Глава вторая: «Отпущение». - Ну что, страшно? - пилот обернулся к ним, его глаза сияли, весь его вид говорил, что он просто счастлив, - Могу еще разок тряхнуть, хотите?
Кадди разозлилась. И испугалась. Такие глаза, как она только что видела у пилота, можно встретить только у фанатиков. Хорошо, если фанатиков своего дела. А если…?
- В следующий раз, Кадди, когда вновь решишь втянуть меня в очередную авантюру, спрашивай хотя бы у пилота, не стоит ли он на учёте в психдиспансере. - Хаус зло выдернул свою руку из ладони главврача. - И хватит уже за меня держаться, я тебе не соломинка. Кстати, что ты мне хотела сказать, когда думала, что мы вот-вот разобьёмся?)
- Не помню. Мне сейчас как-то не до этого. - Кадди сделала попытку улыбнуться. Она совершенно не хотела, чтобы Хаус сейчас догадался, о чем она думала в ту минуту.
Неловкость прервал очередной крик из кабины пилота:
- Ну, как, сильно испугались? Мы всего лишь попали в грозовое облако, такое случается. Отставить панику, мы уже практически на месте.
- Чудесно, - буркнул Хаус и уставился в окно.
Через некоторое время любопытство всё же взяло верх.
- Так откуда у твоей сестры появился сын? Судя по груди и тазу, она не рожала, ты про это ни разу не заикнулась, значит, вся эта история началась недавно. Да и мать из неё хуже, чем даже из тебя. Вы что, решили взять детей оптом? Два по цене одного? – Хаус забавлялся проверенным способом.
- Джулия хотела взять ребёнка уже давно, но всё как-то не получалось. А тут… уехала работать в Мексику. Однажды она шла мимо детского приюта больницы, остановилась возле детской площадки и засмотрелась на играющих детей. Один мальчик подбежал к ней и спросил: "Ты моя мама?". Она ответила. Тогда они какое-то время пообщались вот так, через решётку. А потом Джулия начала собирать документы на опеку. Они общались всего один раз. Но она сразу почувствовала, что это он, это ее ребенок. Я знаю, Хаус, это глупо и бессмысленно, но Джулия начала собирать документы для усыновления. Но когда будущая мать приехала к Маркусу, у него начался приступ. Он едва не умер. А потом приступ повторился уже в реанимации, когда Джулия приехала его навестить. Сейчас она уже боится всего. Ее переодели и продезинфицировали, на случай, если это именно она провоцирует эти приступы. Но даже в полностью стерильной комнате приступы продолжаются, - Кадди грустно вздохнула.
- Ну, прекрасно! Значит, в нашей стране все больные спиногрызы закончились, захотелось чего-то экзотического? Стоило ехать в Мексику, чтобы найти самого больного ребенка, да ещё и стремится его усыновить. Это у вас что, семейное? Найти себе самый настоящий геморрой и упрямо добиваться, чтобы этот геморрой непременно оказался у вас дома. Кадди, ты должна за шесть часов уговорить сестру отказаться от этой безумной идеи. Это будет самым лучшим выходом сразу для всех. Даже если я диагностирую мальчишку, не факт, что мы сможем его вылечить, а если сможем вылечить, не факт, что не проявится еще какая-нибудь хворь. Кадди, это приемыш! Мы ничего не знаем о нем, кроме того, что он болен. Какой смысл усыновлять заведомо больного ребёнка и причитать при этом: "Я буду с ним до конца, я буду с ним до конца!" До чьего конца? До моего? Кому вообще нужны эти все жертвоприношения? Грехи замолить? Так что план действий такой - я занимаюсь своим делом, а ты, отговариваешь свою окончательно свихнувшуюся сестру отделаться от маленького паразита и не губить свою жизнь.
Самолет с грехом пополам приземлился-таки на бренную землю. Кадди выдохнула и отстегнула ремень, все еще продолжая, молится. Хаус морщился и возмущался жесткой посадке. Пилот по-прежнему был счастлив. Они вышли из самолета. Жара стояла такая, что было видно, как от земли поднимаются потоки раскаленного воздуха. За врачами приехал автомобиль с красным крестом на боку, похожий скорее на маленький крытый грузовичок, чем на карету скорой помощи.
