Мини-чат | Спойлеры, реклама и ссылки на другие сайты в чате запрещены
|
|
|
Карандаши опасны***
| |
| Korvinna | Дата: Четверг, 18.04.2013, 20:18 | Сообщение # 1 |
Кардиолог
Награды: 4
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 1063
Карма: 8200
Статус: Offline
| Название: Карандаши опасны (Pencils are dangerous)
Автор: Alex51324
Cеттинг: Контракт-версия
Разрешение на перевод: запрошено.
Перевод: Korvinna
---------------------------------------------------------------------------------------------
Краткое предисловие:
Эта история ответвилась от небезызвестного «Контракта», который вверг Хауса на несколько лет во власть садистов-тюремщиков. Автора «Контракта» закономерно упрекают за страсть к бесцельному мучительству. Хотя надо признать, цель заставить читателя содрогнуться он выполняет. Особенно, когда прибегает к простым, казалось бы, словам. «Они отобрали у него трость и заставили ходить»(с) Это действительно жутко.
У «Контракта» были последователи, подхватившие заданную ситуацию.
Кто-то из них – увы, не помню конкретно – написал виньетку, в которой тюремщики выкололи Хаусу глаза и проткнули барабанные перепонки. (выдохнув) Ну вот, самое страшное я сказала, дальше будет легче.
Ни художественных, ни даже содрогательнопродуцирующих достоинств та виньетка не имела, но она дала толчок для «Pencils are dangerous», для истории, которая мне нравится.
Используя те же самые исходные данные, что «Контракт», фанфик «Pencils are dangerous» сфокусирован на другом.
Мне кажется, это история о возвращении к себе.
Насколько я права, судить читателям.
1.
Первый визит психотерапевта к Хаусу успехом не увенчался. Разбудив его и – в меру возможного – представив их друг другу, то есть: положив руку гостьи Хаусу на плечо, Уилсон и Кларенс ретировались на кухню, обеспечивая приватность встречи. Как быстро обнаружилось, не стоило утруждаться. Минуты не прошло, как Хаус вырвался из надувного бассейна, служившего ему манежем, разбросав подушки и одеяла, и спасся бегством.
Уилсон вернулся в гостиную:
- Что случилось?
- Не знаю, - ответила она, явно ошарашенная. – Я хотела приложить его пальцы к моим губам, чтобы он почувствовал, как я говорю, но, только я дотронулась до его руки, он вырвался.
Уилсон потер шею.
- Хотите привести его обратно или мне пойти за ним?
- Не знаю.
Жизнь Хауса включала в себя его комнату, бассейн-манеж, Уилсона и Кларенса.
Кларенса он принял сразу, что не давало Уилсону никаких подсказок, как убедить Хауса подпустить к себе кого-то еще.
- Давайте подождем. Может, ему станет любопытно, и он вернется. – Уилсон сам не верил своим словам. Прежнего Хауса влекло любопытство, но это было прежде. Остаток времени, отведенного на занятие с психотерапевтом, они провели, обсуждая способы коммуникации с Хаусом, а сам пациент спрятался в спальне. Уилсон утешал себя тем, что это нельзя было считать полным поражением: у Элизабет нашлись хорошие идеи. Они договорились, что Уилсон должен опробовать некоторые из них. Может быть, на следующей неделе. Тогда Хаус будет знать, кто такая Элизабет и зачем пришла.
Разумеется, всё могло не сработать. В прежние времена Хаус тоже с криком убежал бы – вернее, ухромал бы, рассыпая саркастические замечания – от перспективы беседовать с психотерапевтом.
По истечении часа Уилсон вошел в комнату к Хаусу. Хаус занимал главную спальню. Сопровождать его в прилегающую ванную комнату было намного легче, чем вести через весь коридор: дело кончилось бы тем, что, ударившись об угол, он рванулся бы в сторону, ввалился бы в кладовку для белья, стараясь свернуться клубком и забиться под нижнюю полку. Мыть, брить и одевать Хауса по утрам было достаточно трудно без необходимости еще и выковыривать его из укрытия.
В спальне Хауса была двуспальная водяная кровать, но он редко пользовался ею. Даже если Уилсон укладывал его и оставался рядом, пока Хаус не уснет, наутро он обнаруживал Хауса свернувшимся в углу комнаты: колени прижаты к груди, руки обхватывают голову. В конце концов Уилсон положил надувной матрас и одеяла в любимом хаусовском углу. Там Хаус сейчас и был. Свернулся клубком на своем лежбище лицом к стене.
Уилсон старался входить тяжелым шагом, надеясь, что вибрация пола предупредит Хауса. Уилсон опустился на колени у надувного матраса и положил руку Хаусу на плечо.
Хаус дернулся, словно его ударило током. Уилсон ждал. Это случалось часто, и он знал, что больше ничего сделать нельзя, только выждать. Хаус вздохнул, слегка развернулся и провел рукой – покалеченной и покореженной как связка морковок, выросших в каменистой почве, - по руке Уилсона, пальцы уцепились за манжету.
- Можешь сесть? – спросил Уилсон, хотя знал, что Хаус не услышит. Он обхватил Хауса, помогая сесть и прислониться к стене, потом сел рядом и положил то, что принес с собой: пекарский противень и пакет с магнитными буквами, ему на колени.
Он набрал первое послание к Хаусу. Первое, что сказал ему, первое, что способен был сказать после тех пяти лет.
ПРИВЕТ ХАУС ЭТО УИЛСОН. Всё, что он способен был выдавить. Написав, он положил пальцы Хауса на начало фразы. Несколько секунд рука Хауса просто вяло лежала. Потом он, кажется, догадался и осторожно ощупал каждую букву. Добравшись до конца, он провел рукой по чистому пространству, как бы говоря: это всё?
Затем, трясущимися руками, он убрал буквы, составляющие ХАУС и ЭТО, и сдвинул вместе ПРИВЕТ УИЛСОН.
