Мини-чат | Спойлеры, реклама и ссылки на другие сайты в чате запрещены
|
|
|
Пять часов пополудни под созвездием рака.
| |
| hoelmes9494 | Дата: Воскресенье, 05.01.2014, 22:47 | Сообщение # 1 |
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| Автор: hoelmes9494
Бета: не бечено, самовычитка по ходубуду признательна за отлов багов, пока открыта правка
Название: ПЯТЬ ЧАСОВ ПОПОЛУДНИ ПОД СОЗВЕЗДИЕМ РАКА.
Жанр: драма, хёрт/комфорт (экшн и ангст не исключён) - мешанина. в общем
Рейтинг: R или NC-17(если учесть сексуальные сцены).
пейринг: не заявляю, потому что всякое может быть
размер: как разрастётся, он-лайн написание
дисклаймер: история моя, остальное - Шора
саммари: коллектив больницы Хауса через полгода после "Ненавижу. когда ты перестаёшь дышать" со всеми их заморочками.
И н т р о д у к ц и я
Иногда она его ненавидит. Ненавидит, как порабощённый народ может ненавидеть узурпатора. Особенно узурпатора, правящего мудро, которого вроде бы и свергать-то не за что. Но ещё больше в такие минуты она ненавидит себя.
Всё начинается, как правило, в те уязвимые утренние часы, когда она ещё не проснулась толком, лишь поднимаясь, всплывая на поверхность сна. Он чувствует это. Он ни разу не разбудил её сам, но к моменту пробуждения она уже чувствует его руку у себя между бёдер. И сначала он осторожно вкрадчиво потирает пальцем её паховую складку — непременно правую, это-то он знает. Как знает и всё, что нужно делать дальше, как будто перед ним лежит лист партитуры. Двумя пальцами нежно захватить, словно мочку уха, словно дольку мандарина, и перебрать медленно и постепенно вниз и обратно. Никаких прелюдий, никаких поцелуев и нежных слов — не для неё, и он знает это, знает, что от «вводных» ласк она, скорее, рассвирепеет, чем заведётся, поэтому он сразу же берёт быка за рога и щекотно пробегает прохладными пальцами всю её промежность — в такой момент пальцы у него почему-то всегда прохладные, и щекотка от этого ещё сильнее - настолько, что сбивает дыхание. Ещё он знает, что у неё есть — тоже справа — одна такая точка, которую нужно легко массировать круговыми движениями кончика пальца, возможно, даже считая про себя — в первый момент она тихо ахнет, а потом на счёте «пять» непременно застонет и закусит нижнюю губу. На миг выражение лица её станет таким, что трудно удержаться и не поцеловать, но удержаться надо. Вообще, не терять голову. Потому что следующий шаг самый опасный. Его другая рука пробирается к её груди — несчастной, обезображенной шрамами калечащих операций. Она ни за что не позволила бы ему коснуться там не то, что рукой — даже взглядом, но проклятые рубцы почти постоянно чешутся, а в минуты её возбуждения чешутся так, что хочется выть. И когда он начинает медленно, нежно, едва касаясь поскрёбывать и почёсывать её старые шрамы, она почти плачет от унижения, но не может оттолкнуть его руку — так ей приятно. С этого мгновения её возбуждение нарастает в геометрической прогрессии, и она начинает ёрзать, скулить и хныкать, как похотливая сучка, а не главврач больницы «Двадцать девятое февраля», гордая и независимая Ядвига Блавски. И, наконец, сдаваясь, шепчет, захлёбываясь:
- Нет, Джим... Джим, не надо... Джим, я не могу так больше... я... не останавливайся...
И тогда — только тогда, ни минутой раньше — он тоже теряет голову, и она чувствует его тёплое и твёрдое проникновение и слышит задыхающийся жаркий шёпот, каждый раз, как последняя капля, выносящий её на вершину оргазма:
- Блавски... Ты — моё сокровище, Блавски... Я не надышусь на тебя... Ты — моя королева, моя богиня... Я с ума схожу... Блавски... Блавски...
В такие минуты она ненавидит его. Ненавидит за его нежность, за его умение угодить, за его жаркий задыхающийся шёпот. За то, что он ни разу не поспешил, не сделал ей больно. Но ещё больше она ненавидит себя. За свою ложь.
