Стоял теплый летний день. Уже два месяца прошло с той ночи, как Хаус был опьянен розовым счастьем появления Кадди в дверном проеме его ванной комнаты. Бывали, конечно, моменты, когда он жалел, что не закинулся тогда парой таблеток Викодина, но чем дольше они с Кадди были вместе, тем меньше его беспокоила боль в ноге. Вот и в это прекрасное утро Хаус решил пройтись до госпиталя пешком, весело насвистывая и задорно тыкая своей тростью в прохожих.
Он пришел на работу чуть раньше обычного, но Кадди, казалось, только тем и занималась, что часами поджидала его в холле:
- Хаус, снова ты так рано!
- Ну, ты меня уже вполне можешь называть Хоум, - весело подмигнул он ей, и в его глазах вспыхнули огоньки.
- Ты нужен в клинике, - от его взгляда дыхание Кадди участилось.
- Думаю, им и доктора Кокса хватает для ежедневной порции сарказма, - заметил Хаус и, с трудом оторвав свой взгляд от Кадди, побрел в свой кабинет.
- Хаус, ты создаешь мне лишнюю головную боль...
- Теперь это звучит как угроза, - Хаус остановился, немного подумал и ласково добавил, - Кадди, раз у тебя голова разболелась – может я у Уилсона заночую?
Кадди одарила своего суженного одним из тех взглядов, которые обычно прогнозировали бурю, поэтому Хаус понуро поплелся в сторону клиники. Подойдя к двери, он достал из нагрудного кармана фотографию Лизы и, поцеловав ее, с широкой улыбкой зашел в приемный кабинет.
- Ты что лыбишься – обкурился что ли? – начал быковать сидевший на кушетке скин-хэд.
- Я – доктор Грегори Хаус, и я ваш доктор на сегодня. Хаус. Грегори Хаус. Можно просто – Грег.
- Чувак, оставь шмаль для ниггеров, - настаивал на своем пациент.
- На что жалуемся?
- На засилье ниггерской поп-культуры и сионисткое MTV!
- Я передам вас доктору Уилсону, - брови гениального диагноста приняли злобное положение на его лбу. Он быстро вышел из кабинета и поспешил в лифт.

- Форман, мой пациент просил тебе это передать, - Хаус протянул своему подчиненному аккуратно скрученный косячок.
- Хаус, откуда у вас косячок? – удивился Форман.
- Новые методы лечения боли, разве не слыхали о таком?
- Но... – Тауб грустно замялся, - мы думали, что любовь исцелила вашу боль в ноге.
- Рассматривал такой вариант, но марихуана к тому же и настроение поднимает, - Хаус заметил лежавшую на столе папку. – Так, кто у нас сегодня?
- Пациентка, Мэриан Сью, - доложила Тринадцать, - двадцать шесть лет, красивая, умная, обаятельная, два месяца назад начался кашель, в добавок жалуется на то, что еда часто идет не в то горло. В последний раз наступила асфикция, после чего ее доставили сюда.
- Как интересно, - Хаус демонстративно зевнул, - Какие-нибудь идеи?
- У нас с Кэмерон ничего не сложилось, потому что она всегда любила только вас, - предположил Чейз.
- Это ценная мысль – запишу-ка я ее на доске, - Хаус начал рисовать сердечко, - Что-нибудь по части медицины?
- Дистрофия глотательной мышцы, - сухо сказал Форман, - могла привести к частому попаданию пищи не в то горло.
- Не объясняет кашель.
- Дистрофия – это не причина, а скорее симптом, - задумчиво протянула Тринадцать.
- Если организм недостаточно хорошо снабжался кислородом, мышцы могли потерять дееспособность, - начал развивать мысль Тауб.
- Таким образом оба симптома объясняются сердечной недостаточностью, - подытожил Чейз, грустно глядя на доску.
- Значит, не зря рисовал, - обрадовался Хаус, - ЭКГ и УЗИ грудной клетки ей уже делали в скорой – никаких отклонений. Надо провести диагностическую операцию и исследовать работу сердца...

