Кэт Лингенфелтер многому научилась за два года работы над популярной медицинской драмой. Теперь, когда сериал закончился, пришло время для новых проектов.

Кэт начала наш телефонный разговор неохотно.  Как сценарист «Хауса», она знает, как закончится история, и это знание дает ей право относиться к журналистам подозрительно. Да, меня тоже интересовала та супер-секретная информация, которая интересует многих: судьба Грегори Хауса и его страдальца-друга, Джеймса Уилсона. Финальный эпизод со зловещим названием «Все умирают» породил жаркие многонедельные  спекуляции в Твиттере, на Фейсбуке и всех блогах, имеющих отношение к «Хаусу», которые только существуют в сети. Но и в этой статье вы ответа не найдете. Как только я уверила Лингенфелтер в том, что не стану выпытывать у нее столь желанный секрет, она с радостью согласилась побеседовать со мной о своем творческом пути сценариста и времени, проведенном в «Хаусе».

Сложный вопрос. Мы много переезжали, когда я росла. Мой отец не был военным, нет. Просто он был не лишен духа авантюризма, и его разнообразные приключения заставляли нас переезжать с места на место. Сейчас большая часть моей родни живет в Мичигане. У меня есть сестра в Чикаго, а брат живет в Лос-Анджелесе.

Не помню. Помню только, что в раннем детстве писала плохие анекдоты, в которых не было никакого смысла. Иногда писала короткие рассказы, но никому не показывала. Семья хотела, чтобы я стала врачом, поэтому сама мысль, что я стану писателем, не приветствовалась. В школе я немного писала стихи, но в колледже, на подготовительном отделении медицинского факультета я действительно задумалась: «Это то, чем я хочу заниматься?» А когда началась органическая химия, я поняла, что не осилю. Оказалось, что это совершенно не мое. Все встало с ног на голову. А потом пришло осознание, что я просто не знаю, чем хочу заниматься, и, в тоже время, у меня была масса возможностей, и это страшно пугало. 

Я закончила колледж, работала в книжном магазине, жила с родителями, и мой брат, который живет в ЛА, как-то сказал: «У меня есть знакомые в Голливуде. Могу устроить тебя ассистентом. Почему бы тебе не попробовать поработать месяца три и посмотреть, каково это. Если не понравится, отправляйся обратно в Мичиган, а если понравится, оставайся». Оказалось, что его друг работал в САА (Creative Artists Agency), и я стала ассистентом Брайана Лорда, управляющего партнера агентства. Спустя пару лет я уже неплохо ориентировалась и более или менее разбиралась в индустрии, и тогда открылся мой маленький секрет: я хочу стать сценаристом. Думаю, именно в то время я поняла это, ведь когда я приехала сюда, у меня вообще не было планов. Я точно не знала, для чего я здесь. Я знала, что если хочу научиться писать и делать это хорошо, телевидение – лучшее место для этой цели, ведь ТВ – это бизнес, строящийся на написании сценариев в больших объемах. Так как я работала в агентстве, у меня была возможность первой заполучить появившуюся работу. И я нашла работу ассистента у Джейсона Катима и работала с ним над сериалом «Город пришельцев» (Roswell). Это был мой первый опыт работы на ТВ. Сидя в комнате сценаристов, я училась писать. 

Много лет я была координатором сценариев во многих шоу. На самом деле, как только «Город пришельцев» закончился, я следовала за Расселом Френдом и Гарреттом Лернером из сериала в сериал. Они были сценаристами, а я – координатором, и мы вместе работали над «Бостонской школой», «Джоном Доу» и сериалом под названием «LAX». Потом я решила, что пришло время сделать большой шаг вперед и обзавестись агентом, и я подписала контракт с ЕТА. Мои друзья, Гретхен Берг и Аарон Харбертс, запустили сериал «Пеппер Деннис», и я получила свою первую работу в качестве сценариста. У меня было очень комфортное окружение как для сценариста-новичка на ТВ. Я написала для них два эпизода, а потом ушла в сериал «Связанные» (Related), где  получила прекрасный опыт. А после него я работала в сериалах канала SHOWTIME – «Узнай врага» (Sleeper Cell) и «Мертвые до востребования» (Pushing Daisies). 

Я была в восторге. Не только потому, что была фанатом сериала, меня также радовала перспектива работы с Дэвидом Шором и снова с Френдом и Лернером. До этого я никогда не писала сценариев для процедурных шоу, поэтому была рада получить такой опыт, обогатить свой багаж умений и навыков, и эта работа с лихвой оправдала все мои восторги и ожидания. 

Мне было страшно. Забавно, ведь прежде чем взяться за работу над эпизодом, я посмотрела более ста эпизодов сериала и подумала: «Никаких проблем. Я знаю, как писать для этого сериала. Я знаю его вдоль и поперек». А все оказалось сложнее, чем я думала. Гораздо сложнее. Я подала свою идею, и мне сказали: «Отлично. Занимайся». Но когда действительно села за работу, я провела шесть или семь недель, пытаясь воплотить идею на бумаге, и мне пришлось признаться самой себе, что для эпизода ее не достаточно. Она оказалась не тем, чем я думала. Я подошла к Френду и Лернеру и сказала, что мне придется оставить свою идею, что хочу сделать кое-что другое. «Ты должен это помнить» был моим первым эпизодом «Хауса», но он не был моей первой идеей. Не той, которую я отстаивала во время первой встречи. Мне было очень сложно. Я так боялась не справиться, целых шесть недель у меня ничего не получалось. 

Есть в этом сериале замечательная вещь: сценаристам доверяют. Когда ты говоришь: «Так не пойдет», тебя слушают. Они говорят: «Окей, брось эту идею и придумай что-то другое». Это было здорово. Я была поражена: «О, ребята, вы доверяете моему мнению. Если я говорю, что это не работает, значит, так и есть». Питер Блейк был моим начальником в трех моих эпизодах и очень мне помог. Он – замечательный учитель.

