«Счастливого Рождества, Кадди».

Я не могу придумать других слов, которые бы могли выразить радость точнее и четче, чем те, что сказал Хауз в заключительной сцене эпизода «Мировая радость». (А великолепие Хью Лори в сцене уже не воспринимается, как сюрприз – и это уже второй раз, когда он заставляет меня плакать над своими словами).

Итак, Кадди получила своего ребенка, и за этот месяц появилась какая-то динамика в отношениях между ней и Хаузом. Возвращаясь к серии «Эмансипация» - новость, что Кадди собирается усыновить ребенка, приводит к какому-то сосущему ощущению внутри. В «Джой», Хауз изводит ее фразами о материнстве – пока не обнаруживает, что это действительно то, что ей нужно и целует ее со всей своей страстью, любовью и сожалением о принесенных страданиях. Но, конечно, все это было после того, как Кадди потеряла своего ребенка.

Сегодня, пытаясь спасти умирающую несовершеннолетнюю девочку, Кадди получает второй шанс на материнство, а у Хауза появляется новый шанс как-то отреагировать на эту новость и показать Кадди, что у него на сердце.

Я смотрела «Мировую радость» уже немного зная спойлеры, но предварительные ожидания претворились в жизнь неожиданно. Или не претворились вообще. Знание спойлеров помешало мне полностью насладиться эпизодом в первый раз, но не во второй, когда у меня уже появилась возможность пропускать рекламные блоки, которых было слишком много. Поэтому мой совет всем – живите без спойлеров!

Драма забитой, непопулярной школьницы, которая забеременела от одноклассника, действительно неплохого паренька, которому действительно нравилась девочка – это хорошо зарекомендовавший себя метод (правда, иногда утомительный), который используется в эпизоде для дальнейшего повествования. Поэтому мне все равно. Саймон, один из школьных задир, работающий на публику, но когда его никто не видит, он приносит домашнюю работу своей жертве. Тяжело назвать этот жест романтическим, но он показывает, что Саймону не все равно.

Кадди притягивает к этой толстой, несчастной девушке; и даже Хауз не может понять почему. Есть ли в прошлом Кадди что-то, о чем мы не подозреваем, но что делает состояние ее пациентки таким важным? Какое ужасное решение могла она принять раньше? Обижали ли ее в детстве? Была ли она аутсайдером, а не «королевой бала», которую преследуют каждый «Том, Дик и Хершли»?

Самым прекрасным подарком для зрителей было видеть микс из пациентов клиники, и видеть Хауза, борющегося с необходимостью быть «милым» и «вежливым» с ними. (И можно я скажу, что белый халат, галстук и отутюженная рубашка выглядят несколько… ослепительно на привычно помятом Хаузе.)

Проблема в том, что дело о невинном зачатии для молодой пары является неожиданно ожидаемым. Конечно, диагноз о «девственном ребенке» был придуман только для того, чтобы выиграть подарок от пациента и спор с Уилсоном, но также этот диагноз – прецедент для Хауза, прикрывающего ошибку пациента, которую бы он или она не смогли терпеть долгое время. (На ум сразу приходит «Спортивная медицина», в которой Хауз сказал Кадди, что каждый делает ошибки, но эти ошибки не всегда приводят к разрушению. И даже больше – вспомните беременную женщину в «Материнстве». Хауз лгал и ей.) Но в любом случае, данный поступок полностью в стиле Хауза, спорил он с Уилсоном или нет!

А «ингаляторная дама» сразу же напомнила мне «желейную девочку» из серии «Обман» второго сезона (также Рождественский эпизод). Но ей удалось полностью сбить Хауза с толку, и Хью Лори одаривает нас своей потрясающей обаятельной улыбкой.

Мне понравились легкие (и иногда глупые) поединки между Таубом и Катнером. Они приносят некую комичную свежесть в сериал. И вслед за этим Хауз опять повторяет эксперимент с подарком самому себе, чтобы проследить за реакцией команды! Это было прекрасно.