Ш а г о м е р
Шагомер считает шаги. Специальный датчик следит за пульсом. Дыхание размеренное: два шага — вдох, два шага — выдох. Это работа. Нудная, ежедневная, постоянная. Как только датчик запищит, нужно перейти на шаг и глянуть на шагомер. Там в окошечке сменяют друг-друга числа. Каждый день число, возникающее в момент писка датчика должно быть чуть больше, чем накануне. И сначала так и было. Но потом проклятое число застыло, как долгота дня во время солнцестояния, а сегодня даже чуть меньше.
Уилсон остановился, тяжело дыша, что, кстати, тоже против правил — сразу останавливаться нельзя — и согнулся, упершись ладонями в колени. Его волнистые пряди слиплись от пота, лопатки ходили под зелёной гринписовской футболкой.
Почему нет прогресса? Он всё делает правильно — бегает, как заведённый, рационально питается — не прибавил ни килограмма, не смотря на стероиды, гликемия и холестерин — как у молодого. Почему проклятый шагомер, сговорившись с писклявым датчиком, продолжают талдычить ему одно и то же: «миокард функционально неполноценен, высокие нагрузки противопоказаны». И сегодня — ещё хуже, чем вчера.
Он всё ещё восстанавливал дыхание, когда в кармане ожил мобильник. Тоскливо поглядев на дисплей, где вместо фотографии высвечивалось безликое «дежурный оператор дистанционной кардиометрии», Уилсон поднёс телефон к уху и обречённо выдохнул:
- Да?
- Бегаешь? - спросил в трубке голос Тауба.
- Да.
- Ну, пока порадовать нечем. Тахикардия нарастает прыжками, экстрасистолы, диастола укорочена, сократимость отстаёт. Сколько набегал?
Он посмотрел на тускло мерцающий подсветкой экран шагомера:
- Тысячу шагов.
- И уже задохнулся? Слышишь, Уилсон, олимпийские рекорды ставить необязательно. Отдыхай. Не рвись.
А может быть, он, действительно, просто увеличил темп, поэтому датчик и запищал раньше? Это объяснение было бы хорошим. Оно бы его устроило.
- Я не рвусь, - сказал он Таубу и отключил связь.
В парке ещё толком не рассвело — глубокие синие тени тянулись через дорожки, тускло горели последние фонари. Справа, на собачьей площадке, молодая женщина выгуливала сразу двух ретриверов. Просто удивительно, как она, такая хрупкая, удерживала их обоих — здоровых, мускулистых, этаких собачьих атлетов-гладиаторов.
- Привет! Я вас здесь каждый день вижу! - вдруг крикнула она Уилсону и помахала рукой.
- И я вас.
- Я — Сэнди. Сэнди Грей.
- Я — Джеймс Уилсон, - назвался он. Он не собирался с ней знакомиться. Просто она назвалась и ждала от него того же. Было бы странным промолчать.
Уилсон взглянул на часы. Скорее всего, Ядвига ещё и не думала просыпаться — она по утрам любила поспать. Зато ночью засиживалась — так, что нередко он, устав дожидаться её в постели, безнадёжно засыпал. Он вообще много спал, уставая даже от привычной работы куда сильнее, чем хотел бы себе признаться. Ему уже несколько раз советовали освидетельствоваться, чтобы получить инвалидность, убеждали, что в этом нет ничего неестественного или зазорного: «вон, Хаус уже сколько лет инвалид и работает, даже фактически руководит больницей». Он соглашался, но снова каждое утро, стиснув зубы упорно вступал в сражение с шагомером и датчиком, надеясь, что дело сдвинется с мёртвой точки, и силы, а с ними, может быть, и молодость начнут возвращаться к нему в геометрической прогрессии. И уж чего-чего, а упрямства-то Джеймсу Эвану Уилсону всегда было не занимать.
