась.
- С собственной значимостью у меня и без них всё в порядке. Давай задницу.
Это он как раз набрал в шприц анацин.
- А в плечо – никак?
- Там простор для маневра меньше.
Послушался – приспустил джинсы: Но всё-таки спросил:
- Очень интересно, как именно ты собираешься с моей задницей маневрировать.
- Это не ко мне, - хмыкнул. – Это к Харту. Он же тебе звонил – я угадал? Вот тебе и иллюстрация к слову о маневрах.
Я так дёрнулся, что игла причинила мне ощутимую боль.
- Сломаешь иглу, - ровным голосом сказал Хаус, - и пространство для манёвра точно понадобится. Хирургам.
- Подожди. Ты на что намекаешь, сукин сын?
- Я не намекаю. Я просто предупреждаю, что Харт - легкомысленный бабник, и «баба» - это эвфемизм, а Орли в гневе страшен – может табуреткой швырнуть. И это уже не эвфемизм – это табуретка.
Добил-таки меня – не удержался, хихикнул.
Хотя вообще-то эпизод с табуреткой был не радостный. Орли – ведущий актёр сериала «Карьера доктора Билдинга», друг и во всех отношениях партнёр позвонившего мне Харта – в тот день как раз только что получил известие о гибели в результате несчастного случая бывшей жены и своих детей, которых, несомненно, любил, хоть и редко видел. Неудивительно, что он напился тогда с горя в дым, а когда Хаус, ничего не знавший о несчастии, неудачно съязвил, его сорвало. Чуть бы левее тогда, мне сейчас не с кем было бы перемывать косточки «киношникам» - во всяком случае, застеклённая дверь от удара разлетелась вдребезги, и не только само стекло, но и рама. Хотя вообще-то на сдержанного интеллигентного британца Орли это ничуть не походило, но ведь я и сам как-то рассадил брошенной бутылкой мозаичное стекло в часовне, да ещё во время похорон отца Хауса, так что не мне судить.
Но, видно, так уж влияет Хаус на окружающих. На похоронах меня вынудил тоже он. Мы как раз тогда были в ссоре, а поскольку отца своего Хаус декларативно ненавидел и отрицал своё с ним биологическое родство – кстати, генетическая экспертиза показала, что он и тут был до противного прав – на похороны я его еле приволок. Ради его матери и, честно говоря, ради него самого тоже. Он мне за это благодарен, хоть и не признается. Но при таких условиях совсем без инцидента обойтись просто даже и не могло. Хорошо хоть, что после всех этих событий и наша ссора сошла на нет, да и его показная ненависть к отцу пообтёрлась. Тем более, что тот, кого его мать выбрала в спутники жизни после короткого периода безутешного вдовства, лишний раз проиллюстрировал, что Джон Хаус при всех своих отрицательных качествах был ещё не худшим вариантом. Ну, да Бог с ними со всеми. Миссис Хаус всё равно вскоре отправилась за своим мужем, а тот, другой, человек… ну, ладно, о нём позже.
Я снова подтянул джинсы и застегнул ремень, взял свою трость, сделанную в виде сплетённой из дерева косы – подарок Хауса, который уж в чём-в чём, а в тростях собаку съел - но которая нужна мне не столько, как опора, сколько, как страховка, и приготовился идти на очередную встречу с очередным представителем очередной фармацевтической компании. Ничего не поделаешь, коль скоро заявленное направление нашей научной работы «Разработка оптимальных фармацевтических схем при трансплантации у лиц, страдающих онкологическими и аутоиммунными заболеваниями», тесного сотрудничества с фармацевтическими компаниями, даже если они называют таковым выкручивание рук и хватание за горло, не избежать.
