*** Струйка пота медленно сползла по моей щеке и защекотала подбородок. Сложнейшая операция по удалению метастазов правого уса длилась уже больше часа и была лишь на середине, когда я услышал, как кто-то решительно распахивает дверь операционной.
- Пойдемте со мной, Уилсон, вы нужны мне как свидетель, - объявил Хаус и для верности опрокинул на мой стерильный халат припасенный стаканчик чаю.
Мы вместе вошли в палату Ковальски, где уже собрались сотрудники Хауса. Загадочный молчаливый посетитель тоже был на месте. Неожиданно для всех Хаус решительно подошел к нему, одним движением сорвал с него шарф и распахнул пальто. Все ахнули: перед нами стоял нос Ковальски собственной персоной! Все сразу узнали его по примелькавшейся за последние дни фотографии.
- А теперь, мистер Ковальски, вас и вашего так называемого друга ожидает общение с представителями совсем другой службы, - сказал Хаус, пропуская в палату четырех вооруженных полицейских.
- Плейто Ковальски, вы арестованы по обвинению в краже денег из сейфа собственной компании. Попрошу вас пройти с нами, - объявил инспектор, доставая наручники.
***
Все тот же надоедливый октябрьский ветер завывал за окнами квартиры Хауса, пока мы сидели, потягивая вино и слушая, как обломки пианино мирно потрескивают в электрическом камине.
- Си-бемоль, - машинально отметил Хаус.
Подождав, пока мелодичный звук лопнувшей струны утонет в веселом треске горящего дерева, он продолжал:
- Кроме фотографий и коллекции потрясающе вкусных, по его словам, домашних джемов, Чейз обнаружил в квартире целый чемодан денег. Около ста тысяч долларов - очевидно, жалованье господина Ковальски за двадцать лет беспорочной службы. В нашей свободной стране каждый волен хранить свои деньги там, где пожелает, так что само по себе это подозрений не вызвало. Необычным было другое. Мы привыкли к выражению, что деньги не пахнут. Эти же деньги не просто пахли, они воняли - чем-то очень похожим на стиральный порошок. Само собой, Ковальски работал на фирму-производителя бытовой химии, но сомнительно было, чтобы в бухгалтерии, где хранятся поступившие из банка наличные, воняло так же, как в фабричном цеху.
Я отправился на фабрику «Джой паудер», чтобы лично все разнюхать, а заодно и поинтересоваться, не пропадала ли у них в последнее время сотня-другая тысяч долларов. Мой визит дал чрезвычайно интересные результаты: во-первых, при фабрике оказался магазин мелкооптовой торговли, в котором, естественно, воняло, а во-вторых - недельная выручка этого магазина действительно пропала накануне из сейфа компании!
Воняющие деньги и потеря носа, кража из сейфа и загадочный посетитель - все кусочки головоломки неожиданно сложились в единую картину, на которой наш пациент уже не выглядел прежним добропорядочным и морально устойчивым гражданином.
Картина преступления вырисовывалась следующая. Утром намеченного дня Ковальски ложится в больницу, обеспечивая себе железное алиби. Дождавшись окончания рабочего дня, его нос, пользуясь его электронным пропуском и ключами от сейфа, спокойно проникает в офис и забирает из сейфа деньги. Деньги были единственным предметом в офисе, который вонял, поэтому для того, чтобы их найти, достаточно было обоняния. План сколь простой, столь и изящный.
Вполне возможно, что по завершении дела Ковальски планировал уволиться из компании (весьма вероятно, также получив при этом неплохую компенсацию за моральный и физический ущерб - ведь его мнимую травму было легко привязать к вредному производству), а затем воссоединиться со своим носом в каких-нибудь далеких отсюда местах, где его никто не знает.
- Я поражен вашей проницательностью, Хаус! - воскликнул я, пораженный проницательностью Хауса. - Однако кое-что мне пока не ясно. Как вы догадались, что посетитель Ковальски и есть его нос?
- Элементарно, мой дорогой Уилсон. Верный простоте своего плана, Ковальски не спрятал свой нос, а поместил его буквально перед носом у наблюдателей - именно там, где его никто не станет искать. Ощущая себя в безопасности, он даже сообщил мне кое-какие правдивые факты из собственной биографии - например, что в шестилетнем возрасте во время посещения зоопарка его укусил за нос черный австралийский какаду, до смерти перепугав ребенка. Я скачал из интернета видеоролик с этими птицами и как бы случайно запустил его на экране компьютера, под каким-то предлогом пригласив посетителя Ковальски в свой офис. Простенькая проверка, но она сразу оправдалась: посетитель проявил все признаки панического страха. После этого мне оставалось лишь связаться с инспектором, ведущим дело о краже в «Джой паудер».
- Скажите, Хаус, - решил полюбопытствовать я напоследок, - а каким образом вам помогла игра в крестики-нолики? Нолики отмечали звенья в цепи ваших рассуждений, а крестики - те пункты, которые вы отметали?
- Все гораздо проще, Уилсон. Видите ли, по пути из дома в больницу я проезжаю перекресток со светофором. В то утро светофора неожиданно не оказалось на месте - вероятно, сняли из-за какой-то неисправности, а на перекрестке поставили регулировщика. Я всегда гордился своей памятью на детали, а тут вдруг поймал себя на мысли, что так привык к этому светофору, что уже не могу вспомнить, какой разновидности он был - горизонтальный или вертикальный, прямой или угловой... Эта мысль неприятно задела меня и так навязчиво засела в голове, что пока не вспомнил - буквально не мог начать думать ни о чем другом. Ваше здоровье, Уилсон, - закончил Хаус, поднимая бокал и запивая горсть викодина глотком старого токайского.
----------
Автор выражает все респекты покойному и тем не менее бессмертному Николаю Васильевичу Гоголю - копирайты, как я понимаю, уже истекли за давностью. То же самое автор выражает точно таким же Ильфу и Петрову, из чьего «Золотого теленка» позаимствовала цитату - кто догадался, какую, тот молодец. 
"Мой дорогой Уилсон" - это смешно, но не в тему... 