Инвалидность же представлялась ему канцелярской печатью, светящимся клеймом на лбу, которое видно всем, и, глядя на которое, каждый будет думать: «эге, а этот тип в старомодном костюме и дурацком галстуке, оказывается, инвалид». Разумеется, он прекрасно понимал, что эти опасения — ни что иное, как бред больной фантазии, и что всем остальным, кроме единиц, глубоко наплевать, вообще-то, инвалид он или чемпион штата по толканию ядра или перетягиванию каната. Да и старомодные костюмы он уже не носил, отдавая предпочтение свитерам и курткам полуспортивного покроя. Но принять свою неполноценность всё никак не мог, сопротивляясь тупо, упорно и безнадёжно. Хотелось бегать по утрам так же легко и долго, как раньше, хотелось танцевать с Ядвигой бешеный рок-н-ролл, как когда-то с Бони или Самантой, хотелось запросто не спать на ночном дежурстве, а потом, отбыв ещё и весь день на работе, вечерком так же запросто закатиться с Хаусом в бар, хотелось... ох, как хотелось снова гонять на мотоцикле, почти ложась на крутых поворотах, змейкой виляя по городской улице и ровно, пущеной стрелой летя по скоростному шоссе. И чтобы Хаус, вцепившись а ремень, восторженно вопил и хохотал в ухо.
Уилсон почти не отдавал себе отчёта в том, что несбыточность его желаний определяется не только множественной тромбоэмболией полгода назад, а ещё раньше пересадкой сердца, расширенной тимоэктомией и несколькими сеансами лучевой и химиотерапии, не только горстями «тяжёлых» препаратов, но и тем, что пятьдесят — не сорок. Вернее сказать, такая мысль посещала его, когда он давал себе труд задуматься, но он старательно гнал её прочь. Он устал думать о смерти, а мысли о старости надоедливо поднывали где-то рядом, и чтобы уж заодно, он старательно отгораживался и от них тоже.
Между тем на собачьей площадке за спиной Уилсона что-то произошло — кто-то словно бы вскрикнул, после чего один ретривер вдруг тревожно, взахлёб залаял, а другой жалобно завыл. Уилсон обернулся: Сэнди Грей, не выпуская поводков из рук, билась в судорожном припадке на земле. Инстинктивно он ринулся к ней и тут же вынужден был отскочить назад — псы с рычанием метнулись навстречу, слегка проволочив беспомощную хозяйку к краю площадки.
- Помогите! - закричал Уилсон. - Мне нужна помощь!
В утреннем парке не было ни души.
Ретриверы снова рванулись, задыхаясь от лая и исходя слюной. То, что с хозяйкой произошло неладное, они сообразили, но причину этого неладного понять не могли, пока не появился Уилсон. В собачьих мозгах выстроилась определённая логическая цепочка. И оба пса воодушевлённо кинулись на объект, представлявший, на их взгляд, несомненную угрозу.
- Скорая? - прокричал Уилсон в телефон. - Срочно нужна бригада: женщина в судорожном припадке. Я — врач. Но есть проблема: у неё две большие собаки, которые не подпускают к ней, чтобы оказать помощь. Где нахожусь? На ветке канадского клёна я нахожусь. Поторопитесь, прошу вас: дело, по-видимому, серьёзное.
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
Сообщение отредактировал hoelmes9494 - Понедельник, 06.01.2014, 11:43 |
| |
| |
| Triest5609 | Дата: Понедельник, 06.01.2014, 11:00 | Сообщение # 2 |
|
Невролог
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 236
Карма: 20
Статус: Offline
|  АААААА!)))))
Теперь мне будет не скучно в моей ссылке в Мурманск, где сейчас полярная ночь:)Добавлено (06.01.2014, 11:00)
---------------------------------------------
 баг.
Слово "созвездием" в заголовке, после желтого шрифта, с просьбой о вызове багов:)
|
| |
| |
| hoelmes9494 | Дата: Понедельник, 06.01.2014, 11:44 | Сообщение # 3 |
|
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| Triest5609, спасибо за коммент и пойманного бага - исправила.
А полярная ночь - это круто, если нечасто
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
|
| |
| |
| Вера-Ника | Дата: Понедельник, 06.01.2014, 16:36 | Сообщение # 4 |
|
Кардиолог
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 759
Карма: 85
Статус: Offline
| Ура! Новый фик!
Есть же люди, творческая мысль которых не впала в новогоднюю спячку!
