Весна постучала в мое сердце не по сезону. Ничто не предвещало крутых перемен в этом юбилейном году моей жизни. Однажды я встетил ее. Этот дивный, благоухающий цветок, возросший на чужой клумбе. И я, поддавшись основному инстинкту, нырнул в чувства и фантазии, как пьяный десантник на день ВДВ бухается со всей дури в фонтан на главной площади города.
Была ли это любовь - не знаю, но мое сердце при встрече с ней колотилось, подобно молоту кузнеца дяди Сережи из деревни Новая Ослянка, где я обычно проводил школьные каникулы. Мои ладошки становились влажными и липкими, как если б я их перепачкал в геле, но возможно это и были остатки геля, который я старательно "вбивал" в свою редколесную шевелюру, пытаясь придать себе воинственный вид настоящего самца, а волосам
твердость и несгибаемость сами знаете чего.
Не будучи сильно искушенным в любовных делах, я обратился за помощью к другу. И последующие две недели следовал точно составленной им схеме. Каждый понедельник, среду и пятницу я нервно топтался, как человек долго ожидающий своей очереди в сортир и уже потерявший всякую надежду туда попасть, около входной двери моей белокурой Жази; дрожащими пальчиками, поминутно нервно огладываясь, пытался закрепить на дверной ручке измученный, устало свесившийся букетик, который с каждым моим движением все больше напоминал веничек сухоцветов. Я завел собаку и часами выгуливал под окнами моей прелестницы. Довыгуливался до того, что в полисаднике появилась отличная дорога, шириной около метра, которую впору было асфальтировать. И, судя по амбре, долетавшего до моего 5-го этажа, загаженность поста №1 явно превышала все допустимые нормы. Пора было переходить к решительным действиям. Надо поцеловать предмет моей страсти, решил я и приступил к освоению техники поцелуя. Тренировался на консервированных помидорах, пока диатез не проявился, как у годовалого ребенка. Тогда я перешел к менее травмоопасному продукту, а именно к спагетти, это было гораздо приятнее и сытнее. Чудесные длинные макаронины можно было засасывать с разной скоростью, рвать зубами, перекатывать языком от одной щеки к другой, покусывая. И у меня получалось довольно неплохо.
И вот день Х настал. Я надел все лучшее сразу и выглядел, как единственный деревенский петух накануне случки. От меня несло парфюмом так, что подвальные кошки щурились и истекая слезами, трусливо поджав хвосты, уползали в дебри своего подземелья. Одним словом, я представлял угрозу для окружающих.
Одолжив у сантехника Васи мотоцикл с коляской, подкатил к дому возлюбленной. Пока я направлялся к заветной двери, мое сердце выполнило 12000 кульбитов и на 12001-м потный подергивающийся палец уже вдавливал пипку звонка до предела. Мое очарование открыло дверь, произнеся короткое: "Привет". Вот он свет в конце тоннеля. Казалось, она всю жизнь ждала именно меня. И уже хорошо, что не спутила с лестницы.

Ну да, получилась слабая привязка, если только дать волю фантазии и переложить события на российскую почву, наше время.
Допустить, что Хаус и Уилсон знакомы чуть ли не с детства и естественно многоопытный Хаус преподносит своему юному другу очередные уроки бытия и что из этого получается. Рассказ идет от имени Уилсона. Вот такой вот лирический полет фантазии у меня вышел.
В будущем, я учту ошибки и сужу рамки повествования, не буду столь сильно отвлекаться от основных персонажей.

JustJuly, а обычно значение не дается...
иногда даже замОк/зАмок, хлопОк/хлОпок и т.п. не поясняется, на усмотрение отвечающего

Добавлено (03.09.2010, 14:17)
---------------------------------------------

На счет Хью у меня нет сомнений.

