Уилсон что-то говорил об операции, помощи специалиста, курсах реабилитации. Кадди слушала невнимательно, кивала, сосредоточенно разглядывала пылинки, медленно оседающие на пол. Из окна светило яркое солнце, пылинки отчетливо выделялись на фоне темного пола. Некоторые, видимо, самые строптивые, взвивались вверх, подчиняясь им одним известным побуждениям и движениям воздуха. Пылинки словно танцевали, от этого комната, казалось, жила своей собственной маленькой жизнью. Все остальное казалось мелочным и неважным. Кадди открыла для себя новую Вселенную, тихую, спокойную, без невзгод и горестей. Легкомысленное кружение, легкое головокружение... Все неважно...
- Кадди, ты не слушаешь меня.
- Все неважно...
- Но это важно!
- Нет. Ничего не надо. Ничего не будет, давай все оставим, как есть, чтобы не нарушить равновесие.
- В тебе говорит страх. Потом ты передумаешь, будет уже поздно. Ты пожалеешь...
- Уилсон! На что ты меня толкаешь?!
- Кадди, это не то, о чем ты мечтала. И этот ребенок не принесет тебе счастья!
- На что ты меня толкаешь, Уилсон? Посмотри! Это убийство! Причем двойное... - она закрыла лицо руками.
- Не хорони его раньше времени... - Уилсон помрачнел - А этот ребенок будет постоянно напоминать тебе о...
- Замолчи! - взвилась она - Это мой ребенок!
- Ты не сможешь смотреть на него, не вспомнив, что с тобой сделали эти подонки!
Уилсон терял самообладание. Как? Как может такая женщина, как Кадди, принять столь неправильное решение? У него кончались доводы, он терялся. "Ну почему? Почему? Почему?! Хаус! Ты так нужен сейчас!" Он снова и снова безуспешно пытался уговорить Кадди, но она стояла на своем.
- Это не твой последний шанс! Зачем цепляться за такую сомнительную возможность? Я не понимаю тебя...
- Откуда тебе знать? - спросила она тихо.
Он замолчал, не найдя, что ответить. Она смотрела пристально, изучающе. Он не выдержал взгляда, понимая, что не может сейчас ничего противопоставить.

Он долго сидел у Хауса, вопрошая пространство, почему все так, а не иначе? Что стоило все его красноречие, когда он не мог убедить друга не совершать ошибки? Он раз за разом прогонял разговор, искал лазейку, способ уговорить, решиться... И не находил.
- Хаус, ты так нужен ей сейчас... Но нет, ты тут валяешься, тебе, как обычно, на всех плевать!
Уилсон злился своей беспомощности, своему бездействию, стремлению найти виноватых - даже собственно своей злости.

— Делайте что хотите, но чтобы через полчаса в лесу было светло, сухо и медведь!

Кадди сняла номер в гостинице, не могла возвращаться домой. Она лежала на кровати в пустом номере, пытаясь уснуть и избавиться от мыслей, шевелящихся в голове. Прошел только день, но столько всего успело произойти, что кому-нибудь хватило бы на целую жизнь. От мыслей избавиться не получалось. Они шли нескончаемым караваном, все новые и новые. Она уже приняла решение и считала его правильным, но оно не приносило чувство удовлетворения и спокойствия, как это бывает, когда, наконец, находишь выход из сложной ситуации. Кадди списывала все на общую нервозность ситуации, не желая снова обдумывать все сначала.
На нее накатывали приступы страха. Ей вдруг начинало казаться, что она не справится с ребенком, не сможет его воспитать, а потом ее будет мучить чувство вины. Или что она снова потеряет ребенка. Страх вселял неуверенность. Кадди грызли сомнения. А она пыталась выкинуть их прочь, уговаривая себя, что она очень хочет ребенка. Последние годы это было заветным желанием, но никак не получалось. Сейчас появился реальный шанс - отказаться от него было бы преступлением. Кадди гнала страх прочь.
Она пыталась думать о клинике, о том, что нужно возвращаться к работе - без нее все развалится. Постепенно ее мысли скатились к Хаусу. Она даже в мыслях боялась допустить, что Хаус может не проснуться, что он может оставить её сейчас... Она уже не мыслила своей жизни без него. И всё же, самое страшное для неё сейчас было – встреча с ним. Кадди и сама до конца не понимала, почему. Но боялась встретиться с ним, боялась разговора с ним, боялась увидеть его слабым и беспомощным. Больше всего она боялась разговора с ним, его логических выкладок, доводов. Она знала, что он может пробить её защиту. Перед ним у неё не оставалось аргументов. Она решила избегать встречи с Хаусом, пока это возможно, думая, что так поначалу будет лучше им обоим.

Добавлено (06.01.2009, 04:01)
---------------------------------------------
Глава 7.

Хаус проснулся ночью, долго мучил дежурную сестру вопросами, требованиями сейчас же отвезти его к Кадди, попытками подняться вопреки всем запретам, поминутно её вызывал – больше поговорить было не с кем. Потом выдохся и снова уснул.
Утром к нему зашёл Уилсон.
- Эй! Просыпайся, соня!
Хаус открыл один глаз и покосился на друга.
- Ты нас напугал...
Хаус хмыкнул. Теперь он окончательно проснулся.
- Знаешь, ночная сестра рассказала мне, что очень хотела воткнуть тебе скальпель под рёбра – просто для симметрии... ты её достал!
- Она ничего вразумительного не могла мне рассказать о Кадди! Но хоть ты удовлетворишь моё любопытство, Уилсон?

Хаус хмурился и всё больше мрачнел, слушая друга. Он думал о том, чего им обоим стоила его эмоциональная вспышка. Не лезь он на рожон, возможно, всё обернулось бы иначе... Дурак! Дурак!.. Он глубоко вздохнул – острая боль заставила выдыхать медленно и аккуратно. Хаус зажмурился – потом резко посмотрел на Уилсона:
- Что?! Что ты сказал?!!
- Она хочет оставить ребенка...
- Уилсон! Где ты был? Чем ты занимался?! Как ты мог это допустить? Я не понимаю...
- Я пытался – горячо возразил Уилсон
- Значит, плохо пытался – резко отметил Хаус. – Я должен с ней поговорить...
Он попытался приподняться – Уилсон положил руку ему на плечо, уложил обратно.
- Еще слишком рано. Даже для тебя. И потом, её всё равно нет в клинике.
- Где она? Она не хочет меня видеть? – Хаус был озадачен.
- Пол дня вчера у тебя просидела. Ты уверен, что сможешь подобрать нужные слова? Ей сейчас нелегко...
- Я знаю!
Хаус отвернулся. Ему было о чём подумать...

— Делайте что хотите, но чтобы через полчаса в лесу было светло, сухо и медведь!