Как же он это делает?

Со своими лукавыми глазами и идиотскими гримасами Хью Лори занимает заметное место в ряду болтающих всякий вздор английских дурачков. Так, что же он сделал для того, чтобы сыграть сексапильного романтического героя?

Nicci Gerrard
Sunday May7, 2000
The Observer

«Я идиот. Я полный и законченный идиот!» - Хью Лори вытянулся во всю длину, на его тонком лице, как резиновая маска, застыло выражение изумления. Он растягивает губы, выгибает брови домиком, его пронзительно-голубые глаза горят лукавством. Он изображает доверчивого идиота или долговязого школяра, корчащегося в приступе острого самосознания. Он называет себя болваном, обманщиком, оболтусом. Он пользуется выражениями «иди ты!», «черт подери!» и «притон», словно болтливые придурки из старого выпуска «Boy’s Own».
скопировано с http://www.house-md.net.ru скопировано с http://www.house-md.net.ru
«Шутка!» - говорит он почти одновременно с тем, как произносит ее, озабоченный, как бы юмор не ускользнул от меня. «Извини - говорит он в конце длинного предложения, обратив внимание на мою растерянность - извини, я несу такой вздор, такую чушь. Я знаю, что, должно быть разочаровал тебя». Затем он слегка прикрывает рукой свой печально ухмыляющийся рот, как если бы хотел остановить норовящие предательски сорваться с языка фразы. Излишняя смущенность этого англичанина должна бы вызывать раздражение. Это можно было бы принять за маску, скрывающую тщеславие. Но это не так.
скопировано с http://www.house-md.net.ru скопировано с http://www.house-md.net.ru
Итак, продолжаю.
скопировано с http://www.house-md.net.ru
«Это загадка для окружающих. Он великий актер, наш новый Кери Грант или Том Хенкс» - говорит Бен Элтон, который направил актера на путь успеха в своем режиссерском дебюте «Все возможно, детка», избрав Лори, несмотря на его очевидный комический дар, на роль романтического героя. «Он просто притягивает к себе - говорит Эмма Томпсон, которая много лет назад была его подружкой и остается его другом вот уже два десятилетия - он один из тех редких людей, которые ухитряются быть сексуальными, даже когда мрачны, подобно хорошо подвешенному угрю». «Он самый замечательный человек из всех, кого я знаю - говорит его лучший друг Стивен Фрай - я многим ему обязан. Он настоящий. Одаренный, очень интеллектуальный, мудрый». «И он красив - добавляет Бен Элтон. «Да - включается в разговор Джоэли Ричардсон, которая играет с ним в паре в фильме «Все возможно, детка» - Хью загадочный и очень красивый».

«Иди ты! - восклицает Лори, тараща свои красивые глаза до тех пор, пока они не начинают вылезать из орбит, и дико гримасничая - черт побери!» Но это истинная правда. Когда Хью Лори перестает кривляться, изображая милого дурачка, его собственное лицо становится красивым: тонкое, трогательное, нежное, странно завораживающее. И, не смотря на то, что вам, может быть, трудно представить его в главной роли в романтической комедии, внезапно вы понимаете, что у него все получается, хотя это его первые съемки подобного рода.

«Все возможно, детка» - это история Сэма и Люси, которые счастливы и любят друг друга, успешны в работе (он - исполнительный редактор на телевидении, она - театральный агент), окружены друзьями. Но они никак не могут завести ребенка, несмотря на страстное желание и предпринятые усилия.

Хорошее настроение поднимают сцены с использованием сексуального нижнего белья и курсом акупунктуры, сценами занятий любовью под сенью античного памятника - настоящий подарок для Хью, обычно изображающего в постели неприкаянного английского джентльмена с кривоватой улыбкой и удивленно приподнятыми бровями. Далее вы наслаждаетесь кадрами с проверкой спермы и гормональными уколами. Неспособный более к творчеству Сэм преодолевает творческий застой путем предательства Люси, превратив в телевизионную драму историю их жизни. Все становится по местам и комедия превращается в рассказ об утратах.

