Quote (Julia77)
Катя-дорогая, я уже проснулась, а тебя все нет и нет sad Владик таки остался без электричества из-за грозы ?
Юль, скоро все закину, попробую в течение получаса сделать)))) Погода вроде устаканилась, работы прибавилось, но счас вроде уже тихо))) Почти 5 вечера, можно, малость расслабиться)))
Добавлено (17.07.2008, 09:51)
---------------------------------------------
Глава 15
Два с половиной года назад:
Он сидел в своем кожаном кресле, откинув голову на спинку так, чтобы можно было уставится прямо в потолок. Ночь только начала сдавать свои позиции, а первые лучи солнца уже вовсю пытались пробраться сквозь жалюзи. Тяжело вздохнув, Хаус закрыл глаза, чтобы не дать солнечному свету болезненно ударить по ним.
Он пытался вспомнить, когда именно его жизнь стала напоминать АД Данте. Несомненно, прошлые месяцы были трудны, гора проблем становилась все выше и выше, но, в конце концов - когда их у него было мало. Да еще этот чертов случай, который казался таким легким. Но так и остался нерешенным. Мальчик умер сегодня ночью, но родители запретили делать вскрытие. Очевидно, ему еще повезло, что они не стали обращаться в суд. Если бы он мог получать хотя бы доллар, каждый раз, когда пациенты угрожали предъявить ему иск…
Ему было плевать на их иски. Но не на больного ребенка. Которому уже ничем нельзя было помочь. Что он имел сейчас? Так и не поставленный диагноз. Сердитого Главврача. И невыносимую боль в ноге. Викодин больше не работал, Кадди отказывалась давать ему морфий. С каждым днем тьма накатывала с новой силой, не давая ему ни одного шанса выплыть наружу. Он не мог сосредоточиться на работе – не мог ее делать. Острая пульсирующая боль, распространяющаяся снизу почти по всему телу, не оставляла ему выбора. У него были и свои запасы, которые он собирался использовать прямо сейчас, пока ситуация полностью не вышла из-под его контроля.
К несчастью, должно быть он что-то напутал с количеством. Мозг плавился, отказываясь соображать ясно и четко. Как только, драгоценная жидкость помчалась по игле, попадая в вену, ошеломляющая теплота разлилась внутри, будто опуская его на уютное белое облако. Скоро, однако, облако обернулось темной грозовой тучей, и реальность начала испаряться…Ничего не было…И только спустя некоторое время (которое оказалось несколькими часами) он очнулся, найдя склонившуюся над ним в панике Кемерон, и понял, что что-то пошло не так…
Добавлено (17.07.2008, 09:51)
---------------------------------------------
Память о том паршивом начале дня свалилась на него, как тонна кирпичей…Их отношения, завязавшиеся после того мерзкого случая, были неправильными с самого первого взгляда. Не то и не так…И заканчивались они так же…Медленная мучительная пытка…Прошло уже несколько дней после ночного визита к ней и новостей об их отъезде. Нога болела, как никогда, и никакое количество викодина не справлялось с этой мукой…Можно было воспользоваться чем-нибудь другим, но повторять прошлые ошибки ему не хотелось. К чему еще они могли завести его, когда он не был в состоянии выкарабкаться и из нынешней ситуации.