Да, это не было сообщением-которое-потрясло-мир, но, по крайней мере, Хаус понял.
Приободрившись, Уилсон выложил следующее сообщение: ТЫ В БЕЗОПАСНОСТИ ОБЕЩАЮ.
Хаус перечитал сообщение несколько раз, потом начал рыться в кучке оставшихся букв.
Очень медленно он выложил свой ответ: ПОЧЕМУ.
Уилсон задумался. Возможных ответов было много. Для некоторых из них могло потребоваться больше букв, чем принесла Элизабет (всего один набор, с дополнительными для наиболее употребляемых букв).
Наконец он написал: ТОМПСОН МЕРТВ.
Хаус ощупал буквы и написал: ТЫ УВЕРЕН.
Уилсон ответил: ДА.
Хаус «читал» пальцами, но не пытался отвечать. Уилсон смахнул прежние сообщения и написал: ОБВИНЕНИЕ СНЯТО.
Хаус тяжело сглотнул. ЗНАЕШЬ ЧТО ОН СДЕЛАЛ.
ДА.
Хаус медленно вернулся в свою зародышевую позицию. Он явно не хотел продолжать «разговор». Когда Уилсон попытался взять его за руку, Хаус отпихнул его и плотно обхватил себя руками.
Он не знал, что думать. Он не мог отогнать мысль, что это правда, что всё закончилось. Скорее всего, неправда. К тому времени, как он покинул Одиночное Заключение, он давно перестал волноваться о том, что с ним происходит. Боль была – боль не кончается, это он выучил – но и только. Он был машиной для производства боли. Невозможно напугать или унизить машину. Но после такого трюка – дав ему надежду, заставив думать, что всё позади – они смогут мучить его снова.
Зацепкой могло быть то, что это Уилсон. Уилсон не станет помогать причинять ему вред. Но вдруг Томпсон поступил с ним так же, как с Хаусом. Может быть, есть список подружек или бывших жен, или раковых детишек, которые начнут умирать друг за другом, если Уилсон откажется помогать Томпсону.
Если бы он мог видеть Уилсона или слышать его, Уилсон ничего не смог бы скрыть. Но даже Уилсон способен лгать с помощью магнитных букв.
Или Уилсон правда не знает. Томпсон мог подделать свою смерть, мог подстроить что-то, чтобы убедить всех, что Хаус теперь свободный человек. Может быть, когда томпсоновские амбалы вернутся, с полицейскими значками и ордером на арест, Уилсон искренне удивится.
Уилсон, возможно, удивится. Хаус – нет.
На следующее утро Кларенс пришел, когда Уилсон одевался на работу. Он чувствовал себя слегка виноватым из-за этого, но после пары первых недель стало понятно, что нет смысла проводить круглые сутки дома с Хаусом в его нынешнем состоянии только ради самого факта присутствия. Он был не только слепым и глухим, но и спал более двадцати часов в сутки. Он всё еще восстанавливался, медленно, от пневмонии, кишечных паразитов, множественных переломов и повреждений мягких тканей на разных стадиях заживления, что забирало все его силы. Поэтому Уилсон вышел на работу, чуть больше, чем на полдня, шесть часов в день четыре дня в неделю. В эти дни приходил Кларенс.
После ухода Уилсона он поднимал Хауса, давал завтрак, мыл, брил и одевал его. Эти процедуры выматывали Хауса достаточно, чтобы он засыпал до ланча. После ланча Кларенс помогал ему с упражнениями лечебной физкультуры или, погрузив в инвалидное кресло, вывозил на прогулку. Потом он задремывал снова, до ужина.
Кларенс вошел, у него был ключ, и позвал:
- Как он сегодня, доктор?
- Ночь прошла вполне хорошо, - ответил Уилсон, выглянув из комнаты. «Вполне хорошо» означало «не кричал». – Я попробовал магнитные буквы.
- Да? – ответил Кларенс, насторожившись.
- Сработало.
Кларенс расплылся в улыбке: «Черт!»
- Мы недолго разговаривали. Кажется, это отняло у него много сил, - Уилсон приоткрыл дверь спальни Хауса и заглянул.
Хаус спал на надувном матрасе, свернувшись клубком. Уилсон поправил подушки и одеяло, чтобы Хаус чувствовал себя в безопасности. Он собирался выйти, когда взглянул на противень. Хаус оставил сообщение: КУПИ ЕЩЕ БУКВ.
Уилсон слегка улыбнулся. Хаус должно быть проснулся ночью и решил написать. Распоряжение. Так… по-хаусовски.
Опустившись на пол, он заметил, что Хаус разложил оставшиеся буквы на кучки по алфавиту. Это имело смысл, так ему проще будет находить нужные. Уилсон выложил ответ: ПРИНЕСУ СЕГОДНЯ. БУДУ К УЖИНУ. У.
- Убедись, что Хаус прочтет, когда проснется, - сказал Уилсон Кларенсу, топтавшемуся в дверях. – Ну, ребята, я вас покидаю.
- Я позабочусь о нем, - ответил Кларенс, как отвечал почти каждое утро.
Уилсон ушел на работу.
Он проснулся от того, что кто-то потирал ему спину. Это был не Уилсон, а тот, другой. Вероятно, медбрат или социальная служба. Кто-то, кого Уилсон нанял заботиться о нем. Как только он проснулся, руки оставили спину и обхватили его, поднимая на ноги ( ну, более или менее) и направляя в ванную комнату. На самом деле ТотДругой практически нес его. Ноги Хауса были слишком покалечены для ходьбы, а руки – чтобы держать трость. Но он держался вертикально, большое достижение в сравнении с состоянием, когда тебя волокут как мешок.