Здесь мы видим нового Лори, позволяющего себе остановить свой темперамент, не прячущегося за жестикуляцией, убитого горем, запутавшегося. «Удивительное отчаяние - соглашается Эмма Томпсон, которая тоже играет в фильме - но здесь очень много от настоящего отчаяния Хью». При встрече он сказал, что не может спокойно смотреть на себя в фильме «Все возможно, детка», находя это просто невыносимым. Когда фильм с его участием снова появился на экране, он закрыл лицо руками. Он признался, что никогда не смотрит фильмы со своим участием. Он ненавидит читать статьи о себе (интервью, они воруют вашу душу, вашу личность, вашу частную жизнь). Он не выносит звук собственного голоса. «Внутри вас ваш голос звучит прекрасно, он взлетает и падает с невероятной легкостью, полон чувства и переливается оттенками. Однако, когда вы слышите свой голос, то он оказывается просто…просто ужасен. Как у слабоумного».

«Это сложно для актера - намекаю я - ненавидеть свой внешний вид и свой голос». Он кажется удивленным: «Разве большинство людей не так себя воспринимают? За исключением очень привлекательных. Большинство людей, полагаю, точно также содрогаются от картинки, которую сами себе нарисовали». И продолжает с самоиронией в голосе: «Я думаю, что эти брюки великолепно на мне смотрятся».

Бен Элтон, знакомый с Хью Лори более двадцати лет, пригласил его в свою картину потому, что «всегда чувствовал, что Хью в глубине души ждет, когда его выпустят на волю. Он думает о великих свершениях, но не умеет себя продавать совершенно. Конечно, он потрясающий комик, великолепно играет милашек и болванчиков, но все, кто его хорошо знает - а таких не много - знают также хорошо, как о его сомнениях, о его огромном неизрасходованном потенциале. Бесконечная глубина и чуткость. Когда я попросил его сыграть Сэма, он остался собой «Да ну, Бен! Ты думаешь, я справлюсь?» Но когда я посмотрел на него через объектив камеры, я был поражен до глубины души. Он сложный человек и настоящий профессионал».

Джоэли Ричардсон тоже считает его профессионалом. «Я познакомилась с ним во время съемок «1001 далматинца». Я была им совершенно очарована. Я пыталась раскрыть его секрет. Это для него гораздо больше, чем комедия - хотя в ней он непревзойденный мастер, его комический дар стоит намного больше, чем его оценивают. Бен буквально сражался за то, чтобы именно Хью играл эту роль. Он шел на риск. А Хью думал, что не достоин ее играть. Он очень переживал. Но он проявил завидное актерское мужество. В конце фильма ему пришлось полностью обнажить свою душу. Это было рискованно для них обоих. У Хью есть одна особенность - он умеет проникать в сердца. Когда его лицо неподвижно, оно необыкновенно одухотворенное. Он очень разносторонний. Есть Хью, который приплясывает на месте и сыплет шутками,танцует танго. А есть и другой: истерзанный, мрачный. Я люблю их обоих ».

Лори говорит, что перед фильмом был полон тревожных предчувствий, что не сумеет должным образом изобразить страдание и впоследствии был потрясен: «Я чувствовал себя так, как будто чудом избежал автомобильной аварии. Это меня здорово встряхнуло. Понимаете, я ведь никогда не учился на актера. У меня нет диплома по изображению человеческого горя. Я не знаю, как это обычно делается» - он отхлебывает кофе и смотрит куда-то мимо меня. «Невыносимая легкость бытия. Хороший заголовок, как вы думаете?» - спрашивает он неожиданно.

«Это борьба, предмет которой занимает вас целиком или не занимает совсем. Я предамся горю, как они настаивают, и доверю это камере. Если я на самом деле что-то чувствую, будет ли это видно? Или я должен быть деликатнее в демонстрации горя? Или я должен просто пройти в жизни через что-либо подобное и представлять это, отрешившись от чувств? Это похоже на всем известный пример из «Марафонца» с Лоуренсом Оливье, который говорил Дастину Хоффману: «Попробуй просто играть, дорогой мальчик, это намного легче».

