ничего себе спасибо за столь лестные слова

Добавлено (08.11.2010, 02:33)
---------------------------------------------
Всё-таки это ещё не последняя прода Окончание - в следующий раз

- Да, я сейчас проверю, только оставайтесь на связи, пожалуйста. Я…
Договорить Уилсон не успел. Хаус вырвал у него из рук трубку и положил её обратно на аппарат.
- Ты что творишь?
- Только без воплей, я тебя прошу. Я их уже и так наслушался. Твой рабочий день на сегодня закончен. Поехали, поможешь мне всё подготовить. Помирать – так с музыкой. Твои похороны через два дня, а сегодня можешь последний раз повеселиться.
- Если я тебя попрошу не называть мою свадьбу с Сэм похоронами, ты ведь меня не послушаешь, да? – вздохнул Уилсон.
- Кажется, был один фильм - «Четыре свадьбы и одни похороны». В твоём случае четвёртая свадьба – это и есть похороны. Пошли.
- Постой-ка, - Уилсон не спешил уходить, вглядываясь в мрачное лицо Хауса. – Это ведь ты не по мне скорбишь, провожая меня в последний путь. Что ты там про вопли сказал? Ага, твоё настроение никак не связано с тем бесом, что вдруг вселился сегодня в Кадди? Не ты ли ему причина…
- Мы повздорили немного.
Хаус решил сразу ему всё сказать, прежде чем Уилсон ударится в психоанализ.
- Немного? Кадди просто в ярости. Когда я ей заносил отчёты, я думал, она во мне взглядом дыру прожжёт. Это из-за твоего последнего пациента?
- И из-за него тоже. И из-за Рейчел. И потому что я её обманул. И больнице к тому же предъявили огромный иск.
Уилсон присвистнул.
- Удивительно, почему ты ещё вообще жив.
- Адвокат через суд запретил мне приближаться к пациенту, дело уже было отдано другому врачу. Кадди, зная об этом, попросила меня посидеть с Рейчел, так как у неё было совещание допоздна, её матери сейчас нет в городе, а Марина плохо себя почувствовала и взяла выходной.
- И ты…
- Я сказал Кадди, что присмотрю за Рейчел, но вместо этого нанял девушку через агенство, чтобы она посидела с ребёнком, а сам вернулся сюда…
- Всё ясно, можешь не продолжать. Тебе ведь прекрасно известно, Кадди никогда не доверит Рейчел незнакомому человеку, тем более не оставит их одних в доме. Как она узнала?
- От Рейчел сегодня утром. Девочка пообещала, что это будет наш маленький секрет, но какой ребёнок способен держать язык за зубами. Нечаянно сболтнула. Однако у меня всё равно не было иного выхода. Я был уверен, что прав.
- Да разве тебя остановишь в таких случаях, - махнул рукой Уилсон.
- Этот идиот, который теперь идёт на поправку, требует компенсации, так как я нарушил судебное предписание. Чтобы его вылечить. Вот тебе и благодарность за спасение жизни. И вы ещё удивляетесь, почему я предпочитаю как можно меньше общаться с пациентами.
- Представляю, как Кадди отреагировала на все «радостные» новости.

Ещё бы. Столько всего ему наговорила. Он смешивает работу и их личные отношения – а они договаривались этого не делать. И повторяется это с завидным постоянством. Он пробрался к пациенту, наплевав на запрет суда и её личный запрет. Он солгал ей. Он ни во что не ставит её авторитет на работе, он ни во что не ставит её личные чувства в их отношениях. А тому, что он устроил с Рейчел, нет оправдания. Если на работе она привыкла к его выходкам (он сумасшедший – но он гений), то вне работы с ними мириться не намерена. Он мог бы сказать ей всё, как есть. Позволила бы она ему? Нет, конечно. Но она бы попросила посидеть с Рейчел кого-нибудь ещё из знакомых. Да хоть Уилсона или Сэм.

В общем, там было много всего сказано. По делу и нет. Казалось, она давно копила в себе обиды и решила все их сразу на него вывалить, едва лишь подвернулся повод. А напоследок добавила, что теперь он может быть свободен, она его не держит, и пусть он «проведёт сегодня исключительно приятный вечер».

- И что ты собираешься делать с Кадди? – спросил Уилсон.
- Ничего, - пожал плечами Хаус, напустив на себя беззаботный вид. – Сама отойдёт.
- Ну да. Отойдёт, - не очень уверенно согласился Уилсон.