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
|
| |
| |
| tatyana-ilina-61 | Дата: Понедельник, 06.12.2021, 19:19 | Сообщение # 8 |
|
Окулист
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 148
Карма: 56
Статус: Offline
| Перед работой – стихи,
после работы – Хаус
в душе очистят грехи,
прочь прогонят усталость
Спасибо, hoelmes9494!
|
| |
| |
| hoelmes9494 | Дата: Воскресенье, 12.12.2021, 17:06 | Сообщение # 9 |
|
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| На моё счастье, на этот раз представитель оказался миловидной женщиной лет сорока. А я с тех пор, как после очередной химиотерапии уже придавленного этими химиотерапиями до почти радикального излечения рака мои неубиваемые волосы снова превратились в редковатый, но симпатичный ёжик, лучше лажу именно с таким возрастом и полом. Поэтому мы поболтали о моде, о погоде, о тайской кухне и курсе доллара к евро, потом я рассказал, что могу устроить ей фотосессию с ведущими актёрами сериала «Карьера доктора Билдинга», пригласил в кафе и между делом подписал контракт на поставку «А-листа» для нашей интенсивной терапии.
- А противовирусные? – вспомнила она.
- Зачем? Это же не наш профиль.
- А вдруг китайская зараза и до вас доберётся?
Я махнул рукой, и мы ещё, помнится, посмеялись над тем, что «сделано в Китае» - не самый лучший бренд даже для вируса. К тому времени, как дела были закончены, стемнело – наступал длинный позднеосенний вечер. Впрочем, как сказать «позднеосенний» - времени наплевать, что там, на календаре – видел я и зиму в июле, и лето в декабре.
Когда я освободился от дел, Хаус уже ушёл домой. Ну, то есть, это так говорится: «ушёл домой» - вообще-то мы с ним на пару обитаем в квартире при больнице – в том же здании, через переход. В так называемой «жилой зоне», приспособленной под нужды инвалидов – эскалатор, поручни, пандусы, специальная нескользящая плитка в ванной. Увы, с этим приходится смириться: инвалидность у нас обоих, хотя, глядя на меня, этого не скажешь, особенно когда я без трости или на мотоцикле. Вот если медкарту полистать... Или посмотреть на моё правое запястье, где привычный, как иным обручальное кольцо, застыл чёрно-белый браслет постоянного мониторирования физиологических параметров для программы долгосрочного наблюдения.
Но я сейчас не об этом – я о квартире. Считается, что квартира не одна, а моя - отдельно, Хауса – отдельно. Хотя, на самом деле, отдельные там только спальни – гостиная, кухня и даже санузел принадлежат нам, что называется, «на паях». Но входные двери, ведущие в квартиру, всё равно две, и у каждого из нас ключ от своей личной двери, хотя воспользовавшись им, мы попадаем в один и тот же коридор. Объяснять эту игру в условности долго, там целый трактат по прикладной психиатрии и характерологии. Просто данность, к которой уже давно привыкли все в больнице.
Так что, узнав, что Хаус «ушёл домой», я расписался в журнале своей помощницы Венди, и тоже отправился к эскалатору. Мимо гистоархива, мимо лаборатории, мимо всей хозяйственной части больницы, пустым коридором, которым я, честно говоря, ходить терпеть не могу – отголоски посттравматического синдрома, потому что в этом самом коридоре в прошлом меня уже пару раз чуть не убили. Надо, кстати, подумать о том, чтобы перевести туда-сюда какие-то службы, сделав это место более людным.
Эскалатор тихо заурчал, вознося меня наверх, и вот она – площадка перед дверями в нашу квартиру. Стены все, как в тропическом лесу, покрыты бабочками – нарисованными и наклеенными. Знаки внимания коллег. Это – мне. Для меня образ бабочки – символ идеи о том, что как ни коротка жизнь, она имеет право быть яркой и прекрасной. Помогает, знаете ли, против депрессии и страха смерти, а в силу обстоятельств мне и того, и другого хватило.
Когда я вошёл, я увидел, что Хаус успел переодеться в домашнюю свободную футболку и растянутые пижамные штаны салатного цвета с россыпью серых котят и кроликов – один Бог знает, где он такие нашёл - и теперь, сняв кроссовки и носки, восседает на нашем грандиозном диване, закинув босые ступни на журнальный столик и пялится в телевизор, то и дело прикладываясь к банке пива. Услышав, что дверь открылась, он не повернул головы, но вяло махнул мне пальцами над плечом.
