Мини-чат | Спойлеры, реклама и ссылки на другие сайты в чате запрещены
|
|
|
История, начатая с эпилога.
| |
| Вера-Ника | Дата: Четверг, 17.10.2013, 18:00 | Сообщение # 91 |
|
Кардиолог
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 759
Карма: 85
Статус: Offline
| Цитата hoelmes9494 (  ) Ты на что, царская морда. намекаешь? А если серьёзно, у Грэга мама - Тринадцатая. и хоть она и не передала ему свою хорею. зато видимо передала многое другое
А это я вспомнила дурацкую теорию, что, если записать какие-то "волны" от козы, а потом ими облучать собаку, то у собаки родятся щенки с рогами... Видимо, Грэга тоже "облучили" Хаусом. Точнее, Тринадцатую, ну и Уилсон свою дозу тоже получил...
Странно...Я не помню, чтобы Тринадцатая ловила попкорн ртом 
|
| |
| |
| hoelmes9494 | Дата: Четверг, 17.10.2013, 18:21 | Сообщение # 92 |
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| Цитата Вера-Ника ( ) Странно...Я не помню, чтобы Тринадцатая ловила попкорн ртом
А это уже не гены - это сила наглядного примера 
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
|
| |
| |
| Tani | Дата: Суббота, 19.10.2013, 15:07 | Сообщение # 93 |
Кардиолог
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 534
Карма: 765
Статус: Offline
| Цитата hoelmes9494 ( ) предоставленный самому себе Грэг Уилсон способен причинить окружающему миру разрушения, сравнимые разве что с ураганом Сэнди.
Цитата hoelmes9494 ( ) сила наглядного примера
А ты точно уверенна, что в далеком далеком детстве мальчишкам не сделали операцию по обмену мозга? А может Уилсон годика на три впал в кому (ну, ребенок, заботы, то да се, лучше переспать ), а в это время воспитанием Грэга занимался Хаус? От тебя, как от автора, чего угодно ожидать можно. 
Sometimes reasonable men must do unreasonable things©
...милосердие в каждом движеньи, а в глазах, голубых и счастливых, отражаются жизнь и земля©
|
| |
| |
| hoelmes9494 | Дата: Воскресенье, 20.10.2013, 14:12 | Сообщение # 94 |
|
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| Цитата Tani ( ) А ты точно уверенна, что в далеком далеком детстве мальчишкам не сделали операцию по обмену мозга?
О, я на эту тему уже как-то толкала теорию: всё дело в воспитании. Хаус, как лидер, достаточно требовательный и разумный, воспитал примерного ребёнка. но несколько неуверенного в себе, а погруженному в себя. интравертированному и не знающему. чего он хочет, Уилсону подвижный мальчишка слегка так сел на шею.
Добавлено (20.10.2013, 14:12)
---------------------------------------------
Он затормозил, чуть не уткнувшись в металлическое заграждение, и, ещё не глуша мотора, перегнулся через колени Хауса, невольно притиснув его к сидению, и толчком распахнул пассажирскую дверцу:
- Выметайся. Мы на месте.
Хаус с видимым усилием выбрался из автомобиля и остановился, опираясь на капот. Перед ними, напоминая пёстрый табор или цирк шапито, толпились группки людей в разноцветной одежде, возвышались какие-то временные постройки, конструкции, лотки, стояли и лежали на земле растюнингованные лёгкие и тяжёлые байки, пахло выхлопными газами, машинным маслом, бензином, жареным арахисом, уксусом - всё вместе создавало совершенно неповторимый ошеломляющий букет. А ещё трепещущие флажки, рекламные растяжки, провода кинокамер и микрофонов, софиты, мигалки, перебивающие друг-друга выкрики, шум моторов, забойный рок из динамиков. Грэг вертел головой, как заводной болванчик. Его тёмно-карие глаза раскрылись так широко, что казалось, у него налицо проявление всех глазных симптомов эндокринной офтальмопатии. Возможно, поэтому он пропустил то, что привлекло внимание выбравшегося следом Роберта: огромный прозрачный шар, сделанный словно бы из стекла, но изнутри выложенный металлической сеткой. Он стоял на опорах поотдаль, поэтому и не сразу бросился в глаза Грэгу.
- Что это? - спросил Роберт, указывая на шар.
- Они будут ездить как раз в этой штуковине, - сказал Хаус. - Возьми на случай, если вам захочется сладкой ваты или сосисок, или сфотографироваться с мотоциклами, - он вытащил из кармана пару помятых купюр и сунул Роберту в нагрудный карман.
- Спасибо, пап.
Уилсон между тем запер машину, прижимая плечом к уху телефон и говоря в него:
- ...часа на три — не больше, не волнуйся. И я их потом подвезу.
- Кому ты звонишь? - подозрительно спросил Хаус.
- Кадди. Мы же забрали Роба со двора, и даже не предупредили её.
- Думаешь, у неё не хватило бы ума позвонить самой?
- У неё? - Уилсон выдержал многозначительную паузу. - У неё - хватило бы.
- Эй! Это что, наезд? - деланно возмутился Хаус.
В это время музыка смолкла, динамик покряхтел, и чей-то голос принялся перечислять участников и достоинства и недостатки их байков.
- «Голубой дракон» сделает твоего «Урана». - сказал Уилсону Хаус. - Уже по нику видно. С какой стати он вообще Уран? Пустое сотрясение воздуха. А если у байкера нет логики, значит, он и катает нелогично. А значит, проиграет по тактике.
- А «Дракон» с какой стати дракон?
- Потому что у него на баке голубой дракон — ты что, не видишь?
- Но технические параметры всё равно лучше у «Урана», - с сомнением сказал Уилсон, хотя мало что понимал в технических параметрах — просто не хотелось оставлять за Хаусом последнего слова.
Объявили первый заезд - пары на полосе препятствий. Моторы взревели надсадно, но даже в этой надсаде чувствовался резерв силы, байкеры выглядели хладнокровно, как терминаторы. Роберт испытывал определённое удовольствие, глядя на них, но оно в сравнение не шло с завороженностью Грэга. Рот малыша приоткрылся, он не сводил глаз с мотоциклов, словно это качающийся диск гипнотизёра, даже ритм его дыхания быд подчинён ритму движения байка с голубым драконом на красном фоне. Чёрный «Уран», действительно, проходил полосу не так чисто, но байкер хладнокровно выжимал «потолок» и из себя, и из машины, и это хладнокровие вызывало невольное уважение даже у Хауса.
Заезд следовал за заездом, Хаус и Уилсон держали пари, прихлёбывали пиво, грызли сухарики и негромко переговаривались. Уилсон с удовлетворением заметил, что Хаус наконец-то расслабился и разговорился — впервые с похорон Арлин. Даже тон у него сделался другой — мягкий, без горечи последних десяти дней и ядовитости последних десяти лет. Он вдруг вспомнил свой первый мотоцикл и стал рассказывать о нём сочувственно слушающему Уилсону, как рассказывают о первой любви — с нежной ностальгией. Грэг слушал краем уха, не сводя глаз с мотоциклистов, а Роберт почувствовал, что начинает скучать, и понемногу отошёл в сторону — его по-прежнему привлекал прозрачный шар. Он не мог поверить, что мотоциклисты смогут ездить внутри него, не падая, и ему всё казалось, что есть какой-нибудь подвох — например, система зеркал, которая создаст иллюзию движения, и он хотел увидеть этот подвох.
Как вдруг ему на плечо опустилась чья-то тяжёлая, но ласковая рука, и негромкий мужской голос задумчиво проговорил:
- Как ты вырос! Я тебя еле узнал — длинный, тощий... Лиза тебя не кормит? Или у Хауса снова нет денег, чтобы самому платить за еду?
Голос звучал так спокойно, что Роберт даже не вздрогнул от неожиданности — только поднял голову и посмотрел: крепко сбитый мужчина с коротко остриженными светлыми с сединой волосами, свежий запах одеколона, серо-голубые глаза, модный галстук, отглаженный воротник. зажатая в углу рта зубочистка — она шевелилась, когда он говорил.
- Па...? - с сомнением пробормотал Роберт.
Триттер улыбнулся:
- Хорошо, что узнал. Мы слишком редко видимся — тебе не кажется, Бобби? С кем ты здесь? С Хаусом?
