Добавлено (27.02.2015, 23:04)
---------------------------------------------
К его удивлению, Роб отнёсся ко всему его эмоциональному повествованию довольно легкомысленно. И практично.
- Нужно поскорее заказать новый протез, - первое, что сказал он, выслушав Грэга. - Машина застрахована?
- Да при чём здесь… Роб!
- Ты знаешь, Хаус совершенно прав, - Роберт чаще по привычке называл отца всё-таки «Хаус». а не «папа». - В том смысле, что прогнозировать тут практически невозможно. Значит, нужно жить с тем, что есть на текущий момент. А на текущий момент у вас есть испорченный протез, разбитая машина и судорожные припадки. Это в минусе. А в плюсе то, что дядя Джеймс пришёл в себя, руки-ноги действуют, речь восстановилась и, в принципе, он, и в самом деле, может наблюдаться амбулаторно, если это нормально организовать. А нормально организовать это без протеза и без машины фиг выйдет.
Тогда Уилсон-джуниор на настроении рассказал про «Кладбище домашних животных».
Роб фыркнул в трубку:
- Во-первых, старик, это не столько кино, сколько книга, хотя… ты же у нас воспринимаешь печатное слово только с экрана монитора. А во-вторых, ты чушь городишь - нарочно принесу почитать, чтобы понял, насколько ты чушь городишь. Твой отец никогда не умирал.
- Тогда почему твой отец мне осветил это событие именно так?
- Господи, джуниор! Это элементарно! Хаус накручивает себя, потому что во-первых, чувствует вину, как экспериментатор, во-вторых, как друг твоего отца, и в-третьих, он бесится из-за того, что облажался. Поэтому мимоходом загрузил тебя, как заинтересованное, но, в какой-то мере, стороннее лицо. Можешь на вечер считать себя чейзозаменителем.
- В чём он облажался?
- В том, что вместо средства макропулоса получил ящерицын хвост. Потом, он попросту беспокоится за дядю Джеймса - во всех смыслах. Гидроцефалия это или то, что ты называешь «бабочка», но вы чуть не погибли, придурок.
- Почему это я - придурок? - возмутился Грэг, невольно чувствуя, что у него немного отлегло от сердца.
- Потому что не позвонил мне.
- Хаус сказал, я ему должен был позвонить. Нормально получается, да? Отец мне говорит, чтобы я за ним приехал, а я хватаюсь за телефон и начинаю названивать на все номера, как сбесившаяся телефонная станция, и всем ябедничать на него?
- Ну, в данном конкретном случае дядя Джеймс вёл себя не сказать, чтобы…
- Я бы тоже не захотел, чтобы меня показывали спонсорам, как обезьяну в вольере, - сказал Грэг. - Если бы это я чудом выжил, а ты счёл бы ключевым словом «чудо», а не «выжил», и принялся бы трясти мною на выставках медицинских достижений, я бы…
- Ага! - ничуть не смутился Роберт. - А сказать об этом Хаусу, конечно, было вне пределов возможного. Побег из Шоушенка куда круче. Кстати, это тоже книга, а не кино, и даже автор тот же - полюбопытствуй.
- Ладно, - буркнул он с поднимающимся, как сладость со дна бокала раздражением, и Роб, почувствовав это раздражение, немедленно сменил тон на мягкий, сочувственный.
- Мне приехать? Ты вообще как, в порядке?
- Не надо. Хаус остался у нас ночевать - мне тебя просто деть будет некуда.
На это Роберт не ответил - дышал в трубку.
- Я не в порядке, - сказал Грэг, помолчав. - Я вообще не думал, что это так жутко.
- Что жутко?
- Эти… припадки. Меня чуть не вырвало, когда он начал трястись. Я, наверное, мог бы сманеврировать, удержать руль, если бы не… Роб, я вёл себя, как полный козёл!
- Ты привыкнешь.
- Не хочу я к этому привыкать!
- Богу помолись, - съехидничал приятель. Роберт, будучи убеждённым атеистом, умудрялся доводить своими антирелигиозными высказываниями не только Рэйчел и её жениха, но и Грэга.
- Да пошёл ты! - упавшим голосом сказал Грэг. У него защипало в носу.
- Грегори, подожди…
Это «Грегори» было не более частым явлением, чем дождь в ночь на двадцать девятое февраля високосного года. И именно редкость такого обращения помешала Грэгу Уилсону нажать «отбой».
- Что? - вместо этого буркнул он.
- Старик, у твоего папы был тяжёлый геморрагический инсульт. Он должен был умереть, но почему-то не только выжил, но и почти не потерял функций. От всех остальных людей, впавших в кому или умерших при аналогичном объёме инсульта, дядю Джеймса отличает, собственно, то, что он - не они. И ещё «джи-эйч». Были бы эти припадки, если бы он не ввёл себе «джи-эйч»? Не знаю. Был бы этот инсульт, если бы он не ввёл себе «джи - эйч», тоже не знаю. Я не знаю. Отец не знает. Никто. Понимаешь, старик, просто не с чем сравнивать.