Добавлено (15.03.2015, 11:37)
---------------------------------------------
- Что? - ахнула подошедшая Кадди. - Господи! Он жив?
Уилсон сжал губы и медленно покачал головой.
- Я был на заседании комиссии по лицензированию, - начал он рассказывать, цепляясь за косяк и трость до побеления суставов, но не проходя и не садясь. - Его привезли парамедики. Он умер в приёмном. Сразу понаехали полицейские, они раздобыли какого-то свидетеля наезда. Этот свидетель утверждает, что его сбила на перекрёстке серо-голубая «инвалидка» - автомобиль с ручным приводом. Сбила явно преднамеренно. Номера этот свидетель не запомнил, но запомнил некогда помятое, но выправленное и перекрашенное крыло. Так вот, тачка с похожими приметами стоит в вашем гараже. И лучше бы вам осмотреть ей прежде, чем это сделают копы.
- Она не стоит в гараже, - возразила Кадди, стуча зубами - теперь и её била дрожь. - Мы вытолкали её, чтобы поставить «Форд» Роберта. Она за углом, под навесом.
Уилсон снова переменился в лице.
- Когда вы это сделали, Кадди?
- Когда Роб вернулся - около двух часов.
- Наезд произошёл около шести, в паре кварталов отсюда. Значит, через четыре часа после того, как вы вывели тачку Хауса на улицу.
- В паре кварталов отсюда? Что он здесь делал?
- Откуда мне знать! Нужно срочно осмотреть машину. И я звоню адвокату.
- Джеймс, подожди! Что, если ты напрасно паникуешь - мало ли в городе похожих автомобилей.
- Я не верю в такие совпадения, Лиза. Слишком многое сходится в одно.
Роберт торопливо натянул куртку, кивнул Грэгу:
- Пошли, посмотрим.
Они выскочили на улицу.
- Джеймс, пройди, сядь, - спохватилась Кадди. - Тебя ноги не держат.
- Нога, - поправил Уилсон усмехнувшись. Он проковылял в гостиную. Доставая на ходу телефон:
- Алло, Говард? А когда будет? Зафиксируйте время звонка, пожалуйста. Это Джеймс Уилсон, врач - он должен меня помнить. Хорошо, спасибо, - он с разочарованным видом захлопнул телефон. - Говарда нет на месте. Вернётся только завтра.
- Кто такой Говард?
- Следователь по уголовным делам - помогал Стейси составлять для Хауса кое-какие бумаги во время суда.
- Ты поддерживаешь отношения с адвокатом по уголовным делам?
- Ну, ты же знаешь, я тяжело расстаюсь и с людьми, и с их телефонными номерами, - чуть улыбнулся Уилсон.
Тяжело дыша, в комнату ворвались Роберт и Грэг.
- Ну, что? - быстро обернулась к ним Кадди. - Есть там следы?
- Нет, - выпалил Грэг и замотал головой.
- Ну, вот видишь! - выдохнула она с облегчением. - А ты боялся, что…
- Потому что машины вообще нет, - сказал Роберт.
Уилсон выругался.
- Кадди, - скомандовал он. - Позвони в полицию, заяви сейчас же о пропаже машины. Такое ощущение, что вас кто-то нарочно подставляет. Кто-то, кому известны отношения Хауса и Триттера.
- Таких врагов у нас просто нет, - беспомощно развела она руками.
- Звони-звони. Чем скорее, тем лучше - нужно, чтобы это не выглядело, как попытка создать ложное алиби.
- Этот свидетель… - начал Роб
- Может быть, дело не в вас, а… - одновременно с ним заговорил Грэг.
И тут же все замолчали, потому что дверь спальни скрипнула, и в проёме показался Хаус. Он стоял, опираясь на костыли, изжелта-бледный, но с неровными красными пятнами на скулах, мокрый от пота, с мутными от боли, жара и наркотика глазами.
Роберт бросился к нему:
- Па, ты что? Зачем ты встал?
- Что произошло? - хрипло, с усилием спросил Хаус. - Что здесь за воровская сходка? Кого вы убили?
- Триттера, - Уилсон поднялся с дивана, закусив губу при этом движении. - И пока выходит, что не мы, а ты.
- Где твои волосы? - спросил Хаус, протягивая руку так, словно хотел бы коснуться головы Уилсона, но при это роняя костыль и чуть не падая - Роберт подхватил его, взволнованный почти до слёз:
- Папа! Хаус! Возвращайся в постель, я тебя прошу. Мама! Дядя Джеймс, ну хоть вы ему скажите!
Уилсон шагнул ближе. От Хауса несло жаром, как от нагретой панели электроплиты.
- Послушай, ты сейчас всё равно упадёшь. Лучше сделай это своей волей и на мягкое. Он взялся за голое плечо Хауса - тот был в майке без рукавов - мимолётно ещё раз поразившись тому, какая горячая и влажная кожа у него под пальцами, и, видимо, рука Уилсона показалась Хаусу очень холодной, он сразу задрожал от прикосновения.
- Почему ты здесь? - спросил он, глядя на Уилсона с непонятным выражением лица.
- Потому что у тебя нарисовалась проблема. Твой кровник только что погиб под колёсами и, судя по свидетельским описаниям тачки, под твоими.
- Нет, - повторил он, качая головой. - Почему ты здесь, - он так отчётливо выделил тоном «ты», что сомнений в смысле вопроса больше не оставалось. Уилсон почувствовал, как что-то изнутри его подкатывает к горлу, к глазам, перехватывает дыхание.
- Да ты что, - тихо, одному Хаусу, сказал он, - с ума сошёл, что ли, Грэг? Мы сорок лет рядом друг с другом, и чтобы я из-за двух паршивых слов…
- …два месяца с тобой не разговаривал… - насмешливо подхватил Хаус, но Уилсону послышалось в его тоне такое облегчение, которое было странно слышать, учитывая ту феерическую задницу, в которой он сейчас оказался.
Он услышал за спиной, как Кадди звонит в полицию насчёт машины. Он ожидал от неё большей реакции на смерть Триттера, ему казалось, что она всё ещё испытывает к нему какие-то чувства, но нет - в Кадди, видимо, включилась самка, защищающая свою семью и своё логово.
Хаус между тем обессилено почти повис на нём, уткнулся пылающим лбом в плечо, и он пошатнулся и чуть не упал под его тяжестью.
- Парни, помогите, - прохрипел он.
Роберт и Грэг подхватили почти потерявшего сознание Хауса, потащили в постель, Уилсон зачем-то шагнул следом.
В маленькой спальне пахло потом и спиртом, на тумбочке валялись таблетки, резиновый жгут, мобильный телефон Хауса, плеер, допотопный ртутный термометр со шкалой цельсия и столбиком, застывшим на 38,9 градусов.
- Откуда такой раритет? - невольно улыбнулся он.