ТотДругой усадил его на унитаз и помог спустить штаны. Он добирался до туалета самостоятельно пару раз, но (даже после того, как он запомнил, где это и как расположено относительно его постели) такая вылазка оставалась почти невозможным подвигом. В первый раз, когда он отправился сюда сам, кончилось тем, что он свернулся на полу и ждал, когда Уилсон заберет его обратно в постель.
Когда он помочился, ТотДругой вернул его в постель, помог сесть, привалившись к стене, и ушел. Ненадолго, Хаус уже знал, а пока не вернется с едой.
Хаус не знал, как давно он здесь. Он всё время спал и сбился, подсчитывая приемы пищи. Больше недели и меньше года, примерно так. «Здесь» было, вероятно, квартирой. Здесь были ковры под ногами и стены не из голого бетона. Между «Здесь» и Одиночным Заключением было еще одно место. Там он лежал плашмя на спине, привязанный к койке. К нему подходили только, чтобы сменить катетер или воткнуть иголку в руку. Сколько он пробыл там, он тоже не знал.
ТотДругой вернулся, коснулся его плеча, давая знать о своем присутсвии, и поставил Хаусу на колени поднос. Хаус ощупал содержимое подноса. Чашка с чем-то, тарелка с большой венской вафлей и мисочка с – он осторожно потрогал – виноградинами. Он не любил виноградины, вечно они выскальзывали из пальцев и раскатывались по постели.
Он начал с напитка. Большая пластиковая чашка с ручкой, наполненная только наполовину, чтобы ему труднее было расплескать содержимое дрожащими руками. Он отпил. Апельсиновый сок. Кофе ни разу не было. Может, Уилсон боялся, что он ошпарится.
Затем – вафля. Он подцепил ее обеими руками и откусил. Со столовыми приборами он не управился бы. Уилсон и ТотДругой давали ему то, что можно есть руками. Хорошая вафля. Поджаристая и масляная. Не полуфабрикат от «Eggo». Наверное, Уилсон сам приготовил и заморозил впрок. Без сиропа, в котором он ужасно перепачкался бы, но с сахарной пудрой. Он съел примерно половину вафли и пару виноградин, прежде чем силы иссякли, раздражение накопилось, и он сдался, позволив, чтобы ТотДругой кормил его.
Только после душа он вспомнил о сообщении, оставленном для Уилсона. Он пошарил вокруг постели в поисках противня, и ТотДругой подвинул его к нему.
Силы были на исходе, но он хотел знать, что сказал Уилсон. Он осторожно ощупал буквы. Медленно шло, он часто сбивался, руки сводило судорогой, и приходилось начинать сначала. Но, в конце концов, он разобрался. Приятно знать, что Джимми по-прежнему готов выполнять его запросы. БУДУ К УЖИНУ. Сейчас был завтрак (вафля тому доказательством). Ужин – это еще еда, упражнения и два раза вздремнуть. Слишком долго, чтобы купить магнитные буквы. Должно быть, Уилсон ушел на работу. Он ощутил гордость за себя, за то, что догадался. Это происходило во внешнем мире, а он про это знал.
После работы Уилсон заскочил в универмаг товаров по сниженным ценам и купил все наборы магнитных букв, какие были, а также набор магнитных цифр, знаков пунктуации и еще два противня. Может быть, когда Хаус проснется, у них получится долгий разговор.
Когда он пришел домой, Кларенс прибирался на кухне. Уилсон несколько раз говорил ему, что он не обязан этим заниматься, что, когда Хаус спит, он может почитать или посмотреть ТВ. Но Кларенс сказал, что не привык рассиживаться на работе.
- Как он? – спросил Уилсон.
- Хорошо. Съел почти всю вафлю и поджаренный сэндвич с сыром, а потом у нас была прогулка.
- Он говорил с тобой?
- Нет. Но ваше сообщение он прочел.
- Прекрасно.
Может быть, Хаус был не в настроении общаться, а может, не хотел разговаривать с чужим.
- Как давно он спит?
- Примерно с двух часов. Ланч и лекарства были в половине первого.
Было около четырех. Значит, он даст Хаусу поспать еще пару часов, а потом разбудит ужинать и принять лекарства.
- Хорошо, спасибо, что заботишься о нем.
- За это я получаю щедрую плату, - ответил Кларенс жизнерадостно. – Увидимся завтра.
После его ухода Уилсон задумался об ужине. Он мог бы приготовить что-нибудь требующее времени: жареного цыпленка или тушеное рагу, но решил подождать. Когда Хаус проснется, то сможет сказать, что он хотел бы съесть. Наверное, ему уже надоело, что всё решают за него.
Были намного более важные вопросы, ожидающие решения. Хаус нуждался в нескольких операциях, как только поправится достаточно, чтобы перенести наркоз, и наверняка имел собственное мнение, что следует сделать в первую очередь.
Кроме того, штат Нью-Джерси и наследники Томпсона предлагали выплату компенсации. Уилсон мог согласиться или отклонить предложение. Он и Хаус оба имели взаимные права медицинского и юридического представительства. Но Уилсон уклонялся, отделываясь обтекаемыми ответами, надеясь, что Хаус скоро будет в состоянии высказать свои желания.
Но начнут они с вопроса об ужине, а потом перейдут к остальному.
Как оказалось, Хаус проснулся раньше, чем рассчитывал Уилсон. Не прошло часа, как послышалась возня, а потом сдавленный крик.
Уилсон поспешил в спальню. «Всё в порядке, Хаус, - повторял он, хотя знал, что Хаус его не слышит. – Это я. Всё хорошо.» Он сел на матрас рядом с Хаусом и погладил его по спине.
Хаус затих. Он перевернулся на спину, позволил Уилсону утереть ему лицо, с помощью Уилсона сел и вытянул вперед руки. Догадавшись, чего он хочет, Уилсон подал противень с буквами и выложил новые буквы в пределах досягаемости.
Хаус написал: ТИМПАНОПЛАСТИКА?