Он старался избегать всех, сидя в своем кабинете. Даже Уилсона. От дико раздражающего печально-осуждающего взгляда, которым тот наградил его пару дней назад, было понятно, что он знает о решении, принятом Кемерон. И меньше всего хотелось сейчас выслушивать его нотации, упреки и обвинения. Он и так проводил каждую ночь с тех пор, пытаясь забыть обо всем, что произошло. Но непреодолимая ноющая боль прочно сидела в груди, не желая сдавать своих позиций. За последние четыре дня он фактически шесть раз находил себя, колесившим на байке в направлении ее квартала. Но каждый раз, оказываясь поблизости, он разворачивался и возвращался назад, ругая себя по дороге. Во что, черт возьми, он играл? У него не было слов для нее, тогда к чему все это? Он уже решил, то так будет лучше. Для всех…С тех пор, как она вернулась, большая часть его существования была подчинена воспоминаниям, паршивым воспоминаниям, которые застилали все, не давая возможности спать, есть, работать. Нога болела, жизнь была полнейшим беспорядком, а тело – просто комком нервов. Нужно было прыгать от радости, что скоро все закончится…Но почему-то это была последняя идея, какая могла прийти к нему сейчас в голову…
Он зашел в лифт, прислонившись головой к прохладному металлу стенки. Надо было хотя бы на время забыть. Сконцентрироваться на работе. В конце концов, у него все еще был пациент. Нерешенная загадка…
Ребенку не становилось лучше, хотя они делали все, а, может, даже больше. Тест на туберкулез был положителен. Но мальчик не реагировал на прописанные лекарства, что означало только одно – что-то было еще. Какая-то другая причина…Не мог же здоровый ребенок умереть от никчемного туберкулеза и мелкого вируса. Что-то говорило Хаусу, что у Папаши могла быть недостающая часть кроссворда, но тот продолжал стоять на своем, уверяя всех, что ребенок был самым здоровым на свете, пока внезапно темные злые силы не свили заговор над его головой, причем эти силы не имели никакого отношения к его родительским качествам. Еще бы – двадцатилетняя латиноамериканка, периодически появляющаяся с ним в больнице, занимала у него куда больше времени, чем бывшая жена с умирающим сыном. Стоило поговорить с ним еще раз, может быть, найти достойное применение своей трости…Конечно, за этим может последовать и судебное разбирательство, но какая, к черту, разница. Дела и так шли из рук вон плохо.
Хаус зашел в офис и быстро нахмурил брови. Форман, Чейз и Кадди стояли вокруг стола в соседней комнате, что-то негромко обсуждая. Меньше всего сейчас ему нужна была очередная стычка с ней, но этого, по видимости, было уже не избежать.
«Где ты был?» - она резко спросила, замечая его присутствие в кабинете: «Ты должен был быть здесь час назад»
«Проклятье», - он в раздражении посмотрел на свои часы: «Никак не могу научиться правильно выставлять время на этой штуковине»
«Если ты не успеваешь вовремя приехать на работу, мог бы, по крайней мере, поставить об этом в известность»
«Извини, Мамочка, обещаю – в следующий раз я сделаю все возможное»
Она тяжело вздохнула и кинула на него сердитый взгляд: «Твой пациент в коме»
Хаус нахмурился: «Единственное, что могло привести к коме – если туберкулез распространился в мозг, но этого не могло быть…Черт»
«Тогда полагаю, что ваш диагноз все же неверен», - Кадди только покачала головой, разводя в стороны руки.
«Нет, диагноз был верен. Мы перепроверяли анализы несколько раз»
«Тогда ты что-то пропустил. И что именно – это тебе предстоит выяснить в ближайшее время, иначе…»
«Черт, и почему этот навязчивый противный голос постоянно преследует меня?», - он отвернулся от нее, обращаясь к Форману с Чейзом.
«Вот что Хаус», - ее терпение было на исходе: «Больнице светит очередной иск, а ты даже на работе вовремя появится не можешь!»
«Расслабься. Они этого не сделают»
«Неужели? Действительно, с чего бы им иметь претензии к больнице, в которой практически убили их ребенка?»
«Потому что Папаша слишком занят своей новой пассией, и ему наплевать, что вы здесь делаете с его сыном»
«Хватит», - она повернулась к дверям: «Просто выясни, что к чему, пока все не стало слишком поздно. И лучше тебе постараться сделать это как можно быстрее»
На этом месте Форман предпочел откашляться и подняться со своего стула. В конце концов, ему меньше всего хотелось потерять пациента в то время, пока Хаус и Кадди выясняли отношения: «У пациента был туберкулез, но что могло вызвать кому?», - он подошел к доске, внимательно вглядываясь в написанное на ней.