- Ага...
- Хочешь мороженого? Или, может быть, сладкой ваты? - он полез в карман.
- Нет, сэр, спасибо, - поспешно отказался Роберт - не хватало ещё, чтобы Триттер стал угощать его сладкой ватой на глазах у Хауса.
Триттер слегка поморщился:
- Ты и Хауса сэром зовёшь?
- Нет, он запретил.
- А как же? Папа?
- По всякому, - уклончиво ответил Роберт, незаметно выворачивая плечо из-под руки. - Чаще всего просто Хаус.
- А Лиза как его зовёт? По-имени?
Роберт почувствовал себя на допросе в полиции.
- Нет. Чаще тоже Хаус. Иногда по-имени, а иногда никак.
- Никак? - чуть удивился Триттер.
- Ну, она говорит, например: «Что ты будешь на ужин, сэндвич или курицу?, - или. - Ты не вычитаешь мою работу на переаттестацию?». - растолковал Роберт.
- А, понятно... А как сестра? Всё ещё ревнует к тебе Лизу? Или успокоилась?
Роберт удивлённо посмотрел на Триттера. Слово «ревнует» никак не вязалось с характером Рэйчел — энергичным, но неизменно спокойным и доброжелательным.
- Разве ты не знаешь, что она — приёмная дочь у твоих родителей? - спросил Триттер. - Пока ты не родился, большого значения в этом не было, но твоё рождение она восприняла, как угрозу своему месту под солнцем. И даже пыталась тебя убить, когда ты был совсем малышом.
- Рэйчел пыталась меня убить? - не веря своим ушам, переспросил Роберт. - Вы что-то путаете...
- Да что же тут спутаешь.., - невесело рассмеялся Триттер. - История известная — странно, что тебе даже не сочли нужным рассказать. Ты не помнишь, откуда у тебя этот шрам? Нет? - он провёл рукой по голове Роберта у границы волос.
Роберт, который как-то не задавался этим вопросом, посмотрел на него с недоумением..
- Посмотри-ка, кто там, - Хаус подтолкнул Уилсона локтем.
Уилсон посмотрел и сразу встревожился:
- Послушай, ты ведь сможешь обойтись без эксцессов?
- Я? - обиделся Хаус. - Ну да, это ведь я прострелил ему ногу восемь лет назад.
- Ты вынудил его прострелить тебе ногу восемь лет назад. И если задашься такой целью, снова вынудишь. Только на этот раз он, может быть, будет стрелять не в ногу, а в голову... Не подходи к нему!
- Это приказ?
- Просто не подходи к нему, - Уилсон ухватил Хауса за рукав, словно тот рвался из рук, лишь бы подойти к Триттеру. - Хочешь ещё пива? А сэндвич? Давай куплю тебе с беконом и васаби — очень вкусно.
- Но не кошерно, - Хаус дёрнулся и высвободил руку. - Ты пытаешься отвлечь меня конфеткой, как трёхлетнего, а мне, между прочим, уже стукнуло пять.
- Если бы я был уверен, что ты сможешь вести себя хотя бы как воспитанный пятилетка... Хаус, не делай этого! Пожалеешь!
Но Хаус уже целеустремленно направился к человеку, разговаривающему с его сыном. Неизвестно, насколько мирными были его первоначальные намерения, но уже с нескольких шагов он уловил суть разговора и выкопал томагавк войны одним движением.
- Эй! - окликнул он довольно громко. - Отойди от моего ребёнка, грёбаный педик!
Уилсон поднял глаза к небу и осуждающе покачал головой.
Триттер обернулся.
- Добрый день, Хаус, - сдержанно проговорил он. - Как поживаешь?
- Ой, прости, принял тебя за педофила, - Хаус не старался понижать голос, и те, кто стоял поближе, обернулись на них. - Но ты всего лишь членовредитель. И под членом я, понятно, понимаю, не член...
Триттер шагнул к нему навстречу.
- Ну вот чего ты нарываешься? - негромко, даже дружелюбно спросил он. - Я здесь случайно. Увидел сына — захотелось словом перемолвиться. Неужели ты боишься, что он за две минуты настолько меня полюбит, что вышвырнет тебя из своей жизни?
- Кого ты увидел? - переспросил Хаус, делая вид, что страдает расстройством слуха. - Сына? Твоего сына? Ты обознался, бывший коп. Или ты, может быть, забыл, что у тебя нет детей? Или это у тебя в крови, считать чужое своим, будь то машины, банковские счета или дети?
- А у тебя задница горит, - улыбнулся Триттер.
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
Сообщение отредактировал hoelmes9494 - Понедельник, 21.10.2013, 17:18 |
| |
| |
| Tani | Дата: Понедельник, 21.10.2013, 07:51 | Сообщение # 95 |
|
Кардиолог
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 534
Карма: 765
Статус: Offline
| Цитата hoelmes9494 ( ) слегка так сел на шею.
Преуменьшение года.  И, кстати, характер то Роберта первые, сколько там, три-четыре года формировал Триттер.
Ну вот, помяни нечистую силу она и появится.  Вовремя Хаус про удочерение рассказал.
Sometimes reasonable men must do unreasonable things©
...милосердие в каждом движеньи, а в глазах, голубых и счастливых, отражаются жизнь и земля©
|
| |
| |
| JaVika | Дата: Понедельник, 21.10.2013, 13:53 | Сообщение # 96 |
Невролог
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 234
Карма: 172
Статус: Offline
| Цитата hoelmes9494 ( ) - Па...? - с сомнением пробормотал Роберт.
Триттер улыбнулся:
- Хорошо, что узнал. Мы слишком редко видимся — тебе не кажется, Бобби? С кем ты здесь? С Хаусом?
- Ага...
- Хочешь мороженого? Или, может быть, сладкой ваты? - он полез в карман.
- Нет, сэр, спасибо, - поспешно отказался Роберт - не хватало ещё, чтобы Триттер стал угощать его сладкой ватой на глазах у Хауса.
Триттер слегка поморщился:
- Ты и Хауса сэром зовёшь?
- Нет, он запретил.
- А как же? Папа?
- По всякому, - уклончиво ответил Роберт, незаметно выворачивая плечо из-под руки. - Чаще всего просто Хаус.
- А Лиза как его зовёт? По-имени?
Роберт почувствовал себя на допросе в полиции.
- Нет. Чаще тоже Хаус. Иногда по-имени, а иногда никак.
- Никак? - чуть удивился Триттер.
- Ну, она говорит, например: «Что ты будешь на ужин, сэндвич или курицу?, - или. Ты не вычитаешь мою работу на переаттестацию?». - растолковал Роберт.
- А, понятно... А как сестра? Всё ещё ревнует к тебе Лизу? Или успокоилась?
Триттер снова включил копа, бедный Роберт, беги от него не оглядываясь... Скорее бы уже Хаус вмешался в их разговор.
Цитата hoelmes9494 ( ) - Эй! - окликнул он довольно громко. - Отойди от моего ребёнка, грёбаный педик!
Вот с этого момента и дальше по тексту один сплошной восторг от прочтения. Триттер и Хаус сошлись в лобовой атаке и сворачивать никто из них не собирается... Ух, заинтриговали, hoelmes9494, жду продолжения этого словесного поединка с большим нетерпением.
|
| |
| |
| hoelmes9494 | Дата: Вторник, 22.10.2013, 22:16 | Сообщение # 97 |
|
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| - Да ну?
- Ну, да. Прямо дымится: ещё немного — и в драку полезешь. Столько лет прошло, а ты, наверное, каждый день болячку расковыриваешь. Между прочим, если бы не Лиза, ты бы ещё тогда сел. Сел бы и своего дружка утянул, - движением головы Триттер указал на Уилсона. - И если ты бы в тюрьме выжил - хоть ты и отморозок, но там таких как раз полно, то этот, - снова такой же указующий кивок, - удавился бы на второй неделе, а прежде его успели бы отодрать всей тюрьмой во все отверстия и выбить из него дерьмо, а потом этим же дерьмом накормить. И хоронили бы его в закрытом гробу. Вот какую ты ему уготовил судьбу с лёгким сердцем, когда ставил от его имени корючки на краденых рецептах, а он тебя и тогда покрывал, и сейчас шляется с тобой по мотогонкам и пьёт пиво вместо того, чтобы послать подальше. Наверное, детям ты не рассказываешь, как их папочка крал наркотики из больничной аптеки, подделывал рецепты, врал, вымогал, шантажировал. О том, как он вытирает ноги о своих пациентов, хамит, в грош их не ставит. О том, что ему всё сходит с рук, потому что он, видите ли, светило...
