 В течение последних недель в сети активно обсуждалось утверждение создателя «Хауза» Дэвида Шора о том, что «люди не меняются». Думаю, когда Шор говорит о том, что Хауз не в состоянии измениться, он имеет в виду изменить саму суть того, кем он является. Мы те, кто мы есть, и неважно в кого (или во что) Хауз пытается превратиться, он все равно возвращается к своей настоящей сущности. Хауз – сволочь, и всегда ею будет, неважно, насколько сильно он пытается измениться. Он может контролировать градус своего сволочизма, как и свое поведение, но, без всяких сомнений, он все равно остается собой.
Хауз по природе пессимист. Он может наслаждаться моментами радости или даже счастья. Он может притронуться к любви и домашним радостям. Но его представление о мире сформировалось в детстве, и возможно, было предопределено еще тогда, когда он рос с матерью, которая чувствовала себя виноватой из-за его появления на свет, и с отцом, который никогда не любил его. Хауз – целитель, но себе помочь он не может. И сколько бы он ни провозглашал в премьерной серии, что навсегда покончил с медициной, он не в состоянии удержаться. Нельзя изменить суть.
Способен ли Хауз адаптироваться? Могут ли какие-то скрытые или подавляемые черты характера проявиться в новых обстоятельствах? Может ли он как-то управлять ими в более или менее удачных попытках стать «лучше» или, по крайней мере, соответствовать ожиданиям других людей? Может ли его защита укрепляться, или, наоборот, слабеть в зависимости от того, что с ним происходит. Разумеется, может, доктор Грегори Хауз способен справиться со всем вышеперечисленным. Но, тем не менее, он тот, кто он есть.
Эпизод "Twenty Vicodin” начинается со сцены, в которой Хауз сидит перед комиссией по условно-досрочному освобождению. Они согласны выпустить его досрочно, чтобы сократить расходы на содержание заключенного, который уже провел в тюрьме несколько месяцев, и чье поведение не вызывало нареканий. Единственная проблема заключается в том, сможет ли Хауз не влипать в неприятности в течение пяти дней до освобождения. Даже Хауз не слишком верит, что это возможно. Держаться подальше от проблем – не самая простая задача для Хауза и в куда более благоприятных условиях, но эти пять дней станут для него настоящим испытанием.
Заключенных терроризует банда рэкетиров, возглавляемая жестоким коротышкой с фашистскими наклонностями. Мы узнаем, что Хауз отдает им половину выписываемого ему Викодина, но все еще больше усложняется, когда бандиты начинают требовать «налог на выход», который вынуждены платить все заключенные, готовящиеся выйти на свободу. Хауз должен отдать 20 таблеток Викодина, свою полную недельную дозу.
Но как Хауз вообще попал в такую ситуацию? Ведь, как заметила тюремный врач Джессика Адамс, у него не было прежних судимостей, и от его действий никто физически не пострадал. Мы узнаем, что Хауз не стал нанимать защитника, приняв первое же предложение в обмен на признание вины. Он даже не пробовал сражаться, и как предположила Адамс, нарочно принял куда более суровое наказание, чем заслуживал (или чем то, которого смог бы добиться адвокат).
Меня не удивляет, что Хауз наказывает себя более жестоко, чем могла бы система правосудия. Обычно он судит сам себя суровей, чем кто-либо. И, несмотря на то, что он разговаривает с комиссией с присущим ему вызывающим сарказмом, он чувствует огромный груз вины (в данном случае, не такой уж незаслуженной) за очень многое. Мне интересно, сколько раз за время пребывания в тюрьме Хауз провоцировал других заключенных, чтобы они ударили его?
События седьмого сезона показали Хаузу, что его жизнь должна как-то измениться. И он решает, что больше не желает иметь ничего общего с медициной. Несмотря на свой несомненный дар, как это назвала доктор Адамс, Хауз убежден, что именно его дар и стал источником его неприятностей. Рассказывая о том, что собирается получить степень по физике элементарных частиц, Хауз признается, что хочет заняться изучением темной материи, самой большой загадки во вселенной.
Физические (по крайней мере, я так думаю) уравнения покрывают белую стену возле его кровати и нижнюю часть койки над ним. Так, как будто он был вынужден порвать с медициной и заставить себя заняться чем-то другим. Переживая столь серьезные последствия своих действий, Хауз, возможно, убежден, что единственным способом двигаться дальше для него может стать полная оторванность от людей, добровольное заточение в физической лаборатории.
Как он объясняет, все изменится, когда он выйдет из тюрьмы. «Никакой медицины, никакого лечения людей – хватит!» Кажется, он верит в то, что ему нет больше места среди нормальных людей. Он уже настолько отдалился от «черты», что уже не сможет к ней подобраться. «Нас не просто так изолировали здесь от хороших, нормальных людей», говорит он.