Да.

Вам нужно поддерживать тонкий баланс, ведь вы не можете игнорировать тот факт, что пишете для зрительской аудитории. Но эта аудитория, в особенности аудитория «Хауса», довольно неоднородна. Вкусы, взгляды и мнения людей сильно разнятся. Невозможно написать историю, которая удовлетворит всех и каждого, когда вы имеете дело с таким разношерстным сообществом. Худшее, что вы можете сделать, это попытаться ублажить всех. Как сценарист, вы должны сделать выбор, следовать ему и воплотить его наилучшим известным вам способом. И это то, что мы сделали, и то, что всегда делаем. Мы делаем свой выбор, следуем ему и работаем, не покладая рук. Но я понимаю, когда выбор этот не всем приходится по вкусу. 

Когда вы пишете для телевидения, вам постоянно говорят, что что-то нужно поменять.  Вы подаете план эпизода и получаете ворох замечаний от студии, от канала, от создателя шоу. И нужно учесть их все в одном единственном сценарии.  Чтобы пережить этот процесс, нужно уметь не бояться того, что вам говорят, но услышать смысл пожелания. Так что, когда мы узнали реакцию на эпизод «Двигаясь дальше», которая была резко негативной, как сценарист, я старалась не воспринимать ее буквально, но прочувствовать ее смысл. На что реагировал зритель? И после я извлекла из этого урок. Если мы пытались что-то донести, но у нас не вышло, как мы исправим свои ошибки в следующий раз? Хотя фанаты чрезвычайно важны, мы не можем позволить им вести корабль, фигурально говоря, потому что так мы ни к чему не придем.

Мы возвращались с рождественских каникул, было много разговоров и пересудов. Никто толком не знал, что будет дальше, и не было никаких решений. Мы плыли по течению. Мы все были в подвешенном состоянии, что было особенно трудно для тех, кто писал последние шесть-семь эпизодов, ведь нам нужна была определенность. Мы шли на ощупь. 

В тот день наша компания сидела в кабинете Френда и Лернера, к нам в гости зашла Оливия Уайльд. Мы сидели и болтали с нею, когда Дэвид Шор просунул голову в приоткрытую дверь и спросил Оливию, вернется ли она для одного эпизода. Для двадцать второго. Оливия ответила: «Да, конечно». И Дэвид снова исчез. Мы переглянулись, и всё стало ясно. Нам была известна версия, которую мы разработали для финала сериала, и знали версию для финала сезона. Тот факт, что он позвал Оливию в эпизод №22, и был ответом. Мы знали, что это будет финал сериала. 

Около двух часов ничего не происходило, только Дэвид и ассистент Хью бегали туда-сюда, скрываясь за закрытой дверью. Они писали заявление об окончании сериала. Затем Хью и Дэвид пригласили глав департаментов и сценаристов собраться в конференц-зале, и сделали объявление. Шор произнес несколько слов и растрогался. Затем говорил Хью и тоже растрогался. Думаю, в тот момент им было нелегко, по ним это было видно, ведь пути назад уже не было. Мы все онемели на какое-то мгновение. Поверить не могли, что это действительно конец. Нам было очень, очень грустно, но после беседы с Шором, когда он рассказал нам детали этого решения, мы поняли, что он прав. А потом я была в диком восторге от того, что мне предстояло стать членом команды, работавшей над финальными эпизодами сериала.

Да. Сценаристы предлагали множество идей, но для последних четырех эпизодов были лишь слоганы. Девятнадцатый – «Уилсон проходит химиотерапию», двадцатый – «Шутки с раком», двадцать первый – «Уилсон принимает решение», а двадцать второй – финал. Нам достались «Шутки с раком». У нас был длинный список идей типа «на что это похоже?», «что это значит?», и, в конце концов, я сказала: «Почему бы нам не взять и не написать о поездке?» Хосер, это прозвище Хоселтона, был только «за», а эпизоды с поездками всегда были моими любимыми. 

Я знаю! Она была маэстро Хаус/Уилсон историй.

Единственный, кто действительно может говорить от имени персонажа Хауса, это Дэвид Шор, так что я выскажу лишь свое мнение. Мы всегда пишем как можно ближе к характеру персонажа, но Дэвид Шор – тот самый человек, который дает финальную отмашку сценарию, он – хранитель персонажа. С точки зрения правил сериала и целостности этих правил, не важно, хороший вы человек или плохой, никто и никогда не получает того конца, которого заслуживает. Иначе это означало бы, что за всем стоит какая-то цель, движущая сила и что-то высшее и во всем есть справедливость. Хаус прагматичен и понимает, что это не имеет смысла. Тот факт, что ему многое сошло с рук… если бы существовала карма и вселенская справедливость, Хаус получил бы по заслугам уже сотню раз. Но справедливости нет, и он это знает, как знает, что помимо физических законов, законов науки и природы, других незыблемых истин нет. 

После окончания съемок Лингенфелтер не вернулась на площадку, чтобы посмотреть, как демонтируют декорации, она предпочла запомнить их такими, как есть, и двигаться дальше. Не потому, что время, проведенное в сериале, не вызывает у нее особых чувств. Она будет смотреть финал в гостях у Дэвида Шора в компании бывших коллег, а еще Кэт взяла себе с площадки сувенир – маленькую обезьянку, которую видела на столе Хауса каждую неделю. 

Сейчас Лингенфелтер с нетерпением ждет своего следующего проекта – нового сериала «Infamous», который выйдет в эфир в этом году на канале NBC.

---

Перевод: MarishkaM

Бета: kahlan