Они останавливаются перед дешевым, старомодным мотелем в лучших традициях 70-х, его красная полуразбитая неоновая вывеска отблескивает на влажной дороге, а пожелтевший снег свален вдоль построения. Уилсон зажигает фонарик и достает листок бумаги из кармана, очевидно говорящий о том, в какой комнате можно найти Хауза.

Когда они с Уилсоном проходят по коридору, Кэмерон приходит на ум, что она даже не заметила того, что Хауза не было в городе несколько дней. Несмотря на то, что она скучала по этому азарту, по работе с Хаузом, - это не то, что целиком владело ее сознанием. Она состоялась, ее независимость и ее возможности были вдали от него, и чтобы быть свободной, надо было держаться с ним на расстоянии. Это был шанс переопределиться, начать жизнь заново.

Дверь, перед которой они остановились, имеет кривой номер семь, Уилсон грубо стучится. "Хауз" - зовет он, когда не получает немедленного ответа, и вскоре она слышит шарканье за дверью.

Раздается дребезжание, и с глухим ударом дверь медленно открывается.

Хауз мог выглядеть и лучше, но во время поездки воображение рисовало ей образы гораздо хуже. Его глаза немного воспалены, и он одет в мятую футболку и джинсы - которые, несмотря на его общий потрепанный вид, обычно выглядят чуть более оформлено. Неуловимый, узнаваемый запах алкоголя обволакивает ее, но Хауз не спотыкается и не сильно опирается на свою трость, так что она заключает, что он не особенно пьян.
Он глядит на Уилсона, затем переводит свой взгляд на нее, задерживая его на столько, сколько нужно для того, чтобы вызвать у нее неудобство, пока не фыркает. Он возвращается в комнату. "Не знал, что ты притащишь ее."

"Не знал, в каком состоянии найду тебя," - спокойно парирует Уилсон, закрывая дверь за Кэмерон. "Думал, мне может понадобиться помощь."

Она понимает, что есть что-то, что Уилсон ей так и не прояснил и чувствует себя лишней во время их разговора.

"Правильно," - говорит Хауз с саркастической интонацией, плюхаясь в удобное кресло. "И кому же могут помочь эти тонкие маленькие ручки?"

"Спасибо", - с раздражением говорит Кэмерон. Хауз бросает на нее короткий взгляд.

"Все хорошо?" - бурчит Уилсон, хотя его тон заметно смягчился. Он складывает свои руки, неловко покручивая свой шарф вокруг рук. "Готов ехать?"

"Готов ехать," - поспешно повторяет Хауз. "Давай сбежим из этой западни."

"Тебе нужно расплатиться?" - добавляет Уилсон, глядя на спортивную сумку в конце кровати и хаузовский рюкзак на другом кресле.

"Раз уж ты это упомянул, я немного.. того..."

Уилсон останавливается, устало глядит на него, но кивает и без комментариев разворачивается к двери. С карточкой American Express в руке, без сомнений.

Оставшись наедине с Хаузом, Кэмерон смотрит на него, испытывая безотчетное беспокойство и волнующий вихрь в животе. Все не так плохо, говорит она себе, потому что он здесь, и он в порядке. Тем не менее, ее глаза натыкаются на открытую бутылку скотча на столе. Он тоже безмолвно смотрит на нее перед тем, как взгромоздиться на ноги, вытаскивая футболку с длинными рукавами из своей сумки.

"Он не очень много тебе рассказал, верно?"

"Да. Но это все так драматично, что должна признаться, мне любопытно."

Саркастическое замечание вызывает у него кривую усмешку, и у нее такое чувство, что он рад этому. От этого ей тоже становится лучше. Он заканчивает застегивать свою рубашку, стаскивая свое пальто со спинки стула и натягивая его на себя.

"Что случилось, Хауз?" - спрашивает она, потому что не знает, как еще ему можно помочь.