- А ведь ты это из зависти, - вдруг широко улыбнулся Хаус. - Ты же мне кругом завидуешь. Я — сволочь, отморозок, всех подвёл, всем подгадил, а они все всё равно со мной, а не с тобой. И Лиза. И дети. И Уилсон, случись такое снова, опять будет ради меня врать и меня выгораживать. И пить со мной пиво. Не смотря ни на что. А у тебя такого нет и никогда не было. Мне тебя даже немножко жаль, бывший коп.
- Ты лучше себя пожалей. Ты же деградируешь, Хаус. Я смотрел твой график работы за последний год. Ты больше напропускал, чем наработал. Викодинчик-то, видно, сказывается... Вынуждаешь Лизу деньги занимать, сам живёшь за счёт Уилсона. Детей того гляди побираться отправишь. Вон, Роберт совсем исхудал, на селёдку похож. Не можешь плёвый сегвей ему купить — мальчишка соседу обзавидовался. Пособие Рэйчел тоже, конечно, на наркоту уходит? Я знаю — ты возобновил его пару лет назад, для того и удочерял, надо полагать?
При этих словах лицо Хауса заметно побледнело, и Уилсон, внимательно наблюдавший за разговором издали, встревоженно двинулся к ним.
- У меня больные ноги, - глухо сказал Хаус, опустив голову. - В суставе хроническое воспаление. В плохие дни мне приходится ссать в утку, потому что я не могу встать. Но я консультирую в сети. В хорошие я хожу на работу, ни на миг не переставая чувствовать боль. Когда она становится слабее, у меня эйфория. Ты можешь считать это приходом от викодина. Может, так и есть. Я только знаю, что Роберт, если получает в школе плохую оценку, прежде всего смотрит в окно, нет ли дождя или тумана. В дождь он боится показывать мне дневник. Рэйчел поступает по-другому — она показывает мне свои «неуды» только в дождь. Ты думаешь, что она мазохистка? Нет. Просто не хочет омрачать мне редкие солнечные дни — понял, скотина?! - Хаус сгрёб в кулак рубашку Триттера, что смотрелось забавно — Триттер был не ниже, а в плечах гораздо шире. - И если я ещё раз услышу, сукин кот, как ты вот так разговариваешь с моим сыном о моей дочери... - он замахнулся.
- Хаус! - Уилсон перехватил его запястье. - Хаус, не смей, не надо!
Он словно бы опомнился — опустил руку, одёрнул рубашку, медленно выдохнул. И вдруг резко обернулся к Робу:
- А ты что стоишь, уши развесил? Чтобы я тебя больше не видел болтающимся в одиночку! И не смей заговаривать, с кем попало. Ты понял?
- Да, сэр, - еле слышно шепнул Роб, отступая и вжимая голову в плечи.
Триттер едва заметно улыбнулся кончиками губ.
- Я пойду, дружище, - мягко сказал он, обращаясь к Роберту. - Увидимся.
- До свидания, - сказал ему Уилсон.
Роберт продолжал молча стоять, не двигаясь с места. Хаус смотрел на него со странным выражением лица — Роб затруднялся интерпретировать это выражение, а потому и не знал, как подстроиться.
- Роб, я там Грэга одного оставил, - наконец, обратился к нему Уилсон. - Будь другом, присмотри, чтобы он под мотоциклы не полез. Мы сейчас.
- Что ты творишь? - тихо сказал Хаусу Уилсон, когда Роберт отошёл достаточно далеко. - Ты потеряешь мальчишку так же, как твой собственный отец потерял тебя.
- Но ты слышал? Он уже нажаловался этому типу, что я не покупаю ему эту чёртову бандуру на колёсах!
- А это очень тревожный симптом, между прочим - то, что он жалуется фактически постороннему человеку. Ну кто ему Триттер? Они видятся реже раза в год. Значит, ты уже теряешь его. У тебя что, правда нет денег на сегвей? Я дам тебе денег — купи ему сам.
- Не нужно мне твоих денег. Я, знаешь, пока в состоянии заработать.
- Так заработай и купи.
- Да пошёл ты!
- Ты злишься, потому что он тебя сделал. Я про Триттера. Кругом сделал.
- Ты же ни черта не слышал. Он рассказывал Роберту, что Рэйчел стреляла в него, потому что приревновала мать и хотела его убить. Так можно кого хочешь сделать.
- Ну что ж, это почти правда. Ты же так любишь правду, любишь стучать ею по голове, запихивать силой в глотку, когда тебя не просят — что же ты взвился?
Хаус не ответил. Он закрыл ладонью лицо и принялся массировать ею лоб и виски, словно от усталости или головной боли.
- Хаус, - тон Уилсона сделался мягким, обволакивающим. - Ты как-то говорил, что склонен прислушиваться к моим советам. Прислушайся сейчас, это важно. Извинись перед Робом и купи ему чёртов сегвей. Ты пожалеешь, если так не сделаешь. Лиза выправляет ситуацию, как только может, но ты прёшь, как баран. Если тебе не нужен сын, признай это и скажи своим честно. Если нужен, проанализируй ситуацию. Всё очень плохо, Хаус. Но он тебя ещё любит. Очень любит. А скоро возненавидит. Ты зеркалишь отца: авторитарный тон, разговоры строго по делу, большей частью ты просто не обращаешь на него внимания. Я знаю, что ты умеешь по-другому. С Рэйчел ты другой. Хаус!
- Я не знаю, что делать. - Хаус, вздохнув, убрал руку от лица. - Он меня боится. А Рэйчел сама раскрывалась навстречу.
- То есть, делала за тебя твою отцовскую работу? Ну, знаешь, не всегда так бывает, - но тут же его тон смягчился. - Просто не скрывай своих чувств к нему. Будь честнее с ним. Говори с ним, как со взрослым. Как со мной.
- Называть идиотом и предлагать пива?
- И даже это было бы лучше, чем то, что ты проделываешь сейчас.
- И вот кто мне даёт эти советы? Человек, распустивший своего сына до того, что его на минуту оставить нельзя?
- Да, Грэг подвижный. Может быть, излишне авантюрный. Но сдержанность придёт с опытом. Однако, когда он меня видит, летит со всех ног и виснет у меня на шее. А как ведёт себя соскучившийся по тебе Роб? Я сегодня, между прочим, обратил внимание...
- Просто он сдержаннее твоего урагана.
- Ничего подобного! Когда тебя нет поблизости, он точно так же виснет у меня на шее, как и Грэг. И делает это как раз, может быть, потому, что испытывает потребность повиснуть на отцовской шее, а ты ему такой возможности не предоставляешь. Ты вечно раздражён, вечно язвишь. Мне, конечно, это с гуся вода и чихать, да и остальным, кто тебя знает — тоже. Мы привыкли. Но Роб... Пойми, он по-настоящему страдает.
Хаус оперся на металлическую загородку, возле которой они стояли, так стиснув при этом верхний прут, что, казалось, вот-вот погнёт в руках.
- Мне каждую минуту больно, Уилсон. Ты не знаешь, что это такое.
- Не знаю, ты прав. Но я хотя бы разумом помню о твоих ногах, поэтому безропотно сношу все твои выходки. Роберт не может, пойми. Он — ребёнок, в его возрасте чужая боль в голове ещё не удерживается. Тем более, что ты и не жалуешься.
- Кадди заласкивает его за двоих.
- Она не может за двоих, она — мать. А ты — отец. А Роб, между прочим, уже спрашивал у меня, не перепутали ли вы с Кадди, кто из детей у вас родной, а кто приёмный.
- Он настолько идиот, что думает, будто можно перепутать? - проворчал Хаус, но видно было, что ему не по себе.
- Он настолько идиот, что наивно уверен, будто родных детей любят.
- Я его люблю.
- Тогда, будь добр, донеси эту мысль как-нибудь и до него.