– Прям труповозка, - съязвил Хаус, открывая перед Кадди дверь, - всегда мечтал тебя на ней покатать.
Сев в машину стало понятно, что Хаус оказался прав. Сзади на носилках лежал труп. А в машине было холодно.
- Интересно, сколько ещё приятных сюрпризов будет у нас по дороге? Может, Фиделя Кастро встретим? - Диагност явно наслаждался ситуацией.
- Простите, что не встретили вас должным образом, не до этого было, все вертолёты заняты, да и машин свободных нет, а я был поблизости от места вашей высадки, вот меня и попросили подобрать вас и привести в больницу. Из-за погодных катаклизмов, очень много пострадавших. Не успеваем даже их сортировать на "срочных" и тех, кто может подождать, - попытался оправдаться водитель катафалка.
- Кажется, этот явно не дождался. - Хаус посмотрел в сторону трупа. - Сможете связаться с больницей, пусть они ищут костный мозг, на случай необходимости, судя по карточным записям, иммунитет мальчонки совсем плох и в любой момент ему может прийти конец, так что костный мозг ему понадобится. Времени мало, без команды и дифдиагноза будет сложновато.
- Вот скажи мне, Кадди, кого я пошлю к пациенту осматривать его и разговоры с его воспитателями разговаривать, если у меня нет моей команды? А, знаю! Того врача, что затащил меня сюда. Ей как раз необходимо поговорить с собственной сестрой, чтобы уберечь её от необдуманного шага, - Хаус, вышел из машины, - заодно поболтаешь с воспитателями мальчишки, – добавил он, не дав ей времени возразить. – Все. Увидимся, у меня дифдиагноз. Меня нельзя отвлекать.
Взяв в руки мобильный телефон, диагност быстрыми движениями пальцев пробежался по кнопкам стоя в холле больницы:
- Итак, Что мы имеем? В анамнезе: повышенный гематокрит, чуть завышен сахар, из-за аварии и кровотечения удалили часть печени и селезёнку. Из-за удалённой селезёнки с иммунитетом полный абзац. По крайней мере, мы можем знать, что все эти повреждения - следствие аварии, в которой погибли его родители год назад, и чуть было не погиб он сам. Но всё это к делу не относится, меня интересуют его приступы, которые очень похожи на анафилактический шок, но таковым не являются, потому что мальчик был помещён в стерильную комнату, да и анализы ничего потустороннего не выявили. Приступы перманентно - систематические. Маркус перестаёт дышать, впадает в кому и с сердцем начинаются проблемы, оно то бьётся, то не бьётся. Дифдиагноз?
- А что здесь может быть интересного, если у пациента тяжёлые последствия аварии? Может, с ним что-нибудь ещё случилось, и старые травмы дали о себе знать. Может у него псевдоприпадки. Непонятно по какой причине вы взялись за это неинтересное даже по нашим меркам дело, - первым начал Форман.
- Может это аутоиммунное? - продолжил Тауб.
- Ну, ещё скажите, что у него волчанка. Времени проверять его на все аутоиммунные, нет, к тому же он слишком слаб. А где Тринадцать? Что-то её не слышно, может телефон барахлит?
- Очень сложно по такой "далёкой" и не очень подробной картине, определить, что может вызывать припадки. Эпилепсия? - Тринадцать подала голос.
- Поздно. Кажется, появился новый симптом. Всё приходится делать самому. Отключаюсь. - Хаус стоял и сквозь стекло смотрел на Маркуса, который покрылся мелкой сыпью, прямо у диагноста на глазах.