- Это папин, ещё мединститутский, ему сто лет, - объяснил Роб, аккуратно убирая термометр в чехол. - Хаус им пользуется, когда особенно хреново - не знаю, может, примета - он не говорит.
- Что у вас из жаропонижающих?
- Не надо, - пробормотал Хаус, не открывая глаз. - Когда температура выше, болит меньше.
- Точно. А когда ты труп, вообще не больно, - насмешливо отозвался Уилсон, вскрывая упаковку со шприцем. - Давно ты заболел?
- Недавно. Простыл…
В комнату вошла Кадди.
- Что они говорят? - повернулся к ней Уилсон.
- Обещали прислать человека. Про наезд, по-моему, пока не знают. Как думаешь, мне стоит поехать в больницу?
- Кому-то стоит покараулить машину, - сказал Грэг Уилсон. - Если её взяли, чтобы свалить наезд на дядю Грегори, должны либо бросить, либо, что ещё вернее, поставить обратно - они же не знают, что мы с папой приехали вас предупредить.
- Ты прав, - кивнул Уилсон. - Но это может быть опасно, если они подъедут и увидят…
- Где Рэйчел? - спросил вдруг Хаус. - Она не приходила? Где она вообще? Почему ты никогда не знаешь, где шляются твои дети? - набросился он на Кадди, собрав остаток сил.
- Эти дети и твои тоже, - привычно парировала Кадди.
- Но я, по крайней мере, не строю козней, как выдать её замуж за чернокожего ушлёпка с вывихнутыми мозгами. Где она сейчас? Строгает маленьких мулатиков с этим парнем?
- Они хорошая пара, - примирительно сказал Уилсон. - Их имена звучат эпически - Рэйчел и Рэй. У тебя же музыкальный слух - ты вслушайся, в этом что-то есть…
- Что-то в этом определённо есть. Горький и молочный, кофе с молоком, шоколадный ликёр - бьёт в голову бейсбольной битой. Чёрные и белые, шах и мат. Мне продолжать или достаточно позитива?
- Ты говоришь как расист.
- Я говорю, как отец одной идиотки и муж другой. Не все приветствуют смешанные браки даже в нашей либеральной стране.
- Да брось. Сейчас их даже в белый дом пускают.
- Ошибка, на мой взгляд. Белый дом недаром называется белым, а вокруг полно гусей, которых лучше не дразнить. Форман не рассказывал тебе о том, как его просто прижали на улице полтора года назад? К счастью, это Форман - мешок мускулов, злости и спокойствия.
- Я думала … - Кадди осеклась и посмотрела на него с испугом и догадкой. - Ты что, что-то знаешь? Ты, точно, что-то знаешь - ты не просто так психовал из-за Роберта, не просто так вышел его встречать, не смотря на боль.

Добавлено (18.03.2015, 10:24)
---------------------------------------------
В спальню ворвался Роберт:
- Они подъехали.
- Кто? Угонщики или Рэйчел с парнем?
- Как показала практика, это - одно и то же. Они - на твоей раздолбайке.
- Ух, ты! - восхитился Хаус, приподымаясь. - Вот это, действительно, круто. А где же тачка нашего чёрного друга? Где его грёбанный «Роллс-Ройлс»?
- Ты хочешь сказать - где его «Шевроле-метро»? - усмехнулся Роберт, отлично знакомый с подержанным автомобилем Чарлтона.
- Твой, во всяком случае, вот, - Кадди вкатила инвалидное кресло. - Если тебе получше, может, выйдешь в гостиную? Надо обсудить. Похоже, история непростая. Ты бы видел, на что похож её парень!
- Давай, я тебе помогу, - подставил плечо Роберт.
- Лучше подай костыли - сам справлюсь.
Не смея спорить, Роберт протянул костыли. Хаус с усилием поднялся, сделал два шага к креслу и рухнул на сидение - Роберт всё-таки придержал колесо, чтобы кресло не отъехало, но самого Хауса даже не коснулся - беспрекословное повиновение явно было у него уже в крови.
Кадди отступила, пропуская кресло в гостиную. Там у двери уже разувался Рэй Чарлтон, Рэйчел вешала его куртку. На лице у Рэя цвёл могучий кровоподтёк - будь он белым, зрелище было бы вообще невыносимым, но на тёмной коже всё-таки всё выглядело не так разительно, хотя половина лица распухла в совершеннейшую подушку.
- Кто тебе позволил взять мою машину? - резко спросил Хаус.
- Рэйчел, - спокойно сказал Рэй. - Мою поставили на штрафстоянку. Не очень удобно было управляться с ручным приводом, но это - лучше, чем ничего.
- Послушай, когда у порядочного мачо забирают тачку на штрафстоянку, порядочный мачо ходит пешком, а не тырит машину у опекуна своей девушки.
Хаус сказал не «отца» - «опекуна», это резануло уши, это дало понять, что он, действительно, зол. Но Рэя - единственного из всех - эта злость ничуть не смутила.
- Я бы мог и пешком, - кивнул он, - если бы научился передвигаться со скоростью сто двадцать миль в час.
- Куда же ты так торопился, мой потенциальный чёрный зять?
- Подожди, - Уилсон опустил руку Хаусу на плечо, потому что он - единственный - на протяжении этой перепалки смотрел не на Рэя, а на Рэйчел. - Подожди, Хаус, помолчи. Тут что-то другое… Рэйчел, может быть, ты объяснишь? Мне кажется у тебя скорее получится.
Рэйчел, всё ещё державшая в руках куртку Рэя, вдруг выронила её и, закрыла лицо руками.
- Господи! Что ещё случилось? - вскрикнула Кадди.
- Рэйчел, лучше сразу скажи, чтобы мы могли защитить тебя, - попросил Уилсон.
- Это вы сбили Триттера? - азартно спросил Грэг, переминаясь с ноги на ногу от предвкушения разрешения интриги.
- Так. Стоп. Давайте по порядку, - велел Хаус, переводя взгляд с дочери на Чарлтона. - У вас не так много времени - есть все основания полагать, что здесь скоро будет полиция. Сначала ответ на главный вопрос: Триттера, действительно, сбили не вы?
- Не мы, клянусь! - Рэй прижал руку к сердцу. - Мы ничего об этом не знали, пока Рики не позвонила, но мы подозреваем, кто это мог сделать.
- Это началось ещё с месяц назад, - сказала Рэйчел, отняв руки от лица, но глаз не поднимая. - Когда Джон Доплин вышел тюрьмы. Ты не помнишь Джона Доплина, па?
- Ну вот! - всплеснула руками Кадди. - А мы только что…
- Я прекрасно помню Джона Доплина, и, по моим соображениям, в тюрьме он выглядит лучше, чем на воле, - перебил Хаус. - Какое он имеет отношение к моей машине и сегодняшней истории в целом?
- Па, ты прав - он редкий мерзавец и вообще прыщ на пустом месте. Но он ещё когда вбил себе в голову, будто я ему нравлюсь, а он из тех парней, которых только раззадоривает, если девчонка его отшила. Он сидел за наркотики и ещё что-то по мелочи, и со скуки фантазировал обо мне свою историю, в которую в силу своей ограниченности почти поверил.