Кадди зажгла свет в гостиной и, положив на столик ключи и поставив рядом сумочку, присела на диван. Печально вздохнув, она распустила волосы, собранные на затылке в конский хвост, и тряхнула головой, отчего тёмные пряди распушились и слегка спутались. Кадди принялась пальцами «расчёсывать» волосы, одновременно пытаясь привести в порядок свои мысли. Но если прядки распутывались и послушными волнами ниспадали на плечи, то внутри по-прежнему царило полное смятение чувств.

«Зачем я сюда приехала? Неужели надеялась, что он никуда не пойдёт? Он же сам всё организовал, да и как он пропустит такое событие, как мальчишник Уилсона. Как будто ссора со мной может послужить для этого причиной. Или, глупая, я рассчитывала, что он там долго не пробудет, так как у него не будет настроения, как его нет сейчас у меня? Из-за нашей ссоры? Ха. Может, ему всё равно…Может, он считает, что это всё мои капризы, он и пальцем не шевельнёт, ждёт, что я остыну и сама к нему прибегу? Ну что ж, он прав, чёрт возьми, я уже здесь…А он там веселится в компании каких-нибудь стриптизёрш и домой заявится только под утро…Нет, не может быть, чтобы ему было всё равно…»

Кадди поднялась с дивана, направилась было к входной двери, но замерла в нерешительности. Где её чувство собственного достоинства, где её гордость? Хаус, в отличие от неё, никогда о них не забывает. Не она должна приходить к нему, он должен сделать первый шаг к примирению. Вместо того чтобы ночевать у себя дома, она попросила няню остаться на ночь с Рейчел, а сама поехала сюда, к нему на квартиру. У неё был свой ключ, так же, как у Хауса был ключ от её дома. Они уже полгода встречаются, и хотя пока не съехались, они практически жили вместе. Кадди не могла вспомнить, когда последний раз засыпала одна, ночевали они попеременно то у него, то у неё.

«Боже, да у тебя, Лиза, настоящая зависимость. Хаус – твой личный наркотик».

Кадди, приняв решение, или, скорее, смирившись с исходом борьбы между сердцем и разумом, сняла пальто и повесила его на вешалку в шкаф. Но дверцы шкафа закрывать не спешила. Её взгляд скользил по хранившейся там одежде, по рубашкам и футболкам Хауса. Вот его коллекция кроссовок, а вот и трости. Кожаная мотоциклетная куртка. Коробки. А вот и её вещи. Несколько пар туфель. Кофты, юбки, пиджаки. Нижнее бельё не здесь, в спальне, в одном из ящиков комода. И в ванной можно увидеть её зубную щётку и косметику. Нет, она не переехала к нему. Потому что в её доме можно найти вещи, принадлежащие Хаусу. Одежду, запасную трость, зубную щётку. И даже бритву. Нет, он не переехал к ней. Просто так они живут. Формально нет, но фактически вместе.

Кадди взяла в руки одну из рубашек Хауса и поднесла её к лицу, вдохнув лёгкий и приятный аромат свежести. Недавно постиранная, рубашка, казалось, всё равно хранила запах Хауса, едва уловимый и такой родной. Как и все предметы вокруг, как и вся квартира. Повсюду след его присутствия. Будто бы он сейчас выйдет из спальни. Или из ванной. Или из кухни. И почему так глухо бьётся сердце…

Кадди, очнувшись от странного наваждения, быстро засунула рубашку обратно и закрыла шкаф. «Как может чистая рубашка им пахнуть. Лиза, да ты начинаешь сходить с ума. Тебе надо расслабиться. Чего-нибудь выпить. Успокоиться».

Кадди нашла недопитую бутылку красного вина – собственно, для неё оно и покупалось, Хаус обычно пил что-то покрепче, чаще виски. Она налила себе полный бокал и вновь села на диван. Не стала включать телевизор, не стала слушать музыку. Она просто сидела в тишине квартиры и пила вино маленькими глотками, чувствуя, что ей становится лучше. Он придёт, они помирятся, и всё будет, как раньше. До новой ссоры. А есть ли у них лимит? Есть ли у неё лимит?

«Да, он сволочь. Ты всегда это знала, и знаешь, что он не изменится. А хочешь ли ты, чтобы он менялся? Ты ведь полюбила Хауса таким, каким он есть. Да, он ещё не раз причинит тебе боль. И ты в очередной раз его простишь. Потому что ты его любишь. Должно быть, слишком сильно любишь».

