- Привет, я Джесси Спенсер, играю доктора Роберта Чейза.

- Я Дэвид Шор, исполнительный продюсер «Хауса».

- Я Гарретт Лернер, еще один исполнительный продюсер «Хауса».

- Я Рассел Френд, исполнительный продюсер «Хауса».

 

Джесси: И я буду задавать вопросы, которые вы, зрители, прислали нам. Робин спрашивает, рассматриваешь ли ты Хауса  как, прежде всего, трагический образ?
Шор: Да, не глубоко трагический, но в таком классическом стиле греческой трагедии, когда ошибки персонажа неизбежно ведут к гибели.

 

Джесси: Норманди интересуется, были ли несогласия между сценаристами по кандидатуре нового декана?
Лернер: Форман казался нам наиболее подходящим для этой должности, и было логичным увидеть его деканом годом позже, ведь он всегда был очень амбициозным. В комнате сценаристов мы много о чем спорили, но эта идея нашла поддержку сразу.

 

Джесси: Белла спрашивает, было ли наградить Тринадцать Гентингтоном вашим изначальным решением?
Шор: Мы обсуждали этот персонаж еще до выбора актрисы.
Лернер: Верно.
Шор: Мы говорили о персонаже, о том, кто она…
Лернер: Она уже тогда была замкнутой.
Шор: И поэтому ее назвали «Тринадцать»…
Френд: Да.
Шор: Она даже не назвала своего имени. И знаю… я могу со всей ответственностью заявить, даже не помня того самого момента в обсуждении, мы сказали «Гентингтон», ведь не могли же мы сказать, что у нее есть большая тайна, сами не зная, что это за тайна.

 

Джесси: Пейдж хочет знать, увидим ли мы когда-нибудь настоящего отца доктора Хауса?
Шор: Мы собираемся осветить эту тему.
Все хором: И очень скоро.
Шор: Да.
Джесси: О, супер!

 

Джесси: Гелена интересуется, почему команда всегда поначалу думает, что это волчанка?
Лернер: Волчанка - это диагноз, который подходит под множество симптомов. Это удобно и для сценаристов, и для команды, потому что этот диагноз, по сути, зачастую разумен. Но он довольно быстро стал практически нашей местной шуткой. Мы поговариваем «это не волчанка», потом решили, что нужно написать эпизод, где будет действительно волчанка .
(смеются)

Джесси: Анжела хочет знать, будет ли у Хауса новая возлюбленная в этом сезоне (показывает на себя).
Шор: (на жест Джесси) Тут есть, над чем подумать! В начале сезона мы пытаемся исцелить некоторые взаимоотношения, и вернуть людей назад (указывает на Джесси), и заняться взаимодействием внутри команды. Словом, уменьшить фокус на «кто и с кем спит».

 

Джесс: Дайана интересуется, будет ли роман у Чейза с Адамс?
Шор: (к Лернеру и Френду): Вы верите, что есть такая Дайана?
(смеются)
Джесси: Дайна это… Джесси Спенсер.
Шор: Ненавижу такие вопросы! Этого тоже не будет! Вы хотите, чтобы мы это сделали? А мы не станем этого делать! Пожалуйста, смотрите наш сериал!
Как-то не очень красиво выходит, да?

 

Джесс: Холли спрашивает, обращаются ли к вам люди за медицинской консультацией в реальной жизни?
Френд: Да, ко мне обращаются. И я всегда весьма решительно отвечаю, что с ними не так. Отвечаю, что это волчанка!
Джесс: Тебе приходится отвечать решительно!
Френд: И я назначаю им стероиды!
Джесс: А ты когда-нибудь догадывался, что это было? Говорил когда-нибудь: «а знаете, что….?»
Френд: Никогда. Но я знакомил их… например, с Харви Лайкером, нашим медицинским консультантом. К нему обращались, и он очень помог.
Шор: То есть по окончанию сериала ты сможешь рекомендовать людям какого-нибудь доктора.
Френд: Именно.
Шор: Потрясающе! Уму непостижимо!

 

Джесс: Мерседес интересуется, настоящие ли медицинские случаи в сериале и как вы их придумываете?
Лернер: Зачастую они строятся на окончательном диагнозе, а наша задача написать необходимые драматические части, ведущие к этому диагнозу. Наши медицинские консультанты помогают нам сделать случай интригующим.
Джесси: А врачи между собой спорят? Должно быть, не согласны друг с другом…
Шор: Да, и это где-то забавно. И это здорово для нас, как сценаристов, когда хотя бы один из врачей говорит: «Такое могло бы произойти».
Джесси: А остальные трое: «Да ладно!»
Лернер: А это уже не важно. Нам достаточно одного мнения.
Френд: Да, когда один из них говорит «Да», это замечательно! Это дает мне чуть-чуть меньше веры в профессию врача, но…
Джесси: Это пугает.
Шор: Да, это хорошо для сериала, но трагично для человечества, что организм может сломаться великим множеством способов. В первом и втором сезонах мне часто звонили, и с канала «Фокс» тоже, и некоторые врачи, и говорили: «В прошлом эпизоде вы нанесли ущерб профессии. Такого не может быть в реальности!» И я расстраивался. Я очень огорчался и раздражался, ведь для нас важно быть точными. И я как-то подошел к Дэвиду Фостеру, нашему доктору, а спросил: «Какого черта?». А он мне: «Он не прав. Такое может быть. У меня был пациент в точности с таким же диагнозом».
Джесси: Ничего себе.
Шор: И теперь я это говорю всем докторам, кто не согласен с нами. Говорю им: «У доктора Фостера был такой же случай».
Джесси: И они: «Да ну»
Шор: Ну, может Фостер и врет и скрывает что-то…
Френд: Может он вовсе и не врач.
(шутки-прибаутки о Фостере и врачах)
Шор: В то время это выглядело как правдивая история. А теперь, когда я ее рассказываю, думаю, как же это было корыстно.

Джесси: Спасибо, что смотрите «Фанаты спрашивают». Не забывайте смотреть «Хаус» по понедельникам в девять вечера на канале «Фокс».