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
Сообщение отредактировал hoelmes9494 - Среда, 23.10.2013, 08:22 |
| |
| |
| Korvinna | Дата: Среда, 23.10.2013, 11:56 | Сообщение # 98 |
Кардиолог
Награды: 4
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 1063
Карма: 8200
Статус: Offline
| Я читала эту историю урывками. С прискорбно большими промежутками, выгрызаемыми реалом.
Сегодня у меня (ТТТ!) тихий день, и я пришла перечитывать вплоть до недочитанного.Добавлено (23.10.2013, 11:56)
---------------------------------------------
Кстати:
Цитата Triest5609 ( ) У меня когнитивный диссонанс. не могу себе представить и визуализировать образ старого Хауса. Ну не доживет он до такого возраста
"А которы выживают, те до старости живут"(с) 
Нет, серьезно, если Хаус при его наплевизме на ...э...долгосрочные перспективы собственного организма не умер где-то во времена третьего сезона, значит, имеет все шансы на долгую жизнь.
Dixi et animam levavi
|
| |
| |
| hoelmes9494 | Дата: Среда, 23.10.2013, 12:00 | Сообщение # 99 |
|
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| Korvinna, я очень рада этому.  Добавлено (23.10.2013, 12:00)
---------------------------------------------
Цитата Korvinna ( ) если Хаус при его наплевизме на ...э...долгосрочные перспективы собственного организма не умер где-то во времена третьего сезона, значит, имеет все шансы на долгую жизнь.
Вот и именно!
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
|
| |
| |
| Korvinna | Дата: Среда, 23.10.2013, 13:16 | Сообщение # 100 |
|
Кардиолог
Награды: 4
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 1063
Карма: 8200
Статус: Offline
| Цитата hoelmes9494 ( ) Их вечерний чай — семейная традиция. Одна из заведённых Кадди. «Мы должны хоть раз в день видеться друг с другом», - настойчиво вбивала она в голову мужа, потратив на это не один год, пока не заставила его принять её идею, как обстоятельство непреодолимой силы.
Это она правильно, но надеюсь, что сил было потрачено столько, что дальше этого она не пошла.
Ну там, "кусочничать" запретить, чтоб в строго определенное время питались :embar:
Добавлено (23.10.2013, 12:12)
---------------------------------------------
Цитата hoelmes9494 ( ) Отец говорил, что умение плакать настоящими слезами во взрослом возрасте — подарок. Не всем дано
О! Видится мне тут такое вдруг прорезавшееся, через третьи руки переданное, сожаление о том что ты - тот, кто ты есть. А могло бы, может, по-другому... Да ну, к черту, не могло! "- А каким он был... до ноги? - Да в общем, ... таким же."(с)
Цитата hoelmes9494 ( ) - Зато ты будешь жить, - говорит Хаус. - У тебя сын-подросток — подумай о нём. - Я думал... Но ты ведь не оставишь Грэга, если я... когда я... - Уилсон замолкает. У него дрожит подбородок.
( с ласковой грустью) Наглец ты всё-таки, Джеймс Эван Уилсон. Только такого рода наглец, который под термин не подверстывается.
Добавлено (23.10.2013, 12:33)
---------------------------------------------
Цитата hoelmes9494 ( ) И Форман подписал, качая головой и ворча себе под нос, что Хаус, скорее всего, решил занять эту должность на спор, а теперь там со скуки повесится или сбежит через неделю, а ему снова придётся искать специалиста на свободную вакансию. Не повесился. Не сбежал. Но штуку отмочил: набрал штат сотрудников-инвалидов - слепого врача-отоларинголога и сурдолога, терапевта-колясочника, женщину-невропатолога, страдающую последствиями ДЦП - и с головой ушёл в исследовательскую работу.
Цитата hoelmes9494 ( ) - Так ты, - он похолодел, догадываясь, - хочешь саму смерть поймать за хвост? Лечение тебе уже не интересно — ты на основы замахнулся? Поэтому геронтология? - Ага, - легко согласился Хаус и спёр у него с тарелки рогалик.
Да. И нет. И да. Он в который уже раз ищет нечто, которого никто не делал; что-то, чем не интересовались; угол, под которым не смотрели.
Цитата hoelmes9494 ( ) И его бабушки-дедушки уже всех достали расспросами, когда их солнышко опять взойдёт. А «солнышко» ещё в понедельник так плевалось ядовитой слюной во время консиллиума, что двух докторов пришлось валерианкой отпаивать.
Цитата hoelmes9494 ( ) - Я тебе не верю, - наконец, сказал он, круто развернувшись к нему лицом. - Ты нарочно говоришь это, словно поворачиваешься ко мне самой гнилой своей стороной. Зачем? Я же всё равно не разлюблю тебя вот так, в один приём. - Ну, если ты помнишь, мы с этого начали. - Тогда ты, выходит, и дядю Грэга не мог разлюбить в один приём. А значит, ты врёшь. А значит, ты не считаешь дружбу тягостным обязательством. А значит... - Я тебя умоляю! - быстро перебил Уилсон. - Ещё одно «а значит», и я поищу у тебя в ухе электронного суфлёра. У тебя даже речь стала его. Грэг, возобновивший было свои метания по комнате, остановился, изумлённо полуоткрыв рот: - Ты... ты решил порвать с Хаусом, потому что ревнуешь к нему... меня? Ну ты даёшь, па... Густая багровая краска хлынула из-под широкого воротника футболки Уилсону в лицо
А ведь "бинго!", а?
И вот это еще, в сочетании:
Цитата hoelmes9494 ( ) Вот когда он начал понимать Хауса - тем труднее было ему заставить себя снова взглянуть в нечеловечески-умные, насмешливые и страдающие глаза старого друга, перед которым Уилсону было теперь нестерпимо стыдно за снисходительное похлопывание по плечу и показную готовность помочь все эти годы.
Цитата hoelmes9494 ( ) Но если ты, скажем, любишь человека и узнаёшь о том, что он совершил что-то не вяжущееся с твоим нравственным чувством, за одну ночь любовь не вытравить. Поэтому мы и страдаем, узнавая что-то дурное о тех, кого любим. Мы вступаем во внутреннее противоречие с собственными эмоциями. Если бы это было не так, да не плевать ли нам?
...понимая дурное о себе и думая, что...
Добавлено (23.10.2013, 12:46)
---------------------------------------------
Цитата hoelmes9494 ( ) - Идиот, - нежно сказал Хаус. - Главное, что ты будешь жить. Мы трижды проверили на метастазы, с подсветкой, послойно — у тебя всё чисто. Первичный очаг едва различим, неактивен. Это какая-то случайность, срыв иммунитета. Может быть, старая травма сыграла не последнюю роль — этого я не знаю. Ты будешь жить, будешь ходить на протезе, водить машину с ручным управлением, ты не сможешь танцевать на свадьбе своего мальчишки и играть в футбол с внуком — придётся просто смотреть, как это делают Грэг и Роб, ты будешь первое время стесняться раздеваться на пляже, поэтому мы выберем какое-нибудь безлюдное местечко. Ты будешь орать на собаку и швырять в неё костылём, когда она уволочёт твой протез погрызть под диван, а Грэг за ней полезет и будет отбирать, ругаясь, на чём свет стоит. Ты будешь знать о перемене погоды лучше всех метеобюро. Ты станешь ворчливее и раздражительнее. Но ты будешь жить. Уилсон слушал, закрыв глаза, чувствуя, как ладонь Хауса размеренно успокаивающе поглаживает его по голове. Действие этих слов и этой руки, видимо, потенцировало действие введённых ему успокоительных: боль стихла, его клонило в сон. В какой-то момент в палату было сунулась с каким-то назначением сестра, но Хаус свирепо глянул на неё и махнул рукой: «уйдите». - Всё будет хорошо, с тобой всё будет хорошо, - снова и снова тихо повторял он, пока не убедился в том, что Уилсон спит.
(зажмурившись) Да. Много-много раз "да!"