Ждём-с... Чего же такого судьба, направляемая уверенной рукой и фантазией hoelmes9494, приготовила нашим любимым героям...
|
| |
| |
| Triest5609 | Дата: Понедельник, 06.01.2014, 17:40 | Сообщение # 5 |
|
Невролог
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 236
Карма: 20
Статус: Offline
| 21 день:/
Кризис вносит коррективы, после новогоднего пика, большинство каналов приходится сдавать в аренду, а то и попросту отключать:/
За неиспользуемый частотный ресурс государству лишний раз платить никто не хочет.:/
Сообщение отредактировал Triest5609 - Понедельник, 06.01.2014, 17:42 |
| |
| |
| Путник_ | Дата: Понедельник, 06.01.2014, 18:59 | Сообщение # 6 |
|
Новичок
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 19
Карма: 60
Статус: Offline
| hoelmes9494, поздравляю с началом! Удивительная просто у вас работоспособность)
|
| |
| |
| hoelmes9494 | Дата: Понедельник, 06.01.2014, 21:06 | Сообщение # 7 |
|
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| Цитата Путник_ (  ) Или атипичное поведение неспроста задумано?
Собачки просто испугались - не каждый день на конце поводка хозяйка в судрогах бьётся. Они пытаются охранять - только и всего. А порода выбрана по собственным предпочтениям - симпатичные
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
Сообщение отредактировал hoelmes9494 - Понедельник, 06.01.2014, 21:12 |
| |
| |
| Plazma | Дата: Понедельник, 06.01.2014, 22:44 | Сообщение # 8 |
Аллерголог
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 279
Карма: 704
Статус: Offline
| hoelmes9494, спасибо за подарок к Рождеству !!! Желаю вам счастья в новом году и веселых праздников!
|
| |
| |
| hoelmes9494 | Дата: Вторник, 07.01.2014, 00:19 | Сообщение # 9 |
|
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| Plazma, спасибо. С рождеством!
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
|
| |
| |
| Izolda | Дата: Вторник, 07.01.2014, 17:16 | Сообщение # 10 |
Невролог
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 243
Карма: 62
Статус: Offline
| Урра, новенькое. И пока еще все такое милое и спокойное. Можно пока просто почитать и понаслаждаться. Недолгим спокойствием.
Сообщение отредактировал Izolda - Вторник, 07.01.2014, 17:16 |
| |
| |
| hoelmes9494 | Дата: Среда, 08.01.2014, 11:01 | Сообщение # 11 |
|
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| Сидеть на ветке — а Уилсон ничуть не соврал насчёт своего местонахождения, потому что один из псов сумел вырвать свой поводок из руки хозяйки и чуть не цапнул его, пока он был внизу — становилось с каждым мгновением всё неудобнее. Как выяснилось, ветки у клёна довольно жёсткие и тонкие, а спускаться вниз было небезопасно. Первый ретривер продолжал завывать над своей хозяйкой, судороги у которой как будто бы стихли, но в сознание она не пришла, оставаясь лежать на земле, тяжело и хрипло дыша. Второй ждал под деревом, задрав голову и негромко и нечасто гавкал, напоминая Уилсону, что пора бы тому уже созреть и свалиться.
Судороги после паузы вдруг возобновились. Женщина задёргалась, захрипела, на губах у неё показалась красная от крови пена. «Эпилептический статус, - подумал Уилсон. - И она прикусила язык. Если я сейчас не окажу ей помощь, "скорая" может не успеть... Но ведь покусает эта скотина!»
Он ещё раз тоскливо посмотрел в конец аллеи, не показалась ли машина, и — делать нечего — принялся спускаться. Ретривер под деревом оживился и подскочил поближе.
- Пш-ш-шёл! - зашипел Уилсон, махая ногой и делая вид, что собирается пихнуть пса в морду. Пёс при этом попытался укусить. Оба не дотянулись. Уилсон, придерживаясь одной рукой, другой не без труда выломал увесистый кленовый сук и, решившись, наконец, с этим суком наперевес прыгнул на землю. Тут же пёс с лаем кинулся на него. Уилсон заорал «фу» во всю силу лёгких и взмахнул своей импровизированной дубинкой. Серебристый шагомер при этом отлетел в сторону, браслет-напульсник расстегнулся и упал с запястья, и осиротевший датчик противно запищал. Ретривер отскочил, захлёбываясь лаем, а в следующий миг, словно поперхнувшись, поджал хвост и отбежал к дальнему забору площадки, пригибаясь, как пехотинец под обстрелом. Другой пёс, всё ещё удерживаемый поводком, сел на хвост и задние лапы и заскулил. Безусловно, причиной такого поведения собак послужил пронзительный звук. Уилсону подумалось, что если бы пёс мог зажимать лапами уши, он непременно именно так бы и поступил. Самому Уилсону тоже захотелось это сделать, но лучше было, пользуясь растерянностью собак, попробовать оказать помощь Сэнди Грей. Тут как раз пригодился всё ещё не выпущенный из руки сучок. Обмотав его конец носовым платком, Уилсон, с оглядкой на собак, протолкнул эту импровизированную каппу женщине между зубов и, отжимая челюсть, постарался вытянуть и фиксировать язык.
