Узел

Катнер посмотрел в зеркало. Отражение посмотрело на него. Катнер опустил веки и позволил белым завитушкам целых пять минут нервно плясать перед глазами. Когда он вновь взглянул на зеркало, отражение было еще там.

Кто-то завязал узел внутри него. Аккуратно обернул вокруг трахеи, а потом резко стянул концы. Узел мешал думать и почти физически мешал дышать. Почти – потому что это был узел воображаемый. Просто думаем метафорами, как Хаус.

Давно этот узел завязали? Давно. А когда именно? Дневника Катнер не вел, поэтому точную дату назвать не мог.

Это пройдет. Надо просто найти концы и развязать их.

***

Пациент мог общаться только глазами. Один раз закрыл глаза – «да», два раза – «нет», и поди пойми, что с ним. Так намного сложней, а значит – гораздо интересней для Хауса. Что ж, сегодня я разделяю вашу философию, разделял ее вчера, и, может быть, даже буду разделять ее завтра. Правда, очень в этом сомневаюсь. Ну, научусь я разгадывать загадки, а дальше что? Я уже сейчас не знаю, что питает мой энтузиазм – желание узнать, что скрывается за противоречивыми симптомами, или желание просто ему помочь.

***

Как бы Тауб не напускал на себя независимый вид, он почти с самого начала пробуждает в других стремление позаботиться о нем. Как профессионал, Хаус прав, требуя отдачи. Как человек… как человек, как Хаус, он по какой-то причине хочет выжать из Тауба все, довести его до отчаяния. Жалко и стыдно смотреть, как взрослый человек мечется, пытаясь что-то доказать. Впрочем, метания Тринадцатой, когда Хаус на время ее уволил, наблюдать было так же неприятно. Интересно, почему мне еще не досталось «школы Хауса»? Неужели я такой благополучный? Вот уж не подумал бы про себя…

***

- Крысиная моча? – спросил Хаус. – Ловко. Чья была идея?
- Моя, - ответил Тауб.

Катнер после некоторого замешательства посмотрел на него, кивнул и слегка улыбнулся. Загадка решена, пациент спасен – что еще нужно?

Хаус, конечно, догадался, что идея принадлежала не Таубу. Но передумал его увольнять и похвалил Катнера. Когда он закрыл за собой дверь раздевалки, и Лоуренс остался один, он почувствовал, что узел ослаб. Кто-то медленно, но деловито его развязывал.

И концов искать не надо.

***

Огромная инопланетная гадина подавалась вперед всеми щупальцами, стремясь выйти из экрана телевизора. Виртуальный герой, ловко управляемый Катнером, не давал ей этого сделать. Он стрелял в нее из оружия, знатно прокачанного после пяти уровней, и наконец, гадина перестала дергаться и испустила дух, картинно выпучив то, что заменяло ей глаза. Катнер поставил паузу на приставке, и услышал, что в углу надрывается телефон. Ого, у кого-то срочное дело, а он тут разыгрался. Лоуренс взял трубку и услышал смутно знакомый голос:

- Мистер Катнер?
- Да, - он энергично закивал.
- Это Питер Вуд, прокурор, я веду дело об убийстве ваших родителей. Мы с вами встречались, помните?
- Да, помню. Что-то случилось?
- Дело закрыто. Подозреваемый скончался сегодня ночью. Долго болел…

Скончался? Болел?

- Мистер Катнер? Вы меня слышите?
- Да… Но ведь всего два месяца осталось…
- Тут ничего не поделаешь, болезни ведь не прикажешь.

Кое-кто бы с этим поспорил.

- Мне очень жаль, мистер Катнер.
- Ага, - сказал Лоуренс и повесил трубку.

Оказывается, никто и не думал развязывать узел. Напротив, поверх него торопливо завязывались новые, главный узел становился все больше, все тяжелей и запутанней.

А концов-то нет, понял Катнер. Нет, и все тут. Может, были когда-то, а теперь нет. Остались только неправильные концы – они сходятся на виске.

***

Но ведь у меня есть родители…
Но ведь у меня есть девушка…
Но ведь у меня есть интересная работа…
Я ведь почти забыл об этом суде и этом человеке…
Ведь такие, как я, не кончают с собой…

***

Катнер посмотрел в зеркало. Как ни странно, отражение не выглядело грустным или удрученным. Оно подмигнуло ему, взяло пистолет, приставило к виску и выстрелило. Отражение упало и исчезло из зеркала. Катнер просто упал на пол.

Спасибо за внимание.