Переодевшись во всё стерильное, Грег зашел в палату к пациенту, осторожно его, осмотрев, сел рядом, чтобы подумать. Спустя несколько минут туда же пришла и Джулия, и вид у неё был явно неприветливый:
- Хаус, ты можешь хоть раз сделать исключение и не лезть в чужую жизнь? Я не откажусь от Маркуса только потому, что он болен. - Джулия была рассержена и смотрела на диагноста, не отводя взгляда, давая понять, что не отступится. - Вылечи его и дело с концом. Но при любом раскладе я буду с ним до конца, ты меня понял? И нечего "натаскивать" на меня сестру, чтобы она отговорила меня от усыновления. Ни она, ни ты, ни кто-либо другой меня уже не остановят.
- А я-то тут причём? - Хаус сделал вид, что понятия не имеет о чём вообще идёт речь.
- Ты что, думаешь, я не догадалась, чья это идея? Слишком уж знакомая песня. Лиза бы сама до такого не дошла.
- Зачем тебе это нужно? Кем ты себя возомнила, Матерью Терезой? Или может быть сразу богом? Этот мальчик болен и всегда будет болен, и никуда ты от этого не денешься. Неизвестно сколько он ещё проживёт и будет ли он вообще жить. Даже если я найду причину его приступов, органы я ему всё равно не верну. А вот ты - дура, как и твоя сестра, всё вам неймется. У самих голова набекрень, так им ещё детей подавай. - Хаус продолжил издеваться.
Сестра Кадди устала от нравоучений диагноста и осторожно подошла к Маркусу. Взяла его за руку, провела ладонью по его волосам и, наклонившись, тихонечко поцеловала его в лоб.
Не прошло и пяти секунд, как мониторы начали издавать тревожный звук, сообщая о том, что малышу стало намного хуже.
- Дефибриллятор! - Раздался крик диагноста. - А эту выведите отсюда к чёртовой матери!
Откачав мальчишку, Хаус окончательно выдохся. Маркус же пришёл в себя и открыл глаза.
- Подожди, я сейчас вытащу трубку, и ты сможешь дышать самостоятельно. Вдохни поглубже, а теперь сильно выдыхай. Если ты меня слышишь и понимаешь, моргни один раз, - диагност стал проверять степень его вменяемости.
Мальчик моргнул и заплакал.
- Пошевели руками и ногами, - продолжил Грег. - Ну же, давай! Ты слышишь?
Маркус снова моргнул, но конечности его не сдвинулись при этом ни на миллиметр.
- Ну, вот приехали. Чёрт, этого ещё не хватало, - Хаус вышел из палаты и позвал Джулию. - Передай врачу, что нужно сделать снимок позвоночника. Маркуса частично парализовало.
Снимок был сделан немедленно. Изучив его, диагност вышел в холл, где Кадди успокаивала свою сестру и, опустив голову, сказал:
- Нужна ещё одна операция, только на этот раз опасная для его ослабленного состояния. На снимке видно патологическое образование в поясничном отделе позвоночника. Учитывая, что мальчик слаб, он может её не перенести. Без наркоза это сделать не получится, к тому же он в сознании. А вот выйдет ли он из наркоза никто не знает. Но операция необходима, у него спинальная неврома, её нужно вырезать. Неврома располагается в поясничной области с распространением вверх до шестого грудного позвонка и вниз на три первых поясничных позвонка. Оперируемая опухоль интрадуральная.
Маркуса подготовили к операции в нейрохирургическом отделении. Для определения уровня разреза произвелась пальпация остистых отростков от таза по направлению вверх. Для уточнения правильности выбора места разреза помогла передвижная рентгеновская установка. После того как локализация первого поясничного позвонка определена, линия разреза обозначается специальным маркером. По намеченной маркером линии хирург делает, двенадцатисантиметровый развез кожи в зоне проекции шестого грудного и первых двух поясничных позвонков. Когда разрез был выполнен, края кожи оттягиваются в стороны с помощью ретракторов, открывая в глубине околопозвоночные мышцы, которые также были отведены.