Я проголодался, поэтому сначала сходил на кухню, закинул в микроволновку лазанью, ухватил из вазочки миндальное печенье, а из холодильника – другую запотевшую банку, а потом тоже пошёл и плюхнулся на диван. Даже не переодеваясь, потому что прошли те времена, когда Джеймс Эван Уилсон – мистер Респект, или мистер Старомодность – тут уж кому как нравится – ходил на работу только в костюме, при галстуке и в выглаженной сорочке. Сегодня на мне джинсы, голубая водолазка и серая вязаная жилетка с чёрным бражником на кармане. Бражник – наклейка, их продают в галантерейных лавках и приклеивают утюгом к одежде, если есть желание. А носки я предпочитаю до отхода ко сну не снимать – вид собственных босых ступней меня никогда не вдохновлял ни на что, кроме укрывания их поскорее в пляжный песок или под тёплое одеяло. Наверное, я зябкий.
Вот только плюхаться с размаху не следовало – плечо ясно дало это понять. Сдержал и звуки, и гримасу, чтобы лишний раз не напоминать Хаусу о том, что к восьми утра откуда-то летел на работу с рёвом двигателя, а не спускался пристойно по движущейся лестничке. Чувствовал, что допросы на эту тему ещё будут. Удачно притворился – Хаус спросил о другом:
- Ну что, подписал?
- Подписал.
- Дорого?
- Нормально. Уложился.
- К концу года опять будем таблетки поштучно считать?
- Когда это мы поштучно считали? – справедливо возмутился я.
- А викодин? – тоже справедливо напомнил он.
Я покосился с подозрением:
- А кто говорил, что чист?
- А кто говорил, что мне?
Я всё-таки, наверное, устал за день. Не тянет пикироваться.
- Да заказал я, заказал, не бойся. Есть хочешь?
На экране выпуск местных новостей. Опять в тренде Ухань.
- Как думаешь, до нас не доберётся?
- Доберётся, - мрачно пророчествует Хаус.
- Представитель компании мне противовирусные сватала…
- Толку-то от них…
- Не скажи. Озельтамивир – помнишь - вполне себе сработал…
Вспоминаю нашу странную локальную эпидемию несколько лет назад. Тогда, действительно, казалось, что нашли неплохое средство. Но Хаус качает головой:
- Может, он, а может, и нет. Админы по жратве и ядам не одобрили исследование.
«Админы по жратве и ядам» всю нашу эпидемию тогда не одобрили. Обозвали на то «сарсом», не то «торчем», взяли со всех подписки о неразглашении и велели забыть. А вот это - то, что сейчас - это не то же самое?
Спрашиваю Хауса, указывая на экран. Он пожимает плечами:
- Откуда мне знать? Они едят летучих мышей. А СПИД занесли в человеческую популяцию практикующие секс с обезьянами. Чрезмерное единение с природой для цивилизованного субъекта – зло. А вот микроволновка – благо. Иди, тащи уже еду.
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
Сообщение отредактировал hoelmes9494 - Воскресенье, 12.12.2021, 17:34 |
| |
| |
| tatyana-ilina-61 | Дата: Понедельник, 13.12.2021, 16:53 | Сообщение # 10 |
|
Окулист
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 148
Карма: 56
Статус: Offline
| Цитата hoelmes9494 (  ) Чрезмерное единение с природой для цивилизованного субъекта – зло. А вот микроволновка – благо. Иди, тащи уже еду.
Хаус, как всегда, искромётно прав
А автор умница. Тоже как всегда
|
| |
| |
| hoelmes9494 | Дата: Понедельник, 20.12.2021, 11:05 | Сообщение # 11 |
|
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| Мы поужинали не спеша, врастяжку, превращая в удовольствие утоление голода, лёгкое опьянение и всё больше охватывающую сонливость. Мне всегда нравились такие вечера – подозреваю, что и Хаусу тоже. Во всяком случае, он во время них как-то по-особенному, умиротворённо расслаблялся, утрачивая толику своей обычной, забавной и умной, но всё-таки со злинкой, иронии, делаясь проще, мягче. Я бы даже сказал «сердечнее», если бы говорил о другом человеке. Его можно было в такие вечера, например, раскрутить на небольшой концерт – благо, в углу комнаты имелся как следует настроенный орган. Не как в кафедральном соборе, конечно - камерный вариант, но когда Хаус садился к нему, и в его глазах появлялось отрешённое выражение, я, как никогда, чувствовал, что в мире – полный порядок, и что этот мир, похоже, всё ещё предоставляет мне шанс получить больше, чем у меня есть.