Судорога, наконец, разрешилась, тело обмякло и завалилось на бок. Язык тоже сдался, но кровь текла изо рта довольно сильно.
- Эй! - услышал он за спиной странного, как будто старательно подделываемого тембра, но знакомый голос. - Помощь не нужна, доктор Уилсон?
Не прекращая нащупывать на шее Сэнди пульс, Уилсон обернулся и чуть не рухнул из неустойчивого положения на корточках. Перед ним стоял молодой мужчина в женском платье, чёрных сетчатых колготках и женских же туфлях на высоких каблуках. Пышная шевелюра, подведённые глаза, яркая помада. Ткань на груди оттопыривали имитаторы не менее, чем третьего размера.
- Помощь не нужна? - терпеливо повторил он.
- А-а... да... - наконец, опомнился Уилсон. - Она себе язык прикусила. "Скорая" уже едет — надо сонную артерию пережать... с одной стороны.
- Знаешь, - сказал трансвестит, тоже присаживаясь на корточки — платье при этом туго обтянуло его слишком поджарый для женщины зад. - Я догадываюсь, что не с обеих. Эпилепсия?
- Не знаю. Мы с ней незнакомы.
- Первое свидание? А как же Блавски?
- Никакого свидания, Буллит. Я бегал в парке, она выгуливала собак. Начался припадок. Я позвонил в «скорую». Это ещё не свидание.
- Всё, я пережал - кажется, кровотечение остановилось... Слушай, может, выключишь свой кардиотранслятор? На уши давит.
- Не могу. Он отпугивает собак.
- Каких собак? Этих? Да ведь это же ретриверы. Они добродушные.
- Поверь мне, они не были добродушными, когда всё это началось. Тот, что у оградки, порвал мне штаны. А второй...
Он не договорил.
- Извини, - перебил Буллит, - но если эта штука не смолкнет, я сам порву тебе штаны, чтобы добраться до её тумблера.
- Не о том ты думаешь. Она у меня на поясе висит. Поверх штанов, - Уилсон всё-таки выключил прибор, и на уши упала блаженная тишина, тут же вспугнутая мотором подъезжающей машины неотложки.
- Везите в «Двадцать девятое февраля», к Хаусу, - распорядился Буллит, когда Сэнди Грей, всё ещё не приходящую в сознание, погрузили на носилки. - Собак я заберу — отдам, если появится кто-то из её близких, - он ухватил ближайшего пса за поводок. - Уилсон, не поймаешь пока второго?
- Лучше этого подержу — с тем у нас отношения не сложились, - Уилсон опасливо протянул руку за поводком, но пёс вёл себя смирно, только тревожно поскуливал и переступал перепончатыми лохматыми лапами.
- Ладно, сейчас, - Буллит отправился к другому ретриверу. Тот проявлял меньше дружелюбия — пятился и ворчал, поджимая хвост.
- Ну, мы поехали, - сказал парень со «скорой» и, хмыкнув, добавил: -Удачно повеселиться вам с красавицей!
Уилсон только зубами скрипнул — не убеждать же этого прыщавого насмешника в том, что с размалёванным трансвеститом, обращающимся с ним запанибрата, они «просто коллеги». Да и похож, честно говоря, Буллит сейчас на врача, как вот этот вот ретривер на цирковую болонку.
«Скорая» между тем, захлопнув двери, уехала. А Буллит подошёл, таща слабо упирающегося пса на поводке.
- О, чёрт! Колготки порвал. В каком виде я теперь пойду!
- Знаешь. - честно сказал ему Уилсон. - У тебя и в целых колготках вид был ужасный. Нет, я не сноб и не ханжа — пойми меня правильно, но всерьёз воспринимать человека, врача, который...