Какой он сам выбрал путь - тяжелый или легкий? Он зажег первую из множества сигарет, вежливо попросив моего разрешения на это. «Истина в том, что я не знаю. Я не знаю, что буду делать, если мне придется проделать это снова. Я не готовил себя к актерской карьере. Чувствуют ли актеры что-нибудь подобное? В любом случае, не так, как я». Вместо этого, по его словам, он чувствует себя деревом, вернее всего лишь маленькой щепочкой того дерева, в которое угодила молния. В Голливуде бы сказали, что в этом случае удар молнии означает яркую вспышку славы. Глядя на него со стороны, любой скажет, что Хью Лори сопутствует успех. Он гримасничает все время нашего разговора. «Удача - говорит он - это только удача».

Он рос младшим сыном в семье, обучался в Итоне, где мечтал стать крутым парнем, полицейским, актером. Затем изучал антропологию в Кэмбридже, где побеждал в соревнованиях по гребле, был президентом Footlightsи. Здесь он познакомился с Эммой Томпсон, Стивеном Фраем и Тони Слеттери. Он был частью труппы кембриджского Footlightsв 1981году, когда клуб получил награду в Эдинбурге, затем, в 1982году, его пригласили на ВВС. Он встретил Бена Элтона и сыграл в Blackadder. Вдвоем с Фраем он создал совместное шоу. Он играл Вустера в телесериале «Дживз и Вустер». Звезда долгожданного фильма о Стюарте Литтле, комедии про мышь, очень популярной в Америке. Он написал бестселлер - его роман был хорошо принят критикой. У него есть близкие друзья, хороший брак с женой Джо, трое любимых детей (Чарли, Билл и Ребекка). У него есть деньги, безопасность, привязанности, его будущее выглядит ясным и стабильным.

«Да - он придает лицу сокрушенное выражение - я счастлив. Молния ударила в мое дерево». Конечно, проблема с удачей в том, что она когда-нибудь закончится. Вы не в состоянии ее контролировать. Счастливчик Лори куда больше переживает о том, что с ним станет. Жизнь как тонкий лед. Скользишь по нему на коньках, а под тобой темная масса воды. А другая проблема с удачей - то, что вы ее не заслужили. Хью Лори чувствует, что он ее недостоин.

Он, по его словам, хотел бы иметь свою тюремную историю, как у Стивена Фрая. Вместо этого его история - это история нерешительного, скучного среднего класса. Он вырос в приличной семье, был шестью годами моложе родившегося до него брата, с которым он не был особенно близок. Он говорит, что был любимчиком, окруженным заботойлюбящих родителей, сестер, братьев. Но это было только в детстве, потому что он был намного младше остальных. Разновидность одиночества. Так же он говорит что у него были проблемы с матерью, а у матери с ним. «Я был неудобным, непредсказуемым ребенком. Она очень многого от меня ожидала. Гораздо позднее, когда я уже был взрослым, я узнал от своих сестер, что был для нее светом в окошке, ее золотым мальчиком. Но тогда я этого не понимал. Я только знал, что она питает в отношении меня большие надежды, в которых я постоянно ее разочаровываю».

Он рассказывает, что плутовал на контрольных по французскому языку, потихоньку курил в школе, шевелил губами во время чтения. Его школьные работы были безнадежны. «Я был ленив. Я лгал. Обо всем. Все время. Я ел на бегу. Однажды мама поймала меня с двумя ломтями печенки в кармане и отправила доедать за стол. На это ушло три часа,пока я закончил . Я отказывался играть на пианино - это была настоящая война, в которой я победил. Я пошел на голодную забастовку и не ел три дня - он корчит одну из своих рожиц - это все таки не тюремная история, не так ли? Я ужасно ревную Стивена Фрая к его театральному плохому детству».