Три остистых отростка и дужки позвонков в обозначенной зоне удалены. На заключительном этапе операции они не будут возвращены на место. Мощные мышцы, располагающиеся по обеим сторонам позвоночника, обеспечивают достаточную защиту "конского хвостика". После удаления остистых отростков и дужек позвонков в операционной ране видна подлежащая твёрдая мозговая оболочка. По обеим сторонам от неё можно увидеть рассечённые костные концы. Чтобы проникнуть под твёрдую мозговую оболочку, хирург приподнимает её с помощью ножниц или крючка, формируя складку. Затем он прокалывает её скальпелем и рассекает в направлении сверху вниз. На края накладывается несколько швов для того, чтобы удерживать её в течение операции открытой.
Твёрдая мозговая оболочка раскрыта, обнажая объёмную розовую опухоль, которая заполняет большую часть спинномозгового канала. Нужно действовать крайне аккуратно, не повредив ни единого нерва. После вскрытия мозговой оболочки можно увидеть, как опухоль сдавливает окружающие нервы.
Хирург приступил к удалению опухоли.
После отделения опухоли от твердой мозговой оболочки выяснилось, что она крепится к одному из спинномозговых корешков. Нерв был пересечён ножницами выше и ниже места её прикрепления. Затем опухоль была полностью удалена и отправлена на гистологическое исследование. Для проявления интрадурального этапа операции использовался операционный микроскоп. Он обеспечивает от трёх до тридцатикратного увеличения операционного поля, а также усиливает его освещённость.
Удаление опухоли - наиболее длительный и трудоёмкий этап операции. После этого твёрдая мозговая оболочка ушивается с использованием рассасывающегося шовного материала. Швы накладываются таким образом, чтобы обеспечивать герметичность полости. Для этого используют длинные специальные инструменты, позволяющие проводить манипуляции в глубине раны. Они помогают хирургу выполнять мелкие точные движения в очень узком пространстве. На ушитую твёрдую мозговую оболочку накладывается дренаж. Он представляет собой простую трубку с отверстиями, которая присоединяется к дренажному мешку. Дренаж предназначен, для обеспечения оттока крови и других тканевых жидкостей, которые могут выделяться из раны в раннем послеоперационном периоде.
Неврома, удалённая в ходе операции имела длину более двух сантиметров.
И можно было выдыхать, операция закончена, а Маркус был жив, и его жизненные показатели были в норме. Хаус, убедившись, что теперь всё будет в порядке, покинул операционную в тот момент, когда Маркуса повезли в палату интенсивной терапии.
Добавлено (26.06.2010, 16:43)
---------------------------------------------
- Операция прошла успешно. Хотя, смотря, что считать успехом, что парень весь в шрамах, как после бойни на ножах с мясником - чемпионом в тяжёлом весе и остроте ножей? Опухоль не представляла смертельной опасности, но в нашем случае, необходимо было её удалить, - снимая с себя одеяния хирурга, проговорил диагност. - Пойдём, мне необходимо, чтобы ты сходила со мной к нему, скоро он отойдёт от наркоза и придёт в себя, а мне нужно знать, что вызывает у него приступы, пока он ещё жив, у меня есть такая возможность, но чувствуется мне, что времени остаётся всё меньше и меньше.
- Хаус, не перегибай палку. - Кадди попыталась утихомирить Грега. - Почему твой сволочизм проявляется во всей своей красе в самые сложные моменты, когда уже нет возможности не обращать внимание на твои выпады, но и слушать этакого эгоцентричного засранца тоже нет сил.
- Хаус, ты, что с ума сошёл или ты снова под наркотиками, что ты на этот раз принял? Я не пойду к нему, и ты не пойдёшь, ещё чего не хватало. Ты же видишь, что от посещений ему только хуже становится. К нему вообще нельзя заходить пока ты не выяснишь, что с ним. – Джулия, вытирая слёзы, кричала.
- Потрясающе! Мало того, что меня лишили моей команды, а дифдиагноз я должен был проводить в одиночестве, записывая догадки маркером на стене в холле, так теперь я его ещё и должен на расстоянии начать лечить, знаете что? А не послать бы мне вас прямо сейчас туда, откуда не возвращаются? Пойдем, я сказал!