Цитата hoelmes9494 ( ) - Ему просто нужно время. - сказала Кадди. - По-моему, всё укладывается в норму реакции. Ты вспомни: Уилсон всегда реагирует на ранящие его значимые события, разрывая с ними все связи. Когда Эмбер умерла, когда тебя посадили, когда лекарство от рака не помогло, он всегда первым делом старался закуклиться. Отгородиться от всего того, что воплощало в его понимании «прежнюю жизнь», а значит, в первую очередь, от тебя. Рано или поздно он почувствует, что так не лучше, а хуже — и найдёт повод вернуться. Наберись терпения и не переживай.
\  Уилсон легко западает на мысль, что, мол, жил неправильно, а вот так-то будет теперь правильно.
Отсюда и периодические приступы "воспитать" Хауса, накатывающие на него в периоды уверенности в собственной правильности.
Добавлено (23.10.2013, 12:50)
---------------------------------------------
Цитата hoelmes9494 ( ) Хаус, я ещё могу понять, когда мальчишка делает вид, что учит математику, а сам при этом рассматривает порно, но мне недоступно понимание того, зачем зрелый мужчина делает вид, что рассматривает порно, когда на самом деле читает статью по кардиологии,
Вот выпендрежник!
Цитата hoelmes9494 ( ) - Я думал, таких вещей не в электронном виде уже на свете не бывает. - Старое всегда прочнее нового по определению. - буркнул Хаус. - Это почему? - Потому что старое уже сохранилось сколько-то времени, а про новое сказать пока нечего.
(это я от узко-специального восторга покатилась)
Добавлено (23.10.2013, 13:03)
---------------------------------------------
Цитата hoelmes9494 ( ) О, я на эту тему уже как-то толкала теорию: всё дело в воспитании. Хаус, как лидер, достаточно требовательный и разумный, воспитал примерного ребёнка. но несколько неуверенного в себе, а погруженному в себя. интравертированному и не знающему. чего он хочет, Уилсону подвижный мальчишка слегка так сел на шею.
См. разговор о сегвее, подавляемые, но рвущиеся наружу комплексы - страшное дело.
(и заодно глубоко задумывается, не доводилось ли Хаусу описываемого временного промежутка ловить себя на интонациях Джона Хауса)
Добавлено (23.10.2013, 13:08)
---------------------------------------------
Цитата hoelmes9494 ( ) - Эй! - окликнул он довольно громко. - Отойди от моего ребёнка, грёбаный педик!
(кивая) Правильно, какой-никакой шанс вынудить оппонента оправдываться.
Добавлено (23.10.2013, 13:09)
---------------------------------------------
Цитата hoelmes9494 ( ) Между прочим, если бы не Лиза, ты бы ещё тогда сел. Сел бы и своего дружка утянул, - движением головы Триттер указал на Уилсона. - И если ты бы в тюрьме выжил - хоть ты и отморозок, но там таких как раз полно, то этот, - снова такой же указующий кивок, - удавился бы на второй неделе,
Не вышло, Триттер- гад, но не дурак.
Добавлено (23.10.2013, 13:16)
---------------------------------------------
Цитата hoelmes9494 ( ) Роберт продолжал молча стоять, не двигаясь с места. Хаус смотрел на него со странным выражением лица — Роб затруднялся интерпретировать это выражение, а потому и не знал, как подстроиться.
Очень больно... Всё же не только в воспитании дело, Роберту кое-что не передалось. Упрямства нехватка, стремления перечить. Эмпатии слишком много, но он ее не обдумывает, она его захлестывает, и он трусит.
Рейчел, та, думает и выводы делает, и дневник в дождливые дни показывает, чтоб в случае чего хорошие дни Хаусу не портить.
Ох, Робби...
Dixi et animam levavi
Сообщение отредактировал Korvinna - Среда, 23.10.2013, 13:17 |
| |
| |
| hoelmes9494 | Дата: Среда, 23.10.2013, 14:18 | Сообщение # 101 |
|
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| Цитата Korvinna ( ) Только такого рода наглец, который под термин не подверстывается.
Отлично сформулировано. А я всё придумать не могла, какими словами это сказать.Добавлено (23.10.2013, 14:16)
---------------------------------------------
Цитата Korvinna ( ) Уилсон легко западает на мысль, что, мол, жил неправильно, а вот так-то будет теперь правильно.
И никак не перестанет - вот кто совершенно не способен учиться на ошибках - где-то у меня было про грабли.Добавлено (23.10.2013, 14:18)
---------------------------------------------
Цитата Korvinna ( ) Эмпатии слишком много, но он ее не обдумывает, она его захлестывает, и он трусит.
Прямо как дядя Джеймс
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
|
| |
| |
| Korvinna | Дата: Среда, 23.10.2013, 14:41 | Сообщение # 102 |
|
Кардиолог
Награды: 4
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 1063
Карма: 8200
Статус: Offline
| Цитата hoelmes9494 ( ) И никак не перестанет - вот кто совершенно не способен учиться на ошибках - где-то у меня было про грабли.
(пригорюнившись) Сие невозможно. Главное-то слово - "теперь". Всё кажется, что чем больше "неправильных" вариантов позади, тем выше вероятность, что теперь-то - вот она, правильность.
Цитата hoelmes9494 ( ) Прямо как дядя Джеймс
Ну, Джеймс - взрослый! Он кое-какие внутренние компенсаторные механизмы себе наработал.
И внешние. В виде Хауса.
Dixi et animam levavi
|
| |
| |
| hoelmes9494 | Дата: Пятница, 25.10.2013, 23:13 | Сообщение # 103 |
|
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| Грэг забрался на верхний прут загородки и стоял, балансируя руками.
- Слезь, - велел Роберт. - Свалишься — шею свернёшь.
- Подержи меня. - попросил Грэг. - Отсюда всё видно.
- Слезай, говорю. - Роб дёрнул его за штанину, отчего выведенный из равновесия мальчик едва не грохнулся, но сам же Роб и подхватил его.
- Ты чего? - обиделся Грэг, но повнимательнее присмотревшись к приятелю, сочувственно спросил. - Влетело, да?
- Вроде того... Хаус не разрешает разговаривать с этим... ну, который бывший отец. Я подумал, он мне сейчас вломит.
- Что, ни с того, ни с сего вломит? Он же к тебе подошёл, а не ты к нему.
- С того и с сего. Эх, Грегори-Грегори... Жалко, что ты маленький. - вздохнул Роберт. - Я бы с тобой дружил...
- Начинай — я же вырасту.
- Я же тогда тоже вырасту. У нас четыре года разницы — целая вечность.
- У папы с Хаусом тоже такая разница — и ничего.
- Да? - удивился Роберт. - Правда?
- Ага. Хаус старше на четыре года. Даже на пять, если по календарю. У папы зимой день рождения, у Хауса — летом.
- Какой ты знающий! Откуда бы?
- У папы на календаре все дни рождения отмечены, чтобы никого не забыть поздравить, - простодушно объяснил Грэг. - И твой тоже. Так что сегвей он тебе уж точно подарит. И ещё покруче, чем у Кайла.
- Мне больше не надо его подарков, - сразу помрачнев, опустил голову Роберт.
- Почему не надо? Подарки — это же здорово.
- Это ничуть не здорово. Ты просто не понимаешь. Брать дорогие подарки от чужих людей — это как... как выклянчивать деньги в переходе.
- Че-го? - переспросил Грэг, сузив глаза. - Это кто тут тебе чужие люди? Это мы с папой чужие люди?
- Но ведь не родственники. Значит, чужие. Значит, брать у вас дорогие подарки всё равно, что...
Он не успел договорить.
- Вот тебе! - крикнул Грэг и, размахнувшись, пнул кроссовкой Роберту под колено. - Вот тебе! Получай!
В другое время Роберт справился бы с мальчишкой без труда, но сейчас он был уже расстроен, а яростный напор Грэга совершенно выбил его из колеи, поэтому он даже не попытался отмахиваться или уворачиваться от пинков — только отскочил и присел, схватившись за ушибленное место. Больно было отчаянно — удар пришёлся по передней поверхности большеберцовой кости, но он не заплакал, потому что вообще плакал очень редко.
Разревелся Грэг. Громко, что-то невнятно выкрикивая, и неудивительно, что подошедший Хаус подумал, что это Роберт как-то обидел малыша.
- Что ты ему сделал? - резко спросил он, хватая сына за плечо. - Почему он плачет?
- Ничего, - буркнул Роберт, цепенея под этой рукой.