Несмотря на все свои личностные проблемы, для Хауза не составляло труда быть естественным, и даже харизматичным лидером, когда ему этого хотелось. Долгие годы он привык быть звездой медицины, продолжая идти собственным путем, следуя лишь своим правилам. Но в тюрьме Хауз утратил всю свою власть. Теперь он должен следовать правилам, а не придумывать собственные.
Он находится в самом низу тюремной иерархии, и хотя его сообразительность и позволяла ему как-то выживать в течение всего этого времени, он никогда не приближался к ее вершине. В физическом смысле он серьезно уступает, и в тюрьме вынужден сдаться на «милость» тюремной банды, которой платит за «защиту» (половину своей дозы Викодина). Он настолько боится своего соседа-психопата, что проверяет, принимает ли тот лекарства и лезет из кожи вон, чтобы с ним не поссориться.
В течение почти всего эпизода мы видим Хауза, получающего тычки и ведущего себя на удивление пассивно. Он не хочет злить ни тюремное начальство, ни банду. Вырванный из привычной стихии, он очень уязвим и большую часть времени просто старается продержаться и выбраться оттуда. Несмотря на то, что он не забыл свои манипулятивные штучки, теперь эти игры похожи лишь на попытку выжить. Хаузом постепенно овладевает интерес к необычным симптомам, которые возникают у одного из заключенных. И эта постановка диагноза становится для него настоящей проверкой. Напоминает ему, кто он есть, кем ему нужно быть, общается он с людьми или нет. Даже как будто придает ему новые силы. И, в конце концов, мы видим, что Хауз остался Хаузом - врачом и целителем - и тем, для кого «быть правым» и поступать правильно — также естественно, как дышать.
Несправедливость по отношению к больному заключенному снова делает Хауза Хаузом. Так, как будто он снова надел свой супергеройский медицинский халат с надписью «Хауз Исцеляющий». В этот момент его почти не заботит досрочное освобождение, наказание и все остальное. Ему нужно оказаться правым, нужно поступить правильно - и убедить поступить правильно тюремного врача в тот момент, когда сам он уже бессилен. Отказываясь смириться с мнением врача-бюрократа, который не хочет нарушить протокол, дав пациенту пять таблеток аспирина, даже если это нужно для спасения его жизни, Хауз рискует своей свободой (также, как раньше он рисковал жизнью и карьерой), чтобы спасти пациента. Это и есть суть Хауза, то, что он есть. И, несмотря на то, что это стоило ему досрочного освобождения, Хауз не может удержаться от улыбки (первый раз за эпизод), когда узнает, что был прав, и что пациент спасен. Поступить так было правильным и единственно возможным для Хауза.
Мне действительно понравилась серия «20 таблеток Викодина», и чем больше я о ней думаю, тем больше она мне нравится. Это прекрасное исследование Хауза в абсолютно чужой среде. Да, это переходной эпизод, стоящий особняком, как и «Сломанный» в начале 6 сезона, и сложно сказать, как будет развиваться сезон, когда Хауз вернется на более привычную территорию Принстон Плейсборо. Серия также стала для нас способом увидеть, о чем думает Хауз через год после аварии. Я ясно почувствовала эмоциональное состояние Хауза, увидела, как он переживает то, что случилось в серии «Двигаясь дальше». Но не прямо, а по его поступкам, по его реакции на окружение и всех этих людей, и по тому, что он говорит, когда не вынужден защищаться от всех.
Сцена, в которой Хауз описывает обстоятельства аварии, показалась мне некоторой натяжкой. Это выглядело, как попытка взглянуть назад и рационализировать то, что произошло, не так со стороны Хауза, как самого сериала — в качестве реакции на вал негативных откликов после финала 7 сезона. «Я знал, что в комнате никого нет, я знал, что Рейчел там не было» прозвучало как объяснение для зрителей, а не для комиссии. Возможно, потому, что я все лето пристально следила за негативными отзывами (тем более, что я с ними не согласна), но сцена показалась мне искусственной и снятой исключительно фанатов ради.
Итак, на следующей неделе, когда Хауз выйдет из тюрьмы, ему придется приспосабливаться. Мало что осталось прежним в его старом мире. Я с нетерпением жду, как Хауз будет сражаться с новыми обстоятельствами, новой ситуацией в больнице и собственным чувством вины. Как бы мне ни нравилось Хадди и Лиза Эдельштейн, ее уход открывает для сериала новые возможности. И я с нетерпением жду, как будет разворачиваться восьмой сезон.
Перевод: kahlanБета: fistashka
Если вас интересует новый исторический телесериал Борджиа, то на сайте www.borgiastv.ru можно скачать бесплатно все серии бесплатно. |