Тимпанопластика, восстановление поврежденных барабанных перепонок, шла первой в уилсоновском списке необходимых операций. Неудивительно, что Хаус хочет говорить о ней, а не об ужине.
Он выложил: ДА, НА ПРАВОМ УХЕ.
Хаус провел неделю в интенсивной терапии после освобождения из тюрьмы, и Уилсон проследил, чтобы он был обследован всеми специалистами. Они установили, что слух потерян из-за повреждения барабанных перепонок по причине внедрения чужеродных предметов в ушные каналы. Поврежденные барабанные перепонки часто зарастают самопроизвольно, но пытку, видимо, повторяли снова и снова, чтобы увериться, что исцеления не случится. Были также повреждены мелкие косточки внутреннего уха. Тем не менее пластиковые протезы могли бы помочь, но это была серьезная операция, длящаяся несколько часов и требующая несколько недель на последующее восстановление. Хаус сейчас был еще слишком слаб для подобного.
Когда Хаус прочел, Уилсон добавил: КОГДА ДОСТАТОЧНО ОКРЕПНЕШЬ.
Хаус быстро ответил: ЛЕВОЕ УХО?
Уилсон почти надеялся, что он не спросит. ИНФЕКЦИЯ ПОВРЕДИЛА НЕРВ. НЕОБРАТИМО.
Хаус прочел и кивнул, словно ожидал такого ответа. Должно быть, он знал об инфекции. По сильной боли.
ГЛАЗА? - спросил он затем.
С этим было еще хуже. Хаус был не просто слеп, его глаза были выковырнуты, а глазницы перенесли тяжелое воспаление.
ВЕРОЯТНО НИЧЕГО НЕ СДЕЛАТЬ, - ответил Уилсон, - ДО ПЕРЕСАДКИ ГЛАЗ ЛЕТ 10-15. БУДЕШЬ ПЕРВЫМ В ОЧЕРЕДИ.
Большинство офтальмологов считали полную пересадку глаз совершенно невозможной, слишком сложно совместить нервы донора и реципиента, много сложнее, чем пересадить роговицу или сетчатку на здоровый глаз. Но Уилсон связался с одной командой в Европе, которая занималась полной трансплантацией. У них уже была крыса, определенно различавшая свет и тьму донорскими глазами. Десять-пятнадцать лет были их самым оптимистичным прогнозом ( при условии что от грызунов они сразу перейдут к людям, пропустив приматов). Кроме того, специалисты Принстон-Плейнсборо не могли с уверенностью сказать, удовлетворяет ли состояние оптических нервов Хауса требованиям европейской команды.
Хаус читал долго. ОК, - выложил он, закончив. – СКОЛЬКО ДО ОПЕРАЦИИ?
Уилсон ответил: НАДО ЗАЛЕЧИТЬ ПНЕВМОНИЮ И НАБРАТЬ 15 ФУНТОВ. МИНИМУМ МЕСЯЦ. РУКАМ И НОГАМ НУЖНА ОРТОПЕДИЧЕСКАЯ ОПЕРАЦИЯ. УХО ПЕРВЫМ?
ДА
ОК, написал Уилсон.
Хаус обмяк, очевидно вымотанный их кратким разговором.
Уилсон добавил еще один вопрос: УЖИН?
Хаус прочел, но только кивнул в ответ, не пользуясь буквами.
ХОЧЕШЬ ЧТО-НИБУДЬ ОСОБЕННОЕ?
Хаус помотал головой, Уилсон сжал его руку в своей и пошел готовить ужин.
(продолжение следует)
Dixi et animam levavi
Сообщение отредактировал Korvinna - Пятница, 19.04.2013, 03:34 |
| |
| |
| Конфетка | Дата: Четверг, 18.04.2013, 20:58 | Сообщение # 2 |
Кардиолог
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 755
Карма: 1812
Статус: Offline
| Korvinna, я прочитала предисловие и меня затрясло. Честно. Один вопрос (не к Вам даже, к автору идеи): ЗАЧЕМ??? Что ж людЯм такого плохого сделал Хаус, что они рождают вот такие истории? 
Наверное, не надо было этого писать, но пальцы сами текст набрали...
|
| |
| |
| Ginger82 | Дата: Четверг, 18.04.2013, 21:19 | Сообщение # 3 |
Иммунолог
Награды: 0
Группа: Дежурные врачи
Сообщений: 7391
Карма: 16965
Статус: Offline
| Ой, Korvinna, ой 
Какой кошмар
Я хорошо помню, как когда-то давным-давно мы обсуждали и "Контракт" и "Карандаши" и ты говорила то же самое, что в предисловии, но я никогда не собиралась их читать, слишком страшно - меня это еще тогда потрясло
Цитата (Korvinna) Страшно. Длинно. Небезнадежно
Спасибо, что сразу предупредила, а то заранее зная, что страшно, и не стала бы читать. А насколько длинно?
Robert Sean Leonard - he's a man I would put my life in his hands, and almost have on occasion (с) H. Laurie
|
| |
| |
| Korvinna | Дата: Четверг, 18.04.2013, 21:23 | Сообщение # 4 |
|
Кардиолог
Награды: 4
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 1063
Карма: 8200
Статус: Offline
| Цитата (Конфетка) Korvinna, я прочитала предисловие и меня затрясло. Честно. Один вопрос (не к Вам даже, к автору идеи): ЗАЧЕМ??? Что ж людЯм такого плохого сделал Хаус, что они рождают вот такие истории? Наверное, не надо было этого писать, но пальцы сами текст набрали...
Зачем был написан "Контракт" - не знаю (разве что ударюсь в рассуждения на тему "хотите, чтоб читатель проникся к герою, оторвите тому ногу"(с)).
Зачем была та виньетка - понятно и неинтересно, эскалация насилия в чистом, незамутненном мыслями виде.
Зачем "Карандаши" - ... уравновесить ужас придуманного другими сеттинга?