«Ты не поверишь – но понятия не имею», - Хаус переключил свое внимание на невролога: «Возможно, то же самое, что привело к отказу почек…А, может, эту болезнь еще вообще не открыли? Как думаешь?»
«Туберкулез вполне мог навредить почкам. Бывали случаи, когда…»
«Бывают случаи, когда твои рубашки не сильно уродливы, но это ведь скорее исключение, чем правило, верно?»
«Хаус», - Кадди снова предупреждающе посмотрела на него.
«Ты что – все еще здесь?», - он был расстроен, рассержен, раздражен. Нога убивала, и он не мог придумать ни одного объяснения тому, почему лекарства, назначенные ребенку, не оказывали никакого действия. Кроме одного – диагноз все-таки был неверен. Но тогда через несколько часов здесь будет одним мертвым ребенком больше, впрочем как и взбешенным Главврачом. Ни с тем, ни с другим ему не хотелось иметь дело.
«Форман, Чейз…увеличьте дозы препаратов и сделайте снова томографию. Если эта хреновина добралась до мозга, мы должны об этом знать»
Они вышли. За ними, к его величайшему облегчению, последовала Кадди. Хаус вернулся к доске: они что-то упускали, но что? Да, у ребенка выявили туберкулез, но до того он был вполне здоров, и туберкулез – не та болезнь, которая привела бы к столь печальным последствиям. Его брови хмурились все больше и больше. К несчастью, размышление было внезапно прервано, когда Уилсон распахнул дверь, заходя в кабинет. Хаус тяжело вздохнул, не поворачиваясь к нему: может быть, тот поймет намек и уйдет? Хотя, с Уилсоном это никогда не срабатывало.
«Ты говорил с ней?», - тот уселся на краешек стола, решив не затягивать разговор и начать прямо.
«Слушай, в данный момент я сильно занят. Может, зайдешь в другой раз?», - Хаус все еще стоял к нему спиной.
Уилсон пропустил реплику мимо ушей и продолжал: «Ты действительно думал, что она и дальше будет слоняться поблизости, пока ты сидишь, закрывшись в своем офисе? Я думаю, Кемерон заслуживает большего».
«По-моему, я сказал, что занят. Но твой язык все еще продолжает двигаться. Может быть, с ним что-то не так?»
«А по-моему с твоей головой что-то не так. Что-то в ней все еще продолжает вводить тебя в заблуждение, что ты не нуждаешься в людях», - парировал Уилсон.
«Это что – та часть твоей речи, где ты посоветуешь мне раздавать деткам леденцы на полочке, чтобы мир стал светлее и добрее? Если так, то можешь просто промотать вперед – мне это не интересно»
«Вообще-то я просто собирался сказать тебе, что ты – идиот…Ты теряешь не только сына, но и единственную женщину, которая за последние годы значила для тебя очень многое, и все из-за того, что ты слишком упрям, чтобы признать это»
«И что по-твоему я должен сделать?», - Хаус резко развернулся к нему: «Приковать себя к ее машине, чтобы она не могла уехать?»
«Даже и не знаю, вариант, конечно, неплохой. Хотя, с другой стороны, может быть тебе просто сказать ей о своих чувствах?»
Хаус махнул рукой, раздражаясь все больше: «Джимми, ты мне надоел. Сходи к себе в отделение, думаю - там всегда найдется, кого подержать за руку»
«Тебе стоит признать, что ты любишь ее…»
«А кто тебе вообще сказал, что я люблю ее?»