- А чего же он тогда ревёт? Лёгкие разрабатывает? Ты что его, стукнул?
Уилсон между тем присел перед подвывающим Грэгом на корточки и взял его лицо в ладони:
- Что произошло, маленький? Вы поссорились? Подрались? Ну, успокойся, не то я так ни слова не пойму, - он вытащил из кармана пачку салфеток и стал вытирать что-то пытающемуся выговорить сквозь слёзы Грэгу мокрые щёки и нос. - Ну, тише, тише, не плачь. Я тебя люблю, - он наклонил голову сына и нежно поцеловал малыша в кудлатую макушку.
Роберт отвернул голову, чуть не свихнув шею — лишь бы не видеть эту ласку. Его лицо сделалось неподвижным, губы поджались горестно и холодно.
Между тем лучи прожекторов скрестились на стеклянном шаре, из колонок донеслось: «Показательные выступления на отрицательной поверхности. Майкл Старлинг и Джоанна Круз», и толпа зрителей взорвалась приветственными криками.
Роберт отметил про себя, что одна из байкеров женщина, и снова подумал о Кэнди Маски и о том, как здорово было бы прокатить её на новеньком сегвее, не хуже, чем у Кайла. Откуда, интересно, Триттер узнал про то, что ему нужен сегвей? Неужели он говорил с Грэгом? А может, с мамой? Они снова встречаются потихоньку от Хауса, и мама жалуется на то, что все по-настоящему крутые игрушки у него дарёные? Но разве Хаус в этом виноват?Зато все фильмы и книги у него от Хауса, и диски, и даже маленькое, но совершенно настоящее фано, а музыкальная коллекция в сто раз круче, чем у Кайла. Хаус тоже мог бы купить Робу самокат и велик, и вертолёт с дистанционным управлением, и робота-кирасира со встроенным магнитофоном, если бы дядя Джеймс всегда не успевал раньше. Уилсоны всегда дарили ему дорогие подарки, иногда даже очень дорогие, как, например, навороченный ноутбук к прошлому рождеству. Почему он никогда раньше не думал, что со стороны всё может выглядеть так, будто Хаус живёт за чужой счёт? А ведь и правда, дядя Джеймс один платит, если они едят мороженое или идут смотреть «гладиаторские игры», или катаются в парке на автодроме. Просто ни он сам, ни Хаус никогда об этом не говорят и даже не задумываются, вот и Роберту не приходило в голову. Ну что ж, он больше никогда ничего у них с Грэгом не возьмёт. Может быть, дядя Джеймс сначала обидится, как обиделся Грэг, но он поймёт, если объяснить. Никто не смеет говорить, что Хаус пользуется пособием Рэйчел или не может обеспечить свою семью. Как только Хаус сам не понимает, что подставляется, позволяя Уилсону покупать ему сэндвичи! - наверное, впервые в жизни Роберт почувствовал досаду на Хауса.
- Так что ты ему сделал? - снова спросил Хаус, слегка встряхнув его за плечо.
- Ничего... Можно я посижу в машине?
- «Ничего» - это не ответ. Если бы ничего, он бы и реагировал «никак», а не ревел.
Но тут Уилсон, оставив всё ещё всхлипывающего сына, очень мягко взял руку Хауса и, глядя ему в глаза, осторожно снял её с плеча Роберта. А мальчику сказал:
- Иди, Роб, иди. Посиди. Можно.
Не поднимая глаз, Роберт медленно пошёл к автомобилю, открыл незапертую заднюю дверцу, забрался на заднее сидение и лёг, подтянув колени к подбородку.
Теперь он думал о Триттере. Триттер любил его прежде, как сына — он не помнит, но мама рассказывала. Может быть, любит и теперь. Просто не может чаще бывать у них, чаще видеться с Робом - он и Хаус, как кошка с собакой, терпеть друг друга не могут. Кто из них перед кем виноват? Мама говорила как-то, что это сложно понять. А вдруг Триттер мог бы вот так... ну, не вытирать ему слёзы — он редко плачет — но хотя бы просто наклониться, спросить: «Ты в порядке, сынок?» - и даже, может быть, чмокнуть в макушку, как Уилсон Грэга. Глупо так думать и даже нечестно, но проще представить такое от Триттера, чем от Хауса. От кого угодно проще. Вот только проблема-то как раз в том, что Роберту не нужен в отцы кто угодно. У него уже есть, спасибо. Лучший в мире отец, но, наверное,он не лучший в мире сын, если никак не может удостоиться колючего поцелуя, как Рэйчел или насмешливого потрёпывания по волосам, как Грэг, или даже просто того мягкого мечтательного голоса и полуулыбки, с которой он рассказывал сегодня о своём мотоцикле. Мотоцикл-то был явно любим.
Мотоциклисты внутри шара между тем завели моторы и начали свой разгон пока в его нижней части. Роберт заколебался — хотелось вылезти и посмотреть, но не хотелось привлекать к себе внимание. Любопытство победило: он всё-таки выбрался из машины и пошёл ближе к металлической загородке, в стороне от своих.
Моторы неровно взрёвывали. Хорошенько разогнавшись, байкеры уже не крутились в нижней полусфере, а взлетали и падали змейкой, почти задевая верхний полюс шара и словно бы с трудом удерживая своих вибрирующих от надсады монстров. Майкл Старлинг выступал на облюбованном Уилсоном чёрно-зелёном «Уране», девушка — на жёлтом мотоцикле с чёрными полосками — наверняка она звала его «Пчела» или «Оса».
Но это было здорово. По-настоящему здорово. Роберт даже отвлёкся от своих переживаний, наблюдая захватывающее зрелище скорости, побеждающей земное тяготение. Главное, что всё было по-честному, никаких зеркал. Уилсон всё правильно объяснил насчёт центробежной силы — Роберт чувствовал эту силу, проносящую мотоциклистов через купол сферы, словно по земле. «Но если они остановятся, они упадут, - вдруг подумал он. - Если вдруг заглохнет мотор или ещё что-нибудь, и кто-то из них потеряет набранный разгон, эта сила, удерживающая мчащийся байк на отвесной стене, просто исчезнет». Он представил себе, как из верхней точки купола полетит на дно сферы, кувыркаясь, мотоцикл с ещё крутящимися колёсами. И фигурка мотоциклиста мелькнёт в воздухе и с глухим стуком ударится о дно чудесного шара. Неужели эти двое не понимают, что такое может случиться? Нет, наверное, понимают. Но для них, кажется, очень важно суметь вот так:на скорости и под рёв двигателя проехать по «отрицательной поверхности». Очевидно, есть люди, которым это может быть по-настоящему важно.
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
Сообщение отредактировал hoelmes9494 - Суббота, 26.10.2013, 09:11 |
| |
| |
| Korvinna | Дата: Понедельник, 28.10.2013, 19:39 | Сообщение # 104 |
|
Кардиолог
Награды: 4
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 1063
Карма: 8200
Статус: Offline
| Цитата hoelmes9494 ( ) - Так что ты ему сделал? - снова спросил Хаус, слегка встряхнув его за плечо. - Ничего... Можно я посижу в машине? - «Ничего» - это не ответ. Если бы ничего, он бы и реагировал «никак», а не ревел.
Ну, вот так оно и идет. Колючка за колючку - хорошая такая изгородь в результате.
Цитата hoelmes9494 ( ) Глупо так думать и даже нечестно, но проще представить такое от Триттера, чем от Хауса. От кого угодно проще
(кивая) Проще, проще. Есть, конечно, еще такой параметр как искренность, но маленького мальчика этим, кажется, не утешить.
Dixi et animam levavi
Сообщение отредактировал Korvinna - Понедельник, 28.10.2013, 19:46 |
| |
| |
| hoelmes9494 | Дата: Среда, 30.10.2013, 00:14 | Сообщение # 105 |
|
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| И снова рука на плече застала его врасплох, наградив, к тому же, острым «дежа-вю». На этот раз он вздрогнул и чуть не отшатнулся, но сдержал себя.
- Пусть Уилсон купит тебе самый крутой сегвей, если хочет, - сказал Хаус.
- Не надо.
- Это будет просто подарок. Не подачка.
- Не надо, - повторил Роберт уже с упрямыми нотками.
