ДШ: Недолго, но это будет реально круто. Мы узнаем кое-что об Уилсоне, мы узнаем кое-что о Хаусе, и мы узнаем кое-что об их отношениях. Но не думаю, что кто-нибудь ждёт, что Уилсон покинет сериал.

АС: И Вы не хотите разлучать их ещё очень долго.

ДШ: Вы не хотите. Их отношения настолько великолепны. Но это так приятно – испортить их на некоторое время.

ДФ: Оглядываясь назад, как Вы оцениваете процесс набора новой команды?

ДШ: Это было странно. Изучать что-то в процессе. Это было интересно. Сделай мы так в 1-м сезоне, это было бы совершенно по-другому. В 4-м сезоне, когда мы уже являемся бесспорным хитом, я не думаю, что мы совершили какие-то особо грубые ошибки, но ведь люди немного продвинулись. Им это понравилось, и нам это понравилось.

ДФ:Вы бы спланировали что-то по-другому, если бы знали, когда забастовка остановит работу? Набрали бы команду быстрее?

ДШ: Надеюсь, нет. И не думаю, что смог бы, потому что я настолько наивен, что до последней минуты не верил в забастовку.

АС: Вы получали злобные письма от фанов Скутера или Большой Любви?

ДШ: Кого?

АС: Скутер и Большая Любовь? Старик и чёрный мормон? Из того шоу, которое Вы пишите.

ДШ: А, извините. Это было так давно. Ко мне такие письма не попадают. Я стараюсь не проводить слишком много времени в Интернете, но время от времени я не могу устоять. И вот я увижу, как кто-то пишет: «Вы не должны были избавляться от него, он самый лучший в мире!» И я думаю: «Боже, ведь они правы!» Это здорово. Как правило, когда вы начинаете что-то подобное, то ожидаете, что из дюжины набранных актёров девять окажутся недостаточно хороши, и выбор станет лёгким. Но эти люди были действительно хороши, и у людей были свои фавориты. Людям нравился Скутер, и им нравился Большая Любовь. Кстати, Эги (Гатеги, актёр, игравший мормона. – прим. перев.) был превосходен. Это было забавно, мы планировали парня постарше и на пару эпизодов, чтобы потом от него избавиться, но обнаружили, что мы его любим, что нехарактерно.

ДФ: Насколько линия с возвращением Эмбер была основана на том, что <актриса> переигрывала остальных?

ДШ: Большей частью. Мы обсуждали подобный вариант сюжетной линии, но факт в том, что сначала мы собирались оставить двоих, потом их стало трое, а в итоге фактически четверо. Это случилось не потому, что у нас была заготовлена замечательная история. Всё задом наперёд. Ведь предполагается, что сначала надо написать сюжет, а потом подбирать людей под это.

АС: В каком-то смысле она даже выиграла, потому что у Энн Дудек был самый богатый материал для игры до конца сезона.

ДШ: Да, она же добилась того, что стала подружкой Уилсона, и получила большую сцену умирания.

ДФ: Оглядываясь назад, что Вы думаете о том, как были задействованы Чейз и Кэмерон в прошедшем году?

ДШ: Мы недостаточно их использовали. Казалось естественным, что, спустя три года, люди же не могут оставаться с этим человеком вечно. Они нравятся нам, мы хотим их использовать, и именно поэтому мы их не сократили окончательно. Но сохранять их как тех же самых трёх людей в команде с тем же самым персонажем казалось неестественным. Поэтому мы решили, что не можем вернуть их всех, или это был бы полный отстой (в оригинале: it would be a giant wank. - прим. перев.). Поэтому мы вернули их в больницу, и, честно говоря, мы всё ещё пытаемся понять, как их задействовать. По ходу работы над пятым сезоном мы нашли пути получше <чем в четвёртом>, но это пока в процессе.

ДФ: И какие это пути получше, например?

ДШ: Вот Кэмерон, мы чуть больше касаемся их отношений. Форман собирается дать им пациента, чтобы проработать его независимо от Хауса, а Кэмерон собирается этот случай принести Хаусу.

ДФ:Как проходили переговоры с Джениффер Моррисон и Джесси Спенсером?

ДШ: Никогда не возникало больших проблем. Думаю, это правда. Надеюсь, что это правда, я не хочу сказать, что это было когда-то ложью; было намерение, что они вернутся в больницу – в другом качестве, и, следовательно, с большей значимостью, у них будут иные отношения с Хаусом, и это бы освежило. Как бы ни мало мы их использовали – и снова, мы реально хотели использовать их больше – мне действительно понравилось, как мы это делали. У них могло быть по 1-2 сцены в эпизоде, но эти сцены имели большое значение.