- Стоп. - остановил его Буллит. - Не пародируй моего отца. Он начитывал мне эти лекции, когда ловил в материной блузке, а потом включал порно и дрочил на экран, как будто это естественнее и порядочнее — трахать себя рукой, пялясь в стеклянный ящик, чем натянуть кофту своей матери.
- А мать о твоих увлечениях знала?
- А матери тогда уже не было, - Буллит вздохнул. - Рак мозга. Ей было тридцать два, мне — девять. Я ужасно тосковал. А от кофты пахло её духами и... да ладно, сейчас это уже не важно.
Уилсон помолчал, не зная, что сказать.
- Только не сочувствуй, - предупредил Буллит. - Это будет глупо — столько лет прошло... Зря я вообще об этом заговорил. Просто... в конце-концов, это не твоё дело, что я ношу.
- Нет, моё. Если меня начинают принимать за твоего бой-френда.
- Тебя? - Буллит фыркнул. - Да ты же старый!
- Ну, и тем хуже. Значит не просто за твоего бойфренда, а за старого пердуна-извращенца. Да ещё и с кардиотранслятором, - с неожиданной злостью Уилсон дёрнул с пояса серебристую коробочку прибора, размахнулся и... ретривер Буллита взвился вверх и вцепился ему в запястье.
- Фу! Фу! Нельзя! - испуганный Буллит дёрнул поводок. Пёс разжал зубы и отскочил. - Извини, Уилсон, я не удержал — так неожиданно.
Уилсон согнулся, жмуря глаза от боли и прижимая к себе пострадавшую руку.
- Ну, вообще-то, ты сам его раздразнил, - сказал Буллит.
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
Сообщение отредактировал hoelmes9494 - Среда, 08.01.2014, 20:08 |
| |
| |
| Вера-Ника | Дата: Среда, 08.01.2014, 14:02 | Сообщение # 12 |
|
Кардиолог
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 759
Карма: 85
Статус: Offline
| Таак... спокойно было недолго...
Бедняга Уилсон, даже тут умудрился влипнуть!
Что-то будет дальше?
|
| |
| |
| hoelmes9494 | Дата: Суббота, 11.01.2014, 11:59 | Сообщение # 13 |
|
фанат honoris causa
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 4345
Карма: 6358
Статус: Offline
| В то же утро «серый кардинал» больницы «Двадцать девятое февраля» Грегори Хаус проснулся от боли в ноге. В этом не было ровно ничего удивительного — его будили по утрам только два фактора — либо будильник, либо нога. У них на его счёт, видимо, существовала своего рода договорённость: если Хаусу удавалось заснуть до полуночи, в дело вступала нога. Принималась она за него часов в пять и к шести выводила из самой сладкой нирваны, вынуждая нашаривать на тумбочке вожделенный флакон с таблетками, а во рту спросонок было сухо, и без воды никак не проглотить, потому что ставить у кровати стакан с водой с вечера ему никогда не хватало не то предусмотрительности, не то покорности этому непременному утреннему ритуалу. Если же его мучала бессоница, а это бывало совсем нередко, и он засыпал лишь часам к четырём, превратив постель в панораму битвы при Геттрисберге, нога сдавала вахту будильнику, и тот заводил свою волынку в семь сорок пять. Изредка, правда, промучавшись без сна почти до утра, он отключал будильник, как знак капитуляции, и, провалившись в сон, просыпался от чьей-нибудь руки на плече — Уилсона. Блавски, Кадди или Чейза, то есть одного из тех людей, кто имел собственный ключ от его квартиры или, по крайней мере, знал, где лежит запасной. И вопрос они задавали в таких случаях традиционный: «Ты не заболел?». Иногда он отвечал, что заболел, только не сейчас, а довольно давно. Аневризма в ноге, знаете ли. Инфаркт четырёхглавой мышцы. Теперь вот не спится — всё совесть гложет: отчего не вырвал тогда криворуким диагностам их корявые конечности. Мог ведь после него и невинный человек пострадать.
Реагировали по-разному: Кадди оскорблённо поджимала губы, но выдавали виноватые глаза, потому что принимала на свой счёт; Чейз выразительно двигал бровями — мол, что с них взять, с тех диагностов, его-то, Чейза, ещё среди врачей не было — только постигал азы науки; Уилсон сочувственно трепал по плечу и шёл варить кофе; Блавски же как-то сказала, что у неё тоже иногда возникает желание оторвать кое-что криворуким онкологам. Но это не означает, что нужно прогуливать работу и всех пугать, потому что «ни дозвониться, ни достучаться не можем».