- Ты чего грустишь? – пихнул меня локтем Хаус. – Фармпредставитель отказала?
Я чуть пивом не подавился:
- Господи! В чём?
- Тебе виднее, - и улыбнулся так раздолбайски, зараза – перед зеркалом, что ли, тренировался?
Я смял опустевшую банку в пальцах:
- Вот так я поступаю с фармпредставителями, которые мне отказывают.
- Круто! – похвалил Хаус. – Можно даже представлять себе, что она стальная, а не из фольги.
- Кто? Фармпредставитель?
- А она… из фольги? – живо заинтересовался Хаус, и даже повернулся ко мне из профиля в фас.
Я зевнул:
- Она - проходной эпизод.
- А та, что в Бриджуотере?
Тут я снова вздрогнул, потому что место он угадал. Я как раз в Бриджуотере провёл ночь, и из Бриджуотера ехал утром. И откуда он узнал?
- Какая в Бриджуотере? Ты кого-то там знаешь? Поделись. Может, она, действительно, само очарование, а я живу, и понятия о ней не имею.
- Темнила, - сказал Хаус примирительно и тоже раззевался.
- Спать пойдём? – с сожалением предложил я.
- Ага. Посуду помой.
- Обнаглел, да? Твоя очередь.
- Помой. Я тебе за это поиграю, - и переместился за орган.
- Слушай, ты мысли читаешь, что ли? – удивился я. Ладно, фиг с ней, с посудой. Могу и помыть – чего там мыть-то? Пара тарелок, пара бокалов, вилки, форма из-под лазаньи. Бросил салфетку на стол, чтобы стереть капли пролитого соуса и пива. Хаус ласкающим движением возложил пальцы на клавиши…
«Удивительный мир»? Ого! Это же чья-то визитная карточка! И я словно услышал глуховатый, с хрипотцой, очень «блюзовый» голос: «I see trees of green, red roses too. I see them bloom for me and you», и возник отпечатком на сетчатке глаз - высокий, как Хаус, но стройнее, без хаусовой сутулости, с проседью в кудлатых волосах, зачёсанных назад аккуратной волной, чтобы скрыть уже проблёскивающее стилем «ню» темя, в безупречном сером костюме от лучших кутюрье Голливуда, с узким загорелым лицом с глубокой складкой над переносицей и прозрачной голубизной всегда немного расфокусированного взгляда - Джеймс Орли. Ведущий актёр сериала «Карьера доктора Билдинга». Партнёр и близкий друг моего абонента Харта. Миллионный гонорар. Постеры и обложки журналов. Ждал его награждения на «Эмми», но только зря время потратил – не случилось. Но у него ещё всё впереди – проект только разгоняется, а с такими исполнительными продюсерами, как трудоголик Дудди Бич, настырная Кэт Дженкинс или молчаливый деловитый Георгис Анастасис, награждения ещё будут.
И, не удержавшись, обвиняюще тычу указательным пальцем в сторону пианиста:
- Ты тоже соскучился!