- Знаю, - кивнул Хаус серьёзно. - В тюрьме это бывает. Что-то вроде ложной памяти, когда мимолётная улыбка превращается в отличный секс, а слова «пошёл ты» звучат обещанием вечной дружбы.
- Я ему даже мимолётно не улыбалася, - обиделась Рэйчел. - Ну, немного увлеклась в своё время, ну, так имейте великодушие, - она резко обернулась к Чарлтону и повторила тоном приказа: - Имей великодушие: мне пятнадцати не было. А после того случая я о нём думать без тошноты не могла.
- Ну а у него мысли о тебе вызывали какие-то совсем другие физиологические процессы, - хмыкнул Хаус, и Уилсон чуть не выругался, потому что даже этой невинной фразы хватило, чтобы вызвать лёгкое напряжение у него в промежности. «Я становлюсь сексуально озабоченным, - подумал он. - Отныне ношу только широкие брюки и… это проблема».
- Правда, ко мне он сразу лезть не стал, - продолджала рассказывать Рэйчел. - Навёл справки, узнал про Рэя и, уж не знаю, поэтому или почему другому, но вдруг он сделался ярым расистом Собрал группу каких-то недоносков с татуировками: «Америка для белых» или «Помни о ку-клус-клане». Не знаю, будь Рэй, например, арабом, они устроили бы гонение на мусульман?
- Будь Рэй арабом, пара поцелуев и пара инъекций живо обратили бы его в католичество, - если Хаус и шутил, то с очень мрачным видом. - Но устраивать у себя в больнице мастерскую для Майкла Джексона Форман не позволит ни за что, несмотря на свою чернокожую заинтересованность.
- Да не хочу я быть Майклом Джексоном! - возмутился Рэй.
- А напрасно. Тогда на тебя бы вешались и белые, и чёрные девчонки, ты бы их на сотни считал.
- Подожди, давай послушаем дальше, - попросил Уилсон. - Сам же говоришь, времени не много. Рассказывай, Рэйч.
- Ну, они закинулись какой-то дрянью - экстази или чем там ещё, покруче, и начали прискребаться к Рэю в лучших традициях туповатых тинейджеров. Несколько раз подкарауливали его прямо у церкви, у дома, но всерьёз подраться как-то не получалось - Рэй уходил от конфликта - он ведь очень спокойный… и дружелюбный, - Рэйчел протянула руку и ласково погладила Чарлтона по щеке, стараясь не задеть кровоподтёк. - Я даже не знала - он ничего мне не говорил, не хотел волновать или напоминать…
- А в прошлый вторник? - спросил Хаус, с гримасой боли ёрзая в кресле.
- В прошлый вторник я зашла к нему в церковь. Ничего такого - просто хотела подождать Рэя после службы. А они уже ждали у выхода. Я узнала Доплина. И ещё… с ними я увидела отчима. Он выглядел, как… Не знаю… как гуру. Мне это сразу не понравилось, и я сказала Рэю, что там, у двери, Доплин в компании Майкла Триттера. Так вот, когда я ему это говорила, рядом находился его отец, мистер Чарлтон, и тоже услышал. Он прекрасно помнил, как Рэй попал из-за меня и из-за Доплина в участок несколько лет назад, и как у него там чуть было кома не случилась. И ещё он помнил и как его потом таскали в полицию, и он виделся там с Триттером. Он очень удивился, когда узнал, что Триттер был моим отчимом какое-то время. Оказывается, он знал этого Триттера ещё по школе.
- Похоже, мы сейчас услышим нечто захватывающее, - буркнул Хаус, подозрительно косясь на рассказчицу. - Давай уже, не томи.
Вы знали, что он был женат ещё до мамы? Совсем молодой. Увлёкся красивой девушкой, а она оказалась наркоманкой и притом редкостной дрянью: только и делала, что тянула из него деньги на наркотики, а когда он отказался продать автомобиль своего отца, просто кинула его и повесила на него свои долги - он чуть не сел тогда, и родители и не подумали заступиться, они считали ,что он сам виноват во всём. И из него ещё пять лет деньги выколачивали, пока он сам не стал копом.
- Трогательная история - не дави из меня слезу: я залью всю гостиную, если расчувствуюсь, - буркнул Хаус. Он вдруг вспомнил, что Триттер говорил когда-то о себе: «не шлю им открытки на праздник - я стал учёным… а ты веришь наркоманам?... у таких, как ты, и слова, и дела - ложь». Можно было догадаться, что его любовь к наркоманам - особая статья, индуцированная какими-то личными обстоятельствами.
- Я об этом знала, - сказала вдруг Кадди. - Ну, что ты так смотришь? Он рассказывал мне - почему нет? Мы были довольно близки, и он рассказывал мне. Да, он её любил. Да, пережил тяжело и отравился недоверием, наверное, на всю жизнь - я что, обязана тебе была полное досье на него предоставить? Мне почему-то казалось, что прошлое Майка - не самая любимая твоя тема для постельных бесед.
- Пф-ф, - фыркнул, наконец, Хаус. - Допустим. Какое имеет отношение прошлое Триттера к настоящему?
- Джон Доплин - сын той женщины, - сказал Рэй. - Это тоже мой отец рассказал. Она умерла от передоза, пока он был в тюрьме.
- Доплин - сын Триттера? - подал голос изумлённый Грэг.
- Ну, только если она - слониха экстра-класса, и вынашивала беременность годами, - снова фыркнул Хаус. - Триттеру ещё сегодня утром было за семьдесят, мальчишке - от силы двадцать пять. Значит, он родился, когда Триттеру уже было под сорок. А весь этот роман он, думаю, пережил где-то около совершеннолетия, так что не сходится.
- Да нет, Джон - не его сын, - махнула рукой Рэйчел. - Он и сам ничего о нём не знал до той истории, и узнал-то совершенно случайно - он бывший коп, кто-то из прежних сослуживцев позволил ему порыться в документах, коль скоро дело касалось его падчерицы. Он увидел показания Доплина, там в графе «родители» была указана его мать.
- Мир тесен, - пробормотал Уилсон. Ему казалось, что он теперь понимает настойчивое желание Триттера контролировать Роберта Хауса - он считал Джона Доплина своим упущением и как будто бы стремился исправить это упущение на другом пасынке. Субституция. Надо же! А он уже сплёл в голове версию, по которой Триттер - идейный вдохновитель расистской банды подростков. Значит, чушь. Никого он не вдохновлял - он пытался контролировать. Он пытался контролировать - и его убили. Но ведь он уже давным-давно не коп…
Уилсон вздрогнул, только теперь почувствовав внимательный взгляд Хауса. Казалось, приятель читает его мысли с такой же лёгкостью, как статью в «медицинском вестнике».
