У звезды «Хауса» потрясающая карьера, и скоро он добавит к своему резюме две большие телевизионные роли — в «Чансе» для Hulu и «Ночном администраторе» на канале AMC, — но его самым суровым критиком по-прежнему является он сам.

Первая необычная черта Хью Лори — его рост. В отличие от многих голливудских актеров, в жизни он кажется еще выше, чем на экране. Официально его рост 189 см, неофициально он выше.

Когда мы встретились впервые, в тихом патио в центре Лос-Анджелеса, у него на лице мелькает несколько отсутствующее выражение — картина, знакомая поклонникам «Хауса», популярной медицинской драмы, которая шла на канале Fox и в которой Лори на протяжении восьми сезонов играл диагноста-мизантропа.

«Пожалуйста, не обижайтесь, но мне бы сейчас очень хотелось покурить», — говорит Лори. Он похлопывает по карманам в поисках спрятавшейся пачки сигарет, и пока она не оказывается у него в руке, он кажется слегка не в своей тарелке. Стоя у открытой двери и пригнувшись от ветра, он закуривает, делает несколько затяжек и выдыхает. «Ладно, так о чем вы спрашивали?»

Он улыбается и находит единственный стул не на солнце. «Я периодически бросал курить сигареты», — говорит он немного погодя. «В отказе от курения, или как там это правильно называется в психологии, присутствует один аспект, из-за которого люди нервничают — если я больше не курильщик, то значит ли это, что я что-то утратил? Если забрать у меня это, значит, хотя бы в соответствии с законами ньютоновской физики, теперь на этом месте дыра».
 
В Голливуде сегодня есть только одна вещь более редкая, чем публично курящая звезда — звезда, которая при этом говорит о ньютоновской физике. Возможно, самая необычная черта Лори: несмотря на его долгую и завидную карьеру, он с готовностью признает, что он сумасшедший и находится в плену собственных сомнений.

Хотя сам он эти черты необычными не считает. «Я сам себя утомляю», — говорит он в какой-то момент. «Я однажды заснул прямо посреди фразы, лежа на кушетке в кабинете психоаналитика, такой я скучный».

Помня обо всем этом, а также о его широко известной усталости в конце работы над «Хаусом», может показаться парадоксальным, что в своем новом сериале «Чанс» Лори будет играть психоаналитика. В оригинальном сериале в стиле нуар для Hulu (он выйдет на экраны осенью) Лори сыграет доктора Элдона Чанса, живущего в Сан-Франциско специалиста по судебной психиатрии, который проводит судебное освидетельствование преступников. «Я открыл сценарий и на первой же странице подумал, как жаль, я очевидно не могу в этом сниматься», — говорит Лори, который сначала был против очередной роли врача. «Но потом, примерно через три страницы, я совершенно об этом забыл. И я подумал, что эта история абсолютно другая, с другим подходом. Здесь нет никаких саркастических шуток. Эта история о настоящих страданиях».

В этой области у Лори есть некоторый опыт. С конца 1990-х он говорил о своей борьбе с депрессией. В интервью в «Evening Standard» от 2002 года он сказал, что этот недуг «затрагивал всех — моих родных и друзей. Со мной было очень трудно. Я был несчастлив и зациклен на себе».

Когда я в первый раз упоминаю об этом периоде, Лори лишь пожимает плечами и говорит: «Я жалею, что рассказал об этом», и переводит разговор в другое русло.

Ему гораздо приятнее поговорить о роли в «Ночном администраторе», минисериале из шести частей по книге Ле Карре (он выйдет на американские экраны в апреле). Главный герой, ночной администратор отеля Джонатан Пайн, завербован британской разведкой для работы под прикрытием, чтобы поймать международного поставщика оружия.

Лори, человек всесторонне одаренный, давно любит Ле Карре и шпионские детективы; в 1996 году он опубликовал хорошо принятый критиками сатирический роман «Продавец пушек». В Британии статус героя ему обеспечило комедийное «Шоу Фрая и Лори» в дуэте с его лучшим другом, достопочтенным Стивеном Фраем. Кроме того, Лори играл большие роли в двух классических английских сериалах — «Блэкэддер» и «Дживс и Вустер». Не будем забывать, что он записал два блюзовых альбома и гастролировал по миру со своей группой.

«Я полюбил Ле Карре с первой строчки. Но эта книга для меня — что-то вроде священного текста. Это был его первый роман после окончания холодной войны. Я с такой радостью и облегчением увидел, что он нашел материал, который бы позволил ему не только продолжать писать в своем стиле, но и писать превосходно. Я помню, что прочитал примерно три главы, когда я взял телефон — единственный раз, когда я пытался это сделать — и попытался приобрести права на экранизацию». Он морщится. «Я даже не знал, что это означает, я просто слышал такое выражение».

Хотя его попытка провалилась, Лори следил за судьбой проекта. Спустя двадцать лет, когда он всплыл из голливудского забытья, иначе известного как ад организатора в кино, Лори сразу им занялся.