Сегодня, однако, порядок нарушился. То есть, свою бессоницу с вечера он получил по полной программе, а вот будильника не дождался — привычная грызущая боль заворочалась в ноге к семи утра так, что он проснулся со стоном, лихорадочно принялся шарить на тумбочке, уронил таблетки на пол и, стараясь дотянуться до них, сам свалился мешком, взвыв от нового совершенно нестерпимого приступа, и вместо двух заглотил три, не особенно заботясь о воде. Привычный горький вкус несколько притупил остроту ощущений, и ему удалось снова влезть на кровать, но о том, чтобы добраться до туалета, нечего было и мечтать.
«Не стакан воды на тумбочке, а утку под кроватью стоило бы держать, - скрипнув зубами, подумал он. - Но с чего? С чего эта дрянь решила сегодня так разгуляться? Вроде и погода нормальная, и ничего уж слишком дерьмового в жизни не происходит. Позвонить Блавски, сказать, что не приду? Нет, было уже такое неделю назад — не стоит слишком часто, не поверит».
Он знает, другим трудно поверить в то, что иногда преодолеть всего лишь десяток ступеней лестницы становится для него непосильной задачей. И он сам старательно поддерживает в них это неверие, кривляясь и дурачась, потому что для жизнелюбия нет яда смертоноснее, чем разъедающая жалость. Стоит поддаться, и это будет, как сменить лёгкий наркотик на тяжёлый — стремительное падение вниз, вниз, до самого конца.
Кстати, о лёгких наркотиках. Кажется, боль притупилась, а тоска и жалость к себе приобрели немного несерьёзный оттенок — верный признак прихода. Нужно всё-таки попробовать встать — иногда на ходу становится легче, да и до туалета всё-таки надо добраться. Он понимал, кстати, что хотя и лучше бы, чтобы день, когда ему это не удастся, никогда не настал, но однажды, рано или поздно, он всё равно настанет. Вот только не сегодня, о`кей?
Он был на ногах и пытался, отчаянно цепляясь за косяки, хотя бы выйти из спальни, когда брошенный рядом с кроватью, зазвонил телефон. Хаус остановился, даже не пытаясь вернуться, чтобы взять трубку — автоответчик это прекрасно сделает за него, а выпустить из рук дверные косяки сейчас для него слишком самонадеянно.
- Это Хаус. Или я пьян и обдолбан, или сплю, или просто не хочу с вами разговаривать, - после щелчка хрипло сообщил автоответчик. - Но если вы настаиваете, можете оставить сообщение после сигнала.
- Хаус, - он узнал голос Буллита. - У нас интересная пациентка. Эпилептиформный припадок, почти статус. Но в анамнезе эпилепсии нет — или это манифестация, или что-то другое. Собрать анамнез мы не можем — она чуть себе язык не откусила, так что говорить у неё пока не получается. И писать не получается - с рукой тоже что-то... Вы придёте?
«Скорее всего, это и есть самая банальная эпилепсия, - подумал он. - Но вот звонок Буллита сам по себе интересен». Хаусу часто звонил Уилсон, нередко Блавски. Могли позвонить Кадди и Чейз. Изредка звонили Тауб, Корвин и Кэмерон. Раз в сто лет — Пак или Мастерс. Буллит не звонил никогда. Хаус даже понятия не имел, что доктор-трансвестит знает его номер. Определённо, за кадром осталось какое-то неизвестное ему обстоятельство, заставившее Буллита именно в этот раз снять трубку. Хаус почувствовал любопытство. Уже из-за одного этого стоило преодолеть боль и отправиться в зону «А» поглядеть на эту неизвестную без языка и письменности.
Викодин всё-таки мало-помалу убирал тоненькие плёнки боли, как микротом убирает слои ткани. Он смог дотащиться до туалета, кое-как умыться, вычистить зубы и влезть в свои достаточно для реверанса в сторону моды семидесятых потёртые джинсы. К тому моменту, как он был готов, настольные часы показывали только без четверти восемь. «Буллит сегодня не был ночным дежурным, - вспомнил Хаус. - Что это его принесло в приёмное отделение ни свет ни заря?» Но тут же отвлёкся: предстоял мучительный путь по лестнице. После секундного размышления Хаус спасовал и поплёлся из жилой зоны «Двадцать девятого февраля» в рабочую через улицу.