Во время беседы с Эммой Томпсон она обратила мое внимание на то, что Лори много лет подряд одержим стремлением доказывать себе самому, что он чего-то стоит. «Окружающие меня сорокалетние мужчины, похожие на Себастьяна Фолка, говорят - кто способен на чудо, тот и на войне хорош. Хью, определенно, принадлежит к таким людям. Может, какие-нибудь военные действия и помогли бы ему разрешить сомнения, но слава богу, что до этого не дошло».

Фрай, которому приходилось заглядывать в лицо своим собственным темным ночам, считает, что комедианты, очевидно, прокляты повсюду, поэтому и вынуждены выворачивать себя наизнанку. Возможно поэтому они так себя терзают. Комедия, даже когда она далека от жизни, привлекает безграничными возможностями и спецификой. Вы берете нечто большое и максимально конкретизируете. Это пугает.

Лори рассказал мне, что на его сорокалетие в прошлом году жена подарила ему прыжок с парашютом. Он специально тренировался для этого, но, когда пришел тот день, ветер был слишком сильный и все отменили. Женщины в группе расстроились, а мужчины испытали облегчение. Нас остановили, когда мы были уже наверху, поэтому нас это несколько задело. Нам хотелось проверить себя, узнать, каково это, когда инструктор открывает дверь и командует: «Прыжок!» - и ты прыгаешь. Смог бы я это сделать?» «Ты испугался неудачи?» - спрашиваю я. «Да! - следует выразительный ответ - очень испугался, очень-очень». «Потому, что у тебя никогда не было неудач?» «Возможно. Возможно я настолько самодоволен, что не отваживаюсь рисковать своей удачей. Или, может быть, опасаюсь того, что может случится - его голубые глаза сверкнули - назовите меня самодовольным пессимистом».

Его другое фиаско, к которому мы неуверенно, на ощупь приближаемся, произошло несколько лет тому назад, во время совместной работы с режиссером Одри Кук над фильмом «The Place of Liones” в Австралии, когда он был застигнут бульварными газетами («Хью крутит роман с блондинкой!»). Само существование Хью Лори - а дело не только в переезде на новый континент - само существование Хью Лори в качестве мужа любимой женщины и отца троих обожаемых детей делает его вину такой значительной. Он утверждает: «Здесь не стоит ни о чем говорить, так для всех будет лучше, поэтому я не скажу ничего. Публичное разоблачение было только началом скандала. Это был не просто рассказ о случившемся, это превратили в представление». И поспешно добавляет: «Не подумай, что я жалуюсь. То, что произошло, целиком моя вина. Я был потрясен. Это было больно. Для всех.Я переживаю, когда с легкостью говорю, что случившееся изменило меня. Я не могу просто сказать: «О, теперь со мной все хорошо!». Так мог бы сказать человек, который вскоре снова примется за старое ».

Перемены, о которых он говорит, были бы трудны для кого угодно. Вплоть до прошлого года он посещал психотерапевта. Он начал посещать его, когда понял, что даже самые опасные приключения, такие, как автомобильные гонки, не дают ему ничего, кроме скуки и апатии. Мир казался плоским и черствым. Он перестал, чтобы вернуться к работе, но, вероятно, вскоре вернется к занятиям. «Не потому, что я все еще нуждаюсь в этом, но потому, что мой психотерапевт крайне приятная, умная женщина и я нахожу сам процесс очаровательным». Его брови взлетели вверх, голубые глаза выпучились: «Я в самом деле это сказал? Вы только послушайте - очаровательный процесс. Господи, у меня иногда просто едет крыша». Вероятность продолжения терапии в будущем означает, что теоретически Лори верит в возможность перемен.