«Почему мне кто-то должен говорить? Я пока и сам не слепой. Она – единственная женщина, сумевшая пробиться сквозь крепость, возведенную тобой, за последние 8 лет. Вспомни себя два года назад, когда она уехала в первый раз. Вряд ли то, что с тобой творилось тогда, можно было бы принять иначе, чем за страшный сон…И сейчас, пока они здесь. Ты стал практически человеком, Хаус... Тебе выбирать…»
Может быть, Уилсон был прав. Он отвернулся от него, глядя на город за окном. Но какое у него было право держать ее здесь? Заманить в ловушку и превратить их жизни в череду страданий и конфликтов…
«Прости, не слышал, что ты там говорил»
Уилсон усмехнулся и скривил губы: «Просто послушай свое сердце, Хаус. Если ты дашь ей уйти сейчас, второго шанса уже не будет…Скорее всего…Ты так и останешься несчастным идиотом, не способным ничего изменить в своей жизни»
«Я не могу сделать этого. Ты сам сказал: она заслуживает большего»
«Может, предоставишь ей право выбора», - Уилсон покачал головой: «Господи, ты ведь не только отец ее сына…Если бы ты открыл свои глаза достаточно широко, то понял бы, что она тоже любит тебя…Вы просто оба слишком упрямы, чтобы сказать друг другу об этом»
Хаус открыл было рот, чтобы съязвить что-нибудь в ответ: «Джимми, ты внезапно открыл в себе дар ясновидения? И потом – если она хочет вернуться домой, в Коннектикут, к этим противным москитам…», - внезапно он замолчал, нахмурившись от неожиданной мысли, пришедшей ему в голову.
«Хаус?», - Уилсон прервал затянувшуюся тишину, не понимая, что могло произойти.
Но тот не отвечал. Вместо этого, развернувшись, он поспешил к выходу из офиса. У него появилась идея.
Добавлено (17.07.2008, 09:52)
---------------------------------------------
Глава 16
Хаус целеустремленно шел по коридору, направляясь к палате пациента и пытаясь выкинуть из своей головы последние слова Уилсона. Но те, как назло, проигрывались снова и снова, каждый раз будто упрекая его своей прямолинейностью.
Ты так и останешься несчастным идиотом, не способным ничего изменить в своей жизни. Пожалуй, это было верно. Он был несчастным идиотом. Но его это устраивало уже в течение долгого времени. Ему не нужны были люди возле себя, по крайней мере, слишком близко. Они приносили всегда больше неприятностей, чем чего-либо еще. Обманывали, причиняли боль…Тогда почему каждый раз, думая о том, что он сможет видеть сына лишь пару раз в год, грудь мучительно сжималась. А мысль об отъезде Кемерон заставляла сжиматься кулаки и искать подходящую мишень для своих нападок.
…Ты ведь не только отец ее сына…Если бы ты открыл свои глаза достаточно широко, то понял бы, что она тоже любит тебя… Нет уж…Он покачал головой, опровергая эту мысль. Уилсон просто ненормальный, если верил этому. Кемерон не могла любить его…Как и он ее…Вряд ли такое было возможно…Скорее всего, нет…Даже если эти мысли приносили с собой приятную теплоту. Даже если, пусть и на секунду, но он наслаждался возможностью иметь семью…И даже если Уилсон все-таки был прав…Он все равно позволит ей уйти и останется таким же несчастным идиотом, как и до этого…Даже если это убьет его.
Резко вздохнув, Хаус остановился возле палаты пациента и попытался хоть на время забыть обо всем, чтобы сконцентрироваться на работе. У него еще будет время, чтобы подумать о беспорядке в его жизни. Сейчас надо было выяснить, что с ребенком. И он точно знал, что хотел бы услышать от его отца. Того, кто явно что-то скрывал от них все это время. Он сжал губы в тонкую линию и толкнул дверь.
«Знаете, что самое забавное», - Хаус зашел в комнату, встречаясь глазами с Мистером и Миссис Недовольство: «У вашего сына все-таки есть туберкулез».
«И почему это должно быть забавным?», - женщина нахмурила брови, взглянув на него. Она сидела у кровати ребенка, держа его за руку. Ее муж находился в противоположном углу, сидя в кресле и скрестив на груди руки.
«Дело в том, что ни у одного из вас его нет. А это означает, что либо Томми…»
«Скотт», - мужчина прервал его.