Когда Кадди допила вино, было уже за полночь. Она приготовилась ко сну, унесла сумочку и ключи в спальню и потушила везде свет, оставив включённой лишь прикроватную лампу. Она не хотела, чтобы Хаус сразу заметил, что она здесь.

Несмотря на то, что она закуталась в одеяло, ей было холодно. «Оттого, что его нет рядом». Кадди всё ещё злилась на Хауса. Но ей так хотелось, чтобы он лежал сейчас вместе с ней, чтобы обнимал её. Чувствовать тепло его тела, сладость его поцелуев. Вдыхать его запах. Любить его.

«Какая я слабая. Сегодня днём была так разъярена и обижена, что видеть его не желала. А без него так пусто и одиноко. И страшно, что вдруг это навсегда, вдруг он уйдёт. Я сама уйти, как выяснилось, неспособна. Именно сейчас, когда мне необходимо проявить характер, я этого не делаю. Ведь он будет поступать так и впредь, и ему надо дать понять, что для наших отношений это неприемлемо. Но было что-то в его тоне и взгляде сегодня…Отстранённость? Не знаю. Но это меня испугало. Может, поэтому я и пришла сейчас».

Кадди была уверена, что не сможет заснуть до его прихода, слишком она взволнована, слишком томительно ожидание. Но, видимо, выпитое вино сделало своё дело. Она вскоре согрелась и сама не заметила, как уже крепко спала.

Хаус, опираясь спиной о барную стойку, неторопливо потягивал через соломинку коктейль. Вечеринка была в самом разгаре. Громко играла музыка, народ танцевал, веселился. Сновали туда-сюда симпатичные молоденькие официантки, разнося напитки и закуски для гостей – коллег, друзей и знакомых Уилсона. На танцполе и на сцене посетителей развлекали стриптизёрши.

Хаус, идейный вдохновитель и организатор сего действа, сам в нём участия не принимал. Ему лишь стоило дать начало празднику, а потом всё пошло своим ходом, не требуя его вмешательства. Правда, к нему периодически подходил то Уилсон, то кто-нибудь из команды, пытаясь расшевелить, но вскоре все оставили его в покое, осознав бесплодность своих попыток. Девицы-стриптизёрши тоже обратили внимание на Хауса, державшегося в стороне от общего веселья.

- Милый, тебе скучно? – прильнула к нему высокая брюнетка в ярко-красном бикини. Девушка провела рукой по его щеке, а затем, скользнув ниже, по шее, прижала ладонь к его груди. Хаус довольно бесцеремонно сбросил с себя её руку.
- Милая, - в тон ей ответил Хаус. - Видишь вон того чёрного в дальнем углу? – Он указал ей на Формана, который что-то живо обсуждал с двумя другими врачами из Принстон–Плейнсборо. – Вот ему явно скучно. Иди и развлеки его.
- Может, тебе принести ещё что-нибудь выпить? – не сдавалась девушка.
- Не надо. Иди.

Спустя какое-то время к Хаусу, улыбаясь, начала приближаться пышногрудая блондинка, но, поймав его взгляд, сочла за лучшее ретироваться.

После этого Хауса наконец предоставили самому себе, чему он был только рад. У него не было настроения веселиться. Он хотел, назло Кадди, оторваться на полную катушку – как это сейчас делал Уилсон. Но, оказавшись на месте, понял, что нужно ему нечто другое. Что изменила ссора с Кадди? Он всё равно бы пошёл на мальчишник. И пошёл бы, разумеется, без неё. И развлекался бы. Вот что изменилось. Он не может развлекаться. Ему необходимо знать, что у них всё будет в порядке.

Хаус оглядел небольшой зал клуба, который они арендовали на сегодняшнюю ночь. В центре танцпола в окружении стриптизёрш зажигал явно нетрезвый Уилсон. Тауб пытался запихнуть двадцатку под резинку трусов той самой брюнетки, которая подходила ранее к Хаусу. С третьего раза ему это удалось, и счастливый экс-пластический хирург разом опрокинул в себя порцию текилы. Форман по-прежнему вёл беседу в компании врачей, только теперь все они держали в руках коктейли и периодически за что-то пили. Чейз полулежал на столе, целуясь с какой-то девушкой.

Вскоре Уилсон, видимо, решил передохнуть и начал пробираться к Хаусу, но по дороге споткнулся на ровном месте и завалился на стоявший рядом диванчик, увлекая за собой официантку, которая направлялась с очередной порцией коктейлей к компании Формана и которой не повезло оказаться на пути у перебравшего с выпивкой виновника торжества.