Dixi et animam levavi
|
| |
| |
| MarishkaM | Дата: Четверг, 18.04.2013, 21:25 | Сообщение # 5 |
Иммунолог
Награды: 0
Группа: Дежурные врачи
Сообщений: 8154
Карма: 28518
Статус: Offline
| Цитата (Ginger82) помню, как когда-то давным-давно мы обсуждали и "Контракт"
тоже помню. но тоже читать тот кошмар не собиралась
но перевод Корвинны прочту, ибо 1.Цитата (Korvinna) это история о возвращении к себе.
2. "небезнадежно"
3.
Цитата (Korvinna) «Pencils are dangerous», для истории, которая мне нравится.
я тебе доверяю 
но все же - ужас-ужас-ужас!!!
… врут, восклицая «Я этого не переживу!». Врут, когда клянутся «Без тебя я умру». Они умирают и живут дальше. А у тех, кто упорствует и оборачивается, отчаянно болит шея…© Korvinna (2012) Феникс безвыходно
|
| |
| |
| Korvinna | Дата: Четверг, 18.04.2013, 21:33 | Сообщение # 6 |
|
Кардиолог
Награды: 4
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 1063
Карма: 8200
Статус: Offline
| Цитата (Ginger82) А насколько длинно?
(отведя глаза в сторону) Автор бросил повествование на пятидесятых главах.
К тому времени всё более -менее уладилось.
До пятидесятых - не знаю, доберусь ли.
До более-менее - должна.
Dixi et animam levavi
|
| |
| |
| Ginger82 | Дата: Четверг, 18.04.2013, 21:40 | Сообщение # 7 |
|
Иммунолог
Награды: 0
Группа: Дежурные врачи
Сообщений: 7391
Карма: 16965
Статус: Offline
|
гррр
Цитата (Korvinna) на пятидесятых главах
мамамия  хотя, если они такие же по размеру, как первая...
Цитата (Korvinna) До более-менее - должна
Ты уж постарайся.
Я честно не знаю, осилю ли я полностью - тяжелая для моей, и без того неустойчивой психики, штука.
Мне в некоторые моменты "Обретение" вспоминалось 
Robert Sean Leonard - he's a man I would put my life in his hands, and almost have on occasion (с) H. Laurie
|
| |
| |
| lava | Дата: Четверг, 18.04.2013, 22:46 | Сообщение # 8 |
непрозорливая улитка
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 1511
Карма: 11318
Статус: Offline
| Цитата (MarishkaM) я тебе доверяю
Да. И это определяюще важно. И мне нравится название. Будем читать.
|
| |
| |
| Tani | Дата: Четверг, 18.04.2013, 23:43 | Сообщение # 9 |
Кардиолог
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 534
Карма: 765
Статус: Offline
| Это хорошо, что небезнадежно, а то и, правда, жутко.
Цитата (lava) Цитата (MarishkaM)я тебе доверяю Да. И это определяюще важно.
Да.
Sometimes reasonable men must do unreasonable things©
...милосердие в каждом движеньи, а в глазах, голубых и счастливых, отражаются жизнь и земля©
Сообщение отредактировал Tani - Четверг, 18.04.2013, 23:44 |
| |
| |
| Korvinna | Дата: Пятница, 19.04.2013, 05:21 | Сообщение # 10 |
|
Кардиолог
Награды: 4
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 1063
Карма: 8200
Статус: Offline
| Цитата (Ginger82) Мне в некоторые моменты "Обретение" вспоминалось
Да, сходство есть, но "Обретение" мне кажется более лиричным.
Меня "Карандаши" цепляют обыденностью тона.
Добавлено (19.04.2013, 05:21)
---------------------------------------------
2
У Хауса суеверное чувство, что Томпсон придет за ним. Не может быть, чтобы он позволил Хаусу вернуть слух. Абсурдность самой идеи - чего ради так утруждаться, проще покалечить его снова - очевидна, но уверенность, что если Ад вернется, то это случится накануне операции, не покидает. Он может радоваться, что до операции еще месяц, но гнет неизвестности будет расти вместе с ожиданием.
Может быть, они придут раньше. Может быть, уже обнаружили, что он способен общаться и…
Он постарался прогнать эту мысль. Уилсон сказал, он в безопасности. Может быть, он был прав. Уилсон иногда бывает прав.
Ужасно, что они убили Кэмерон, но если бы на ее месте оказался Уилсон…
Эту мысль он тоже прикончил, не додумывая.
Несмотря на тревоги, он немного поспал до ужина. Когда он проснулся, аппетитные запахи просочились в комнату. Он не мог точно определить… что-то жареное? Ожидая, он сложил еще одно сообщение для Уилсона: КАК ДАВНО Я ИЗ ТЮРЬМЫ? Если он будет знать, сколько прошло, то сможет оценить, на что похож месяц. Еще подождав, он добавил: ТЫ ОК?
Он несколько раз порывался убрать последнюю фразу, пока Уилсон не увидел. Еще подумает, что он совсем раскис. К тому же, понятно, что с Уилсоном всё более-менее в порядке: он жив, трудоспособен, владеет имуществом. Доберись до него Томпсон, ничего этого не было бы, и Томпсон постарался бы, чтобы Хаус знал. Причинение физической боли у него на первом месте, но психологическими аспектами он никогда не пренебрегал.
Хаус вернулся к буквам на противне. Уилсон всегда был немного мягкотел, и … он ухаживает за ним уже неизвестно сколько. Хаус отодвинул противень. Так труднее дотянуться и стереть вопрос.