- Послушай, - отец кашлянул, чтобы голос звучал не так сипло и переместил руку с его плеча на голову. - Это я виноват перед тобой, а не ты передо мной. Но я, наверное, просто не умею быть отцом, не умею безусловно любить — у меня вообще с любовью как-то... не очень... Если ты хочешь встречаться с этим типом, если тебе это, действительно, нужно, ты можешь... Я не должен тебе запрещать. Я просто... Понимаешь, Роб, у каждой вещи на свете есть много сторон. Ты же знаешь притчу про слепых и слона? Что такое слон - шланг, гора или верёвочка? Я про эту историю с Рэйчел. Мы не рассказывали тебе, а сам ты не помнишь. Но и я не знаю, гора это или верёвочка.
- Она правда хотела меня убить?
Хаус задумчиво провёл ладонью по его волосам, пропуская между пальцев кудряшки.
- Никто этого точно не знает. Роб. Вы были одни. Пистолет выстрелил. Может быть, это получилось совершенно случайно. А может быть, и нет... Мы все иногда ненавидим друг-друга, но взрослые знают по опыту, что такая ненависть проходит, а необратимые поступки — необратимы. Дети могут этого не понимать. Рэйчел была младше Грэга, когда это случилось. Сейчас, когда Грэг тебя ударил, он тоже тебя ненавидел...
- Неправда! Он меня любит.
- Теперь уже снова да. Но в тот миг он тебя, - Хаус усмехнулся, - не очень-то любил.
- Я тоже тебя иногда ненавижу, - признался Роб, словно головой в омут кинулся. И испуганно замер, ожидая чего угодно. Хаус снова провёл пальцы сквозь его кудряшки:
- Не казни себя, это нормально. Я тоже тебя иногда ненавижу. Это бывает со всеми и в отношении всех. Таковы люди. Если ненависть не становится проблемой, если она мимолётна, просто забей. И лучше не напоминай Рэйч об этой истории — покоя ни тебе, ни ей этот разговор не добавит.
- Зачем мне нужен покой? Я хочу знать ответ. Хочу знать правду.
Хаус кивнул и некоторое время стоял с опущеной головой.
- Не всегда стоит доискиваться правды, - наконец медленно, словно с неохотой, сказал он. - Потому что правда не всегда бывает сияющей, куда чаще она грязная, да ещё и смердит... Но ты всё равно будешь?
- Я не знаю.
- Я знаю, что будешь. Тут ничего не поделаешь — ты такой, какой есть, другим ты стать не сможешь. Да и не надо... Пойдём, сынок, заезды кончились. Пора домой, - и рука снова переместилась на его плечо и лёгким нажимом направила.
Они пошли к машине, и рука Хауса оставалась на плече Роба, надавливая чуть сильней при каждом следующем шаге.
- У тебя опять нога разболелась? - спросил Роб, и Хаус тут же руку убрал.
- Не больше, чем всегда, - сказал он.
Уилсоны уже ждали в машине. Грэг смотрел напряжённо, его отец — сочувственно.
- Гони бабки, - сказал ему Хаус, плюхаясь на переднее сидение. - твой «Уран» продул по всем статьям.
Уилсон безропотно полез во внутренний карман пиджака, но когда Хаус уже взялся за протянутую купюру, зажал её в пальцах, вынуждая Хауса поднять глаза и посмотреть на него. Роб уже видел такое между ними — некий молчаливый диалог, разговор взглядов, только им двоим и понятный.
- Да пошёл ты, - наконец, беззлобно, даже как-то слегка смущённо огрызнулся Хаус, и Уилсон разжал пальцы — кажется, вполне удовлетворённый.
Сегвей у него появился на следующий же день, но только купил его не Уилсон, а Триттер.
Роберта с самого раннего утра разбудили голоса, спорящие в прихожей. Голос мамы он узнал сразу, но другой поначалу показался просто раздражающе знакомым. Говорили негромко, и Роберт прижался ухом к двери.
- Нет. мне просто интересно: зачем ты это делаешь? - мама говорила так, словно ужасно злится, но старается сдерживать себя. - Что тобою движет?
- Просто любовь. Ну, он всё-таки был мне, как сын, Лиза. Досадно смотреть, что творит с моей, хоть и бывшей, но всё-таки единственной семьёй этот самовлюблённый... гений. Роб ходит в одной и той же куртке, завидует мальчишкам, у которых есть игрушки. И если я, - он выделал голосом «я», - могу это себе позволить, почему не сделать пацану приятное? Ни малейшей надежды, что твой так назывемый муж это оценит, но пусть хоть не лупит мальчишку и не отбирает желанную вещь просто из-за того, что это я подарил. Именно поэтому я и обратился к тебе, как к посреднику. Или ты на него даже такого влияния не имеешь? Кстати, он может сказать Робу, что сам ему это купил — обоим пойдёт на пользу, а я претендовать не собираюсь. Мне главное, чтобы мальчишка стал хоть чуть-чуть счастливее.
- Не смеши меня! - нервно воскликнула мама. - Ты воспитывал Роба два года и не видел восемь лет. Не смеши меня! Ты не только не любишь — ты совсем не знаешь его.
- Мы видимся, - сказал Триттер. - Правда, редко. И восемь лет разлуки с сыном мне устроил твой любовник — прости, конечно, но мужем твоим его называть у меня всё-таки язык не поворачивается.
- Да что ты говоришь! - Роберт не видел этого, но уже знал, как мама упёрла руку в бок и вывернула плечо чуть вперёд — вызывающе и независимо. - Хаус оговорил тебя перед судом? На самом деле ты, конечно, не пытался ему яйца отстрелить?
- Лиза, я ведь уже говорил об этом с тобой, и мне казалось, ты понимаешь... Ну, ведь, положа руку на сердце, ты не можешь не признать, что вы меня тогда нарочно спровоцировали. И я своё наказание отбыл, все счёты закрыты.
- Конечно, все счёты закрыты. А инвалидное кресло у нас здесь просто для украшения гостиной.
- Думаю, да. Потому что я видел «несчастного инвалида» вчера на стантрайдинге без всякого кресла.
- День на день не приходится. Его боли метеозависимы.
- Это он так говорит? Ну что ж, мне тоже в дождливые дни больше нравится под тёплым пледом, и я бы тоже мог сослаться на остеохондроз или невралгию. Это называется аггравация — ты же медик, ты знаешь.
Повисло молчание. А Роберт вспомнил недавний единственный случай, когда он стал свидетелем настоящих отцовских слёз, а не только мимолётного движения руки по глазам, как по бабушке. Как раз стояла неустойчивая волглая погода - скачки атмосферного давления, и сырость уже въелась в стены комнаты. Отец весь день почти не вставал, лишь иногда медленно и тяжело добирался до туалета, а всё остальное время лёжал молча, уставясь в одну точку, и тупо, механически растирал и растирал правое бедро. Вечером второго дня появился дядя Джеймс. Он прошёл к отцу, и они вдруг коротко бешено поссорились, обзывая друг друга идиотами и что-то выкрикивая про лекарства, психосоматику, какой-то «очередной эксцесс» и судебный иск — кажется, тогда же прозвучало и имя Триттера. Роберт, слышавший их голоса через дверь, мало что понял, но испугался этих раньше никогда не слышанных необычно резких голосов и вбежал в комнату, чтобы как-то вмешаться, остановить их ссору. У отца были красные глаза и мокрое от слёз лицо, и он как-то странно давился и кашлял, словно старался удержать что-то рвущееся из горла наружу. А дядя Джеймс, обхватив его за плечи, уговаривал необыкновенно взволнованно и даже чуть испуганно: «Хорошо, хорошо, ты прав, я молчу, больше ни слова. Я выпишу, выпишу тебе. Всё, что ты хочешь, выпишу, успокойся...».
Роберт замер в дверях, но отец увидел и рявкнул на него: «Тебе чего? Уйди!», - и он выскочил в коридор и захлопнул дверь. И простоял под этой дверью добрые четверть часа, прислушиваясь к стихающим до шёпота голосам, пока дядя Джеймс не вышел и не потрепал его по кудрям: «А ты что, испугался? Всё в порядке, Роб. Просто ему было очень больно, но теперь он заснул. Не шуми», - и бросил шприц в мусорное ведро.