Хаус вдруг остановился и замер на несколько секунд:
- Стой! Когда я зашёл к мальчишке, с ним всё было в порядке, никаких приступов, никаких изменений на мониторах. Ему стало плохо, когда зашла ты. А это значит, что его приступы как-то связаны с тобой. Нужно выяснить как! Пойдём, время проверки на совместимость будущей мамаши и больного спиногрыза, который вообще не факт, что не будет мочиться под себя всю свою жизнь.
- Какой же ты всё-таки ублюдок. Я никуда не пойду тем более, если его состояние как-то связано со мной. Он может не выдержать следующего удара. Делай своё дело, а от меня отстань. Я уже тысячу раз пожалела, что попросила Лизу тебя привести. Это была плохая идея. Ты и вылечить его не можешь и делаешь только хуже.
- Тебе всё равно рано или поздно придётся туда зайти, или ты будешь общаться с ним всё время через стекло? А может тебе скафандр подарить? А что, прекрасная идея, этакая мамаша – космонавтша. - Хаус явно издевался над плачущей женщиной. - Либо ты зайдёшь туда и он, может быть, умрёт, или ты не зайдёшь туда, тогда он умрёт точно. Вот только в случае, когда ты перестанешь быть идиоткой и начнёшь уже слушать мудрого дяденьку врача, у меня появится шанс выяснить, что конкретно вызывает его приступы. Без твоего присутствия мне это не удаться. И желательно, чтобы присутствовал весь твой организм, мало ли, а то вдруг у него реакция на грудь не пойдёт, а на уши среагирует. Ну не тащить же мне тебя за волосы по коридорам, ты не заметила, я вообще-то инвалид у меня вон и трость в подтверждении есть. Я не могу взвалить на себя такую тушу, да ещё и с пудом идиотизма в придачу, не уж, извольте. - Хаус был готовым уже на всё, лишь бы найти ответ. - Если бы ты любила этого паразита, то ради его спасения ты бы сделала всё даже самое безрассудное. Но нет, ты не хочешь, чтобы он жил ты хочешь, чтобы он умер, потому что ты освободишь себя от обязанностей, к которым ты сама себя привязала. Но ты же вся из себя такая честная и не можешь признать, что уже давно не хочешь его усыновлять, если вообще когда-нибудь хотела, просто кишка тонка, самой себе в этом признаться. Твоё бессознательное работает в несколько раз быстрее и как я уже заметил лучше твоих мозгов. Так признайся уже, что не хочешь его усыновлять, и всем сразу станет легче, а в первую очередь мальчику у которого не будет матери-идиотки.
- Нет, это не правда, не правда! Я не хочу тебя больше слушать! - Джулия убежала прочь вся в слезах.
Повернув голову, Хаус посмотрел на Кадди, которая стояла возле дивана.
- Какая же ты всё-таки скотина! Как же тебе удаётся только быть такой сволочью? - главврач была настроена агрессивно.
- А как вам удаётся быть такими дурами? Всё уже давно ясно, ты всё слышала, что хочешь сказать, что я не прав? Все, так как я сказал. И если ты этого не понимаешь, значит, ты тоже идиотка, а идиотизм это у вас семейное. – Хаус недовольно фыркнул.
- Это ты идиот! Она пытается защитить Маркуса, уберечь его. Она не хочет его смерти. - Лиза попыталась защитить сестру. - Для чего тогда она здесь находится и терпит тебя и твой сволочизм? Ведь она официально ему ещё не мать…
- Вот именно! Она ему ещё не мать и уже не хочет ею быть, понимаешь, не хочет. Всё вам нужно кому-то что-то доказать.
- Ну, конечно, а ты разве ничего никому не доказываешь? Джулия просто хочет помочь мальчику, подарить любовь и ласку, чтобы он вырос, зная, что такое прикосновение матери. Хаус? Хаус, ты меня слышишь?
- Что ты только что сказала про любовь ласку и прочую белиберду? - Грег заметно встрепенулся.
- Я говорила, что мальчишке нужна любовь, ласка… - не успев, договорить Кадди уже смотрела на спину отдаляющегося от неё диагноста.
- Проснись, труба зовёт! - стукнув о кресло тростью, скомандовал диагност.