- Что случилось после того, как вы вышли из церкви? - спросил Хаус. - В прошлый вторник?
- Они подошли. Сначала стали перебрасываться шутками, задираться, потом толкаться.
- Техническую сторону вопроса я знаю. Как вы попали в полицию?
- Да обычно. Проезжала патрульная машина, они остановились, нас всех повязали, отвезли в ближайший участок. Потом сказали, что за нас внесли залог, и мы можем проваливать.
- Залог внёс я, - сказал Хаус. - Триттер позвонил, сказал, что вы в обезьяннике, попросил перечислить деньги на карточку. Откуда он узнал? Ему кто-то позвонил? Доплин?
- Нет, нам никому звонить не разрешили, телефоны отобрали… Да я бы и не стала, тем более, Триттеру. Я бы, если и позвонила, то мистеру Чарлтону или Уилсону. Не тебе и не маме.
- Предсказуемо, - буркнул Хаус.
- Рэй и позвонил мистеру Чарлтону, когда нам отдали телефоны, он подъехал и отвёз меня домой - было ещё не поздно, одежда у меня оставалась в порядке - я просто пришла и занялась своими делами, никто из вас не заметил, что что-то не так. Но пока мы там ждали мистера Чарлтона, а Рэй должен был заполнить какие-то бумаги, я снова увидела Триттера - он сидел на поребрике тротуара, прямо возле участка, и курил.
- Курил?
- Ага. Папиросу. С отвратительным запахом жжёной верёвки. Я уже потом поняла, что он ждёт Доплина, когда тот вышел. Правда, встретились они совсем не по-дружески: я не слышала слов, потому что было далеко, но они разговаривали, как два кота - шипели друг на друга, а потом Триттер ударил Доплина по щеке и ушёл.
- Дальше?
- Всё. На тот момент всё.
- А сегодня?
Уилсон беспокойно посмотрел на часы - по его рассчетам полиции уже следовало появиться - не из-за Триттера, так из-за машины.
- Мы договорились встретиться и поехать играть в пейнтбол.
- Художники против клерикалов? - фыркнул Хаус.
- Я - не клерикал, - обиделся Рэй. - Я просто считаю, что в жизни должно быть место всему, и вере, и скептицизму.
- Мудрая соглашательская позиция. От неё далеко до твоего цветущего бланша под глазом.
- Потому что мою машину забрали на штрафстоянку.
- Пока не вижу связи.
- Я ничего не нарушал - просто запарковался у церкви, где обычно, думал, что заеду за Рэйчел, как только закончится служба, но когда я вышел, там было оставлено предписание эвакуатора явиться за машиной на штрафстоянку и заплатить штраф за нарушение правил парковки.
- Ты позвонил, я полагаю?
- Мне сказали, что ничего об этом не знают. Я тогда ничего не заподозрил, списал на путаницу в документах, а поскольку Рэйчел ждала меня к двум, я и решил, что доеду на автобусе, а потом попрошу у Роберта мотоцикл или у вас машину. Подумаешь, велика беда, автобус - я нередко пользуюсь автобусами - бензин дорогой, а у меня…
- А у тебя денег нет, - не выдержал Хаус. - Потому что ты - голодранец, но семью всё-таки хочешь завести, очертя голову. И тебе наплевать, что вам будет негде жить и нечего жрать, и ваши возможные дети не смогут получить нормальное образование, потому что чёрных сопляков без гроша за душой от белой девчонки по-настоящему не примут ни те, ни эти.
- Ой, папочка, ты и вправду расист! - засмеялась Рэйчел.
- Я и вполовину настолько не расист, как его, - Хаус указал подбородком на Рэя, - соплеменники. - Но ты ещё увидишь сама - я даже вмешиваться не стану.
- Хаус, потом, - нервно сказал Уилсон взглянув на часы. - Время убегает.
- Ладно. Давай быстрее историю своего бланша и угона моей машины.
- Когда я подъехал к вашему дому, мне позвонил Доплин. Сказал, что Рэйчел с ним и что они весело проводят время. Ну, ещё мешок оскорблений - это малосущественно.
- И ты поверил?
- Я стал звонить Рэйчел - она не брала трубку. Ну, мне стало казаться всякое: что, если они её поймали, удерживают, может, надругались над ней. У меня есть пеленгатор в телефоне, я отследил звонок - это было довольно далеко, почти за городом. Увидел вашу машину, сел, поехал по пеленгу.
- Герой! - помотал головой Хаус, но в его тоне не чувствовалось и тени одобрения.
- Я отъехал, наверное, всего квартала два, как меня догнал такой приличный вполне «Седан». Замигал фарами, гуднул… Я остановился, хотел просто спросить, какого чёрта ему надо, объяснить, что тороплюсь. Но когда я остановился, я увидел, что за рулём Триттер. Он, оказывается, уже знал про звонок и вообще вёл меня от самого вашего дома. А я и не заметил - ну, да он бывший коп - умеет, наверное.
- Откуда он знал про звонок? - нахмурилась Кадди.
Хаус коротко зло рассмеялся.
- Да просто потому, что он сам его и организовал, - со вздохом пояснил Уилсон. Он, как всегда, выглядел виноватым, только теперь это, видимо, была вина за Триттера.
- Да, я думаю, да. Он сразу же стал разговаривать свысока, чуть руку на плечо не клал. Изображал такую взрослую снисходительность. Стал говорить, что если я поверил, значит, в глубине души понимаю, что моя девчонка - шлюха, что уже готов к этому, и что если так, не лучше ли пересмотреть наши отношения, найти себе приятную темнокожую девчонку, а Рэйчел оставить белым парням, которым, по крайней мере, есть, чем платить.
- Ну, почти совсем, как папа, - с ухмылкой «укусила» Рэйчел.
- Ещё сказал, что если я не пришёл в назначенное время, а она даже не позвонила мне, значит, она не слишком обо мне беспокоится, и если и не кувыркается с Доплином, то, вполне возможно, кувыркается с кем-нибудь ещё. С кем-нибудь белым.
- Ну, теперь, кажется, история бланша проясняется, - сказал Роб.
- Да, я первый начал, нос ему разбил. Он мне вернул. Там людное место, целый зрительный зал. Он вдруг, словно опомнился, оглянулся и сказал, что место для драки не слишком удачное: «Нас сейчас заберут, тебя дискредитируют перед прихожанами, мне припомнят судимость. Давай прервёмся - недоразумения можно решить позже». Я ответил, что согласен и на позже.
- Он это мог, - кивнул со знанием дела Роберт. - Он хладнокровный. Игрок. Па, ты понимаешь?
- Сколько времени было? - спросил Хаус, зачем-то глянув на часы.
- Около четырёх. Чуть меньше. Может, без четверти.
- Тебе не показалось, что он странно себя ведёт?
- Показалось. Ну и что? Я сам себя странно вёл. Только сел опять за руль - позвонила Рэйч. Оказывается, её вызвали срочно в галерею, что-то было не так с её дипломной работой. Она рассчитывала успеть, а телефон отключила, потому что там запрещено пользоваться мобильной связью.