Хаус в ответ просто фыркает, не переставая играть, словно ему в ноздри случайно попала капелька воды – и вся реакция. Но я прав. Между ним и Орли, как и между мной и Хартом, возникло что-то неуловимое сразу же, как только эта парочка – теперь уже во всех отношениях парочка – впервые появилась в больнице. Но со мной и Хартом всё понятно – я напоминаю ему умершего брата, а он мне, наверное, того человека, которым я мог бы стать, если бы оказался младшим, а не средним, если бы не потерялся в детстве в торговом центре, если бы мой брат не сошёл с ума, если бы моя первая жена не ушла от меня, а потом ещё раз, если бы я не стал онкологом… А Хаус и Орли… ну, у них просто отлично получается дуэт. Музыкальный – уточнение не лишнее. Например, клавиши и сакс. Или ударник и гитара. Или клавиши и вокал – слышал я и такое. И ещё они похожи. Внешне похожи, я имею в виду. Настолько, насколько могли бы походить друг на друга разнозиготные близнецы. Тип и форма лица, рук, ногтей, цвет и разрез глаз, рост, волосы, сложение… Даже морщины. Настолько, что при определённой доле актёрской игры Орли выдавал себя за Хауса перед теми же представителями фармкомпаний, видевшими его только на конференциях. Удивительное сходство, но такое бывает. Я даже как-то смотрел передачу о двойниках, понятия не имевших друг о друге, но сведённых в студию стараниями автора идеи. А Орли и Хауса свёл просто случай. Хотя, если вдуматься, все эти случаи неслучайны. Ведь ещё задолго до этого тоже совершенно случайно встретились в одной больнице для пограничных психических состояний этот самый Орли и бывшая-будущая Хауса – Лиза Кадди. Ну как? Совпадение? Так вот начнёшь задумываться – да и поверишь не в Бога, так в предопределённость.
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
Сообщение отредактировал hoelmes9494 - Среда, 22.12.2021, 08:17 |
| |
| |
| tatyana-ilina-61 | Дата: Понедельник, 20.12.2021, 17:31 | Сообщение # 12 |
|
Окулист
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 148
Карма: 56
Статус: Offline
| Я тоже очень люблю такие вечера, когда героям просто хорошо друг с другом...
А это как прелестно:Цитата hoelmes9494 ( ) аккуратной волной, чтобы скрыть уже проблёскивающее стилем «ню» темя 
Спасибо за проду, hoelmes9494!
|
| |
| |
| hoelmes9494 | Дата: Воскресенье, 26.12.2021, 18:04 | Сообщение # 13 |
|
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| Джаз сменяет классика - рассыпавшиеся хрустальные бусы феи драже из «Щелкунчика», размытая, как лунный акварельный пейзаж по мокрому картону, соната Бетховена, «Сон» Вагнера и, наконец, Шопен – куда без него?
Свет в гостиной приглушен, и поэтому можно видеть, как за окном начинает медленно падать снег – кажется, осень решила, наконец, уступить зиме, да и пора уже – скоро рождество. Мне нравится снег. Когда он сыплется с неба, городские фонари, и свет витрин, и горящие окна пронизывают его, отражаясь от белых сплошных туч, и тогда начинает казаться, что мы живём не под открытым небом, а словно в сувенирном рождественском шаре – их, эти шары, часто дарят друг другу в преддверии Рождества, такие забавные, с подсветкой и разными фигурками внутри: снеговик с ёлкой, Санта на оленях, очередной символ года. Сейчас в моде грядущие бычки, но у нас всегда до полуночи именно символ текущего года стоит на кухонном шкафчике – традиция. А на этот раз он никуда не денется и после полуночи, потому что живой. Чейз в прошлый Новый год вдруг вспомнил о некогда жившем у Хауса Стиве Маккуине – и преподнёс точно такого же. В клетке с розовым бантиком. За выражение лица Хауса я готов был Чейза расцеловать. Правда, первое время к новому жильцу проявляла нездоровый интерес наша Сара – персидская кошка с ласковым и пофигистическим нравом, но при этом с суровой приплюснутой мордой, как и полагается персиянкам. Несколько раз ловил её на клетке за попыткой выудить Стива-второго между прутьями, а крыс шипел и плевался. Наконец, они взаимно охладели друг к другу и установили добрососедские умеренно-равнодушные отношения.
