ДШ: Привет! Я Дэвид Шор. Я создал Хауса. 

ХЛ: А я Хью Лори, я играю Хауса. Мы здесь для того, чтобы ответить на ваши вопросы.

ДШ: Миа хочет знать, бывают ли между мной и Хью разногласия, и если да, то кто же побеждает?

ХЛ: Не могу вспомнить ни одного серьезного спора. 

ДШ: Я думаю, это чрезвычайно редко происходит между актером и сценаристом.

ХЛ: До сих пор помню ту сцену на три страницы, которую я прочел во время кастинга на эту роль. Помню, у меня было ощущение, что я не только знаю этого парня, Хауса, но также знаю Дэвида Шора, который создал его. Я чувствовал, что мне знаком и близок склад ума, стоящий за подобным персонажем. И с тех пор… Наверное звучит немного извращенно, вроде как любовь с первого взгляда?

ДШ: У меня была та же реакция. В смысле, мы просмотрели столько людей на эту роль! Я уже начал думать, что написал сценарий, который оказался не таким хорошим, как я считал, потому что этот персонаж не существует и не может существовать. Но потом ты записал свою пленку, мы ее поставили… я помню в комнате было около двадцати человек и у всех была одна и та же реакция… И я сказал: «Вот он, этот парень». Мне хотелось встать и зааплодировать. В комнате было полно людей, смотрелось бы странно, я с трудом подавил этот свой порыв, но мне, наверное, не стоило этого делать.

ХЛ: Не подавляй его. Дай ему наконец выход . 

ДШ: Хью, Карл интересуется, насколько ты стал американцем в своей повседневной жизни. 

ХЛ: Не думаю, что я особо американизировался. Да я и не совсем понимаю, что это значит. Иногда я думаю, что многие американцы не очень-то и американцы. В смысле, некоторые прибывшие… Кстати, а откуда сам Карл? Карл, ты американец? Американец? Но я думаю, американцы невероятно много работают и, конечно, ожидают, что им улыбнется фортуна, ведь они действительно много работают. 

ДШ: И ты стал таким?

ХЛ: Знаешь, похоже на то, словно тебе защемили ногу дверцей машины и тащат по дороге…  не знаю, стал ли я таким. Но я действительно работаю долго и много.

ДШ: Ты действительно много работаешь. И при этом ты весьма скромен.

ХЛ: Это напускное. Я притворяюсь скромным. 

ДШ: Вопрос от Лоры, она видела первый эпизод QI и интересуется, что лучше: быть доктором Хаусом или быть униженным Стивеном Фраем?

ХЛ: Думаю, не удивлю тебя, Лора, если отвечу, что быть доктором Хаусом несколько предпочтительнее. Хотя, не сказал бы, что несколько, скорее, намного предпочтительнее.

ДШ: Если бы вопрос адресовался мне, я бы не выбрал другой вариант, знаешь…

ХЛ: Верно, верно.

ДШ: …. Это плохая работа.

ХЛ: Стивен унижает целую кучу народу, а вакансий на роль доктора Хауса не так уж много. В настоящий момент. 

ДШ: (смеется).

ХЛ: Опять же, все может измениться. 

ХЛ: Спасибо, что смотрите «Фанаты спрашивают».

ДШ: И не забывайте смотреть «Хауса» на канале «Фокс» по понедельникам в восемь вечера.

ГЛ: Я Гаррет Лернер, а это – Рассел Френд. Мы оба исполнительные продюсеры и авторы, совместно с Сетом Хоффманом, эпизода «After Hours». 

Эпизод отличается от всех, которые мы видели раньше. События происходят не в больнице и рассказывают о том, что происходит с героями после того, как они уходят домой, и до того, как приходят на работу утром. Мы строили эпизод во временном промежутке, скажем, с десяти вечера до шести утра. Персонажи находятся порознь, и никто не знает, чем занимается другой, что уже не совсем обычно для наших сценариев. И по природе своей сюжеты, составляющие эпизод, равнозначны, в отличие от обычного эпизода, в котором есть основная линия – пациент, второстепенная линия – история персонажей, а иногда и третьестепенная линия.

РФ: Мы некоторое время обсуждали, стоит ли снова возвращаться к прошлому Тринадцать, к тому времени, когда она была в тюрьме. И мы согласились с нашими коллегами, что было бы неплохо, если бы кто-то из тюремного прошлого Тринадцать стал пациентом. Нам хотелось сделать это в неожиданной форме. Мы подумали, что было бы круто, если бы эта женщина появилась у дверей Тринадцать с ранением, полученным в какой-то криминальной стычке, поставив таким образом Тринадцать перед моральной дилеммой: если я ее вылечу, у меня будут проблемы, потому что она преступница, но если  не стану лечить ее, она умрет. Таким образом, мы посчитали, что будет здорово написать вот такую медицинскую и, в то же время, личностную историю.