- А что не так с работой? - Хаус повернулся к Рэйчел.
- Да ничего. Оказалось, что мне никто и не звонил. Кто-то похулиганил. Я почти час убила, всё это выясняя, даже не заметила, как время прошло, и что я опаздываю. Я же отключила мобильник, оставила его в жилетке, в гардеробе, а часами я не пользуюсь - ты знаешь. Вышла - глянула: телефон вообще умер.
- Я же тебе потом дозвонился, - вмешался брат. - В машине зарядила?
- Нет. Подобрала какую-то развалину из благотворительной корзины, переставила сим-карту. Мой так и молчит, и на зарядку не реагирует.
- Дай-ка мне посмотреть, - Роб взял её телефон, подковырнул корпус. - Э, да у тебя тут кто-то порылся, сестрёнка. У аккумулятора контакт искусственно изолирован. Элементарно, кстати, устроить - маленький кусочек бытовой плёнки, и телефон - труп. И времени займёт всего ничего, и не видно, если специально не искать.
- Что? - опешила Рэйчел. - Что ты этим хочешь сказать? Кто-то брал мой телефон, чтобы его сломать, пока я…
- Господи! Прямо мадридский заговор! - нервно засмеялся Грэг Уилсон.
Кадди сцепила руки перед грудью - её трясло.
- Что это значит? - спросила она нервно. - Хаус, что всё это значит?
- Когда Рэйчел переставила симку и позвонила мне по телефону из благотворительной корзины, - продолжал Рэй, немного раздражённо и поэтому, видимо, утрированно подробно, - я развернулся и поехал к галерее, чтобы её забрать, - На пейнтбол было уже поздно ехать, расставаться, едва встретившись, тоже не хотелось, и мы решили отправиться к озеру. По дороге пришлось рассказывать всё, что произошло, раз уж последствия было не скрыть, - Рэй небрежно указал на свой синяк. - И где-то ещё через час Рэйчел позвонила Рики Чейз и сказала, что Триттера сбили насмерть в районе больницы. А потом вскоре и вы позвонили, так что мы передумали насчёт озера и поехали сюда.
Он замолчал и снова стал осторожно ощупывать свой синяк.
- Машину нигде не оставлял? - спросил Хаус.
- Нет. Всё время в ней был.
- Ну, хоть у машины алиби есть. По крайней мере, в моих глазах.
- Что это значит? Что всё это значит? - как заведённая повторила Кадди.
- Многое. Например, то, что Триттера, как и меня, беспокоили последствия смешанного брака приёмной дочери. Ещё, что он - мстительный говнюк.
- Хаус!
- И ещё, что он - дурак и, кажется, наконец, проиграл, притом сопливому мальчишке.
- Мне? - с удивлением ткнул себя пальцев в грудь Рэй.
Хаус смерял его насмешливым и презрительным взглядом.
- Ты, конечно, тоже сопливый мальчишка. Но у тебя он выиграл.
Он не успел договорить - в прихожей грянул звонок.
- В самый раз уложились, - удовлетворённо заметил Уилсон, снова взглянув на часы. - Только обсудить не успели… к сожалению.
( и перебивку, пожалуйста)

Добавлено (29.03.2015, 11:46)
---------------------------------------------
Уилсон очнулся от холода - снова моросил дождь. Вернее, даже не то, чтобы моросил, а висел в воздухе мелкодисперсной водяной пылью, постепенно пропитывая одежду, землю, даже камни. Он попытался посмотреть на часы, но зеленоватый экран густо темнел битыми пикселями - ударил?. По ощущениям, прошло порядочно, и это его удивило. Иногда после припадка он, как полагается порядочному эпилептику, проваливался в некое подобие сна, но это случалось нечасто - большей частью судороги заканчивались, и он тут же приходил в себя. Странно, что его не хватились. Впрочем, почему странно? Кадди, конечно, заметила его интерес к миссис Кортни и, должно быть, решила, что старый казанова решил тряхнуть стариной и напросился на ужин с продолжением. Хаус болен, что там с машиной и полицией, неизвестно - им попросту не до него. А миссис Кортни сразу скрылась за дверью, и не видела, что он упал. Место неосвещённое, чужие здесь не ходят - никто и не обратил внимания на лежащего в грязи старика.
Только поднявшись на ноги, Уилсон обратил внимание на саднящую боль в затылке. Потрогал рукой - и охнул: больно, мокро и липко, пальцы потемнели от крови. Кажется, падая, ударился о бордюрный камень - вот оно что. Но голова не кружится, не тошнит - ни ушиба, ни сотрясения. Только вид, надо полагать, прехорошенький.
Он оглянулся, разыскивая трость. Там, куда достигал свет лампочки над входной дверью, трости видно не было, а шариться по темноте без этой самой трости показалось ему хлопотно. Поэтому, временно, до утра, плюнув на её отсутствие, хромая и, хватаясь за что придётся, он направился к дверям квартиры Хауса и нажал звонок.
Кадди, облачённая в кимоно, распахнула дверь так быстро, словно ждала. Она не могла разглядеть его, как следует, - в холле горел только слабенький фонарик-ночник, призванный, не разбудив вставшего среди ночи в туалет, всё же уберечь его от столкновения с углом стены или дверью - поэтому не заметила ни грязи, ни крови.
- Джеймс? Ну, как тебе не стыдно! - воскликнула она, всплеснув руками. -Куда же ты пропал? Здесь весь вечер проторчала полиция, нас допрашивали, мы все взвинчены, Грэг волнуется, а ты… Нашёл время!
- Странно, что вообще пришёл, - раздался насмешливый голос Хауса, которому, явно, значительно полегчало после инъекций, а в следующий миг он и сам подъехал, слегка оттолкнув Кадди подножкой инвалидного кресла. В свете ночника они оба казались Уилсону просто золотистыми по контуру силуэтами, он не видел выражений их лиц. - Я думал, ты завис до утра - заметил, как ты сделал на неё стойку. А почему в грязи? Мадам оказалась затейницей.
- Я не был у миссис Кортни, - буркнул Уилсона.
- Да ладно! Только не говори, что она тебя отшила, и ты от расстройства битых три часа пролежал ниц под её окном, побиваемый ливнем, распевая серенады и…
- Я не пел, - сказал Уилсон и, протянув руку, включил верхний свет.
Кадди ахнула. Хаус переменился в лице.
- Постой… потерянно пробормотал он. - Так ты что… действительно…
- Действительно. Пустите умыться, - хмуро сказал Уилсон и прохромал мимо растерявшейся Кадди в ванную комнату - благо, расположение комнат в доме Хаусов знал, как свои пять пальцев.
- Где твоя трость? - крикнул в спину Хаус.
-Не знаю. Потерял.
- У тебя кровь. Ты что, голову разбил?