Так вот, о сувенирных шариках. Когда идёт снег, я чувствую себя так уютно и безопасно, словно матовая от отражённого света стеклянная оболочка вокруг прочнее прочного, и через неё не пробьются ни боль, ни страх, ни болезни. Ерунда, конечно, но я так чувствую. И люблю гулять в такие вечера – всегда любил. Вот в такой же вечер в Ванкувере, например, когда мой ангел-хранитель вмешался и починил всё то, что я чуть не испортил. Мне приятно вспоминать об этом – я и вспоминаю: и снег из-под полозьев длинных инструкторских лыж, и ощущение на плечах мёртвой хватки вцепившихся пальцев «второго номера» - Хауса, и открытку с бесконечными признаниями в любви под запах жаренных во фритюре крохотных панированных кочанчиков брокколи, и стеклянного лебедя на аллее около хосписа. Правда, с тех дней мне совершенно перестала нравиться корица, но я с этим борюсь.
- Эй! – слышу откуда-то издалека. – А посуда? Мы же договаривались!
- Ммм…я сейчас… иду…
- Идёт он! – подушка, довольно грубо впихнутая под голову, и свет в гостиной гаснет совсем, а снег за окном начинает сыпаться вперемешку с бабочками и звенеть, как фея драже.
В пятницу я чуть ни вприпрыжку бегу на второй этаж, откуда мне скинули на пейджер срочный вызов, и меня окликает полузнакомый-полузабытый голос, пригвоздив к лестничной ступени:
- Джим! Уилсон!
Оглядываюсь, пытаясь идентифицировать этот голос – мне нужны доли мгновения, но оборачиваюсь я всё равно скорее. Он стоит у входной двери, протирая салфеткой запотевшие очки, и щурится, фокусируя на мне близорукий взгляд. Улыбка у него озорная, мальчишеская, но и немно-ожечко – самую капельку – наглая. Бежевый полуспортивный костюм, узконосые туфли – по снегу в таких не пойдёшь, только давить педаль автомобиля. Вьющиеся волосы упругим чубом надо лбом, румянец во всю щёку – с холода.
- Леон… - и спохватываюсь. – Чёрт, не могу сейчас с тобой, но ты меня дождись. Я скоро.
- Господи, Джим! Что у тебя с лицом?
- Уже ничего. Пустяки.
- А Хаус? Он здесь?
- Не знаю. Не видел, где он. У них пациент. Ты дождись обязательно – не исчезай.
- Дождусь, конечно. И, кстати, я не один – смотри, ещё и сам захочешь исчезнуть.
Смеётся. Хорошо выглядит. Здоровым. Не смотря на браслет на запястье – такой же, как у меня, потому что он тоже в программе, и его параметры мониторируются по отдельному каналу – даже и сейчас кто-то сидит в нашей аппаратной, а по монитору бегут ровные мерцающие графики. Мониторов двенадцать. Наблюдаемых тоже двенадцать. Большая серьёзная программа. Как раз по поводу одного из двенадцати меня и вызывают.
- Поступил в учебный госпиталь «Принстон Плейнсборо» с повышенной температурой и признаками дыхательной недостаточности, - Буллит тычет в монитор. – Они запрашивают сканирование и все назначения за год.
- Запрашивают – так дай – в чём вопрос? И, главное, в чём срочность?
- Он был в Китае, а в «ПП» никому ничего об этом не сказал. Сообщить?
Неприятная новость. Сразу вспоминается репортаж по телевизору. Температура, дыхательная недостаточность и Китай – плохое сочетание. Неужели…?
- Сообщи немедленно.
А Буллит добивает меня:
- Он и у нас был неделю назад. Приходил на контрольное сканирование. И тоже ничего не сказал про Китай.
- Тогда откуда ты об этом знаешь?
- Из его инстаграмма.
- А ты что, просматриваешь инстаграмм всех пациентов?
- Только членов ЛГБТ, - взгляд вызывающий, словно ждёт какой-то особенной реакции. Но мне сейчас на всё это плевать. Я так и говорю Буллиту:
- Мне плевать на его ориентацию и самоидентификацию. Но мне не плевать на его контакты. С кем он контактировал у нас?
- Со мной, с Таубом, с Кэмерон и с Ли.
Берусь за телефон:
- Венди, пусть доктора Тауб и Кэмерон и сестра Ли подойдут в аппаратную. Прямо сейчас.