Роб тогда крадучись проскользнул в комнату. Хаус спал навзничь, широко разбросав руки и ноги и повернув голову набок, словно не лёг спать, а был сбит с ног пулей. На тумбочке лежал рецептурный бланк, заполненный размашистым почерком дяди Джеймса, и синий резиновый жгут. Мама, вернувшаяся с работы, выслушала сбивчивый рассказ сына, тоже прошла в спальню, взяла в руки этот бланк, несколько мгновений простояла, глядя на него и о чём-то глубоко и невесело задумавшись, а потом со вздохом наклонилась и слегка коснулась губами виска спящего Хауса.
Почему-то сейчас при словах Триттера Роберт вспомнил именно этот эпизод и, с лихорадочной поспешностью и беспокойством натянув джинсы и футболку, босиком выскочил из комнаты.
И тут же был жёстко перехвачен стоящей у самой двери Рэйчел.
- Не вмешивайся, - зашипела на ухо сестра. - Только тебя там не хватает!
- О чём они? - тоже шёпотом спросил он.
- Триттер купил тебе сегвей. Уговаривает взять.
- А мама не хочет?
Рэйчел посмотрела на него, как на дурачка — был у неё такой снисходительно-жалостливый взгляд, который буквально бесил Роберта, потому что под ним он неизменно начинал чувствовать себя неполноценным.
- Конечно, она не хочет. Ещё бы! - фыркнула Рэйчел.
- Почему?
- По кочану. Молчи, дурак, Хауса разбудишь.
- А он разве дома?
- «А он разве дома». - передразнила Рэйч, одновременно сменив вопросительную интонацию на утвердительную. - Он опять всю ночь не спал — только под утро наглотался, наконец, таблеток столько, что отключился. А в одиннадцать консиллиум. Он должен там быть. И соображать нормально, потому что случай очень сложный.
- Ты откуда знаешь? Он тебе рассказывает? - против воли в голосе Роба прозвучала зависть.
- Не ловит и не грузит — я сама расспрашиваю. Ух, как я ненавижу этого Майка! - вдруг в сердцах прошипела она, и даже чуть ногой не топнула.
- За что? - Роберт вытаращил глаза.
- За всё. За твой сегвей. За то, что прикидывается таким заботливым. За то, что никак не успокоится. За то, что Хаус снова на викодине. За то, что мама плачет по ночам, когда думает, что никто не слышит.
- Мне ещё дядя Джеймс обещал сегвей. - зачем-то сказал он.
- У дяди Джеймса свои тараканы и деньги девать некуда, но он, по крайней мере, тебя, действительно, любит, а не пытается тобой стрелять в Хауса, как этот...
- Как это мной стрелять?
- Как из пистолета. Вот так. - Рэйчел подняла согнутый палец и нажала воображаемый курок. - Пиф-паф, и Хаус убит. А ты при новом сегвее.
- Ты чем старше становишься, тем «всё страньшее и страньшее», - припомнил он «Алису». - Иногда я тебя даже не понимаю. Почему сегвей — это «пиф-паф»?
- Ш-ш! Давай-ка сюда, - и она снова втащила его за руку в спальню. - Надень кроссовки — пол холодный, простудишься. - она пододвинула ему ногой пару его зелёно-жёлтых «найков»
- Почему сегвей — это «пиф-паф»? - настойчиво повторил он, не обращая на кроссовки ни малейшего внимания.
- Потому что он выставляет нас нищими, а Хауса побирушкой. И делает это под соусом заботы о бывшем пасынке. Я там уже давно торчу. «Ах, у него одна курточка. Ах, у него заплатка на джинсах. Ах, у него нет ни одной игрушки». Врун несчастный! У тебя полный гардероб этих курток — кто виноват, что ты неряха и консерватор? Хаус стребовал задолженность по моему пособию за тот год, пока он был на принудработах. Так проклятый проныра и об этом пронюхал. Как будто не он виноват, что Хаус с весны почти не может работать. А кредит-то надо выплачивать. И бабушкин — тоже.
- Подожди! Почему это он виноват?
- Потому что, - снова фыркнула сестра. Но всё-таки постаралась объяснить: - Хаус давно хромой — у него был инфаркт бедра много лет назад, остались хронические боли. Поэтому на правую ногу опираться он почти не может. Он много лет был на викодине, потом всё-таки сумел бросить. А восемь лет назад вот этот вот Триттер стрелял в него, пуля повредила кость, отколола кусочек. Началось воспаление в коленном суставе. Уже слева. Я как следует не знаю, но у него что-то там изменилось в хряще, поэтому воспаление не может пройти. Мне Уилсон как-то объяснял, вроде понятно было, а теперь уже не помню. В общем, в марте он простыл — боль обострилась. И пока не стихает. А третьей ноги у него нет. Как ходить?
- Подожди ты! Зачем же Триттер стрелял в него? Убить хотел? За что?
- А ты что, не помнишь эту историю? Хотя... откуда тебе помнить — тебе трёх не было. Ну, Роб, ты всё равно мог бы уж сам догадаться. Триттер же из-за этого и сидел в тюрьме. А зачем стрелял, тоже понятно. Из-за мамы, конечно. Из-за того, что она ушла к Хаусу. И не хотел он его убить — хотел покалечить, поэтому и целил нарочно в здоровую ногу.
- Ага, - сказал Роб задумчиво. - Ага, погоди...
- Ты чего хочешь? Эй, Роб! Ты чего хочешь делать?
Роберт нырнул под кровать, где стояла коробка с игрушками, с натугой вытянул этот довольно объёмный короб и, кое-как оторвав от пола и, взяв вес на грудь и живот, шатаясь потащился в прихожую.
И мама и Триттер, едва он вошёл, уставились на него с непониманием. А он, еле дотащив короб, со стуком уронил его на пол.
- Вот, - еле переводя дыхание, сказал он. - Здесь разная мелочь. Я сейчас...
Он метнулся в комнату и, вытащив всё так же, в охапке, огромный ворох одежды, тоже свалил всё горой перед Триттером.
- Носильные вещи, - пояснил он.
За одеждой последовала коробка с дисками, несколько стопок книг, карандаши, конструктор «лего» - он всё таскал и таскал, пока, наконец, первой не «отмерла» мама:
- Роб, что ты делаешь?
- Вот, - сказал тогда он Триттеру. - У меня всё есть. Всё, что мне нужно. Мне папа покупает, вы не беспокойтесь, сэр. И сегвей у меня уже есть — папа купил ещё вчера. Заказал по интернету — скоро привезут. И ещё фано — видите? Папа меня учит играть. Он так замечательно играет, как никто больше. Он вообще всё делает замечательно. И кстати... совсем забыл. На самом деле Рэйч никогда не хотела меня убить. Это же был просто несчастный случай. Люди не всегда стреляют, чтобы убить. Просто хотят сделать больно.
Он повернулся и пошёл в свою комнату, чувствуя, что вот-вот расплачется. Но расплакаться не успел — Рэйчел сразу схватила его за плечи и ни с того, ни с сего вдруг закружила по комнате, напевая не в рифму: «Улыбнись, мой маленький братик! Ты — лучший на свете братик!». Покружив, бросила на перину и принялась щекотать. Плакать расхотелось — захотелось хохотать и повизгивать. Их возню прервало появление в дверях Хауса.
- Поросята, - сказал он хмуро. - Я бы мог спокойно спать ещё полчаса.
Роберт сразу перестал смеяться и привычно втянул голову в плечи.
- И пошёл бы на работу лохматым и с нечищеными зубами, - сказала Рэйчел. - И без завтрака. И даже без кофе. И уснул бы на своём консиллиуме, потому что без кофе ты просыпаешься только к полудню. Куда полез? Ты за ночь уже четыре штуки принял — хочешь вернуться к десяти в день? Эй! Ты слышишь? Маме скажу!
- Говори, - разрешил Хаус, бросая таблетку в рот.
- Хоть бы поел сперва. Язву наживёшь.
- Вот пила, - с удовольствием сказал Хаус. - И кто тебя такую замуж возьмёт?
Как это ни странно, он, кажется, проснулся в неплохом настроении.
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
Сообщение отредактировал hoelmes9494 - Среда, 30.10.2013, 18:41 |
| |
| |
|
Наш баннер |
|
|
|