- А ты что подумал? Стигматы? - он открыл воду и ополоснул лицо, но от прикосновения горячей воды и её разительного контраста с липнущей волглой тканью одежды внутри у него словно пробудился дремлющий до поры холод - по позвоночнику змейкой скользнул озноб, он задрожал, мучительно захотелось в горячую воду, вот только забраться в ванную самостоятельно он бы не смог. Придётся ограничиться умыванием или… попросить позвать Грэга?
За дверью прошуршали колёса, дверь качнулась.
- Чего тебе надо? - вспыхнул Уилсон. - Гомовуайеристом на старости лет заделался? Зря стараешься - я не раздевался.
- Ты дрожишь, - сказал Хаус. - Хочешь погреться? Я заплатил за горячую воду до конца квартала. И у тебя даже в волосах грязь - вернее, в том, что от них осталось.
- Мне самому туда не влезть, - признался Уилсон, разом потеряв боевой пыл от мягкого сочувственного голоса Хауса.
- Помочь?
- Принимать помощь от немощного калеки, который не может стоять на ногах?
- От калеки слышу. Тебе же только опереться надо - не рок-н-ролл со мной долбать. Давай, мальчишек не дозовёшься - они у Рэйчел, а ты озяб и… ну, ты сам про себя знаешь…
- Знаю, - потупился он. - Хаус…
- Что?
- Ты её не узнал?
Пальцы Хауса на поручнях кресла побелели от напряжения -перекосив лицо, он выжал себя из кресла на руках и встал, глянул победоносно.
- Ну, как мне на тебя, такого, опираться? - улыбнулся Уилсон. - Тебе больно будет, да я и свалю тебя.
- Покажи голову.
- Да ерунда. Череп всегда кровит - там простая ссадина… Я устал от этих припадков, Хаус, - с горечью признался он. - Сейчас лучше, но из-за таких вот, как сегодня…
- Узнал, - сказал Хаус.
- Что? - переспросил он от неожиданности.
- У меня отличная память на лица - я узнал её сразу, как увидел. Думаешь, это повод сделать её шестой миссис Уилсон? Думаешь, стоит оттрахать свою надежду, своё отчаяние, свой страх, тот камень у линии прибоя и проклятых чаек, и в мире установится благословенный порядок?
- Ты настолько видишь меня насквозь, что даже противно. В другой раз для планового рентгеновского исследования я не полезу в сканер, а обращусь к тебе.
- Ну, скажи, что я не прав.
- О`кей, ты не прав.
- Врун… Ты полезешь в ванну, наконец?
- Да.
Уилсон сбросил пиджак и стал расстёгивать рубашку. Ему было немного неловко под пристальным взглядом Хауса, тем более, что взгляд был каким-то ненормально оценивающим. и он поёживался - впрочем, может быть, это и от холода.
- У тебя изменилось тело, - вдруг сказал Хаус. - Повернись, покажи шрам от резекции.
- Ерунда, - буркнул он. - Последнее время немного подкачался - вот и всё.
- Не поэтому. Я не качался, а у меня тоже изменилось. Тургор подтянулся, рельеф отчётливее. Надо заслать Роба в качалку Формана.
- Думаешь, снова твой распрекрасный «джи-эйч»?
- Сколько мне лет? - спросил Хаус.
- Забыл? Когнитивные функции «джи-эйч» не восстанавливает?
- Ты знаешь. Скажи на вид. Как посторонний. Пусть даже посторонний врач. Ну?
Уилсон нахмурился. Антропометрия и первичный осмотр - краеугольный камень пропедевтики. Он постарался абстрагироваться и посмотреть на Хауса свежим глазом. Увиденное не радовало.
- Пятьдесят… семь - пятьдесят девять…
- Квот эрат демонстрандум.
- Почему меня это не восторгает?
- Ты стоишь без палки и уже снял брюки, - сказал Хаус.
- И что? Намекаешь, что я не справился бы с этим, будь мне реально шестьдесят шесть?
Хаус вздохнул.
- Ванну налей - вот я на что намекаю.
- Врёшь.
- Вру, - легко согласился он.
- Просто я взял себя в руки, и немного подобрал сопли, - Уилсон пустил воду и принялся отстёгивать ремни протеза. - Если не удержишь меня, грохнемся на пол оба, - предупредил он.
- Удержу. Не смотри ты на чёртово кресло. Всё не так фатально - я просто не нагружаю ногу из-за боли.
- Знаешь, когда я только пришёл, ты на умирающего смахивал.
- У меня был жар. Ты его снял. Вернётся, наверное, к утру - и опять буду похож на умирающего.
- А сейчас, честно говоря, похож на обдолбанного, - пригляделся Уилсон. - Отсюда и желание свернуть горы... Подожди, не лезь - с этим я сам справлюсь, - он сел на бортик ванны, протез с глухим стуком упал на пол. Удерживаясь руками, крутнулся, перекинул ногу через бортик. - А вот тут подстрахуй, пожалуйста, - и снова, выжавшись на руках, опустился в воду, охнув от резкого перепада температуры. Но уже через мгновение притерпелся и блаженно вытянулся, прикрыв глаза. Даже саднящая ссадина на макушке не мешала ему сейчас кайфовать. Вылезать будет сложнее, ну да как-нибудь… В крайнем случае, можно позвать Грэга. А сейчас ему хотелось побыть с Хаусом наедине - за недели молчания накопились темы для разговора, не говоря уж об обсуждении проблем насущных. И, видимо, желание было обоюдным - Хаус присел на широкий бортик.
- Хаус… - начал Уилсон - и замолчал. Мысли толкались в голове, суетясь и отпихивая друг-друга. Хаус повернул голову и внимательно посмотрел на него. Вдруг улыбнулся:
- Ну, в каком порядке?
- Сначала про наезд и полицейских, - решил он, ответно улыбаясь.
- Ривер - только из уважения к твоим онкологическим талантам - сам позвонил коллегам по поводу машины. Завтра моему потенциальному родственнику устроят очную ставку со свидетелем наезда. Дело было так: Триттер запарковал свой «седан» в паре кварталов отсюда - может, сигарет хотел купить. Но едва он обошёл машину, из-за поворота вылетела тачка и сбила его лобовым ударом. Собственно, и вся история. Место там не людное, преступник скрылся, не останавливаясь. Никакого тормозного пути, никаких следов скольжения - никто и не собирался тормозить. Забавно вот что: эксперты осмотрелись на месте - судя по тому, как его ударило и отбросило, тачка шла не меньше семидесяти миль в час. Так вот, моей развалюхе это слабо - она и шестьдесят не сделает. А приметы описаны точь-в-точь. Чувствуешь, чем пахнет?
- Кто-то пытается тебя нарочно оговорить. А почему это тебе забавно?