Когда Уилсон пришел, он дотронулся до плеча Хауса (они оба, Уилсон и ТотДругой делали так) и поставил ему на колени поднос. Хаус обследовал содержимое. Чашка - вверху справа, тарелка – в центре. И миска с чем-то – слева. Он ткнул пальцами в содержимое миски. Пудинг. Облизнул пальцы. Шоколадно-кокосовый. Неплохо
Уилсон вернул его руку к главной тарелке. Поедание десерта в первую очередь всегда оскорбляло его чувство приличия. Хаус обшарил тарелку. Панированная рыба и картофель-фри. Хаус не был большим любителем рыбы, кроме жареной и приготовленной Уилсоном.
Он попробовал. Горячая, с корочкой, мягкая. Вся еда, что давал ему Уилсон, была вкусной. Он управился с рыбой и большей частью картошки, привалился к стене и дал Уилсону покормить себя пудингом. На закуску он получил пригоршню таблеток и воду.
Когда ужин окончился, поднос сменился противнем. Уилсон, пока Хаус ел, ответил на вопросы: 8 НЕДЕЛЬ. Я ОК. СПАСИБО.
Хаус написал: КАДДИ ЧЕЙЗ ФОРМАН МОИ РОДИТЕЛИ? и задержал дыхание в ожидании ответа.
ВСЕ В ПОРЯДКЕ.
КТО ТОТ ПАРЕНЬ? – спросил Хаус, надеясь, что Уилсон поймет, о ком он.
КЛАРЕНС. ТВОЙ ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ И СИДЕЛКА.
ГДЕ ТЫ ЕГО ВЗЯЛ?
В АГЕНТСТВЕ. КАК ОН ТЕБЕ?
ОК.
Ему не нравилась мысль, что он нуждается в сиделке, но, понятное дело, он нуждается, как ни крути. Кларенс, кажется, неплох.
ТЫ СЕЙЧАС ПОКА НЕ ЖЕНАТ, - это не был вопрос. Ясно, что Уилсон живет здесь, с ним, и - даже слепой и глухой – Хаус заметил бы присутствие жены на этой картинке.
НЕ ЖЕНАТ, – ответил Уилсон. – А КАДДИ ВЗЯЛА ПРИЕМНОГО РЕБЕНКА.
СЧ ЕЙ, - ответил Хаус.
?
Вздохнув, Хаус пояснил: СЧАСТЬЯ ЕЙ. ИМЯ?
ЛИЛИ, ЕЙ 4.
После паузы Уилсон добавил: У ТВОЕЙ МАТЕРИ БЫЛ ИНСУЛЬТ.
Хаус смутно помнил, что слышал об этом. В тот раз ему разрешили посетителя, это был отец. Полуголодный, приходящий в себя после сотрясения мозга, Хаус ничего не запомнил из той встречи, кроме общего ощущения глубокого несчастья.
ЧЕРТ ОНА ЖИВА?
ДА. БЫЛА В ДОМЕ ПРЕСТАРЕЛЫХ. ВЕРНУЛАСЬ ДОМОЙ ПАРУ МЕСЯЦЕВ НАЗАД, ЕЙ СТАЛО ЛУЧШЕ, КОГДА УЗНАЛА, ЧТО ТЫ ВЫШЕЛ.
ПЕРЕДАЙ ЕЙ ПРИВЕТ.
ОК.
Некоторое время Хаус не шевелился. Уилсон был рядом, сидел на матрасе, теплый и мягкий. То, что Хаус чувствовал, было близко к довольству, впервые за долгое время.
Уилсон положил его руку на новую строчку: ХОЧЕШЬ ЧЕГО-НИБУДЬ?
Он хотел снова видеть. И слышать. И чтобы не было больно. И чтобы последних лет просто не было. Но Уилсон, конечно, другое имел в виду.
Уилсон добавил: ПОЕСТЬ ИЛИ ДЛЯ КОМНАТЫ ИЛИ ЕЩЕ ЧТО.
Он не думал об этом. Когда-нибудь, когда он сможет бодрствовать достаточно долго, он сумеет ощутить скуку. Но и тогда он не сможет ни читать, ни играть в видеоигры, ни слушать музыку. Сейчас у него достаточно одеял, и Уилсон знает его предпочтения в еде.
НЕ ПРЯМ СЕЙЧАС, - ответил он. Он подумает.
АНАЛЬГЕТИКОВ ХВАТАЕТ?
ДА.
Проснувшись, он ощутил боль, но терпимую. Если повысить дозу, он, может, совсем просыпаться не будет. Хотелось спросить, что ему дают, но решил не тратить силы. Что бы это ни было, оно работало. Потом спросит, когда любопытство будет достаточно сильным.
Потом. Эта мысль привела к мыслям о будущем, чего совсем не хотелось. Даже если Томпсон не заберет его обратно, как он проживет остаток своих дней? Пока он думал только о сиюминутном, было легче
УСТАЛ
ОК. СПОКНОЧИ.
И ТЕБЕ ПОСИДИ СО МНОЙ, - быстро, не давая себе передумать, написал Хаус.
КОНЕЧНО.
Уилсон оставался с Хаусом не меньше часа, пока не уверился, что сон продлится еще долго. Вероятно, для следующего приема лекарств он проснется около полуночи. Тогда Уилсон поможет ему переодеться в пижаму. Не то, чтобы пижама сильно отличалась от футболок и спортивных штанов, которые он носил днем, но Уилсон считал, что переодевания утром и на ночь помогают ориентироваться в потоке времени. Постоянный сон, как у Хауса сейчас, способен дезориентировать даже зрячего.
Он мыл посуду, когда зазвонил телефон. Как обычно он заспешил взять трубку скорее, пока трезвон не разбудил Хауса. На полпути вспомнил, что Хаус не услышит, сколько бы не звонили.
- Уилсон, - сказал он в трубку.
- Здравствуй, Уилсон. Это Лиза.
Кадди.
- Здравствуй, - он надеялся, что она не собирается просить его приехать на работу. Она знает, что ему не нравится вызывать Кларенса в неурочное время.
- Как Хаус? – спросила она.
Социальный звонок, вот оно что.
- В порядке. Он сейчас спит.