Хаус бодрой походкой зашел в кабинет Кадди. В углу уютно потрескивал камин, а над ним висел синий стетоскоп – его подарок на их первом свидании. Грегори пару минут разглядывал Кадди для приличия, а потом выпалил:
- Мне надо провести диагностическую операцию на той пациентке, Мэриан Сью.
- У нее всего лишь кашель – думаешь, я позволю тебе это?
- Чтобы Хаус восторжествовал, Кадди лишь надо ничего не делать.
- Нет, ты ведь не из сострадания на это решился – тебе просто охота в ней покопаться...
- Так ты ревнуешь! – радостно выкрикнул Грег. – Может, тогда уже и с Лукасом покончишь окончательно, а то только он один пока не знает, что мы встречаемся. Ходит к тебе каждый день, думает, что сможет восстановить расторгнутую помолвку.
- Нет уж, это ты ревнуешь – я не могу так поступить с Лукасом, он же нянчится с Рейчел.
Услышав последнюю фразу, Хаус резко помрачнел.
- Брось его, ради меня! – он сделал шаг вперед и привлек к себе Кадди. Она пыталась отстраниться, но он крепко держал ее своими руками с красивыми длинными пальцами, и Кадди поддалась своим чувствам. Его небесно голубые, пронзительно синие глаза с любовью смотрели на ее лицо, а через мгновенье их губы слились в страстном поцелуе, языки нежно переплелись, дрожь пробежала по их телам, и время как будто остановилось. Медсестры с завистью заглядывали в кабинет со своего поста, уборщик Абдул, прибиравшийся неподалеку, рыдал от умиления...

А в это самое время Лукас возвращался с ночного дежурства, неся в руках якорь, перевязанный ленточкой – очередной безвкусный подарок для Кадди. Вдруг откуда ни возьмись из-за угла выскочил грузовик и, заехав на мост, сбил неудачного лузера в реку. Из прицепа грузовика вылетел рояль «Sohmer & Co» и упал на Лукаса сверху. Впрочем, так как тот был клиническим идиотом, недостойным Кадди, он и якоря-то не отпустил.

Хаус вышел из кабинета с довольной улыбкой. С одного из кресел сразу же поднялась Кэмерон:
- Я слышала, вы теперь с Кадди... вместе, - с грустью сказала она.
- Эллисон, мне понятно, к чему ты клонишь. Но только один раз и только ради funelen.
- И Kktya... – с придыханием сказала Кэмерон.
Через мгновение их губы слились в нежном поцелуе, языки страстно переплелись, мурашки пробежали по венам, и окружающий мир словно растворился. Эллисон таяла от удовольствия, и Хаус почувствовал, как по нему растекается приятное тепло. Пациенты с восхищением смотрели на них из зала ожидания, проходивший мимо лаборант лил слезы счастья в пробирки...

Хаус, опасливо озираясь по сторонам на случай появления Стейси, жаждущей поцелуя, добрался до своего кабинета и торжественно сообщил команде:
- Я уговорил Кадди на диагностическую операцию. В буквальном смысле.
- Дело не в сердце, - обломал его Форман, - у нее появилась сыпь на горле.
- Синдром Шейхмана, - предложила Тринадцать.
- Скорее всего, обостренный мальформоз Кравчета, - заметил Тауб, обиженный за свой народ.
- Или отравление редкоземельными металлами, - выдвинул гипотезу Чейз.
- Нет, нет и нет, - Хаус отрицательно покачал головой, - неужели моя команда идиотов не может родить ни одной толковой мысли.
Внезапно лицо диагноста просияло, и глаза с умным видом уставились в одну точку. Через минуту он быстро вышел из кабинета.

