- Признай, тебе есть, за что меня поблагодарить,- самодовольно произносит Хаус.
Лори медлит с ответом, колеблясь между возмущением и улыбкой:
- Очень, очень благодарен, что ты воздержался от общения с моей семьей. Сила моей благодарности в обратном случае была бы чересчур весома.
- Помню! Ты у нас боксер. Но прикинь, когда инвалид в нокдауне, на уровне каких твоих органов окажется его трость? И вообще, ты сам сказал, что хочешь отдохнуть.
- Обмолвился однажды вечером. Сиюминутная усталость не означала, что я жажду проснуться на следующее утро в твоей квартире.
- Жаль, я этого не видел, - расплывается в улыбке Хаус, - Но, согласись, я не оставил тебя без присмотра!
Лори прекрасно понимает, о ком идет речь:
- Уилсон был очень заботлив, но, что естественно, озадачен. Знаешь, я ему сказал, что я – твой английский брат-близнец, и он почти поверил.
- Типа ты много лет рыл канал под Тихим океаном, чтоб со мной воссоединиться? Не обольщайся, при этом он обдумывал, как устроить внеочередную проверку на наркотики.
Лори склонен согласиться:
- Да, когда Джеймс пришел к выводу, что ты нашел себе двойника и сбежал, пустившись во все тяжкие, он заметно потерял ко мне интерес. С того момента его беспокоило только благополучие Грегори Хауса, а не мое. Очень переживал по поводу твоего страха близких отношений и просил меня быть осторожнее с Лизой.
Хаус соглашаться неспособен в принципе:
- Не скажи! Ты сумел заинтриговать Джимми. Его переживания вылились в вопрос, правда ли, что мы с тобой познакомились в гостиничном туалете в Намибии.
- Даже пытаться не буду представлять, что ты ему наговорил в ответ, - открещивается Лори, будто информация о знакомстве исходила не от него, - Мне хватило твоих проституток в шестнадцатой серии.
- Кэплоу понял и не возражал. Что он, не человек, что ли. После того, как ты исковеркал мою личную жизнь, мне требовалось восстановить равновесие.
- Что в переводе с хаусовского означает: после моих стараний ничего не испортить?
Хаус гримасничает, изображая чистку зубов указательным пальцем.
- Ничего не испортить вопреки сценарию, призванному отобразить конфликт двух сложных натур.
- Идиотский сценарий с бабскими конфликтами, - огрызается Хаус, - чего еще ждать. Но какого черта ты прогнулся первым?
- Спасал ваш роман от преждевременного краха.
- Ты прогнулся! Немного выдержки, и Кадди уступила бы, а так она окончательно села нам на шею, и – заметь! – сама нисколько этому не обрадовалась.
- Послушай человека, который уже двадцать с лишним лет в браке…
- Человека, который полмира готов объехать с концертами, лишь бы не появляться в своем семейном гнездышке!
- Я вынужден, это неизбежное следствие того, чем я занимаюсь.
- «Я – врач. Она привыкла, что меня часто не бывает дома». Припоминаешь, от какого семьянина я это услышал?
- Ты сейчас нарываешься по собственной воле или в тебе сценарий играет? – очень ровным голосом интересуется Лори, - Кстати, на концертный тур подписался ты, от моего имени.
- Ты его планировал, а я поторопил перейти от планов к действиям. Я устраивал твою жизнь, пока ты развлекался в моей, прыгая с балкона!
Лори мечтательно улыбается, возможно, перед глазами у него сейчас тот балкон и шаг в пустоту за перилами. Настоящий прыжок в ненастоящем для него мире.
- По глазам вижу, что развлекался, - повторяет Хаус, - Это сродни терапии, а то у тебя слишком хорошая репутация. Там, у тебя, я первым делом попросил свободные дни по случаю больной ноги. Согласились без вопросов, мне прямо жутко стало.
- Все в курсе, что временами у меня болит сустав, спасибо твоей хромоте.
- Роберт таскал мне мази и таблетки. Похоже, запаниковал, что в силу форс-мажора его могут переставить на главную роль. «Уилсон-2», 3, 4. Далее – везде.
- Я передам ему твою благодарность, - расшифровывает Лори. – Лекарства помогали?
- Можно подумать, я их принимал. Готов уже был спустить джинсы, чтоб наглядно показать бесполезность стараний, но вдруг стало легче. Какая-то пространственно-временная связь порвалась.
Хаус замолкает на мгновение и спрашивает:
- В тебя не отрикошетило?
Лори предпочитает не отвечать прямо:
- Мне с твоей репутацией было сложнее. Спасибо Уилсону, он сообщал, когда Кадди занята настолько, что ей некогда со мной препираться. В качестве причины планируемого отсутствия в клинике я просто зачитывал медицинский справочник по алфавиту. Помогало, но в тот раз, когда она сдалась только на коклюше, я начал уже вполне натурально хрипеть и кашлять.
Хаус закатывает глаза:
- Думаешь, я поверю?
- Как хочешь. Я тоже не поверил, когда мне пересказали, что ты, то есть я, говорил Шору.
- Я сказал очевидное: ожидание неизбежной смерти, размазанное на полтора десятка серий никому не интересно. Следовательно, последний сезон не нужен.
- Прекрасный лозунг, наводит на мысли о пожизненном приговоре.
- Каторжном? Нет, последним должен стать предпоследний сезон. Объявить о продлении контрактов, подбросить новостей, пообещать и уверить, и внезапно, вместо всего обещанного, прикончить. Лучший вид смерти – внезапный.
Хаус подбрасывает мячик, ловит, и между бросками, пристально глядя на Лори, продолжает:
- Если Шор оценит идею по достоинству, то мы вдвойне правильно всё сделали: у меня впереди финал, а у тебя - блюзы и Новая Гвинея. Мои поздравления.
- Прекрати пестовать свои суицидальные наклонности, - обрывает его Лори. – Если тебе удалось поменять нас местами шутки ради, почему не сможешь уйти в нужный момент?
- А что потом? Побриться и давать за тебя левые концерты? Нет уж, я – пас. Хотя… Что я буду с этого иметь? Нарисуй мне картинку.
- Раскрашивать ее будем вместе.