- Я слышала, он встречался с психотерапевтом.
- От кого ты слышала?
Да, Элизабет работает в их больнице, но существует такая вещь, как врачебная тайна, конфиденциальность терапевт-пациент.
- Бумаги по его страховке пришли на мой стол. Там упоминался визит специалиста на дом. Не волнуйся, дальше меня не пойдет.
О, любопытство! Была б я мухой на стене и слышала тот разговор…
- Всё в порядке. Спасибо.
- Он разговаривает?
- Не совсем.
Уилсон объяснил про магнитные буквы.
- Отвечает он тоже с их помощью? Но он может говорить, разве нет?
- Никакого физического препятствия для речи не найдено
За эти месяцы Хаус сказал всего одно слово. После смерти Томпсона, но до официального освобождения Хаус находился в тюремной больнице. После долгих бюрократических пререканий Уилсон получил разрешение на посещение. Хаус лежал привязанным к больничной кровати. Тюремный врач объяснил, что иначе он пытается убежать. Уилсон убедил их отвязать одну руку, Хаус ткнулся рукой ему в живот, уцепился за галстук и сдавленным хриплым голосом сказал: «Уилсон». Уилсон рассказывал, что скоро его освободят, что он – Уилсон – будет заботиться о нем… Тогда еще не знали, что Хаус не слышит.
- На горле у него были кровоподтеки. Возможно, ему больно говорить, - сказал Уилсон. – Или ему неприятно говорить, не слыша самого себя. Но он в здравом уме, он адекватен.
Они беспокоились на этот счет. Трудно быть уверенным в пациенте, который не видит, не слышит и не общается.
- Он спрашивал про тимпанопластику.
- Именно так? Употребил это слово?
- Ага, - он тоже находил это успокаивающим.
Кадди перевела дыхание:
- Я рада, что он в порядке.
- Я тоже рад.
Хаус был далеко не в порядке. И он, и она понимали это. Но самого худшего не случилось, мозг не был поврежден.
- Бедняга. Я могу что-то для него сделать? Не думаю, что он готов к посетителям.
- Пока нет. Я передам ему привет от тебя. Кстати, он о тебе спрашивал.
- Да?
- Просто спросил, как ты. Ты, детишки, его родители.
- Думаешь, он стал мягче?
Уилсон чуть не рассмеялся:
- Не знаю. Как там Лили?
- Тоже спит. Наконец. У них в садике сегодня был день водных игр.
Они еще немного поговорили про Лили и попрощались.
Всё еще с телефонной трубкой в руке Уилсон подумал, что должен позвонить родителям Хауса. Он взглянул на часы, «уже слишком поздно» - прекрасный предлог увильнуть, но нет. Ничего подобного.
Он набрал их номер.
- Алло! – ответил отец Хауса обвиняющим тоном, словно позвонивший вторгся на его личную территорию.
- Алло, это Уилсон. Джеймс Уилсон.
- Передаю трубку Блайт.
Это был максимум того, что Джон Хаус ему говорил. Уилсон не знал, почему так. То ли он не поверил, что сын не был убийцей; то ли не хотел об этом думать.
К счастью, речь Блайт не пострадала от инсульта. Она пользовалась инвалидным креслом, но говорила внятно:
- Алло, Джеймс, - сказала она, - как дела?
- В порядке. А у вас?
- Всё хорошо, - она помедлила, давая ему перейти к сути.
Он так и сделал:
- Хаус передает привет.
После паузы:
- Он сам? Он разговаривает?
Уилсон объяснил.
- Умно придумано. Что еще он сказал?
- Мы немного обсудили его состояние. Общаться таким путем очень медленно, а он всё еще быстро устает.
- Всё равно, я уверена, это хороший знак. Скажи ему, я люблю его.
- Скажу.
Он понимал, что спит. Сон не был плохим. Ну, то есть был плохим, но не из худших. Он бежал. Убегал от Них. Задыхаясь, рвался сквозь густой ночной лес . Петлял меж деревьев, скорее угадывая, чем различая их в темноте. Упавшее дерево преградило ему путь, он прыгнул… и упал. Чья-то рука опустилась на его плечо, Они поймали его. Он развернулся и бросился на Них. Сопротивление ничего не даст, их больше, а он калека. Но не сопротивляться он не мог.
Его кулак перехватили, и он очнулся. Уилсона он пытался ударить или ТогоДругого (Кларенса)?
Надувной матрас качнулся, кто-то сел рядом и притянул его к себе. Уилсон, значит.
Да, сходится. Последним, что он помнил, был ужин. Он редко спал всю ночь напролет. Если ни боль, ни кошмары не будили его, то это делал Уилсон, чтобы дать таблетки и воду. Как сейчас.
Уилсон говорил, Хаус, прижатый к его груди, ощущал вибрацию. Глупо. Если ему надо что-то сказать, мог воспользоваться буквами.
Уилсон взял его руку и помог ухватить чашку. Он смог поднести чашку ко рту и сделать глоток. Потом Уилсон поднес к его губам бумажный стаканчик с таблетками и высыпал их в рот. Хаус запил таблетки водой. Его по-прежнему не заботило, что именно он принимает. Что там вообще могло быть? Антибиотик или два антибиотика, его легкие были всё еще забиты, а запястье – там, где след от наручников – никак не заживало. Что-то обезболивающее. Может, даже викодин. Мультивитамины, у него был дефицит всего.
Уилсон положил ему на колени противень: ЧТО-НИБУДЬ НУЖНО?
Я ОК, - ответил Хаус.
Он думал, Уилсон уйдет, он не оставался долго посреди ночи, но тот всё сидел рядом. Через минуту он положил руку Хауса на новое сообщение: ГОВОРИЛ С ТВОЕЙ МАМОЙ СКАЗАЛА ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.
Хаус понял, но всё равно спросил: ОНА ЛЮБИТ ИЛИ ТЫ?
