Кемерон

Утром мне опять было плохо. Ничего не помогало. Слабость накатывала волнами. Может быть, не ехать в клинику? Тошнота и головокружение не лучшие попутчики. Но вопрос решился сам собой. Хаус позвонил и сказал, что сам меня отвезет, а то я столько времени отдыхала от работы, что наверняка забыла дорогу. Он беспокоится обо мне? Я покачала головой. И как мне себя вести с ним? То он холоден как лед, то неожиданно нежен и заботлив. Иногда весел и азартен, а иногда мрачен как туча. Позволит он мне стать ближе? Буду надеяться.
Хаус скоро подъехал и отвез меня в клинику. Тест не занял много времени. Я зашла в скорую, узнать, как идут дела. Персонал встретил меня улыбками. Все было хорошо. Истории пациентов велись как положено, никаких осложнений не возникло. Я поблагодарила всех и попрощалась. Погуляла немного и через пару часов вернулась обратно, чтобы узнать результаты. Заодно взяла свою историю, чтобы отнести Хаусу. Я открыла листок с анализом на плацентарные белки. Внутри все похолодело. Голова закружилась. Я прислонилась к стене коридора. Нужно дышать медленно и глубоко. Медленно и глубоко. Никакой паники. Ты знаешь что делать. Я мысленно успокаивала себя, и это стало помогать. Дыхание пришло в норму. Я посмотрела на часы. Время обеда. Может Хаус еще у себя? Надо его найти. Я глубоко вздохнула и отправилась на поиски. Хауса нигде не было. Я решила пойти в его кабинет и подождать там. Ни команды, ни его самого не было на месте. Я положила историю вместе с последними результатами анализов на стол, послала сообщение Хаусу на пейджер, и вышла на балкон. Свежий воздух мог помочь унять внутреннюю дрожь. Прошло несколько минут. Или больше. Чувство реальности притупилось. Я услышала, как открывается дверь. Хаус подошел и остановился за моей спиной. Он ничего не говорил. Посмотрел результаты? Наверняка. Потом его рука легла на мою талию. Он привлек меня к себе, утешая мгновением тепла. Я закрыла глаза, не в силах что-либо сказать. Страх продолжал леденить душу. Руки, лежащие на ограждении побелели от холода. Или я просто сжимала пальцы слишком сильно? Время на секунду замедлило свой ход и снова вернулось в привычное русло. Хаус попросил подождать его у машины. Я развернулась к нему, но ничего не увидела в потемневших глазах, только отражение сумрачного неба. Я ушла.
Коридоры, по которым вели меня ноги, казались странно пустыми. Или я просто никого не замечала? Я заставила себя собраться. Нужно выписать рецепт на инъекции гормонов. Что еще могло мне помочь? К тому, что я уже принимала, можно добавить пару препаратов. Но ближайшие недели все равно будут наполнены напряженным ожиданием. Узи в норме. Значит, слишком низкий уровень ХГЧ и РАРР указывали на серьезную угрозу прерывания беременности из-за гормональной недостаточности. А вдруг гормоны только следствие? А причина в чем-то другом? Надо обсудить это с Хаусом. Он как никто другой умеет поставить правильный диагноз. Слабая улыбка скользнула по губам.

Хаус

Еще вечером я решил сам отвезти Кемерон в больницу. Если вдруг у нее начнется приступ тошноты или головокружения, то это может стать опасным. Возьму машину и отвезу ее. Я поставил мотоцикл на стоянку. Квартира встретила меня привычной ожидающей тишиной. Вот только я сегодня никого не жду. Моим гостем в очередной раз станет бурбон и музыка. Рояль поприветствует запотевший стакан трогательным звоном, и невостребованная никем мелодия души, вплетаясь в шепот звуков, медленно поплывет по комнате. Тишина сломается о ребра нот и ответит далеким эхом. Мир исчезнет, погружаясь в негу гармонии. На секунду. На мгновение. На едва слышное биение сердца. И снова напомнит о себе диссонансом возможной ошибки или внезапным движением теней. Только мгновение, и мир возвратится, укрывая душу привычным пологом одиночества. Сердце ответит вскриком тоски и напомнит о себе судорожным движением. Никто не должен быть один... Непреложная истина, убивающая своей простотой. Я разбавлю ее яд бурбоном, и выпью залпом обжигающую смесь. А потом меня обнимет душ и примет кровать. И беспокойный сон, приправленный забытыми мечтами, возьмет за руку. Вот то, что ожидает меня сегодня. Ну что ж, все будет в точности исполнено. Как всегда. Я взял в руки бутылку и задумчиво покачал ее в руке. А может быть зря я не остался с Кемерон? Обнимал бы сейчас ее хрупкое тело и вдыхал запах волос. И, может быть, одиночество растворилось бы в ее тихом дыхании? Навсегда?
Коричневая жидкость потекла в подставленный стакан…