- Потому что, если бы сбили не Триттера, я бы знал, кто меня оговаривает, а так… Знаешь, я всю жизнь веду себя, как сволочь, и, наверное, унизил и обидел несколько тысяч, в одной нашей больнице - сотня, но вот придумать, кому могло понадобиться вешать на меня убийство Триттера, никак не могу. Не настолько много злобы…
- Психов не забывай. Вроде того, что прострелил тебе шею и бок в пятом, кажется, году?
- Для психа слишком сложно. Психи психуют, а не комбинируют.
- Да ладно! Паранойя, между прочим…
- Хочется, чтобы это был псих. Потому что иначе…
- Я понимаю, - сказал Уилсон. - Горячей воды добавь, пожалуйста - мне до крана не дотянуться… А не думал, что дело может быть не в тебе, а в Триттере? Или нехаусоцентричное толкование вселенной - это верный костёр?
- Но-но, Филиппо Эван Бруно, не вноси разложения в умы, - машинально пробормотал Хаус, но при этом явно задумался над его словами.
- Ты должен настоять на том, чтобы эксперт освидетельствовал твою машину и вынес вердикт о максимально достижимой скорости, - вернулся Уилсон к сугубо практическим соображениям.
- Уже. Ривер это организует. Нам повезло, что этот парень чувствует себя кое-чем обязанным тебе - он настырный и, кажется, впрягся всерьёз.
- Кадди, наверное, всё-таки расстроилась, - осторожно сказал Уилсон.
- Конечно, расстроилась, но ей хватает ума не демонстрировать этого ни мне, ни Рэйчел. Вот с Робом бы они могли поплакать, обнявшись, - против его воли в голосе Хауса скользнули ожесточённые нотки.
- Послушай! - Уилсон ухватил его за запястье мокрой рукой и сжал, понуждая посмотреть себе в глаза. - Триттер уже умер. Хватит ревновать к нему сына. Ты двадцать лет… хватит, Хаус, хватит. Всё. Не мучай парня.
Хаус отвёл взгляд и медленно высвободил руку.

Добавлено (01.04.2015, 20:57)
---------------------------------------------
- Теперь давай вернёмся к твоим делам, - проговорил он, всё так же не глядя на Уилсона. - ты, действительно, считаешь, что так будет правильно?
Уилсон вдруг засмеялся.
- Ты что?
- Подумал, насколько успешным мог бы быть в каком-нибудь мексиканском цирке наш с тобой аттракцион невербального общения. Ты ничего толком не говоришь, я ничего толком не отвечаю, и тем не менее, мы прекрасно друг друга поняли.
- Ты не виляй, герой-любовник, - Хаус строго сдвинул брови. - Это у тебя серьёзный заскок или ты конфет за ужином переел? Ты о ней не вспоминал, я думал, ты её даже не заметил. Да ты и не узнал её, а теперь… Выдаёшь желаемое за действительное? Проецируешь? Или решил просто кинуть кубик - вдруг, да шестёрка выпадет?
- Решил просто кинуть кубик… Хаус, я шестнадцать лет один.
- Обнять и плакать. Дальше что? Пришло время кидаться на первую встречную?
- Она не первая встречная. Она сказала, что была в меня влюблена.
- Не в тебя, а в романтичного своей жалкостью и умиранием лысого уродца с красивыми карими глазами, да ещё и практически немого. Стоило тебе открыть рот, она пересмотрела свою позицию, ведь так?
- Не так. Она была… расстроена. Я её понимаю.
- И я понимаю. Ещё бы! Материализация чувственных представлений - всегда одно расстройство.
- Слушай, в чём дело? - возмутился, наконец, Уилсон. - Ты никогда не был против моих…гм… скажем, чтобы сделать тебе приятное, похождений…
- Раньше я не имел к ним прямого отношения. Ни я, ни мой препарат.
- Постой, подожди… - заморгал Уилсон. - Так ты думаешь…
- Я думаю, что твоя, некогда безвозвратно утраченная и чудом возвращённая тебе сейчас сторицей потенция вопиет к небесам, и если ты ещё не скатился до скотоложства, так только потому, что твоя кошка царапается.
- А ты… - задохнулся от негодования Уилсон. - Ты… ты… - он залился краской до корней волос, хватая воздух, как выброшенная на берег рыба.
- А у меня нет кошки. Зато есть Кадди. С таким же вздроченным либидо… Слушай, ты за давлением следишь? Не стоит наступать на одни и те же грабли несколько раз.
- Ты про грабли… о давлении? Я пью афедитаб.
- Молодец. И о нём - тоже. Ты всю жизнь кадришь жалких, одиноких и несчастных. Потому что на других у тебя не стоит. Как выясняется в первые месяцы супружеской жизни, на этих тоже не стоит. И ты собираешь осколки очередного брака, отдавая на алименты больше половины заработка, потому что это заглушает чувство вины. Хорошо ещё, что Джулия умерла, не то ты бы разорился.
- Это - другое, - возмущённо всплеснул руками Уилсон - всплеснул в прямом смысле слова, обрызгав Хауса с головы до пояса.
- Было и другое. Эмбер и Тринадцатая, - невозмутимо продолжал Хаус встряхнувшись. - Лучше?
- Почему ты хочешь… почему ты всегда хочешь всё испортить?
- Потому что не люблю розовый цвет такого оттенка. Потому что оно всё равно испортится. И ещё потому, что происходит это именно тогда, когда ты меньше всего готов.
- Да? А я вот научился надеяться на лучшее. Эта женщина…она… Я должен ещё раз поговорить с ней.
- Ты неисправим. Хочешь ещё раз пробежаться по привычному сценарию - беги. Только не забывай, что у тебя теперь всего одна нога.
- Спасибо, что напомнил, а то я было забыл, - с непередаваемым ехидством сказал Уилсон и, ухватившись за бортики, встал в ванне. - Всё, хватит уже греться - перегреюсь.
- А у тебя стояк, - заметил Хаус. - Может мне выйти?
- Пошёл ты…
- «Пошёл» в смысле «выйти» или «пошёл» в смысле «не выходить».
- «Пошёл» в смысле « в глаз получишь». И подай полотенце.
Он снова проделал трюк переноса тела в ванну в обратном порядке: согнав Хауса, сел на бортик, обтёрся от воды, протянул руку назад:
- Придержи меня, а то скользко, - крутнулся, перекидывая ногу через бортик, вода с неё закапала, собираясь в лужицу на полу, и резко приказал:
- Дай сюда протез.
- Пожалуйста, - хмыкнул Хаус, поднимая с полу искусственную ногу и приставляя её к бортику ванной. Он забрал у Уилсона полотенце и стал почтительно подсушивать этим полотенцем его культю, играя лицом и изображая на нём рабское почтение. - Всё для вас. А штаны вперёд не желаете, экселенц?
Уилсон не выдержал - засмеялся, обхватывая нагнувшегося к нему Хауса за шею, но спохватился и отдёрнул руку:
- Тебе же больно!
- Нормально. Опирайся.
- Нет, лучше Грэга позови.