«Самое время звонить Сэм, пусть забирает своего муженька, он уже готов», - решил Хаус. Минут через двадцать приехала Сэм, он помог ей усадить Уилсона в машину, а сам вызвал такси и отправился домой.

Несмотря на то, что жених и главный устроитель вечера покинули клуб, веселье продолжалось до самого утра.

Хаус открыл ключом дверь квартиры и шагнул внутрь. Темнота. И тишина.

« А чего ты ждал? Что она будет сидеть здесь и встречать тебя?»

По правде говоря, этого он бы и ожидал. Если бы они не поругались. Она бы сейчас была здесь, или бы он, как всё закончилось, поехал бы к ней. У него даже мелькнула мысль, а не отправиться ли, в самом деле, к Кадди домой. Но она ведь не ждёт его, дверь заперта изнутри, он не откроет её ключом. То есть ему придётся стучать, и он разбудит Рейчел. К тому же Кадди обижена и зла на него. Нет, не стоит, он останется здесь. В конце концов, послезавтра свадьба Уилсона, Кадди должна остыть к тому времени.

Хаус закрыл за собой дверь, бросил на диван куртку и ключи. Зажёг свет, налил себе виски. Медленно опустился на диван. Устало потёр ладонями лицо.

Впервые за долгое время он будет ночевать один. Он настолько привык, что Кадди всегда рядом, что теперь столь обыденное для него когда-то одиночество страшило его. Он не хочет больше никогда быть один. Он хочет быть счастливым. Его счастье – с ней. Держать её за руку, обнимать, целовать. Любить.

Конечно, они часто ссорились. И быстро мирились. Но сегодня он по-настоящему испугался. Он знал, что поступил так, как считал правильным, и будет так делать всегда. А значит – причинять ей боль. Но он не хочет её ранить. Интересно, каков предел? Предел её терпению? Они со Стейси любили друг друга, и, тем не менее, расстались. Хаус отчаянно желал, чтобы на этот раз всё сложилось. Если сначала он боялся начинать новые отношения, то, рискнув ещё раз, с Кадди, безумно боялся лишиться того, что приобрёл. Он уже не раз отпускал её, и не допустит, чтобы это случилось вновь. Она не может уйти от него.

«Почему всё должно быть так сложно? Чувства…Они всегда иррациональны. Они не поддаются логике. Их не контролирует разум. Они делают тебя уязвимым. Чёрт, не хватало ещё начать философствовать».

Хаус отнёс пустой стакан и бутылку виски на кухню, погасил свет и направился в спальню. Открыв дверь, он на автомате потянулся к выключателю и вдруг замер. Так и остался стоять с поднятой вверх рукой. Лампа включена, кровать разобрана, а на ней спит…Кадди.

Чувство неимоверного облегчения и радости охватило всё его существо. Хаус прислонился к стене, и почему-то все его сегодняшние переживания показались ему смешными. Он устыдился своей слабости. Ведь он был готов к ней сам приехать. А она уже здесь, у него, с ним.

«Женщина, да ты и одного дня без меня прожить не можешь».

Он усмехнулся. Прекрасно понимая при этом, что он тоже не представляет свою жизнь без неё.

Хаус начал раздеваться. Первым на пол полетел пиджак, за ним последовали футболка, джинсы и пара носков. Хаус никак не мог лечь, не подвинув при этом Кадди, так как она, ворочаясь во сне, переместилась на середину кровати (хотя изначально примостилась с краю). Впрочем, он именно это и намеревался сделать: разбудить её.

Хаус выключил лампу, откинул одеяло и лёг таким образом, что фактически накрыл своим телом Кадди. Она тут же проснулась и стала под ним извиваться, пытаясь определить спросонья, да к тому же в темноте, что, собственно, происходит, и не снится ли ей кошмар. После всех треволнений прошедшего дня она бы не удивилась, что у неё начали шалить нервы.

- Прекрати брыкаться, это всего лишь я. Но, если пожелаешь, могу быть Фредди Крюгером.

«Боже, дурочка, это Хаус, кто же ещё. Как я рада. Но я его ещё не простила».

- Фу, от тебя несёт виски. Сколько ты выпил? – Кадди поморщилась и отвернула в сторону лицо.
- Достаточно.