Утро застало меня лежащим в обнимку с подушкой. Я отпустил свою податливую ночную подругу и встал. Надо завтракать, звонить Кемерон и начинать новый день. Еще один день.
Я заехал за Элиссон и отвез ее в клинику. Мы разошлись. Я занялся пациентом, ей предстояло менее приятно провести время. Побежали минуты. Ближе к обеду, на пейджер пришло сообщение. Кемерон. Войдя в дверь кабинета, я увидел папку на столе. Обещанная история. А где она сама? Я раздвинул тростью жалюзи. На балконе. Сначала посмотрю результаты. Я уселся на стул и раскрыл папку. Все вроде бы в порядке. Гемоглобин действительно низковат. На глаза попался пятинедельный снимок узи. Я прикрепил его на негатоскоп. Надо же, Элиссон умудряется даже изнутри выглядеть красиво! Две маленькие горошины. Здесь и здесь. Две?! Близнецы? Кемерон решила устроить мне сюрприз? Я поймал себя на том, что уже несколько минут стою, вперив взгляд в экран, и глупо улыбаюсь. Если сейчас кто-нибудь зайдет, моя репутация бессердечного эгоиста серьезно пострадает. Я положил снимок обратно в папку. Теперь последние анализы. Отчет по узи - норма. Биохимия. Я замер. Улыбка медленно сползала с моего лица. Уровень ХГЧ и РАРР слишком низкие для близнецов. Такие показатели говорили о серьезной угрозе прерывания беременности. Если тело Кемерон так реагирует, то не означает ли это отклонение в развитии плодов? Или одного из них? И если это так, могла ли возможная патология быть моей виной? Очевидно, могла. Дыхание сбилось на секунду. Я положил все анализы обратно в папку. Бумага глухо шуршала в моих руках. Я застыл над столом. Горечь заливала душу. Все правильно. Какие дети могут быть у наркоманов? Не стоило даже пытаться надеяться. Надежда…Эта лживая сучка встречалась на моем пути, но никогда не давалась в руки. А если удавалось поймать ее за хвост, она ломалась в руках острыми осколками, оставляя болезненные, долго не заживающие раны… Не стоило давать Кемерон шанс приблизиться. Не стоило пытаться избавиться от одиночества. Не стоило… Если Кемерон потеряет детей - это будет моя вина. Я столько лет причинял ей одни страдания, а теперь могу даже превзойти самого себя. Надо же, вообразил себя счастливым папашей! Идиот. За окном тоскливо взвыл ветер. Стеклянный лед стола упирался в костяшки пальцев. Я с усилием выпрямил спину. На балконе была Элиссон. Единственное, что я могу для нее сделать, это не оставлять в такой ситуации одну. Дверь, всхлипнув, открылась. Руки Кемерон лежали на ограждении. Напряженные плечи дрожали от холода. Я подошел и остановился за ее спиной, не найдя слов утешения. Прижал Элиссон к себе, давая понять, что я здесь, рядом. Мы замерли на мгновение. Потом Кемерон обернулась ко мне. Ее глаза были похожи на два огромных серых провала в бездну страха. Ветер трепал волосы. Тучи над нашими головами продолжали сгущаться. Я поцеловал ее бледные губы и Кемерон ушла. Несколько секунд, и мое уединение нарушено Уилсоном. Как же, необходимо сунуть нос во все мои дела. Наблюдал за нами? Определенно. Всплеск отчаяния скривил губы в горькой усмешке. Ну что ж, поговорим…