«Но на самом деле я просто чувствую себя старше. Ничего хорошего. Я все еще надеюсь отыскать способ деловых взаимоотношений с людьми, который был бы лучше. Честнее. Одновременно я старею». Причиной того, что он ощутил свой возраст, но не мудрость, отчасти явилась смерть обоих родителей, то, что он, по его словам, теперь «оказался на передней линии», «уперся головой в потолок».

«Фактически, я теперь первый в очереди на прыжок в неизведанное. Да я и должен буду прыгнуть в финале. Тем не менее в своей семье я младший и передо мной есть другие». «Не в очереди на смерть - в ужасе добавляет он - а по возрасту и мудрости. Есть у кого попросить помощи и совета. И все таки это не одно и тоже, что иметь родителей, не так ли? Скучаю ли я по ним? Да. За исключением того забавного факта, что не тосковал по их компании, когда был в разлуке с ними довольно долгое время. Я поступил в интернат в раннем возрасте, а стоит только оставить дом и прежние вещи никогда не будут прежними снова. Нет, я скучаю, зная, что они там. Мой отец, очень милый человек, умер несколько лет тому назад, когда я был в Штатах. Я знал, что он неважно себя чувствует и перед отъездом принял осознанное решение не принимать никаких решений и не устраивать последнего разговора. Я не попрощался и не поговорил с ним всерьез. Потому что я не хотел дать ему разрешение на уход. Я хотел, чтобы у него оставались незавершенные дела, какие-то вопросы, которые не удалось разрешить. Я догадываюсь, что боялся дать ему возможность окончательно разобраться с делами. Теперь я об этом жалею. Но, возможно, я поступил бы так снова».

Точно также он не пришел ни к каким решениям в отношениях с матерью, которая умерла, когда ему было 29 лет, от заболевания двигательных нейронов. Женщина, так много от него ожидавшая, которую, по его ощущениям, он все время разочаровывал. Та, которая, возможно, наградила своего золотого мальчика нелепыми сомнениями в своих силах, страхом перед конкуренцией, боязнью любви и риска, трогательной ранимостью. «Не хватило решительности совсем. Или, может быть, совсем немного. Чуть-чуть». Показывает на пальцах «Может, два дюйма». «Два дюйма по какой шкале? - спрашиваю я. «О! - мрачно ухмыляется он - два дюйма размером в половину мили». Лори имеет обыкновение впадать в глубокую депрессию.

Он продолжает сыпать саркастичными остротами о самом себе, корчит жуткие гримасы в течении всего разговора. Сам он называет такое поведение «система дефолта». Фрай полагает, что он боится показаться нахальным. Он садится за пианино и натягивает на себя маску идиота раньше, чем вы успеваете плениться его невероятной игрой. Бог знает, что мы все ощущаем собственное несовершенство, но он ощущает это острее других. Он сознает, что удачлив, но не может удовлетвориться этим. Некоторые люди, многого добившиеся в своей жизни своими трудами и достигшие вершин, обращаются с окружающими, как с грязью, потому, что забрались так высоко. Им не надо ничего себе доказывать. Хью предпочитает жить, за все извиняясь. У него очень тонкая душа. Его друзья устали от его низкой самооценки.

«Его бесконечные депрессии действительно утомительная привычка» - говорит Фрай. Томпсон соглашается: «Он окружен людьми, которые его страстно любят и значительную часть своей жизни проводят, убеждая его: «Хью, ты удивительный!». Он наиболее выводящий из терпения и самый замечательный из моих знакомых. Он конечно, подтвердит, что он «выводящий из терпения», но будет отрицать, что замечательный. И больше всего в нем выводит из терпения то, что он отказывается признать себя замечательным. Я не знаю, похоже ли это на парадокс. Возможно, нет».

Его по настоящему любят, это так. Он, безусловно очень привлекательный. Никто не скажет о нем плохого слова, ибо он сам их все себе уже сказал. «Я идиот!» У него нет врагов, которые смогли бы уязвить его сильнее, чем он делает это сам. «Иди ты! Я просто дурачок».скопировано с http://www.house-md.net.ru скопировано с http://www.house-md.net.ru