«Точно, Скотт, вот уж не думал, что вы заметите», - Хаус нарочно вежливо улыбнулся ему: «Так или иначе, либо Скотт ходит в школу в одной из Стран Третьего Мира – Вы кстати не посылали его в Кению последнее время?», - женщина озадаченно смотрела на него, а мужчина внезапно нашел что-то безумно интересное на полу палаты и полностью сосредоточил свое внимание на нем: «…либо у кого-то, с кем он знаком, есть активная форма болезни. Ну и кто же это у нас будет?»
Женщина в замешательстве посмотрела на него и покачала головой: «Я никого не знаю».
«Так и понял. Но единственное, что мне не понятно, так это почему Вашему бывшему мужу внезапно так приспичило изучать узор на линолеуме. Это у него фетиш такой или как?»
Мужчина поднял голову, стараясь не смотреть ни на кого: «Мать моей девушки», - наконец, произнес он после длительного молчания: «Она приезжала к нам в марте, перед тем как легла в больницу…»
«Она заразила нашего сына?», - женщина взорвалась, с негодованием смотря на него.
«Мы не знали, что она…»
«Да, да, да, это я уже понял…При всем моем желании поприсутствовать при ваших разборках, я бы все-таки предпочел поставить диагноз вашему сыну. Если, конечно, вы не против?», - он снова развернулся к мужчине: «Проблема в том, что туберкулез может просто затаится в организме на несколько лет, да и комы он тоже не вызывает. И нужно выяснить, что же все-таки заставило лису высунуться из норы, а?»
Человек перед ним молчал, но после пары минут, в течение которых пристальный взгляд синих глаз настойчиво продолжал сверлить его, он, наконец, произнес: «Когда он был у меня на каникулах, я брал его с собой в Мексику, чтобы посетить семью моей невесты, где-то чуть больше месяца назад»
«Что?», - женщина вскочила на ноги, намереваясь подойти ближе к бывшему мужу.
Хаус проигнорировал ее, погружаясь в свои мысли: «Где его покусали москиты, что ведет нас к возможному заражению малярией. Черт, это ослабило его иммунную систему и вынудило туберкулез показаться на поверхности. Вот почему лекарства не работали, как должны были…», - он, как ненормальный, разговаривал сам с собой, шагая по комнате и не смотря в сторону родителей: «Так…Хорошие новости – ваш ребенок будет жить. Плохие новости…», - он повернулся к женщине: «Ваш бывший муж – паршивый эгоист, который скорее позволил бы ребенку умереть, чем сказал бы нам правду»
«Эй, я бы попросил…», - мужчина недовольно покосился на него.
«Да ладно вам», - Хаус прервал его: «Вы – идиот. Вы уже потеряли жену, чуть не потеряли своего сына. И вы слишком глупы, чтобы даже понять это», - он старался не замечать, насколько справедливо эти же слова могли бы звучать и в отношении него. Он говорил не с мужчиной, который стоял перед ним, он говорил это сам себе.
«Я пришлю своих ассистентов, чтобы взяли анализы и начали новое лечение», - с этим он быстро вышел из палаты.
Добавлено (17.07.2008, 09:54)
---------------------------------------------
Теплый ветерок с каждой минутой становился все прохладнее, поскольку ночь быстро опускалась на город. Хаус стоял перед ее входной дверью, пытаясь понять, что делает здесь. Он покинул больницу спустя полчаса, после того как больному ребенку начали давать новые препараты, все шло неплохо. И вот сейчас он был здесь, перебирая в голове события прошедших дней.
Вы слишком глупы, чтобы даже понять это…Понять, что ты теряешь…Почему это так волновало его? Глупый вопрос, он прекрасно знал – почему…Только не понимал, что ему с этим делать. Даже теперь, стоя перед ее домом, он не был уверен в том, что собирался делать. Часть его порывалась уйти отсюда…
К сожалению или к счастью, выбора у него уже не было. Дверь распахнулась, открывая его взгляду Кемерон, стоящую на пороге: «Хаус?», - она удивленно смотрела на него.
«Именно…По крайней мере последний раз, когда проверял, точно был…», - он попытался пошутить, стараясь отвлечься от своих мыслей.