Обнаружив Уилсона в кафетерии, Хаус по традиции стянул у него сэндвич:
- Тут и ветчина, и сыр – тебе по кашруту не положено.
- Это был вегетарианский сэндвич вообще-то.
- Неважно. Представляешь, я только что себя самоозарил – я становлюсь автогнозистом.
- То есть теперь у тебя нет нужды с выпученными глазами убегать посреди нашего с тобой разговора о Кадди?
- О, теперь мне вообще не надо с тобой вести разговоров о Кадди. Я с таким же успехом могу разговаривать с волейбольным мячом, нарисовав на нем рожицу. А что, Уилсон – отличное имя для мяча.
- Но ты просился переночевать у меня – почему не у Кадди? – подозрительно покосился на диагноста Уилсон.
- Вот же проницательный комиссар Коломбо, - Хаус замялся, - Понимаешь, Кадди – она прекрасна, женственна, умна. Теперь я понимаю, что последние шесть лет я подсознательно хотел быть с ней – именно поэтому у меня не сложилось ни с Кэмерон, ни со Стейси, ни с той прикольной девчушкой из четвертой серии третьего сезона. Кадди – прекрасна, но вот Рейчел – это маленькая сволочь, которая не дает мне спать по ночам, швыряется в меня пюре и зовет меня Хус.
- Хаус, ты просто боишься, что не сможешь стать хорошим отцом, потому что твой собственный отец...
- Подожди, - Хаус сделал испуганное лицо, - потом договорим – я забыл сказать своей команде, какие анализы назначить Мэри.

- Что значит «она не беременна»?! – Хаус нарезал круги по кабинету и метал молнии в сторону своей команды, - Беременность объясняла все симптомы.
- Но ее нет, - виновато доложил Тауб.
- Могу сделать, если это, конечно, исправит положение, - скромно предложил Чейз.
- Она явно что-то скрывает, - задумчиво произнес Хаус, - придется, как всегда, самому проводить анамнез.

Грегори зашел в палату к Мэриан Сью. Несмотря на больничный халат, она все равно выглядела очаровательной, а ее легкая полуулыбка могла покорить любого. Мэри полусидя наигрывала на лютне «Smoke On The Water» и читала какую-то книжку на латыни «Quo Mario Fratres». Хаус повернулся к сопровождавшему его Форману и, сдерживая свой гнев, спросил:
- Пациентка же вся пронзительно синего цвета – почему вы мне об этом не сказали?
- Ну, она провела два года в джунглях Камбоджи, а когда летела обратно в Америку, подхватила в Алжирии лихорадку Западного Нила. Мы думали, что так и надо...
- Ошибка кроется в словах «мы думали», - Хаус развернулся к пациентке, - вы, несомненно, прекрасны, и не будь я связан некоторыми обязательствами с Кадди, я бы на вас женился. Но перейдем к вашей болезни – прекратите, пожалуйста, играть для пущего драматизма.
Мэриан послушно прекратила наяривать композицию.
- Когда вы болели в Алжирии, они не пытались лечить вашу лихорадку плодами дерева гааджи?
- Они давали мне какие-то ягоды, - вспомнила пациентка.
- И вы тогда поперхнулись, да?
- Да, но откуда вы узнали? – удивилась Сью, - Вы не только гений, вы еще и прекрасный человек. И, кстати, с этой стрижкой вы мне нравитесь гораздо больше.
- Когда вы поперхнулись, к вам в легкое попало яйцо, скажем так, Чужого. Это вызвало кашель, который, однако ж, не избавил вас от незваного гостя в грудной клетке. Паразит вылупился и захотел кушать, ради чего начал выделять хлорпирифос, который, попав через легкие в кровь, вызвал дистрофию глотательной мышцы хозяина, чтобы кусочки пищи попадали в легкие. Когда он немного подрос, у вас началась на него аллергия, вызвавшая высыпания на коже.
- Я умру? – грустно спросила Мэри. На лютне тоскливо лопнула струна – повисла напряженная тишина.
- Нет, - Хаус ободряюще улыбнулся, - мы вырежем вам одно легкое, и вы сможете спокойно жить дальше.

Хаус дождался, пока Кадди закончит бумажную работу, и галантно открыв перед ней дверь, пропустил на улицу.
- Кадди, - Хаус нежно приобнял ее за плечи, - знаешь, я пожалуй сегодня заночую у тебя.
Лиза удивленно посмотрел на него и улыбнулась:
- Я бы спросила почему, но если не хочешь – можешь не говорить.
- Просто сегодня у меня была пациентка... – Хаус задумался, - И я понял, что порою можно жить с тем, что причиняет тебе неудобство. Возможно, ты даже когда-нибудь полюбишь это и позволишь играть с другими паразитами.
- Ты о чем?
- Неважно.
Хаус привлек к себе Кадди и нежно поцеловал ее. Любовь торжествовала свою победу в лучах предзакатного солнца.