Хаус нежно поцеловал её в висок, затем в щёку и потом, когда он почти коснулся губами её шеи, Кадди, до этого присмиревшая, вновь принялась вырываться, пытаясь спихнуть его с себя.

- Хаус, нет. Хочу тебе напомнить, что…
- Что ты на меня всё ещё злишься? – Хаус проворно поймал руки Кадди, зажав их у неё над головой, почти лишив возможности сопротивляться.
- Да. Отпусти.
- И не подумаю.
- Хаус..., - её голос слегка дрожал и был звонче, чем обычно. Виной тому была злость и подступившие к глазам слёзы. Не так они должны сегодня помириться. И зачем она только приехала…И на что рассчитывала…
- Лиза, - Хаус, одной рукой по-прежнему удерживая её руки, другой взял Кадди за подбородок и повернул её лицо к себе.

«Лиза…Лиза…Лиза…Когда он меня так называет, земля уходит из под ног. Какая земля, какие ноги, о чём ты. Ты сейчас вообще под ним лежишь, - одёрнула себя Кадди. – Не поддавайся».

- Мне очень жаль, что так вышло. Ты имеешь право злиться.

«А ты ждала: прости, подобного больше не повторится? То, что он сейчас сказал, для него уже немало».

- Но неужели ты считаешь, что, раз ты приехала ко мне и легла в мою постель, то отделаешься просто сном? Твоя первая ошибка.

Хаус задрал вверх её ночную сорочку. Его левая рука гладила бёдра Кадди, а правая всё ещё зажимала её кисти.

- А это - твоя вторая ошибка. Когда ты спишь со мной – а ты всегда спишь со мной – этот предмет одежды на тебе присутствовать не должен. А лучше – вообще никакой одежды.

И с этими словами он сдёрнул с неё трусики.

- Хаус, нет.
- Опять? А вот так?

Кадди выгнулась и закусила губу, чтобы не вскрикнуть, когда пальцы Хауса коснулись самой чувствительной точки её тела. И убирать их оттуда он явно не намеревался.

- Я тебя ненавижу, - выдавила она из себя.
- Правда? И сейчас тоже?
- Я. Тебя. Ненавижу, - простонала Кадди.
- Да уж вижу, как ты меня ненавидишь. Твоя третья ошибка.

Хаус наконец отпустил её руки. Кадди тут же обхватила его за шею и, прежде чем поцеловать, с наслаждением произнесла:
- Пошёл ты. Ненавижу.

Кадди лежала на левом боку, повернувшись к нему спиной. Хаус, которому никак не спалось, чуть привстал, нагнулся к ней и прислушался к её дыханию. Ровное, едва слышное. Спит. Он осторожно, чтобы не разбудить, поцеловал её в лоб, провёл пальцами по её щеке. Такая гладкая. Как шёлк. Нежность. То, что он сейчас чувствовал. Нежность, которую словами не выразить. Разве что этими.

- Я люблю тебя, - прошептал Хаус. И лёг обратно.

Кадди разбудили его прикосновения. Она моментально открыла глаза. На мгновение перестала дышать. Что это? Слезинка. Одна, вторая. Нет, она не станет реветь, только потому, что счастье переполняет её.

Кадди перевернулась на другой бок и крепко-крепко прижалась к Хаусу, положив голову ему на грудь. Она слушала, как спокойно, размеренно бьётся его сердце. «Я люблю тебя».

Кадди приподняла голову и поцеловала его. Туда, где билось его сердце.

- Спасибо, - шепнула она и перевела взгляд на его лицо.

Хаус с деланным недоумением поднял брови.

- Я люблю тебя, - сказала Кадди и вновь прижалась щекой к его груди.

Через пять минут она уже опять спала. И не видела той счастливой улыбки, которая играла у Хауса на губах.

...to be continued...

Уже жду появление тети Эйприл

Упс.. обнаружила еще одну страницу и проду.

Вы почти всё на тот момент и прочитали, что было написано, а потом уже по разным обстоятельствам я только в конце сентября вновь за него взялась.

Спасибо Правда, он уже фактически завершён, ещё одна небольшая прода - и всё. Но я подумываю над парой, так сказать, бонусов. Про Хурани и тётю Эйприл

спасибо за такой чудесный фик!

Chichi, спасибо за такую прелесть!

постараюсь придумать что-нибудь интересненькое пока всё на уровне весьма расплывчатых идей.

Проду начну писать сегодня, будет в самые ближайшие дни - я так думаю, на выходных уже выложу.