Я никогда не думала, что увижу беспощадное издевательства кого-то из команды Хауза над чем-то настолько личным, как его чувства к Кадди. Они подшутили над ним. Отличная команда. И он заслужил ее.

Конечно, отсутствие подарка также результат веселого обмена между Таубом, Катнером и Уилсоном. Роберт Шон Леонард в роли Уилсона – абсолютно лучший, когда он провоцирует, иронизирует и прозаично шутит. И мы получили много Уилсона в этом сезоне. Др. Джозеф Белл! И Ирэн Адлер тоже!

Возможно, мне следует пояснить. Для тех из вас, кто не знает, что персонажи Хауза списаны с «Шерлока Холмса» Артура Конан Дойля. Др. Джозеф Белл (который написал ту медицинскую книгу, что Уилсон подарил Хаузу) был хирургом Викторианской эры, в которой жил Холмс. Доктор Белл диагностировал своих пациентов, не прикасаясь к ним, порой даже не разговаривая. Хауз – это литературный потомок Холмса, а также Белла. Не удивляюсь, что Уилсон подумал о Грегори Хаузе, когда он увидел книгу Белла. Ирэн Адлер, автор завернутого в зеленую бумагу подарка, по истории Уилсона – это женщина-враг Холмса, к которой у того была особенная нежность («Скандал в Богемии»). Уилсон представляет ее как «женщину» Хауза, которая затронула его чувства, понимая что они никогда не будут вместе.

Из своего эксперимента Хаузу нужно уяснить, что его команда не боится его так, как боялась старая на том же уровне отношений. И говоря про новых коллег, я наслаждаюсь неожиданным поворотом реакции Катнера на Саймона, которая была наполнена виной больше, чем мы могли ожидать, и что странный, осиротевший Катнер был задирой. И я была тронута, когда Катнер собрался с силами найти своего одноклассника и принести тому извинения.

А потом нам показывают Фортин: Форман и 13. Мне начинает казаться, что эта история подается с передозировками. Я никогда не была особо большим фанатом Формана. Я нахожу его высокомерным и эгоистичным – даже в тех ситуациях, которые Хауз никогда бы не рассматривал. И без жизненных лет Хауза, без его опыта в медицине и жизни. И без его гения.

Что ж, Форман не хочет быть как Хауз. Отлично, я понимаю это. Но самое шокирующее здесь, что Форман не Хауз. И никогда им не был. Хауз в своей гипер-объективности обращается с людьми как с цифрами, но когда он имеет дело с больным пациентом (я знаю, что говорила это уже сотню раз) он честен, но не жесток; груб, но сострадателен. Я не думаю, что он сказал бы больному Хантингтоном свыкнуться с болезнью. Ну ладно, хорошо, сказал бы, но затем завершил бы дело мудрой мыслью человека, который прошел сложный путь. Я никогда не понимала аргумент «Форман – это Хауз, только приятней». Начиная с первого сезона, когда нам впервые подали такую мысль в серии «Яд».

Я вполне могу обойтись без свидания Форман и 13 в конце серии. Это замечательно - они нашли друг друга. У них появился шанс на реальные, продолжительные взрослые отношения, на которые в какой-то мере не способен Хауз. Но эпизод должен был закончиться на Хадди-сцене. Я чувствую себя обманутой. Потому что эта сцена была незабываемо сильной – сладковато-горькое и великолепное окончание первой половины сезона. Они должны были поменять местами эти сцены. Плохой выбор монтажеров (или сценаристов).

Эта финальная сцена заготавливает прекрасный конец для книжного рассказа, дугой перекидывающегося на «Эмансипацию», когда окаменевший и безмолвный (и обиженный) Хауз узнает, что Кадди собирается усыновить ребенка. Поцелуй, который происходит в конце «Джой», после того как Хауз давит и подталкивает Кадди из-за материнства, был спонтанным и открыл для обоих их ящик Пандоры – что-то дикое между ними и неподвластное обоим. Вопрос для них (и Хаузу в частности) – пойти ли дальше, или вернуть все на круги своя? Хауз решает извлечь выгоду из ситуации в «Джой» и борется со своими чувствами к Кадди в «Зуде».