АС: В тех немногих эпизодах, когда новая команда была уже собрана, -  Вы удовлетворены тем, как использовали новичков, имеете ли Вы чёткое представление о них?

ДШ: Я никогда ни о ком не имею чёткого представления. Может быть, я рационализирую, но я думаю, что это хорошо. Я обычно плохо себя чувствовал, когда кто-нибудь просил меня описать персонажа в двух предложениях, а я не мог этого сделать. Но как только я сделаю это, персонажи умрут. Они для меня что-то вроде реальных людей. Я знаю, что есть определенные вещи, которые они могут сделать и которые не могут, но время от времени они удивляют меня, и это логично.

ДФ: И как Вы находите способ представления диагноза «волчанка»? Казалось, это долен был быть какой-то более значительный момент, когда он всё-таки нашёл кого-то с волчанкой.

ДШ: Это однопроцентно. Мы называем такие шутки однопроцентными, потому что они понятны только одному проценту аудитории. Мы рады помещать их в каждый эпизод, но если вы смотрите шоу нерегулярно, вы не в курсе, насколько часто волчанка – неправильный диагноз. Мы это сделали практически для самих себя.

АС: Раньше это был васкулит, а потом его сменила волчанка.

ДШ: Мы получили награды от обеих организаций, и они нам очень благодарны. Это очень изнурительные, очень тяжёлые, в чём-то неясные болезни, и пока мы шутили о них, круто, что мы смогли привлечь к ним какое-то внимание.

АС: Если это была не галлюцинация, Кадди назвала фамилию 13-й в предпоследнем эпизоде.

ДШ: И Хаус говорит: «Она даже не знает твоего имени».

АС: То есть…

ДШ: Это её имя. Это её имя.

АС: Вы начнёте его использовать?

ДШ: Нет, она 13-я. Она всегда будет 13-й.

ДФ: Большую часть прошлого сезона вы ломали шаблон, вы собираетесь продолжать это делать?

ДШ: Мы несколько раз ломали шаблон ещё в 1-м сезоне, и мы продолжим это делать. Но нельзя сломать шаблон, если у вас его нет. Для меня действительно важно, что мы очень хорошо делаем т.н. «нормальные» эпизоды.

АС: Казалось, что этот отбор кандидатов был как бы оправданием, типа если не ломать шаблон, то долбаться с этим каждую неделю.

ДШ:  Не думаю, что мы ломали шаблон. Мы делали что-то иное в рамках шаблона, но те эпизоды, в сердцевине  - возможно, я играю словами – были (и здесь я аргументирую свой шаблон: «Эй, это шаблонный сериал!») о людях, которые нуждались в диагностировании. Это важно. Это хребет сериала. Что мне интересно в этом сериале, так это все эти психологические дела, но я не думаю, что эти психологические дела будут работать без такого хребта. Кто-то заболевает, это загадочная болезнь, которая попадает к Хаусу, он делает несколько неверных шагов, принимает спорные решения, оказывается перед этическими дилеммами и т.д. Даже когда он тренировал команду, это позволило нам придавать различную динамику: парни против девочек, он делает вид, что ему всё равно, или, например, эпизод, где он знал ответ с самого начала, хотя в итоге оказалось, что он неправ, - всё это действительно позволяло нам играть с шаблоном. Последние два эпизода были большим отклонением от шаблона, но остальные в том сезоне вполне шаблонны.

ДФ: Как обстоят дела с предполагаемым спин-оффом?

ДШ: Хороший вопрос. Если бы у меня было что ещё ответить, я бы ответил. Мы ввели на часть года персонажа Майкла Уэстона – частного детектива, к которому Хаус обращается. Этот спин-офф скорее не спин-офф, скорее мы используем «Хаус» для того, чтобы дать ему ход. Это будет самостоятельный мир. Персонаж - плоть от плоти Хауса, но совершенно другой.

ДФ: Когда он появляется?

ДШ: Он появляется в начале 5-го сезона. Хаус постоянно посылает людей вламываться в чужие дома, и он это делает очень грамотно в одном из эпизодов. Это личность, которая может понравиться только Хаусу.

ДФ: Почему Вы именно об этом хотите рассказать?

ДШ: Я всегда любил «The Rockford Files» (сериал про частного детектива, США, 1974-1980. – прим. перев.).

Оригинал интервью.