«Что ты здесь делаешь?»
«Ну…знаешь…просто подумал, что, может быть, у ребенка опять проблемы со сном…Могу помочь – всего-то надо подмешать щепотку викодина в его сок – будет спать как убитый», - он криво улыбнулся, зная, что шутка была неуместной.
«Как предусмотрительно. Может, и впрямь сработает…», - она помолчала: «Так почему ты здесь все-таки, Хаус?»
Почему он здесь? Он и сам толком не знал. Нужно было срочно найти какое-нибудь оправдание своему визиту. Мозг судорожно работал, пытаясь отыскать нужную фразу. Ему повезло, потому что именно в этот момент Джейк обнаружил, кто стоял в прихожей. Выглянув из-за ног матери, он расплылся в широкой улыбке: «Папа».
Улыбка, очевидно, была теперь одним из симптомом заразной, быстро передающейся болезни, потому что собственные губы Хауса начали растягиваться точно так же, особенно от мысли, как вовремя его сын всегда умудрялся появляться. Он прислонил трость к стене и потянулся вниз, чтобы поднять малыша на руки: «Привет, кроха».
«Пливет», - мальчик доверчиво обхватил отца за шею, прижимаясь своей щекой к его плечу. Его движения вновь заставили сердце больно сжаться в груди. Как давно стало так просто и естественно – держать карапуза на своих руках, чувствуя тепло маленьких рук на своей коже. Он посмотрел на Кемерон: «Я могу зайти?», - это прозвучало более серьезно, чем ему бы хотелось, и он тут же продолжил, пытаясь сгладить резкое начало: «Или, может, заставишь меня платить за вход?»
«Почему бы и нет? Лишние деньги никогда не помешают», - она улыбнулась, очарованная видом отца с сыном на руках: «Ладно, заходи»
«Я уж думал, ты и не предложишь», - он дотянулся рукой до трости и прошел в комнату, но все слова тут же умерли у него на губах, а в груди неприятно резануло от вида множества коробок, заполнивших ее гостиную. Он остановился и уставился на пол, надеясь, что она не видела беспокойства, пульсирующего в его глазах с новой силой.
Так или иначе, но Кемерон проследила за его взглядом: «Мне согласились вернуть прежнюю работу в Коннектикуте, но приступить надо уже на следующей неделе»
«На следусей неделе», - услужливо повторил Джейк с высоты отцовских рук, нанося очередную рану на его и без того кровоточащее сердце. Он не думал, что все произойдет так скоро.
«Я же говорила, что мы уезжаем», - она будто прочитала его мысли и мягко посмотрела ему в глаза. Этот настойчивый, пристальный, пытающий взгляд. Он быстро отвернулся, зная, что еще немного – и он будет не в состоянии контролировать себя, произнесет что-нибудь, о чем потом пожалеет.
«Я уложу ребенка», - сказал он вместо этого, быстро проходя мимо нее по коридору в детскую.
Значит, через неделю…Всего несколько дней – и их здесь не будет. Внезапно ему захотелось что-нибудь сломать, ударить, разнести, сделать все, что угодно, лишь бы выплеснуть ту злость, которая сидела внутри, ехидно усмехаясь над ним. Злость на самого себя…
«Сказка?», - малыш поднял голову, с надеждой глядя на отца. Знал бы он, что будет получать от отца все только за один этот взгляд. Хаус тяжело вздохнул. Да и какая, к черту, разница? Может быть, это будет вообще последний раз, когда он сможет вот так сесть рядом с ним, посадить его на колени и прочитать дурацкую книжку. Он нервно усмехнулся и двинулся к креслу-качалке. Джейк поерзал у него на руках, настойчиво указывая на пол, и, соскочив в итоге вниз, быстро побежал к шкафу за любимой сказкой. «Только не привыкай к этому, парень», - прошептал Хаус прежде, чем начать читать. Предупреждение, которое эхом отозвалось в его собственной голове.
