I.
Время девять. Стою, еще не сняв куртку, у телефона и думаю, звонить или
нет сегодня. Наконец набираю номер. Гудки. долгие. я жду. включается
автоответчик и знакомый далекий голос сообщает мне, что его нет дома. Я
говорю, зная, что он не так часто меняет свои привычки, и надеясь, что
мне повезет:

-Здравствуй, пап! Это я.
Секунда, две, три...
Он поднимает трубку и чуть удивленно отвечает:
-Здравствуй, Мишель. Думал, это из госпиталя звонят.
Опережая его вопрос, говорю:

-Я в Джерси на конференции. Совершенно неожиданно. Заменяю коллегу.
-Ага...,- он делает паузу.
-Слушай...я тут на два дня, в гостинице. если ты не слишком занят...
ну...я могла бы заехать за тобой.Сходим куда-нибудь.

Он усмехается на том конце провода.
-Приезжай ко мне. Нечего по кафе ходить. Адрес помнишь?
-Разумеется, пап.

II.
Выхожу из такси у знакомого дома. Вот это да!!! Кое-что новенькое. Под
окном стоит рыжий спортивный мотоцикл. Это похоже на папу. Найти способ
двигаться быстрее, чем позволяют обстоятельства.

Отец открывает дверь, коротко обнимает меня, целует в щеку, уколов как
обычно щетиной. Делает шаг в сторону, освобождая проход. Я киваю на
улицу.
-Это твоя машина там стоит?
-Моя, - улыбается, - нравится? Останешься до завтра - прокачу.
-С удовольствием.
-Прокатишься или останешься?
-И то и другое.

За год, что мы не виделись, тут мало что изменилось. Тот же диван,
телевизор, пианино, стопки книг везде. Отец, чуть прищурившись,
опершись на спинку дивана, рассматривает меня. Прошлый раз мы примерно
в такой же обстановке встретились.

-Располагайся. Выпьешь?
-Не против.
-Извини, из еды у меня одни бутерброды. Ты знаешь, чем я питаюсь. Но
чтобы не выходить никуда, можно что-нибудь заказать.
-Пап. Есть не хочу. На конференции поели.
-Но не выпили...

Хромая, идет на кухню. Жестом он пресекает мою попытку подняться и
пойти за ним. А я смотрю, с каким напряжением ему дается каждый шаг.

Мне 25, отцу - 48. У него темные волосы и голубые глаза. Он худой,
поджарый. и мы с ним внешне очень похожи, с поправкой на то, что я
женщина. Когда я родилась, он был совсем молодым человеком, но характер
у него, видимо, всегда был непростой. С мамой они никогда женаты не
были, и после моего рождения разошлись очень быстро. Но несмотря на то,
что мы с мамой переехали в другой штат и у меня был отчим, отец всегда
приезжал за мной в выходные, увозил к себе или оставался в гостинице в
том городе, где мы жили. Расстояние не было для него помехой.
Я хорошо помню его до болезни. как он забирал меня, как мы с ним бегали
по парку, как он возил меня на себе, как учил меня плавать. Для него
спорт всегда был очень важной частью жизни, и он и меня к этому
приобщал. Книжки он мне тоже читал, но больше подсовывал, чтобы я сама
читала.

и помню его потом, хмурого, заросшего. Он так с тех пор и носил щетину,
шутил (позже уже, когда немного привык к ситуации), что женщинам
нравятся хромые и небритые мужики. Когда мы встретились с ним после
инфаркта, он тихо сказал:
-Извини, Мишель, я больше не смогу с тобой бегать.

я тогда не очень-то понимала, что именно случилось с папой и насколько
всё это плохо. Он очень старательно скрывал от меня - да и от всех
остальных тоже - как ему было хреново. и только со временем, когда
понял, что мне так же интересно и весело было с ним сидеть, закинув
ноги на стол, как раньше бегать, он позволил себе расслабиться.
Забавно, со стороны его нельзя назвать приятным в общении человеком. Он
всегда говорит людям то, что считает нужным сказать, независимо от
того, хотят люди это слышать или нет. Разговаривая со мной, он всегда
подбирает слова. И он - самый замечательный отец на свете.

Он возвращается, несет два стакана со льдом, ставит на столик у дивана.

-Возьми там в баре, что хочешь. Мне бурбон.

Иду за бутылками.Беру себе мартини.Сажусь рядом с папой. Наливаю. Он
кивает, вытряхивает из флакончика викодин, глотает и запивает бурбоном.

-Как у тебя дела, пап?

Я знаю о его привычке и стараюсь контролировать выражение лица, но
что-то он все равно замечает и поморщившись кидает мне:

-Не надо, Мишель. Хоть ты...Расскажи лучше о себе. А у меня всё
нормально. Я наркоман со стажем.

Я рассказываю, о работе, о конференции, о том, где побывала за это
время и что делала. А он слушает, улыбаясь иногда, вставляя свои точные
и ироничные замечания. Это то, что я больше всего люблю в нашем с ним
общении. У нас разные профессии, но кое в чем похожие. Он гениальный
врач-диагност, а я ветеринар, лечу лошадей в основном. Плюс моей
профессии, как всегда говорит папа, в том, что мои пациенты не могут
врать. Я возражаю, что ведь они и сказать ничего не могут.
-Это не так плохо, как кажется, - отвечает мне папа.

Мы проговорили до полуночи, пока я не стала засыпать, и папа не принес
мне постель.

-Если встанешь завтра раньше 9 и разбудишь меня, то прокачу тебя по городу, а не только до госпиталя.

III
Я встала раньше, около восьми, сварила кофе, пожарила яичницу и
гренки.

-Ух ты! Давно у меня тут завтрак не готовили, - улыбаясь поздоровался
папа, - можно я галстук не буду надевать?
-Давай, иди уже. Мне не терпится прокатиться, - отвечаю я.

Он ест не спеша. А потом мы выходим на улицу. Папа заводит мотоцикл. Я
сажусь сзади. И по улицам Принстона мы с ветерком летим вперед. И я
знаю - день удался.

"...нас тоже будут любить и тоже забудут. Но и того довольно, что любовь была..."

Нет никакого после. Есть только сейчас.