- Доктор Тауб на операции.
Ах, да! Забыл…
- Хорошо, пусть подойдёт, когда закончит.
Что-то в моём голосе заставляет её подобраться и отвечать по-военному:
- Ясно. Сообщу.
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
Сообщение отредактировал hoelmes9494 - Воскресенье, 26.12.2021, 18:05 |
| |
| |
| tatyana-ilina-61 | Дата: Понедельник, 27.12.2021, 19:16 | Сообщение # 14 |
|
Окулист
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 148
Карма: 56
Статус: Offline
| Спасибо, очень всё интересно. И созвучно времени 
|
| |
| |
| hoelmes9494 | Дата: Суббота, 01.01.2022, 13:16 | Сообщение # 15 |
|
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| Поглядываю на часы: пожалуй, Леону придётся меня долго ждать. Ну, а пока я и сам жду сотрудников-«контактеров», надо набрать Кадди. Буллит отправит информацию по официальному каналу, а я вот пока предпочитаю неофициальный.
- Уилсон… Лиза, что у вас там за пациент из нашей программы? С чем?
- Долго возятся твои осведомители, - у Кадди голос насмешливый и бодрый – значит, с пациентом всё пока неплохо. - Запрос ещё два часа назад ушёл. Он получил в прошлом году пересадку почки от живого донора и пролечен по поводу базалиомы.
- А-а, это, значит, Джордж Наймастер. Сорок девять лет. Хронический бронхит. Гринкард. Жена – кореянка, во всё вникает с настырностью асфальтоукладчика. Что там с ним?
- Похоже на инфекционно-токсический шок. Но на сканограмме лёгких что-то странное. Вроде торч, а клиника бедная.
- Ты его изолировала?
- Уилсон, ты с луны упал? Будешь меня учить администрированию и маршрутизации обсервационных больных с признаками возможно инфекционного воспаления без диагноза? Конечно, изолировала.
- Он в Китае был, Ты телевизор смотришь?
- В Китае? – не вижу её, но знаю, что нахмурилась – по голосу слышу, хотя, Бог знает, как можно понять по голосу, что человек хмурится. А вот можно!
- Подожди… Ты откуда знаешь? Он не говорил…
- Из его инстаграма.
- Ты что, читаешь инстаграм своих пациентов?
- Только членов ЛГБТ, – говорю, и Кадди «зависает». Довольный впечатлением, я нажимаю «отбой», а в аппаратную уже входят Кэмерон и Ли:
- Что-то случилось?
- Пока ничего. Но вы, возможно, в контакте по инфекционному заболеванию. Пациент Наймастер, из программы. Когда вы с ним виделись?
Кэмерон скашивает глаза вправо и вверх, вспоминая. Я забыл, что это означает в физиогномике.
- Семнадцатого, - уверенно говорит Ли. – У меня записано в журнале. Семнадцатого, - и, молча, ждёт продолжения, глядя на меня спокойно, почти равнодушно.
Кэмерон любопытнее:
- По какому заболеванию?
- Пока непонятно. Наймастер сегодня поступил в «ПП» с температурой и признаками пневмонии.
- Ну и что?
- Он ездил в Китай, - говорит Буллит, не отрываясь от монитора. – Они там, в «ПП» не сняли с него браслет – я сейчас его показатели смотрю.
- И что там?
- Тахикардия. Низкая оксигенация. Для пневмонии это нормально.
- Значит так. Сейчас все трое измеряете температуру, потом сдаёте кровь – и изоляция ещё на десять дней, потому что пять уже прошло. Доктор Буллит, дай термометры. И себе, кстати, тоже приложи.
Термометры у нас электронные накожные, реагируют моментально при прикосновении. Со звуковым сигналом и миганием лампочки – зелёной или красной. В педиатрическом отделении очень популярны. Шкала Цельсия. У Кэмерон тридцать шесть и пять. У Ли – тридцать шесть и три, у Буллита – тридцать шесть и девять. Всё в порядке.