Он пожимает плечами. Повисает долгое молчание, и когда он поднимает свою сумку, то задевает бутылку скотча, расшатывая ее. Кэмерон успевает остановить ее, и она обнаруживает себя в его пространстве, так близко, что может чувствовать тепло его дыхания на своем затылке и вдыхать знакомый мускусный запах. Как будто она снова в подростковом возрасте, когда все пять чувств обострены.
Хауз смотрит на нее, слегка нахмурившись. Возможно, ему интересно, зачем она здесь гоняется за призраками, когда у нее своя жизнь, парень, и дома ее дожидается милый праздничный ужин.

"Моя тетя. Она умерла."

Она моргает от удивления, что он открыл ей такое. Удивление, которое быстро сменяется тревогой. "Мне... жаль."

Он отворачивается, снова пожимая плечами.

"Ты не мог привезти ее в Принстон?"

"Она этого не хотела," - отвечает он угрюмо, и она видит в этом достаточно уважения, улавливая глубокую связь между ними. Кэмерон вспоминает, как она замечала нечто похожее у него раньше по отношению к матери. Ее наполняет грусть, потому что никто не должен сталкиваться с этим, по крайней мере, на праздниках. Даже если они очень мало значат для него, даже если он считает их сентиментальными или коммерческими.

"Давай," - говорит она, дотягиваясь до рюкзака, и он останавливается, передавая ей его без комментариев перед тем, как схватить сумку на конце кровати.
Они выходят наружу на холод вместе, чтобы дождаться Уилсона, на мгновение она забывает обо всем, что может ждать ее дома.

спасибо за аватарку - fistashka!

Где-то в десяти милях от Принстона их машина ломается.

Машина шипит и пошатывается, почти героически пытаясь продолжить движение, прежде чем докатиться до неуклюжего полустанка, вызывая у Хауза, который лежит на спине на заднем сидении, ругательство, и, выводя Кэмерон из состояния полудремы, в котором она провела последний час.

Уилсон бормочет что-то раздраженное себе под нос.

"Отличная поездка, Бельведер," - замечает Хауз с заднего сидения. Уилсон закатывает глаза.

"Если не хочешь до смерти замерзнуть, заткнись."

"Нет, мне и тут уютно, спасибо. Просто подожду, пока вы, ребятки, исправите повреждение."

Уилсон бросает на Кэмерон уставший взгляд, выбирается из машины, хотя в душе он рад, что они вернулись к своим прежним шуточкам. "Можешь остаться здесь, если думаешь, что сможешь его вынести. Кстати, кое-кому другому, а не мне стоило бы сейчас проветриться."

"А говорят, что рыцарство мертво," - бормочет Хауз.

Уилсон вздыхает и застегивает капюшон, прежде чем закрыть дверь полностью.

Когда тепло уходит, холод заполняет маленькое пространство машины, хотя Кэмерон думает, что тепло их тел будет согревать их еще какое-то время.
Хауз и Кэмерон остаются в тишине. Хауз, кажется, вздремнул сзади, в то время как Кэмерон пытается оценить прогресс Уилсона через тусклое переднее стекло. Где-то через пять минут, в которые она замечает, что он больше смотрит, неодобрительно хмурится и ходит туда-сюда, чем прикасается к чему-либо, Уилсон снова открывает свою дверь.

"Нда... не имею понятия, что с ней не так."

"Удивительно," - замечает Хауз.

Уилсон это игнорирует, указывая через плечо на дорогу. "Прямо там есть дом - я могу видеть свет." Его рот сжимается, молча извиняясь перед Кэмерон за случившиеся. "Должно занять пятнадцать минут ходьбы, если не ошибаюсь."

Его преданность и верность Хаузу действительно потрясающи - а ведь Хауз достает его больше чем их всех, несмотря на то, что они работали на него каждый день. Но ее способность доверять серьезно пошатнулась за последние несколько лет - по иронии судьбы больше из-за ее двух других сотрудников, чем из-за Хауза.