- Их сейчас дозовёшься, пожалуй - знаешь, сколько там децибел? Хорошо, что в мастерской звукоизоляция, не то вся ночь насмарку. Давай-давай, опирайся. Я тебе сейчас тоже кое-что покажу… интимное.
- Хочешь своим стояком похвастаться? Я верю - достаточно засосов у Кадди на шее.
- Не стояком… Слушай, оденешь ты, наконец, штаны, эксгибиционист?
Он помог Уилсону вставить культю в гнездо протеза и затянуть ремни.
- Послушай… я не понимаю, -- Уилсон посмотрел на него странным недоверчивым взглядом. - Несколько часов назад тебе было реально хреново, ты почти сознание терял. Я не делал тебе ничего сверхкосмического - паратрамадол по вене, линклав в мышцу, а ты теперь скачешь, как здоровый. Что происходит?
- Хвост ящерицы, - серьёзно сказал Хаус. - Зашкаливающий метаболизм. Я же тебе сказал - жар вернётся, и воспаление никуда не делось, но всё протекает чертовски быстро. Продрома в десять минут уложилась.
- Ты принимаешь викодин?
- Только что закинулся.
Уилсон сжал губы и помотал головой, стараясь побороть не то недоверие, не то волнение.
- О чём ты умалчиваешь? Хаус, ты меня пугаешь! Что происходит?
- А ты нас не напугал, когда сначала впал в кому, а потом красиво вышел из неё, как самолёт из пике, притом без потерь? Форман, как специалист, больше всех перетрусил - до сих пор заикается.
- Хаус, колись!
- Сейчас, - Хаус взялся за шнурок своих пижамных штанов.
- Эй-эй! Ты чего творишь?
- Не то, что ты подумал, - он дёрнул шнурок и уронил штаны до щиколоток.
Уилсон дёрнулся, увидев его бедро, проглотил слюну, всмотрелся пристальнее, не веря своим глазам, медленно протянул руку и кончиками пальцев провёл по келоидному рубцу. Он отлично знал этот шрам, помнил, хотя Хаус не слишком любил выставлять его напоказ, но сейчас привычные очертания впадины на бедре разительно изменились.
- Щекотно, - дёрнулся Хаус.
- Это… Что это?
- Четырёхглавая мышца. Мускулюс квадрицепс фемори, если мне не изменяет латынь.
- Её не должно здесь быть.
- Теперь есть.
Уилсон перевёл дыхание:
- Хаус, я - онколог. Когда чего-то не было, а потом оно есть… мне это очень не нравится… обычно.
- Я что, похож на идиота? - поднял брови Хаус. - Я же сделал анализ. Результат биопсии у Чейза на стекле. Это мышца с нормальной ориентацией волокон. И она работает. Точнее, работала бы, если бы боль не мешала.
- Ты и раньше, когда боль не мешала, бегал.
- При беге работают другие группы мышц, физиолог. Там сарториус, например, вкалывает за двоих. А вот с корточек без прямой мышцы не встанешь.
- Ты и не встал.
- Из-за боли! Но я это уже делал. И у меня получалось.
- Но боль ты не уберёшь.
Хаус закатил глаза:
- Уилсон, ты зануда! Я демонстрирую тебе чудо, а ты ноешь о его практическом значении и прикидываешь, как его намазать на бутерброд. Ты - истинный еврей!
Уилсон молча улыбнулся одними глазами, но тревога оставалась в их глубине.
- Что? - обречённо спросил Хаус.
- Но если тебе лучше, почему ты был так плох, когда мы только пришли?
- Другая нога. Колено. Воспаление сустава.
- А сейчас? Прошло?
- А сейчас я… Ну, то есть, ты же меня полечил… - как-то смешался Хаус.
Уилсон прижал ладонь к его груди в вырезе футболки:
- Да у тебя жар, только чуть меньше, чем был. Ни черта не прошло, и боль от воспаления тоже никуда не делась, но ты выглядишь так, как будто никакой боли нет, а значит, ты её не чувствуешь, а значит, ты просто догнался ещё какой-то дрянью с аналгезирующим и антидепрессивным действием. И, зная тебя, что-то я сомневаюсь, что это легальный препарат, который тебе отпустили в аптеке по рецепту Чейза или Формана. Ну посмотри, посмотри на меня - здесь света мало, и я не вижу, какой формы у тебя зрачки. Что это было? Короткого действия? Пролонг? Когда нам ждать реакции? Когда тебя опять затрусит от боли и жара, как овечий хвост?
- Три-метафен, - неохотно откликнулся Хаус.
- Что? - ахнул Уилсон. - «Белый китаец»?
- Не совсем. Модификация новая, седативный эффект почти…
- Хаус, ты осёл!
- Мне больно. Ты теперь немного знаешь, что это такое, и, видимо, поэтому я не слышу в твоём голосе настоящего праведного гнева.
- Зачем было городить огород с этим продлением жизни, если всё равно собираешься спустить всё псу под хвост, закидываясь «белым китайцем»?
Хаус ответил не сразу - он отступил к двери, где осталось стоять его инвалидное кресло, сел в него и, толкнув дверь, задом наперёд выкатился из ванной в коридор. Уилсон торопливо натянул на влажное тело рубашку.
- Ты не так уж и сильно хромаешь, - заметил Хаус, окидывая его взглядом, - без трости. Скоро твои приступы судорог совсем закончатся - ты будешь здоров.
- А ты? - угадал Уилсон скрытый подтекст.
- Боль стала сильнее. Весь этот год, Уилсон, я прожил, как катаясь на синусоиде: от надежды - к провалу, к новой надежде, к новому провалу. Может быть, я просто… устал.
Поджав губы так ,что ямочки обозначились на щеках, Уилсон покачал головой:
- Ты сейчас болен. Не торопись с выводами. И… и не смей больше принимать эту дрянь. У тебя уже начинается реакция - поэтому ты и сник. Тебе надо лечь. Да и время. Уже чертовски поздно - мне неудобно перед Кадди.
- Кадди, наверное, уже спит. Устраивайся на диване. Как твоя ссадина? Может, залепить?
- Да не надо - просто кожу содрал. Хаус…
- Не надо. Я знаю.
- Что ты знаешь?
- Знаю, что ты сейчас чувствуешь, как будто что-то должен сказать. Не надо. Ничего ты не должен. Иди ложись - утром Роб или Грэг сходят поискать твою трость.
- Ладно. Обещай мне больше не принимать три-метафен.
- Мне больно, - повторил Хаус настойчиво.
- Он не просто вызывает смерть. Сначала у тебя будет деменция, слабоумие…
- Как и от любой наркоты.
- От каждой - по-разному. Ты знаешь.
- Хорошо. Я обещаю больше не принимать три-метафен.
- Но..? - недоверчиво сощурился Уилсон.
- Но я буду искать что-то другое. Мне нравится жить. Всегда нравилось, а теперь особенно. А эта сука не даёт мне жить.
( перебейте, пожалуйста)