Первым человеком, которого он увидел в приёмном, оказался Уилсон. Это, кстати, было неплохой приметой — увидеть Уилсона с утра. Уже четыре, если не пять месяцев, по всем канонам онкологии этот человек, его лучший и, пожалуй, единственный друг, должен был быть мёртв, так что созерцание живого, практически здорового и, во всяком случае, никак уж не собирающегося умирать Уилсона заряжало Хауса оптимизмом, напоминая, что даже если жизнь и сплошной дарк, то, по крайней мере, в одном аспекте он своё урвал. Ощущалось это почти физически, словно тёплая волна поднималась в груди. Хотя, конечно, никому, а особенно Уилсону, он бы в этом в жизни не признался. И, чтобы Уилсон уж наверняка не догадался о его чувствах, он скорчил страдальчески-раздражённую мину, благо ещё не до конца улещённая викодином нога облегчала задачу, и буркнул: «Привет», - самым недовольным тоном.
- Привет, - Уилсон улыбнулся.
И только по этой улыбке Хаус понял, что что-то не так а, вглядевшись повнимательнее, увидел, что обшлаг и весь низ рукава лёгкой курточки Уилсона пропитаны кровью, да и надета курточка поверх футболки, и на ногах Уилсона кроссовки и широкие тренировочные штаны, а не приличествующие больнице брюки или хотя бы джинсы.
- Что с рукой? - деловито спросил Хаус. - Ну-ка сядь. Покажи.
Уилсон с виноватым видом подёрнул рукав и показал. Хаус присвистнул.
- Ты что, стал ходить вместо человечьего бега на собачьи бега? Или, вернее сказать, на собачьи бои, что ли?
- Это из-за пациентки, - сказал Уилсон. - У неё внезапно случился припадок в парке.
- Случился припадок, и она набросилась на тебя и покусала? - недоверчиво спросил Хаус, уже подтянув к себе тростью тумбочку с укладками первой помощи. Это была новая трость, без особенных выкрутасов — светлое полированное дерево, изогнутая в виде крюка ручка — видимо, из-за этой ручки Хаус и присмотрел её, приспособив под «удлиннитель руки» - по его собственному выражению. - Да здесь швы накладывать надо — смотри, как распахано. И почему ты сразу не обработал — собачки зубы не чистят, знаешь ли.
- А «сразу» ещё не кончилось, - беззаботно отозвался Уилсон. - Обработай, пожалуйста. . Не забыл ещё, как это делается? Тут, - он кивнул на тумбочку, - есть всё, что нужно.
Путь к сердцу мужчины лежит через торакотомию. Всё остальное - ванильная ересь.
|
| |
| |
| Вера-Ника | Дата: Суббота, 11.01.2014, 15:04 | Сообщение # 14 |
|
Кардиолог
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 759
Карма: 85
Статус: Offline
| Вау!
последний кусочек, начиная с
Цитата hoelmes9494 ( ) Что с рукой? - деловито спросил Хаус. - Ну-ка сядь. Покажи.
и до
Цитата hoelmes9494 ( ) собачки зубы не чистят, знаешь ли.
жутко напоминают мне один старый-старый фик, аж 2008 года "Don't Feed the Dog!".
Видимо, светлый образ Уилсона не просто вызывает желание его помучить (в этом мы убедились уже давно и прочно), но и подсказывает, каким именно образом...
Перевод могу выложить, если кому интересно. Тока попозже, чтобы нашего автора не сбивать с намеченного пути 
|
| |
| |
| Конфетка | Дата: Суббота, 11.01.2014, 15:59 | Сообщение # 15 |
Кардиолог
Награды: 0
Группа: Персонал больницы
Сообщений: 755
Карма: 1812
Статус: Offline
| Цитата hoelmes9494 ( ) Это была новая трость
Хм... А старая куда делась? Чтобы терял, не припомню... Или просто надоела?Добавлено (11.01.2014, 15:59)
---------------------------------------------
А, и ещё - я ж забыла спасибо сказать за новую часть цикла! hoelmes9494, 
|
| |
| |
|
Наш баннер |
|
|
|