"Ты уверен, что будешь в порядке?" - спрашивает Кэмерон, и он кивает, кладя руку на открытую дверь. "Да. Я не надолго. Только на..." Он смотрит на заднее сидение, на своего друга, свернувшегося в своем пальто. Симпатия и смирение отражаются в его чертах.

"Я не надолго."

Дверь снова захлопывается, и он начинает путь, засунув руки в карманы.

"Джимми Уилсон. Глупый страдалец."

Она поворачивается на своем сидении, глядя сверху вниз на Хауза. "Мы вне зоны телефонного доступа, и пока кто-нибудь доедет сюда, мы в любом случае замерзнем до смерти." Он пожимает плечами, хотя возможно сейчас он благодарен своему другу как никогда. Полная тишина вдруг окружает их. Ее пальто - достаточно плотное и удобно прилегает к ее фигуре, защищая ее от затяжного сквозняка, который Уилсон напустил в машину. Усталость от поездки начинает сказываться на ней, и она откидывает свою голову на подголовник.

"Это рождественский вечер."

Его низкий тон нарушает ее дрему, внедряясь в ее мысли. Она снова поворачивает голову, медленно его разглядывая. "Да."

"Так что ты тут делаешь?"

С этим вопросом она боролась всю ночь. Ускользающие ответы вертятся на кончике ее языка, но как всегда, она выбирает самый предсказуемый. "Я была обеспокоена."

Небольшой иронический смешок доносится с заднего сидения, и Хауз ворочается. "Ну, конечно же."

Его страдание наполняет тишину, она может чувствовать его, но она также чувствует, что не хочет вникать в это. Ей хорошо знакомо это горе, и прошло много времени, прежде чем она поняла, что им невозможно поделиться. Хауз редко с ней чем-то делится. И, не смотря на ее попытки узнать его, она сама редко чем-то с ним делится.

"Хауз..."

Ночь раскаивается за вновь обретенную дистанцию между ними. Его имя звучит как вздох, шепот.

"Ты был близок со своей тетей?"

Уилсон оставил фары зажженными, и она может видеть, как Хауз закрыл свои глаза. Она заключает, что он хочет ее игнорировать. Правда, это было бы в его характере.

"Когда я был ребенком."

Она кивает, глядя вниз. Она чувствует, что хотела бы продолжить разговор, но с Хаузом никогда не возможно определить, когда нужно остановиться.

"Это хорошо. Что у тебя это было."

"Кэмерон." - Он открывает свои глаза и смотрит на нее чуть нахмурясь. "Оставь пошлости. Серьезно."

"Ладно." Она отворачивается, смотря на снег, идущий с неба и растворяющийся в темноте за пределами светового купола, идущего от машины. "Прости."

Она представляет, что сейчас делает Чейз. Может быть, его вызвали на операцию, какой-нибудь экстренный случай, происшедший на протяжении праздничного сезона. Или может быть, он скользит под одеялом их кровати, один, думая о ней, волнуясь о том, как она. Мимолетное чувство вины подступает к ее животу, и ее наполняет желание оказаться в теплой постели, с Чейзом, с его комфортностью и стабильностью. Мужчина рядом с ней сейчас не предлагает ей ничего из этого, но он всегда волновал ее гораздо больше. Она не может этого отрицать. Чейз осознает это, принимает это с тихой дипломатичностью, и ей хочется, чтобы он не упоминал об этом. Он ненавидит ее за это. Немножко.

"Пойду подышу свежим воздухом," - бормочет она и открывает дверь, выходя на холод. Тут не так плохо, как она ожидала, если закутаться в пальто. Она прислоняется к двери машины, засматриваясь на то, как снег спускается с неба, одаряя ее холодными поцелуями.

Звук другой открывающейся и захлопывающейся двери отдается эхом вдоль дороги, и Хауз медленно обходит машину, одна рука в кармане, другая на трости. Он откидывается на машину рядом с ней, лениво стряхивая снег, прилипнувший к шерсти его пальто.

"Чейз сейчас дома в подавленном состоянии?"