Драка Чейза и Тринадцать…. С медицинской точки зрения, как показывает сюжет, Тринадцать дошла до крайности, и мы хотели увидеть, как далеко она зайдет, пытаясь защитить свою подругу и сдержать данное обещание, что это значит лично для нее в отношении ее матери и брата.  Мы подумали, что было бы весьма интересно с точки зрения драмы, если мы подтолкнем ее к точке, когда она ударит Чейза. И было довольно забавно снимать саму сцену. Актеры неплохо потренировались перед съемками в течение нескольких дней, и получилось здорово, действительно напряженно и качественно. 

ГЛ: Я не был на площадке, но видел, что в конечном итоге получилось то, на что мы надеялись: они словно сами не могли поверить в то, что только что произошло. Я был в восторге от игры актеров. Кстати, есть пара пропущенных сцен, я могу рассказать о них. Мы потеряли их в связи с нехваткой времени и финансовыми ограничениями.

РФ: Мы их так и не сняли. 

ГЛ: Нет, не сняли. Тизер должен был быть длиннее, чем получился в эпизоде. Предполагалось, что вначале мы видим парочку под кайфом, они видят полицейских (в эпизоде пациентка описывает эту сцену), закрывают дверь и пытаются выбраться через окно, но потом парень понимает, что единственным способом убежать от полиции будет отвлечение их внимания, и он ударяет девушку ножом. В завершение этой шокирующей истории ей удается сесть в машину и добраться до дома Тринадцать.

В другой сцене Чейз и Тринадцать после своей стычки везут пациентку в больницу, а когда приезжают, видят возле больницы полицейские машины, ведь полицейские знали, что девушка ранена и в конце концов окажется в больнице. Чейз и Тринадцать смотрят друг на друга, не говоря ни слова, кивают друг другу, и Чейз выходит из машины и заходит в больницу. Мы видим его сквозь ветровое стекло машины, не слышим, что он говорит, но в этот момент он объясняет копам, что случилось. Тринадцать в этот момент понимает, что ей придется предать подругу. Таким образом, по сценарию решение было принято раньше, но в эпизоде это происходит в конце. 

Давно уже Чейз не показывал свою уязвимость, не проявлял открыто эмоции. Мы не видели их со времен ухода Кэмерон. Время пришло, и нам удалось, я думаю, создать момент, в котором они оба проявили свою уязвимость: Тринадцать открылась, пожалуй, так, как еще никогда не открывалась, признав свои потаенные страхи. Единственно возможной реакцией Чейза становится его собственная открытость. Мы наблюдали прекрасную сцену между актерами. Даже на этапе съемок, а позже при монтаже эпизода, я чувствовал… 

РФ: Да, тебя тронуло. Давай, скажи.

ГЛ: (притворяясь плачущим) заканчивай ты.

РФ: Думаю, мы любим Тауба, потому что он по-настоящему любит свою жену. И он действительно старается сохранить эти отношения. Но от также связан с другой женщиной из больницы. Мы знали, как хотим закончить эту историю. Мы хотели, чтобы в конце эпизода Тауб пришел к пониманию, что он хочет этого ребенка, что бы это для него ни значило. Мы знаем, что он хочет этого, и в течение эпизода он проходит путь от «что с этим делать?» до «я знаю, что делать, и я хочу этого ребенка». Несмотря на то, что он попадает в такую ситуацию, мы симпатизируем ему. У него благие намерения, он понимает, что нажил себе сложностей, и что сам виноват. Но честен и поэтому мы симпатизируем ему. Дело также и в Питере Джейкобсоне. Он чрезвычайно обаятелен и умен. Сложно не принять  сторону его персонажа, даже когда он попадает в безумные ситуации. Нам нравится писать для Питера. Всегда интересно поместить его в проблемную ситуацию, будь то с ситуация с женой или любовницей, а в этом случае со стриптизершей. И каким-то образом он благополучно выпутывается из затруднительного положения. 

ГЛ: Я находился на площадке, когда мы снимали сцену, в которой Хаус оперирует собственную ногу. Игра была настолько захватывающей… знаю, подобные разговоры смущают Хью, но… наблюдать за тем, как он играет эту сцену… я никогда не видел подобного, но когда сцена закончилась, и режиссер скомандовал «Снято!», вся команда аплодировала. Такого никогда еще не было. Ведь эти люди приходят на площадку работать, и за семь лет они обрели в каком-то смысле иммунитет. Но это было невероятная сцена, и невероятная игра. Очень впечатляюще.

Интересным получилось и то, что Кадди стала тем человеком, кто пришел ему на помощь. Он пытался дозвониться всем, но, в конце концов, это оказалась Кадди, рядом с которой была Рейчел, что усложняло дело. У них была эмоциональная сцена, когда он попросил ее не уходить. Он объясняет это тем, что доверяет ей и не хочет потерять ногу. Но, возможно, в этом есть что-то большее.

Мы видим, что она все еще с ним после операции, но когда он просыпается, ее уже нет. С эмоциональной точки зрения проблема осталась неразрешенной. Поэтому в этом сезоне у нас будет двадцать третий эпизод. 

Оставайтесь с нами.