Только когда Джейк заснул у него на руках, и он поднял голову от книги, он увидел Кемерон, стоящую в дверях и внимательно наблюдавшую за ним. Хаус встал, стараясь не разбудить малыша, и осторожно, игнорируя боль в ноге, положил его в кроватку. Они вышли в гостиную, оба стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не друг на друга. Тишина была тяжелой и чертовски неловкой. Тысячи слов, готовые сорваться с обоих губ, были надежно спрятаны внутри и заперты под замком. Наконец, Хаус вздохнул, поворачиваясь к двери: «Я, пожалуй, пойду…Поздно»
«Поздно», - она эхом повторила за ним, и он мог поклясться, что слышал намек на разочарование в ее голосе. Хотя, может, это было просто его воображение. Хаус кивнул и пошел к двери.
Он думал, что так, наверное, себя чувствуют приговоренные к казни, отправляясь в свой последний путь. Когда каждый шаг давался с большим трудом, ноги отказывались подчиняться, а сердце бешено колотилось в груди, понимая, что ничего больше не изменить. Рука крепче сжала трость, опираясь на нее с удвоенной силой.
Шаг. Стук. Шаг. Стук. Шаг. Стук.
Он достиг конца прихожей и потянулся к дверной ручке…
И затем время, казалось, остановилось…
Прежде чем он понял, что произошло, рука безвольно упала вдоль тела, не желая дотрагиваться до двери, и слова сорвались с губ: «Не уезжай». Они повисли в тишине, прозвучав как гром среди ясного неба.
«Что?», - ее тихий голос раздался откуда-то сзади, но совсем близко.
«Не уезжай», - он развернулся, решительно встречая ее взгляд: «Останься».
Она смотрела на него, изучая, и Хаус видел, что желание скрыться, обезопасить себя за надежной стеной боролось в ее глазах с чем-то еще. Черт, ну почему рядом с ним она всегда чувствовала себя так неуверенно. Он почти ненавидел себя за это.
«Зачем?», - Кемерон, наконец, спросила, глядя поверх него.
Зачем? Отличный вопрос…Только вряд ли он прямо мог на него ответить. Или мог? Почему он стоял сейчас здесь, посреди ее гостиной, готовый практически умолять о том, чтобы она осталась, когда еще пару часов назад был убежден в обратном. Почему одна только мысль о ее отъезде заставляла его кровь закипать внутри и желать смерти всем попавшимся у него на пути в этот момент? И как ей сказать обо всем этом?
«Наверное…Наверное, так будет лучше для ребенка…Если мы не будем его футболить туда-сюда…Вы же только переехали…Дай ему шанс привыкнуть»
«И все?», - его ответ заставил ее вздохнуть, плечи резко упали вниз: «Я уже говорила тебе…У него не получается…Неприятности в саду, отсутствие няни, капризы, бессонница…Для него будет лучше, если я заберу его домой»
«Мы можем отправить его в Лагерь для трудных дошкольников – не знаю, есть ли такие, но можно постараться найти», - он знал, что времени для шуток не было, но дурацкая привычка не дала ему шанса даже подумать об этом: «Я могу…Уилсон может побыть нянькой. Он любит детей, точно…»
Он почувствовал небольшое облегчение, заметив ее улыбку: «Что-то говорит мне, что у Уилсона будет чем заняться, кроме как нянчиться с Джейком…И ты же знаешь, что мы всегда будем рады тебе в Коннектикуте…в любое время…»
«Этого недостаточно», - Хаус резко прервал ее, стараясь изо всех сил контролировать эмоции, подступившие к горлу.
«Тогда что? Почему для тебя это так важно? Не ты ли говорил недавно, что будешь рад избавится от нас?»
Все тот же перекресток. Как часто в своей жизни он оказывался на нем. Дорог было две, но выбрать всегда нужно было только одну. Так и сейчас. Либо сказать то, что думаешь, как чувствуешь, и удержать ее здесь, либо заткнуться…закрыться…снова и снова, как и много раз до этого…Отпустить ее.