Во всем этом была лишь одна проблема — он всегда видел себя в роли Пайна, молодого и привлекательного главного героя. Однако к этому времени Лори уже перевалило далеко за 50 (сейчас ему 56). «Мне пришлось свыкнуться с мыслью, что ночным администратором мне не быть. Я уже не подхожу на эту роль — если я вообще подходил на нее, и кстати, нет, не подходил. Я никогда не был достаточно мужественным и красивым, чтобы сыграть ночного администратора. Так что мне пришлось отойти в сторонку и наблюдать, как Том Хиддлстон играет мужество и красоту».

Сейчас 35-летний Хиддлстон более известен ролью злодея в «Мстителях». Но скоро его имя будут связывать с Пайном. Лори играет цель Пайна, Ричарда Онслоу Роупера, поставщика оружия, хитрого как шакал и богатого как Крез.

Лори так близко принимал к сердцу историю и персонаж Пайна, что считал необходимым донести свое видение до Сюзанны Бир, поставившей сериал, и Хиддлстона — иногда вплоть до конфликта. Он даже пытался переписать некоторые сцены, но коллеги твердо стояли на своем. Бир вспоминает: «Он сказал, давайте просто согласимся не соглашаться, и это принесло ощущение свободы. Мы так хотели сделать все правильно».

Хотя Лори знаменит ролью антигероя Хауса, ипостась суперзлодея для него нова. Отвечая на вопросы об актерской работе, Лори говорит с отточенной эрудицией выпускника Итона и Кембриджа. «Каждый отрицательный герой должен ощущать себя героем положительным. Каждый человек — главный герой собственного фильма. Мы должны играть центральную роль в собственной драме, и Роупер, несомненно, играет центральную роль в драме своей жизни».

Порассуждав об отрицательных героях, Лори упоминает, что Том Хэнкс, которым он особенно восхищается, прислал ему письмо с похвалой за роль в «Veep» на канале HBO. Лори нашел это «совершенно поразительным».

Но когда я мимоходом говорю, что кинокомпания Хэнкса заключила контракт с HBO, выражение его лица стремительно меняется. Он выглядит несчастным, его глаза широко распахиваются. «Думаете, ему сказали написать это письмо?»

«Вовсе нет», — отвечаю я.

«Думаете, это они прислали?»

И снова проявляется его неуверенность. Сюзанна Бир говорила: «По какой-то причине часть его не может принять, что он гений. И он все время поддразнивает или принижает сам себя. Это довольно мило. Хотя иногда наступает момент, когда ты думаешь — ну почему он не может просто радоваться?»

Во время съемок минисериала Лори периодически впадал во взвинченное состояние. «Сомнения и переживания преследовали каждую фразу роли. Я всегда испытываю сомнения. И я всегда на протяжении всего периода съемки думаю, каких актеров следовало бы позвать на эту роль вместо меня».

Во время съемки «Ночного администратора» в такой список актеров вошел человек, который позже умер. «Мне кажется, я не должен даже упоминать его имя, потому что это теперь будет неуважительно. Но я всегда так восхищался Аланом Рикманом. Я думал, что у него есть, или была, мощная харизма, он умел показать этакую шелковую жестокость. Мне и правда не стоит об этом говорить», — вздыхает он, возводя очи горе.

Эта фраза рефреном проходит сквозь речь Лори, для которого интервью — публичные ответы на вопросы и обнажение собственных мыслей — бывают мучительны. Он один из очень немногих знаменитостей, которые не читают выдержек из прессы о себе. «Больше не читаю», — поясняет он.

«Почему вы перестали их читать? Это было утомительно?»

«Нет, наоборот, это было скорее ровно противоположно утомлению. У меня есть патология, о которой все говорят, я зацикливаюсь на негативном».

К концу работы над «Хаусом», когда он, как сообщалось, получал 700,000 долларов за серию, некоторые газеты писали, что он устал и от сериала, и от голливудской жизни. (К тому времени он по много месяцев проводил вдали от семьи, оставшейся в Англии; он уже 26 лет женат на Джо Грин. У них трое взрослых детей: Чарли, Билл и Ребекка.)

«Нет-нет. Ну, так мне и надо за то, что я не читаю статей о себе. Это все неправда. Я действительно употребил выражение «золотая клетка». Это было ошибкой. Но я имел в виду, что я играл персонаж, на котором основано шоу, и поэтому проводил по сто часов в неделю в коробке без окон. Но мне за это невероятно хорошо платили. Нет, у меня не было желания отказаться».

Лори говорит: «В итоге я понял, что никогда не смогу с этим справиться, так что нужно просто прекратить. А еще мое пресвитерианское воспитание не позволяет мне наслаждаться позитивными моментами. Так что я даже не пытаюсь».