"Наверно," - бормочет она. Они еще ни разу это не обсуждали с тех пор, как она вернулась.

"Знаешь, ты идиотка."

Она хмурится, поднимая голову, чтобы взглянуть на него. Он все еще выглядит задумчивым и расстроенным. Он встречает ее взгляд, голубые глаза смотрят пристально и без тени юмора.

"Это звучит все лучше и лучше каждый раз, когда я это слышу."

"Такие вещи необходимо напоминать. Особенно тебе."

Она закатывает глаза. "Я идиотка. Почему?"

Он продолжает смотреть. В его глазах она читает смирение, но ей кажется, что это по совершенно другой причине, чем из-за недавнего горя. Это направлено... на нее. Она понимает, что обычная веселость, игры и манипуляции в больнице на самом деле скрывают эту грусть, раздражение и разочарование...

"Ты знаешь почему," - бормочет он, и она знает, о чем он говорит.

Он делает движение, как будто собирается возвратиться в машину, но непроизвольный приступ боли передергивает его и заставляет остановиться. Он колеблется на месте, перед тем как дать волю внутреннему желанию. Его рука скользит по ее щеке, касается подбородка, запрокидывая ей голову, и его губы встречаются с ее собственными прежде, чем она может запечатлеть момент.

Прохлада его пальцев проникает в ее кожу, когда они вьются вокруг ее щеки, и он приоткрывает свой рот, целуя ее.

На этот раз здесь нет скрытой мотивации. Никаких уловок. Его язык ласкает ее, и она отвечает после того, как переживает неожиданность - руки автоматически переносятся на его плечи, спина откидывается на машину. Его тело расслабляется как будто, взбунтовавшись против кошмарного страдания этой ночи. Но то, как он держит ее лицо, как рьяно целует ее, покусывая и лаская ее губы, говорит о том, как сильно он скучал по ней. Как будто он ищет в ней успокоение, а она подставляет свои губы, предлагая ему это успокоение. Даже если это все, что ему нужно.

И, хоть она ненавидит себя за это, она всегда будет это делать это для него.

Ее спина начинает болеть, ударяясь о холодную тяжелую дверь машины. Он запускает свои пальцы в ее волосы, стряхивая снег, собравшийся на них. Она смотрит на него, тяжело дыша, руки все еще обвиваются вокруг его шеи. Его горячность возбуждает ее маленькую фигурку, и укрывает от холода, хотя ее щеки все еще болят от мороза.

Его голубые глаза смотрят на нее понимающе. "Вот почему ты здесь."

"И вот почему я идиотка," - вздыхает она, думая о Чейзе и доме, иллюзии стабильности и нормальности.

Она опускает свои руки, но они оба все еще остаются на месте. Хауз вздыхает, поднимая руку и осторожно поглаживая изгиб ее щеки. Этот лаконичный жест для него непривычен. Кончики его пальцев чувственно касаются ее, их глаза встречаются, и ей хочется улыбнуться. Потому что ей не нужно ничего другого, и никогда не будет нужно. Ей хочется этого.

И может быть, это ненормально, глупо и многообещающе, но может быть, в конце концов, он тоже этого хочет.

Конец.

спасибо за аватарку - fistashka!

Марина, огромное спасибо за перевод!

эээх, не должно быть все так сложно а то пока они до звезд доберутся, одному надо будет печень новую, другой направление к психотерапевту , а мне абонемент к психиатру:)

Юль, ну просто только в сказках бывает, хотя они тоже жизненно необходимы))) Тут, по крайней мере, конец очень оптимистичный, настраивает на то, что все хорошо будет))) И черт с ним! Хоть с новой печенью и психоаналитиком на лавочке - но зато вместе)))

Добавлено (28.06.2008, 17:42)
---------------------------------------------

Мы рождены, что б сказку сделать былью

А вообще кроме шуток, огромное спасибо вам девочки за переводы, очень скрашивают мою реальность

у маниаков все есть))
тут))