1.
В двери загремел ключ, и папа с порога, не здороваясь, спросил:
-Не хочешь скатать в Вашингтон?
-Чего? - я оторвалась от книжки и встала. Я прекрасно слышала, что он спросил, но такой вопрос папа мог задать только в очень хорошем настроении. Это было хоть и приятно и закономерно, но все-таки неожиданно. Последние три дня папа приходил домой очень поздно, злой и уставший. А вчера его вообще подняли посреди ночи. Нет, это нормальный график работы врача, но все же...уставать-то все равно устаешь. Впрочем, папа ведь пока очередное дело не решит, всё равно успокоиться не может. Сидит, телевизор смотрит, а взгляд отсутствующий.
Проходя вчера в темноте через гостиную он еще и споткнулся, и я в полусне потянулась лампу включить.
-Damn! Извини, не хотел тебя будить.
-Разумеется. Но все же лучше будет, если ты целым дойдешь до двери.
Он хмыкнул,завязывая шнурки на кроссовках.
-Хороший отпуск у тебя получается, Мишель. В моем стиле. На диване перед телевизором.
И не слушая моих вялых возражений, он ушел. За окном заурчал мотоцикл и через минуту с грохотом укатил.

-Не хочешь скатать в Вашингтон? -повторил папа, - Там сейчас вишни цветут.
Он скинул рюкзак, повесил трость около двери.
-Ну и?
-Я не против.
-Ну и отлично.
Он взял трубку и на ходу набирая номер, пошел в ванную.
-Это я. Слушай, Кадди, хочу отгул взять на два дня. Что? Всё нормально...
Остальное я уже не слышала и пошла на кухню разогреть еду.

2.
-Давай поспорим, что не позже, чем через 2 часа,позвонит Уилсон, чтобы проверить не напился ли я тут, - жуя, и искоса взглянув на лежавшую рядом на столе трубку, сказал папа.
-Я не буду с тобой спорить. На 95% скорее всего так и будет.
-Если бы я сказал Кадди, что беру выходной, чтобы слетать посмотреть вишни, они бы там уже подумали, что я свихнулся.
-А ты что сказал?
-Что...а нееее...детям такое нельзя говорить, - он засмеялся.

...
Ехать папа решил на мотоцикле. Погода, мол, хорошая. 170 миль примерно. Меньше трех часов. Я выразила сомнение, мол, может на машине надежнее и т.п., поменяться можно если что. Но папа на меня та-а-а-к посмотрел и буркнул:
-Ты не волнуйся, я трость-то возьму.
-Извини, пап.
-Да ладно, нормально всё. Я когда еду, у меня нога не болит... Если ты об этом.
Зазвонил телефон.
-Таааак...- протянул папа, нажимая кнопку, - Хаус.
Губы его растянулись в ухмылке, и он кивнул мне, - всё нормально. Просто отдохнуть хочу. Зайти вечером ко мне?
Папа вопросительно посмотрел на меня. Я пожала плечами: как хочешь.
-Заходи, - сказал он в трубку и отключился.
-Слушай, а ты не сказал что ли никому, что я у тебя?
-А им это надо? Они думают, что если я беру выходной, то мне плохо. Пусть убедятся, что мне хорошо.
-А тебя вот я не пойму, - после паузы продолжил папа.
-Что?
-Неделю отпуска тратить на то, чтобы готовить мне завтраки с ужином.
Я открыла рот, чтобы возразить, но также как вчера отец не дал мне сказать.
-Только не говори, что тебе это нравится...
-Нуууу... учитывая, сколько раз в год мы с тобой видимся, мне кажется, это не слишком большая жертва с моей стороны. А насчет прогулок я с тебя пример беру. А если ты намекаешь на то, что я должна быть в каком-то другом месте и с кем-то другим, то я тебя информирую, что у меня сейчас никого нет. Зато есть папа с мотоциклом.
Он ухмыльнулся.
-Ну так завтра едем в Вашингтон, будем сидеть на лавочке, смотреть на Потомак и слушать оркестр. Кажется, там бывают оркестры.
-Угу...

III.
Звонок в дверь застал меня на кухне, папу - на диване в гостиной.
-Это Уилсон, - улыбаясь так хитро, что мне это даже не глядя было понятно, - кинул мне папа и встал открыть.
Из кухни мне было видно как Уилсон с недоумением пытаясь оценить ситуацию нерешительно переминался на пороге. Запах жареного бифштекса явно сбивал его с толку.
-Долго ты будешь торчать у двери? - спросил его папа, явно наслаждаясь произведенным эффектом.
-Хаус...у тебя гости?
-Ты полагаешь, я спятил до той степени, чтобы самому себе готовить? Заходи уже. В кои-то веки тебе повезло попасть на нормальный ужин у меня дома.
Уилсон переступил наконец порог.
-Всё, давай, снимай свой плащ, иди мой руки. Разумеется, гости. Дочка моя. Если ты помнишь, есть у меня одна.
Я вышла из кухни поздороваться.
-Здравствуйте, доктор Уилсон!
-Здравствуйте, доктор Уилсон, - передразнил меня папа, подтолкнув Уилсона в сторону ванной и перекидывая через руку его плащ.
-Привет, Мишель, - с явным облегчением кивнул мне Уилсон и кинул укоряющий взгляд на папу. А папу обескураженность Уилсона веселила.

...
Мы втроем довольно быстро уничтожили всё то, что я готовила часа три. Но наградой за это был довольный жизнью папа в обществе, кажется, не менее довольного теперь Уилсона.

В два часа дня мы были с папой в Вашингтоне (раньше 9 он отказался вставать утром), оставили мотоцикл на стоянке, зашли позавтракать в какое-то кафе и неспеша прошли через цветущий парк к воде, откуда открывался вид на мемориалы наших американских деятелей. Уселись на скамейке под вишней. Папа вытянул ноги, положив одну на другую, устроил рядом трость и откинулся на спинку, разглядывая поющего в ветвях дрозда. Я смотрела на папу и вспоминала другие дни, проведенные вместе, другие парки и другие весны. Он оторвался от дрозда и вишен, усмехнулся и сказал:
-Что ты на меня так смотришь? Тут я. Никуда не денусь.
-Спасибо, что привез меня сюда.
Он пожал плечами, а потом, повернувшись ко мне и улыбаясь, ответил:
- Я очень рад, что ты ко мне приехала.

...

"...нас тоже будут любить и тоже забудут. Но и того довольно, что любовь была..."

Нет никакого после. Есть только сейчас.