«Но даже если бы каждое произносимое мной слово передавали бы абсолютно точно, если такое вообще возможно, мне бы все равно это не нравилось, потому что мне не хочется, чтобы мои слова передавали точно».

Что, простите?

«Потому что я сам себя утомляю. Я скучен, правда».

Как и Лори, Стивен Фрай относит такое мировоззрение на счет хронического пресвитерианства. Лори рос в Оксфорде, в Англии. Фрай говорит, что «его родители верили в добродетель скромности до самоотречения. Самоуверенность, самодовольство и гордыня представляли в семействе Лори три смертных греха. И хотя в такой точке зрения есть свои плюсы, в этом можно зайти слишком далеко».

Побочным продуктом его неловкости является то, что интервью Лори становятся длиннее. Он выдает поток уточнений, извинений и предложений мира, потому что не хочет предстать в неправильном свете — показаться надутым, скучным или грубым.

«Иногда я смотрю на Хью глазами посторонних людей, особенно журналистов», — говорит Фрай. «И он может показаться хмурым и отстраненным. На самом деле он не такой. Он — тот редкий человек, который действительно задумывается, о чем говорит».

Когда «Хаус» наконец закончился в 2012 году, Лори совершенно не думал о роли еще одного врача в американской медицинской драме, названной по имени главного героя. Однако в пользу «Чанса» говорили несколько соображений. Во-первых, он правда ничем не похож на «Хауса». Новый сериал весьма мрачен. Персонаж Лори затягивает в воронку раздвоения личности, сексуальных загадок и безумия. Во многом «Чанс» — полная противоположность «Хауса».

Во-вторых, его интерес к этому шоу вызвала тема психологии человека. Недавно он посмотрел шестисерийный фильм «Мозг» с ведущим Дэвидом Иглманом, нейробиологом. А на прошлой неделе он провел пять часов в обществе Ричарда Тейлора, судебного психиатра, известного тем, что проводил освидетельствование самых ужасных британских убийц и поджигателей. «Аберрации человеческого мозга всегда были мне интересны. Отчасти поэтому я согласился сниматься в этом сериале. И я стараюсь познакомиться как можно с большим количеством точек зрения на туннель».

Тот факт, что «туннель» представляет основную метафору в моих собственных мемуарах о приключениях в мире депрессии и безумия, не ускользает от Лори — он пошутил, что купил десять экземпляров книги, чтобы положить по штуке в каждой комнате. Во время нашего разговора, и несмотря на его собственное нежелание говорить на эту тему, Лори неоднократно делает уклончивые (а иногда и не очень) намеки на свои психологические проблемы. В какой-то момент он по собственной инициативе наклоняется ко мне и спрашивает: «Вы до сих пор слышите этот туннель?» Но когда я обращаю этот вопрос в его адрес, он протестует и говорит, что купил книгу просто в целях ознакомления  с материалом. «Я скоро буду играть психиатра».

Наконец, походив вокруг да около этого вопроса, я спрашиваю, почему он теперь избегает разговоров о депрессии.

«Я понимаю, как это может показаться ужасной изнеженностью, потому что мне, прежде всего, абсурдно повезло оказаться там, где я оказался, и заниматься тем, чем я занимаюсь, и жить той жизнью, которой я живу. Я возношу за это благодарности каждый божий день. И тратить время на попытки вызвать к себе сочувствие — о, вы просто не понимаете, какой несчастный — это просто неприлично».

«Ну, если вы так ставите вопрос...»

«А еще я думаю, что такие разговоры до некоторой степени питают сами себя. Если вы признаете факт депрессии и пытаетесь с ней бороться, вы, возможно, сможете ее победить. Но возможно, что вы просто будете подпитывать этот огонь кислородом».

«Может, вы боитесь, что люди будут все время думать о вас, как о 'том самом человеке'?»

«Да. И люди в депрессии цепляются за свою депрессию, потому что это нечто знакомое. Это часть них самих. Может быть, если я откажусь от нее, если я излечусь, что останется?» — Лори делает паузу, мысленно проматывает только что сказанное. «Возможно, это не так. Но самое главное, живущий в достатке, западный, достаточно здоровый актер просто не должен об этом говорить. Это просто дурной тон. Жаловаться — дурной тон».

«Звучит очень по-британски».

«Да, наверное. Думаю, британцы именно так и на это и смотрят».

Лори откидывается на спинку стула и проводит рукой по волосам; его улыбка намекает на добродушную капитуляцию. «Думаю, сейчас я совсем другой, тому есть причины, на которые я намекал и о которых мне бы не хотелось говорить». Но дальше он говорит именно об этом. «Мне кажется, я теперь меньше беспокоюсь. Я исправился, в самом деле исправился. Не знаю, стал ли я лучше как человек. Но мрачное самокопание я взял под контроль. Я чувствую, когда на меня накатывает, и могу это предотвратить».

Точка.

И тут же: «Конечно, теперь я жалею, что об этом заговорил».

источник