«Потому что Коннектикут – это просто болотная яма», - да уж, ответ явно не был тот, которого она могла ожидать: «Там полно комаров, а от них, между прочим, можно подхватить какую-нибудь заразу, не те ли знать об этом лучше? К тому же ты и так переехала всего месяц назад…У тебя здесь работа, друзья…»
«Хаус», - она прервала поток ни к чему не нужных слов.
«Потому что я хочу, чтобы вы остались»
«Почему?»
Опять это слово…Господи, почему все должно быть сложно. Ее глаза смотрели на него внимательно, открыто, пытаясь проникнуть в самую глубь, и он не мог от них оторваться: «Потому что я люблю тебя», - слова вырвались, наконец, из клетки: «Это ли то, чего ты хочешь?»
Ее глаза расширились от удивления, взгляд стал более интенсивным, но она продолжала смотреть прямо на него, не отрываясь ни на секунду: «Только если ты именно это имеешь в виду»
«Я никогда бы не сказал, если бы не был уверен», - пронзительные синие глаза внимательно изучали ее, стараясь не пропустить ничего из того, что пробегало по ее лицу: там то вспыхивали, вырываясь наружу, миллионы эмоций, то снова скрывались, превращая прекрасные знакомые черты в ледяную маску. Она будто боролась сама с собой, пытаясь поверить его словам.
«Почему ты говоришь это мне только сейчас?», - ее голос был тихим, но мягким.
Ему было неудобно, неуютно, чертовски неловко от своего признания (а еще больше – от того, что она не прыгала от радости после его слов и не сказала ему того же). Он горько усмехнулся: «Может, потому что я – идиот, это и так общеизвестный факт, ничего нового…»
«Точно…Ты-идиот», - она улыбнулась, и это помогло ему немного расслабиться.
«Знаю…Зато так жить интереснее, никогда не знаешь, что будет дальше…», - он улыбнулся в ответ: «Ну так…ты…останешься?»
«Надо подумать о Джейке…», она все еще продолжала улыбаться, и это вселяло в него надежду.
«Придумаем что-нибудь…Если уж приспичит, я даже сам поговорю с этим чудовищем из больничных яслей…»
«Мисс Натали», - ухмыльнувшись, поправила его Кемерон: «Не стоит при ребенке так называть воспитателя»
«Ладно. «Уродина из больницы» - так лучше?...В конце концов, подозреваю, в будущем она будет стоить нам кучу денег, потраченных на детского психотерапевта»
Она закатила глаза, но сдержать легкий смех все равно не смогла: «Что ж, в таком случае начну экономить».
Казалось, разряды тока начали проносится между ними, в воздухе повисла напряженность, поскольку пара пристально, не отрываясь, смотрела друг на друга, жадно впитывая чувства и эмоции, отражающиеся в глазах обоих. Все, что так долго было скрыто за семью замками, теперь вспыхивало с новой силой, заполняя собой все внутри и вырываясь наружу. Его сердце начало бешено колотиться, когда она сделала несколько шагов к нему и заговорила: «Думаю, мы все-таки можем попробовать, верно?», - Кемерон остановилась так близко, что он мог чувствовать теплый бриз ее дыхания на своей коже: «В конце концов…», - она приподнялась на носочки, чтобы их лица были почти на одном уровне: «Я тоже люблю тебя», - ее губы нежно накрыли его, в следующую секунду целиком и полностью отдаваясь его власти.
Добавлено (17.07.2008, 09:55)
---------------------------------------------
Ну вот))) Достаточно хеппи-эндно??)))) Завтра еще постараюсь закинуть последнюю главу, но думаю настрой уже понятен))) Куда ж нам, хемеронянам, без счастливого конца 
что за бестолковые люди, что один, что вторая! 
Как же приятно вернуться и увидеть такое продолжение!!!!!!!!!! Я уже не знаю как выражать свои эмоции, скоро смайлы кончатся))))
Помочь сможет теперь лишь Хэппи Энд. 