Уилсон чуть содрогнулся, засмеялся, должно быть: МЫ С НЕЙ.
Конечно, любит. Если Хаус не понимал этого раньше, то знал теперь. Он уронил голову на плечо Уилсона и вскоре уже спал.
Следующие несколько дней были похожи друг на друга. Уилсон не спрашивал, хочет ли Хаус поговорить о случившемся: о Томпсоне, о Контракте, об Одиночном Заключении. Хаус был этому рад. Вряд ли он смог бы. Первое правило Бойцовского Клуба: « Никому не рассказывай о Бойцовском Клубе». Один из самых важных пунктов Контракта: «Никому не рассказывай о Контракте». Наказание то же, что за нарушение всех прочих пунктов: кто-то умрет. Кто-то, но не ты.
Потихоньку Уилсон вводил его в курс больничных сплетен. Какой-то идиот по имени Эванс возглавил Диагностику. После нескольких подсказок Хаус вспомнил, что этот Эванс из себя представляет: не полный идиот, но начисто лишен воображения. Следовало оставить его на прежней должности. Чейз и Форман по-прежнему там. Их имена слишком плотно связаны с именем Хауса, это вредит карьере. Но без работы они не сидят, Кадди за этим следит. Диагностика исправно получает пациентов, с которыми неясно, как поступить.
Среди множества упоминаний о людях, которых Хаус едва знал или едва интересовался, Уилсон рассказал, что техник из радиологии, транссексуал, недавно хирургическим путем сменил пол.
ОН ГОРЯЧАЯ ШТУЧКА? – спросил Хаус.
ОНА ХОРОШО ВЫГЛЯДИТ, - ответил Уилсон. – И ОНА УЖЕ ЗАМУЖЕМ.
Потом добавил: БЭРРЕЙ НИКАК НЕ ОТВЫКНЕТ НАЗЫВАТЬ ЕЕ ОН. ЕМУ ПРИДЕТСЯ ИДТИ НА ТРЕНИНГ ПОЛИТКОРРЕКТНОСТИ.
Хауса отправляли на тренинг политкорректности с полдюжины раз. Он до сих пор помнил все ответы на вопросы финального теста. Интересно, удосужились наконец поменять вопросы или нет? Он чуть не спросил, но вспомнил, что ему уже никогда не попасть на этот тренинг. Потому что возвращения на работу в его будущем нет.
Даже если Томпсон не вернется, даже если он в безопасности до конца жизни, даже если сделает тимпанопластику и вернет слух, всё равно он больше не врач. Он – слепой калека, он с трудом может самостоятельно есть, он не может работать.
Он вдруг почувствовал, что ему больше неинтересно, что там еще у них, на работе, случилось.
(продолжение следует)
Dixi et animam levavi
Сообщение отредактировал Korvinna - Пятница, 19.04.2013, 05:48 |
| |
| |
| Hellste_Stern | Дата: Пятница, 19.04.2013, 08:57 | Сообщение # 11 |
von allen
Награды: 2
Группа: Дежурные врачи
Сообщений: 2092
Карма: 3306
Статус: Offline
| мда. обыденность.
один в один судебно-медицинская экспертиза.
если кого прет по этой теме, у меня есть - авто, горелые, подснежники, утопленники. надо?
Gimme fuel, gimme fire
Gimme that which I desire
Oo ____ oO
●
|
| |
| |
| MarishkaM | Дата: Пятница, 19.04.2013, 10:36 | Сообщение # 12 |
|
Иммунолог
Награды: 0
Группа: Дежурные врачи
Сообщений: 8154
Карма: 28518
Статус: Offline
| Цитата (Korvinna) - Думаешь, он стал мягче?
 да, теперь это самое важное.
Цитата (Korvinna) Он вдруг почувствовал, что ему больше неинтересно
плохо.
знаешь, эта обыденность добавляет депрессивности происходящему. хуже не придумать 
… врут, восклицая «Я этого не переживу!». Врут, когда клянутся «Без тебя я умру». Они умирают и живут дальше. А у тех, кто упорствует и оборачивается, отчаянно болит шея…© Korvinna (2012) Феникс безвыходно
|
| |
| |
| lava | Дата: Пятница, 19.04.2013, 11:12 | Сообщение # 13 |
|
непрозорливая улитка
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 1511
Карма: 11318
Статус: Offline
| Цитата (Hellste_Stern) если кого прет по этой теме
Почему прёт, Катя? Пока вроде без экзальтации.
|
| |
| |
| Hellste_Stern | Дата: Пятница, 19.04.2013, 14:06 | Сообщение # 14 |
|
von allen
Награды: 2
Группа: Дежурные врачи
Сообщений: 2092
Карма: 3306
Статус: Offline
| Цитата (lava) Почему прёт, Катя? Пока вроде без экзальтации.
согласись, люди не берутся по доброй воле и бесплатно переводить то, что им не нравится.
мне приходится читать заключения СМЭ и приговоры, где из них цитируются самые "вкусные" места - но именно что приходится (по работе). но интересоваться этим, любоваться или там ловить кайф - да убей меня б-г лопатою.
но это я, мне в жизни дерьма хватает... может, кому его не хватает, тому нравится.
Gimme fuel, gimme fire
Gimme that which I desire
Oo ____ oO
●
|
| |
| |
| lava | Дата: Пятница, 19.04.2013, 15:06 | Сообщение # 15 |
|
непрозорливая улитка
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 1511
Карма: 11318
Статус: Offline
| Насчёт экзальтации: я имела в виду сам текст, а не автора, и уж, тем более, не переводчика. Текст нормальный. Сколько я поняла, про "вкусное" - это "Контракт". Анаис бы, наверное, объяснила, какие свои комплексы отрабатывал его создатель. "Карандаши" - про возвращение из ниоткуда.
|
| |
| |
|
Наш баннер |
|
|
|