В «Торте» Хауз снова отступает. Это было бы слишком просто и легко для него «сделать то, что от него ждали» и поцеловать ее. Было бы слишком очевидным поддаться на то сексуальное влечение, что возникло между ними. И поэтому Хауз делает что-то, чтобы остановить это (причиняя маленькую боль, но уберегая обоих от чего-то большего, о чем они могут пожалеть). Его широкий жест со столом был одинаково романтичным и хорошо спланированным. Не таким импульсивным, как поцелуй или неиспользованный момент в пустом офисе. Мы понятия не имеем, что произошло с актрисой по окончании «Торта», но что бы там ни было, это определенно было не для глаз Кадди. (По-моему, она просто неправильно поняла эту встречу, но также я знаю, что некоторые из вас, мои дорогие читатели, не согласятся со мной).

И это все опять возвращает нас к пикантной концовке серии между ними в «Мировой радости». Хауз приходит к ней, тихо спрашивает о ребенке; и, понимая что, по сути, ребенок – сирота - что она собирается делать.

Здесь нет «ты знаешь, у ребенка могут быть проблемы с мозгом». Здесь нет «ты не готовы к этому». Здесь есть простое «что ты собираешься делать?» Хауз знает, что значит этот ребенок для Кадди – и чего она отчаянно желает. Хауз верит, что он потерял все, что он проиграл вот этим радостям окончательно (здесь, «Joy» также значит имя ребенка Кадди, потенциально – и этой девочки. Прим. переводчика).

Я искренне верю, что этот страх наполнен лишь скрытностью Хауза – он отступает перед чем-то, что не обязательно должно быть, но является заменой ее ожиданий. Но я думаю, он ошибается. И терпение Хауза будет вознаграждено. Или нет. Но он понимает, что Кадди хочет этого, а его присутствие излишне в ее планах. И он уважает ее выбор. Когда Хауз, Кадди и Уилсон обсуждают лучшее лечение для пациента, Кадди и Уилсон хотят немедленно начать лечение от лейкемии при помощи химиотерапии. Хауз не согласен. Он хочет провести больше тестов перед каким-либо лечением. Кадди приводит в тупик решение Хауза делать все медленно. Он говорит, что это ее решение и, выглядя разочарованным, выходит из комнаты.

Уилсон объясняет причину такого поступка Хауза. «Зачем подвергать девочку болезненным процедурам, если это не спасет ее? Он пытается быть добрым.» И он такой и есть. В только Хаузу присущей манере, которую его коллеги часто не понимают. Предварительное диагностирование, тестирование, запугивание и затравливание – вот то, что все видят в его действиях. Ах. Но, когда затем пациент решает (после всей полученной информации), что этого достаточно, Хауз уважает его мнение. (Почти всегда, в любом случае; потому что я знаю, что кто-то из моих умных читателей докажет мне противоположное!) Но говорил ли Уилсон метафорически об отношениях Хауза и Кадди?

Часто финальная песня эпизода сильно резонирует с эмоциями Хауза (и не удивительно, что эмоционально невразумительный Хауз показывается нам через призму музыки). В этот раз мы слышим «Whisper», A Fine Frenzy:

«Пробегая гонку, словно мышка в клетке
По дороге в вечность вырваться вперед
И врастая намертво в сделанной кровати
Я лежу в надежде, что я не одинок.

Если ты мне близок, в этой вечной гонке
Я найду тебя, слышишь, я найду!
И сойду на шепот в полуденном забвении
Лежа на холме… услышишь ли меня?»

Перевод - Плюха
Источник
По рекомендации - fistashka