Горячий диалог с Уилсоном и я ушел с пронизанного холодом балкона. В кабинет зашел Форман. Я взял свои вещи и бумаги со стола. Бросил ему:
- Отмажешь меня перед Кадди, если что.
- Бросаете пациента?
- Бросаю тебя. Ты ведь уже большой мальчик. Или великий черный доктор не справиться без папочки?
- Я-то справлюсь. Но с Кадди решайте проблемы сами.
Я сдержал рвущееся с цепи раздражение, прошел мимо него и направился вниз, на стоянку, где меня должна ждать Кемерон. Я увидел ее у машины. Эмоции быстро стихали, уступая место холодному решительному спокойствию.
- Садись. – Она обернулась ко мне. В руках судорожно сжатый пакет. Двери одновременно хлопнули. Машина медленно выкатила со стоянки. Тяжелое молчание давило на плечи. Мы подъехали к ее дому. Вышли под начинающий накрапывать дождь. Я поднялся вместе с ней. Кемерон открыла дверь, впустила меня и зашла сама. Тяжело опустилась на диван. Я сел рядом и привлек ее к себе. Кемерон крепко обняла меня, уткнувшись носом в грудь. Плечи дрожали. Я гладил ее тонкую спину в попытке успокоить. Напряжение потихоньку стало отпускать. Ее тело расслабилось в моих руках. Дождь за окном тихо шумел. Мы сидели, обнявшись, на диване и слушали его. Я нарушил молчание:
- Собери свои вещи. Поживешь у меня. – Она подняла на меня глаза – уже сухие, почти спокойные, наполненные удивлением:
- Тебе необязательно присматривать за мной.
- А тебе необязательно мне перечить. Так будет лучше. Кто-то ведь должен делать тебе уколы и отчитывать за недоеденный завтрак?
- Ты сможешь вынести мое ежедневное присутствие?
- Скорее это вопрос к тебе. Сможешь ли ты выдержать мое.
- Три года выдерживала, почему сейчас не смогу?
- Я тебя жалел. На самом деле я еще ужаснее, чем ты обо мне думаешь. И жизнь со мной вряд ли покажется сладкой. Но ты всегда можешь кинуть в меня тапком, если я сильно тебя достану.
- У тебя водятся тапки?
- Специально припас дюжину на этот случай.
По ее губам скользнула улыбка. Я накрыл их своими, ловя мгновение робкого чуда. Я пытался сделать поцелуй нежным, но моя щетина наверняка болезненно колола. Я поцеловал ее глаза и медленно розовеющие щеки. Кемерон потянулась к моим губам, обняв лицо ладонями. Я позволил целовать меня так, как ей хочется, но губы Кемерон из нежных быстро стали жадными, отчаянными. Несколько секунд и она осторожно перекинула через меня ногу, упершись коленями в диван. Ее распущенные волосы щекотали кожу. Я потянул Кемерон к себе, прижав ее бедра к своим. Она издала занятный нечленораздельный звук и прильнула теснее. Мои губы прижались к ее шее, в том месте, которое в прошлый раз вызвало наиболее жаркий отклик. Кемерон судорожно вздохнула. Ее пальцы потянулись к пуговицам на моей одежде. Я остановил их, накрыв ладонью:
- Кемерон, нам сейчас нельзя этого делать. Тебе нужен покой. – Мой хриплый голос нарушил тишину.
- Может наоборот, мой организм нужно встряхнуть? Устроить ему гормональную бурю? – Она улыбалась уже не так грустно.
- Твоя гормональная буря сейчас лежит, упакованная в стеклянные ампулы. Разве не они в этом пакете? Кемерон, я не хочу рисковать.
- Вряд ли подобный риск есть. Мне в прошлый раз стало гораздо лучше после секса с тобой.
- Всегда знал, что я просто чудо!
- Ты неисправим! Мне это нравится. – Ну вот, такая ее улыбка уже гораздо лучше.
- А мне нравится вот эта маленькая родинка. Интересно, какая она на вкус? – Я поцеловал плечо Кемерон, открытое сползшей блузкой. Она крепко обняла меня и прижалась щекой к моей щеке. Мы замерли на мгновение.
- Ну ладно, хватит обниматься, ленивая девчонка! – Я сделал вид, что пытаюсь спихнуть ее со своих колен, - вещи собирай!
Она в ответ игриво качнула бедрами, заставив меня резко выдохнуть, и осторожно соскользнула. Увернулась от моих пытающихся ей отомстить рук и замельтешила вокруг. Я наблюдал за ней. Кемерон выглядела гораздо лучше, чем утром, но я не стал подпускать к себе надежду. Слишком часто она меня обманывала. Я вспомнил то, что наговорил Уилсону в приступе отчаяния и чувства вины. Он был прав. Никто не позаботится о Кемерон лучше, чем я. Если беременность неудачно закончится, мне нужно быть рядом. Если же дети все-таки вознамерятся появиться на свет, то моя поддержка понадобиться не меньше. В болезни и в здравии… Черт. Куда завели меня мысли? Кемерон посмотрела на меня и улыбнулась. Я невольно улыбнулся ей в ответ. Выдержу ли я, смогу ли защитить ее от боли? Время покажет. Время все расставляет по своим местам…

Главное правило в том, что правил не существует

alvarya,