- Я никуда не пойду! - Джулия уселась поудобнее.
- Я нашёл ответ, но для того, чтобы поставить окончательный диагноз, мне необходима несостоявшаяся мать в палате своего несостоявшегося сына. - Хаус всё сильнее наседал на уже полностью потерявшую силы женщину. - Вот держи! С этим ты можешь не бояться контактов. Латексная защита, знаешь ли, подводит только в очень редких случаях. - Диагност со взглядом победителя бросил Джулии хирургические перчатки.
Вместе они вошли в палату к Маркусу. Мальчик всё ещё не отошёл от наркоза, но его жизненные показатели были в норме.
- Не бойся, подойди к нему, возьми его за руку. Нужно проверить мою гениальную версию. Это может быть очень интересно.
Джулия подошла к Маркусу и осторожно взяла его за руку. Оба врача смотрели с замиранием сердца на мониторы. Изменений не было.
- А теперь снимай перчатки и дотронься до него рукой. Давай-давай! Ничего страшного от снятия перчаток дети не появляются, - не дождавшись реакции, Хаус сам стащил перчатку и резким движением дёрнул руку Джулии в сторону Маркуса
- Что ты творишь, Хаус? - женщина уже устала от выходок диагноста.
- Пытаюсь доказать, что ты не права и своё обещание, данное самой себе, не сдержишь.
- Какое обещание? - Озадачилась Джулия.
- Быть с ним до самого конца, ни смотря, ни на что.
Мониторы запищали, и Хаус вколол мальчику заранее приготовленный коктейль из лекарств.
- Почему ты решил, что я не сдержу своё обещание? - Сестра Кадди повтрила вопрос.
- Потому что не сможешь. У мальчика индивидуальная непереносимость тебя. Проще говоря, у него аллергия на твой многослойный плоский ороговевший эпителий и, скорее всего, на железистый эпителий тоже. Так что если ты не откажешься от этой с самого начала безумной затеи, тебе придётся жить в скафандре, или полностью укутавшись в латекс. Есть, пить и заниматься в нём сексом. И если с последним всё проще. То вот со всем остальным будет тяжелее. И даже с защитой велика вероятность, что приступы могут появиться вновь. Думай, теперь у тебя есть время и двенадцать пар перчаток в ящике, - диагност увидел, как лицо Джулии мгновенно поменялось, появились слёзы, которые текли ручьём по её щекам.
Хаус сменил гнев на милость.
- Посмотри на него. Неужели ты выберешь ему такую мучительную и опасную жизнь? И если бы у него был бы выбор, как ты думаешь, что бы он выбрал? Маму, которая любит его, но может ненароком убить. Или маму, которая будет любить его и при этом не вызывать у него остановку дыхания? Откажись от усыновления. Если не для себя, то хотя бы для него. Маркус ещё не пришёл в себя, думаю, что он не заметит твоего отсутствия, - диагност сказал это спокойно, даже с каплей заботы в голосе, и вышел в холл.
Сидя в холле, Хаус забросил обе ноги на диван и любовался исписанной лично им стеной. Но не улыбался, как это обычно бывает. Есть такие диагнозы, при обнаружении которых не становится легче, даже наоборот появляется какая-то тяжесть. Это был именно такой случай.
Усталость естественным образом сказалась на Хаусе, и было очень кстати, вот так облокотившись на спинку дивана выпрямить ноги, потереть рукой больное бедро и немного поспать.
Диагност не успел войти даже в первую фазу сна, как его отдых был снова прерван
- Хаус, нам пора. - Кадди присела к Грегу на диван и ввела его в курс дела на ближайшее их совместное будущее. - Нас уже ждёт вертолёт. Обратно мы летим на нём, после пересядем на самолёт. Пилот профессиональный и полностью адекватен. Нужно успеть взлететь и долететь пока не начались новые капризы природы. Может быть, нам придётся приземляться и ждать, пока стихнет ветер.
- Домой? - потянувшись, уточнил диагност. - Это хорошо.
Лиза и Грег пошли на вертолётную площадку. Джулия решила их проводить.