- Какой ты знойный, - говорю Буллиту, игриво подмигивая. Не смотря ни на что, настроение у меня приподнятое – из-за приезда «киношников». И верю, что с «контактерами» всё будет в порядке – просто в мои должностные обязанности входит этот порядок обеспечивать – вот я и обеспечиваю. Это вообще очень просто, так жить – у французов даже поговорка есть: «делай, что должен, и будь, что будет». Отличная тактика. Беспроигрышная.
- И что? Только мы трое?
- Ещё Тауб.
- Подожди. А изолироваться нам где?
- Здесь. В гнотобиологии – там все условия, и она пока пустует.
- А рождество? – тревожно спрашивает Кэмерон. Я её понимаю. Буллит одинок, Ли в разводе, живёт с родителями. А у Кэмерон – матери-одиночки - дочь в интернате. И на праздники она должна её забрать. Сочувственно касаюсь её руки:
- Что же поделаешь, Элисон. Давай надеяться, что в «ПП» диагноз установят быстрее, чем наступит рождество, и это не будет то, чего мы опасаемся.
- Может быть, - предлагает Ли, - попросить Хауса? Он лучший диагност, чем весь «ПП».
Мысль в целом здравая, но я совсем не хочу, чтобы ещё и Хаус контактировал с этим самым Наймастером. Правда, с него станется и бесконтактно диагностировать, если Кадди предоставит данные, но, по чести говоря, предложение Ли – просто та соломинка, за которую хватается утопающий под Рождество в недрах изолятора.
- Хаус там не нужен, уточнение диагноза – вопрос дней, даже, может быть, часов. У Хауса на эти часы найдутся другие дела, к тому же он, действительно, гениальный диагност, а не преобразователь неутешительных диагнозов в утешительные. Делайте пока, что я сказал: сдайте кровь и отправляйтесь в изоляцию. Ни единой лишней минуты вы там не останетесь – обещаю.
- Когда ты успел стать таким жёстким? – озадаченно спрашивает Кэмерон.
Меня это почему-то уязвляет, хотя не уверен. что жёсткость для меня - плохое качество, мне его, наоборот, всегда не хватало. Но не удерживаюсь от сварливости:
- Тебе суть не нравится или тон?
Она просто качает головой, не делая выбора, а в аппаратную входит Тауб – он в лёгкой хирургической пижаме и явно только что закончил оперировать.
- Что случилось?
Терпеливо повторяю ему информацию.
- Вот Кэмерон считает мои действия жёсткими. Или всё-таки тон, а?
- Ты всё правильно делаешь, - успокоительно кивает Тауб. – Только мы все тоже уже были в контакте с десятками человек. Если это то, что ты думаешь, может и не сработать.
- Я как раз изо всех сил стараюсь думать, что это не то. Подождём, что скажет Кадди, но до тех пор вы все четверо будете изолированы.
- А ты? – спрашивает Кэмерон, глядя на меня глазами настолько невинными, что я понимаю, что она не смирилась, и это – форма протеста против одинокого Рождества, без дочери.
- Тебе напомнить положения инструкции обеспечения эпидемиологической безопасности? Напомнить, кто именно и на какой срок подлежит изоляции? Я знаю их назубок – а ты?
Мне тяжело в этой локальной и даже, пожалуй, незаметной со стороны, конфронтации. При свидетелях, хотя Ли изображает полное равнодушие, а Буллит просто наблюдает, Зато Кэмерон, кажется, готова схватиться со мной – она не видела дочь несколько месяцев, и я это прекрасно понимаю, но я – главный врач, однажды решивший, что никогда не буду просто ярлыком: «главный врач, имеющий значение».
На помощь неожиданно – хотя, почему неожиданно? наоборот, ожидаемо – приходит Тауб:
- Кэмерон, Уилсон не виноват в том, что этот Наймастер заболел после поездки в Китай, - и повторяет ещё раз. - Ты всё правильно делаешь. Уилсон. Я подчиняюсь. Куда нам нужно изолироваться?
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
|
| |
| |
|
Наш баннер |
|
|
|
С возвращением в любимую больницу (в хорошем смысле этого слова) 