Молот
Приход
Хью
Бледнолицый
Рояль

Когда Хаус подъехал к собственному дому, ночь уже уступила место раннему утру. Он заглушил двигатель, осторожно снял шлем, приложил холодные пальцы к вискам, мечтая, чтобы головная боль закончилась также внезапно, как и началась. Хаус поднялся по лестнице и остановился перед дверью собственной квартиры. Смутное чувство тревоги заставило его замереть на несколько секунд и прислушаться. За дверью играли на рояле. «Замок не взломан, - мысленно отметил Хаус, - и это не может быть грабитель. Грабители не музицируют в чужой квартире». Дубликат ключа принадлежал Уилсону, но он не настолько сумасшедший, чтобы в 4 утра приехать к своему другу и в одиночестве сыграть Шопена, особенно если вспомнить, что Джеймс даже нот разобрать не мог. Хаус крепче обхватил трость, на случай, если придется обороняться, повернул ключ в замке и быстрым движением открыл дверь. В квартире стояла неестественная тишина, звуки музыки прекратились. Несколько секунд Хаус всматривался в слабо освещенную серым утренним светом комнату, как вдруг с удивлением воскликнул:
- Что здесь происходит?
Немолодой мужчина приятной европейской внешности в синем шелковом халате, накинутом поверх серебристо-серой атласной пижамы, плавно поднялся из-за рояля и сделал маленький шаг навстречу.
- Вы, как я понимаю, хозяин квартиры? – произнес он негромким голосом с неуловимым иностранным акцентом.
- Я не готовился к приходу гостей. Как вы здесь оказались? – грубо спросил Хаус, опытным взглядом осматривая комнату: окна закрыты, замок не взломан, все предметы на своих местах.
- Меня зовут Хью, - представился незнакомец, но Хаус не дал ему договорить:
- Как вас зовут, меня заинтересует, если я соберусь заявить на вас в полицию.
- А вы это сделаете, мистер Хаус? – в ответ гость вопросительно приподнял брови и бросил быстрый взгляд на телефон в гостиной.
- Как вы оказались в моей квартире? – сердито повторил Хаус, вспоминая, не мог ли он, в спешке уезжая на ночной вызов, оставить дверь открытой. «Нет. Исключено», - решил он, и от этой мысли на душе у него стало неспокойно. Хаус вновь посмотрел на неожиданного гостя, но тот опустил глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом.
- Проблема в том, что я не могу объяснить, почему я здесь, - медленно, растягивая слова, произнес мужчина.
- Вы что, лунатик? – с недоверием спросил Хаус, - а впрочем, не важно. Уходите. На свежем воздухе больше шансов, что в голове прояснится. Вдруг вспомните, кто вы и откуда, - настойчиво предложил он.
- Вы – одинокий человек? – неожиданный вопрос собеседника показался Хаусу подозрительным.
- Какое вам дело? – грубо ответил Хаус, еще крепче сжимая в руке трость.
- Простите мне мое любопытство. Я здесь осмотрелся, пока вас не было. У вас совсем нет фотографий ваших близких, друзей, женщин… Ни-ко-го. Зато минибар набит до отказа, - ответил незнакомец, неопределенно указывая рукой на стены, стеллажи с книгами, кофейный столик, заставленный бутылками.
В этот момент Хаус мысленно признался себе, что испытывает страх. Его только на первый взгляд случайный собеседник говорил уверенным, спокойным тоном. По негромкому голосу было невозможно угадать, какие эмоции скрываются за его словами. Он говорил вежливо, негрубо, и в тоже время равнодушно и отстраненно, избегал прямого контакта глаз и стоял в двух шагах от рояля так, чтобы лицо постоянно оставалось в тени. Неожиданно Хаус понял, что манеры этого человека напоминают ему поведение наемных убийц в детективных фильмах. «Что за черт, - подумал он, - поверить не могу! Неужели один из моих пациентов решился на это! Нанять киллера стоит больших денег… А найти профессионала в атласной пижаме еще дороже?! Невероятно! И самое ужасное, что, скорее всего я не узнаю, кто это сделал».
- У меня к вам серьезное предложение, - продолжил незнакомец, а Хаус впервые обратил внимание на особенную бледность его лица.
- У меня к вам ответное предложение, и поверьте, мне оно нравится намного больше вашего, - возразил Хаус, стараясь скрыть охватившее его беспокойство.
Бледнолицый гость нахмурился и разочарованно проговорил:
- Позвольте, но я еще ничего не рассказал…
В ответ Хаус молча указал ему на дверь. Потенциальный убийца без возражений направился к выходу, что показалось Хаусу еще более подозрительным. Он отошел в сторону, внимательно наблюдая за странным гостем. Его манера двигаться настораживала Хауса. Незнакомец двигался изящно, бесшумно, как будто он скользил по воздуху в сантиметре над полом. В этот момент Хаус ощутил, что в комнате было непривычно холодно.
- Дверь заперта, - произнес гость, отвлекая Хауса от размышлений.
- Не может быть, - возразил Хаус.
- Посмотрите сами, - небрежно предложил гость.
Хаус медленно приблизился к двери, двигаясь осторожно, чтобы не дотронуться до обладателя шелкового халата, повернул ручку и свободно открыл дверь.
- А теперь – уходите, - попросил он.
Загадочный незнакомец подошел к порогу, остановился, обернулся и взглянул Хаусу прямо в глаза. Из-за полуопущенных ресниц они горели необычным блеском. Это был блеск, подобный блеску стальных инструментов в ярком холодном свете ламп в операционной. Взгляд его, проницательный и тяжелый, оставил у Хауса необъяснимое неприятное впечатление.
- Я не могу переступить порог, - произнес собеседник.
- Вы что, шутите? – спросил Хаус удивленно.
- Нет. У меня плохое чувство юмора, - ответил гость.
- Если вы остаетесь, я ухожу, - заявил Хаус, и, не оглядываясь, вышел в коридор.
- Куда вы? У нас с вами незаконченное дело, - протестующим голосом возразил незнакомец, но не попытался его догнать.
- В библиотеку. Надеюсь, там найдется для меня экземпляр «Молота ведьм». Говорят, там пишут, как вести себя с такими, как вы, - без промедления ответил Хаус, с грохотом захлопнул дверь и быстро спустился по ступеням. Оказавшись в безопасности, рядом с мотоциклом, Хаус вздохнул с облегчением и набрал номер Уилсона.

*конец*