- Больше спасибо за то, что вылечил Маркуса и за то, что меня вылечил. Какой бы ты не был гад, Лиза права, ты хороший врач. Я не буду подавать документы на усыновление, - с грустью в голосе произнесла Джулия. - Удачно вам долететь. Лиза, отзвонись, как приземлишься, пожалуйста.
- Хорошо. - Кадди обняла сестру. - Я надеюсь, дорога домой будет без приключений.
- Сомневаюсь, - залезая в вертолет, пробурчал Хаус - но выбирать не приходится, я хочу домой и чем, скорее тем лучше.
Вертолёт поднялся в воздух. Хаус сидел молча, о чём-то думая. Больше всего ему сейчас хотелось оказать у себя дома, или на худой конец у себя в кабинете. Эта поездка изрядно уже ему надоела, но за неимением собственных крыльев, диагносту ничего не оставалось, как смириться.
Больше всего остального Хаус не любил, когда его жизнь ему не принадлежала, зависела от обстоятельств, а ещё хуже, когда она зависела от людей. Сейчас, сидя в вертолёте, не зная в какой момент начнётся бесчинство природы, он понимал, как чувствуют себя его пациенты, когда ничего не зная, они просто лежат на больничной койке и ждут, пока он проверяет на них свои догадки и предположения.
- Ты чего сидишь такой хмурый? Что опять не так? - Поинтересовалась Кадди.
- А что я должен плясать от счастья? У меня нога болит, если ты забыла. Я в чужой стране в крохотной машинке болтаюсь посреди начинающейся бури. И шансы остаться в живых, у меня минимальны. Как я, по-твоему, должен себя вести?
- Хаус, нам нужно вернуться в Принстон-Плейнсборо. Если ветер усилится, мы тотчас же приземлимся. - Кадди в кои-то веки была спокойна.
- Смотри, как бы потом не пришлось пожалеть о том, что ты была со мной рядом, но ничего не предприняла, что у тебя была возможность, а ты ею не воспользовалась. Может, давай так, ты просто подержишься за "маленького Грега", а я подержусь за твою грудь.
- Это неравноценно, Хаус. Все блага тебе, а что мне?
- А ты будешь ходить по больнице вся сияющая, и гордиться собой. Говорить, что сегодня была с настоящим мужчиной. Только не уточняй, что секс был оральным, и до апофеоза дело не дошло. - Хаус своими шутками поднял и себе и Кадди настроение.
Оба уже смеялись в голос, заигрывали друг с другом, правда, немного нервно после такого приключения.
Прошло около полутора часов полёта, сильный ветер стал мешать равновесию машины, пилот попытался найти место для посадки, но из-за густой растительности такой возможности не представлялось. Через некоторое время началась сильная гроза, всё сверкало и громыхало. Пилот был вынужден делать экстренную посадку на крохотной полянке в небольшом промежутке между деревьями.
- Пристёгивайтесь. Посадка мягкой точно не будет. - Произнёс немного взволнованный пилот.
Первая попытка сесть не увенчалась успехом, ветер раскачивал машину, словно играясь с ней, не давая дотронуться до земли.
- Держитесь! Попробую, приземлится.
В тот самый момент, когда вертолёт повис в воздухе и был готов вертикально спуститься на землю, ветер резким порывом снёс его в сторону, бросив прямо на деревья. Хвостовые лопасти разлетелись на части первыми и, уже потеряв равновесие, вертолет протаранил ещё несколько деревьев, ударился о землю боком, разбив остальные лопасти в хлам. Корпусу тоже серьёзно досталось.
Пошёл сильнейший ливень, всё сверкало и громыхало, прикрывая стеной дождя место аварии.
( продолжение следует…)
Добавлено (26.06.2010, 16:46)
---------------------------------------------
Кузябра, Нет, напротив, Minimina очень помогла. И вы её поблагодарите за то, что вышла прода!
и как только удается сделать Хауса та-а-аким гадом, прям впечатлило! традиционное завершение проды - чёто случилось с летательным средством! неужели они в лесу терь будут жить-поживать? 
с ума сойти можна 