Глава 1
Кадди сидела на полу в уже подготовленной детской. Лиза уже не чувствовала почти никаких эмоций. Она ощущала высохшие дорожки слез на щеках и боль, которая стальным обручем давила на грудь, мешая вздохнуть. Даже плакать она уже не могла. Казалось, что за последние несколько часов она выплакала все свои слезы. Кадди думала, что уже никогда не сможет улыбаться, будто всю радость забрали вместе с Джой. И больнее было от того что возможность исполнения давней мечты была почти в руках, когда ее так безжалостно вырвали вместе с частью ее души. Мечта которая разбилась вдребезги. Она боялась себе признаться, но в глубине души знала, что никогда не сможет разлюбить эту маленькую девочку, так и не ставшая ее дочерью. Она ее только в мечтах. В ее мыслях, где жизнь идеальна. Где она такая, какой ее хочет видеть Лиза. С милым домиком в пригороде, большим садом, лохматой собакой и любимыми мужем и детьми. Жизнь, где каждый день был бы праздником. А сейчас наяву сбывался самый страшный ее кошмар. Она совсем одна в полной темноте. В темноте, в которой одиночество удушливой волной окутывает ее тело, мысли, душу. Перед глазами сразу услужливо появился образ Бекки: «Не хочу, чтобы ее растила неудачница». Девушка, даже не знала какая счастливая, считая себя неудачницей. Жаловалась на боль и усталость, считая это обузой, когда сама Лиза отдала бы все за ребенка и долгожданное «мама».
Кадди позволила одинокой слезинке скатиться по щеке, и теснее закуталась в мешковатый свитер, надеясь, что тепло заглушит боль потери. Мрачные мысли прервал стук в дверь. Вытирая дорожки слез, Лиза поспешила к двери.
* * *
Хаус помнил глаза Кадди, когда она приносила ему дело про парня с провалами в памяти. Они светились счастьем. Нет, они не светились. Они буквально горели от радости, согревая своим теплом всю больницу. И как бы Хаус не хотел этого признавать, но и его самого. Он был против затеи Кадди с ребенком. Донимал ее глупыми шутками, пытался убедить, что она никогда не станет хорошей матерью. Хотя он засомневался, когда увидел, как она улыбалась, взяв девочку на руки. Почти поверил в ее мечту. Но почти не считается.
Где-то в глубине души он чувствовал, что ничего не получится. А вся его сущность, невзирая на весь его цинизм и гадкий характер, не хотела, чтобы Лиза страдала. Дурацкий эгоизм говорил, что он хочет остаться единственным ее ребенком. Чтобы она всегда оправдывала его действия перед советом больницы, чтобы верила в его безумные идеи. Почему-то именно от ее улыбки боль в ноге затихала. И никакой викодин не мог ему так помочь. Сам же он отрицал все свои эмоции и чувства по этому поводу. Поранившись однажды, он больше не хотел отдавать свое сердце. Хаус предпочитал делать вид, что его у него просто нет. Так ему было легче. Но, черт возьми, оно так и норовило подать признаки жизни, когда глаза Хауса ловили пронзительный, слегка голубоватый свет, ее теплых серых глаз. Хаус из упрямства по привычке не признавал, что Кадди давно стала для него не просто начальницей или другом. Он любил и ненавидел это, опасаясь снова потерять контроль над собой. Он бы может и сдался на милость победительнице, но он же Хаус. Он никогда не сдается. Даже если из-за этого он несчастен.
Сейчас он как глупый подросток топчется на ее пороге, боясь увидеть глаза, которые наверняка еще не высохли от слез. Выругав самого себя за трусость, он постучал. Через минуту послышались тихие шаги приближающиеся шаги. Скрипнула дверь и он увидел Лизу. Не ту счастливую мать, о которой говорил Уилсон, а одинокую и несчастную женщину, в глазах которой почти погас свет. Увидев гостя, она лишь бросила:
- Я не в том состоянии чтобы выслушивать твое злорадство, - и развернулась к нему спиной, собираясь уйти.
Кадди думала, что Хаус опять пришел поиздеваться над ней, когда она и без него была выжатой как лимон. Даже не предполагала, что он пришел, чтобы поддержать ее.
- На свете есть и другие дети, - Хаус закрыл дверь и прошел внутрь, - и полно мальчиков-подростков, не знающих о презервативах.
- Нет, - Кадди посмотрела на него с тоской в глазах, - с меня хватит. Все по новой я не смогу.
- Значит, сдалась? – произойди это днем раньше, Хаус не знал бы себя от радости. А сейчас он, наверное, отдал бы все, чтобы она начала с ним спорить и препираться. Видеть ее такую было необычно и неимоверно тяжело, - так же как с ИКО?
- Да. Точно так же, - сил бороться в ней уже не осталось.
- Снова сдаешься, - Грег решил раззадорить ее. Лишь бы опять увидеть в е глазах искорки азарта. А вместо этого, лишь вымученная улыбка, которая заставила сказать эти глупые слова, которые он прятал глубоко в себе, - жаль. Ты бы стала отличной матерью.
Кадди начала злится от глупости Хауса:
- Ты сукин сын! – глаза загорелись яростью и болью. Но Хаус был этому рад. В ней проявились хоть какие-то эмоции, - когда мне давали ребенка ты говорил что мать из меня никакая! А теперь, когда ребенка нет – ты говоришь, что я стала бы прекрасной матерью! Зачем нужно всегда всему противоречить?!
Он не знал, зачем он это делает. Догадывался почему, но боялся признаться даже самому себе.
- Не знаю, - он смотрел в глаза Кадди, и боялся что она возненавидит его после того что он собирался сделать. Он наклонился и страстно начал целовать еще соленые после слез губы. Хаус опасался, что она оттолкнет его, и выгонит с криками из дома. Вместо этого Лиза теснее прижала его к себе. Хватаясь за него как за спасательный круг. Не помня себя, она иступлено ласкала его плечи, боясь утонуть в океане отчаянья. А он все целовал ее, словно ждал этого полжизни. Когда он, наконец, отпустил ее, она заглянула в синие глаза Хауса, и увидела в них что-то такое, что заставило волну тоски отступить от нее.
- Спокойной ночи, - изумленно произнес Грег, и повернулся к двери. В этот момент Кадди поняла, что синева его глаз, это маленький лучик света в ее тьме. И если она его потеряет, то больше никогда не выберется из нее.
- Хаус! – она окликнула его так, будто просила глоток воздуха. Он не смог не обернутся. Серые глаза Лизы снова начали покрываться туманом слез. Он знал, что теперь не сможет уйти. Быстро, насколько позволяла нога, он подошел к ней и крепко прижал к себе, словно боялся, что она растает как видение.
- Не уходи, - шептала она ему в плечо. И признавалась себе и ему, - ты мне нужен.
- Не уйду, - он не знал, как реагировать на ее признание, но не мог уйти, зная, что нужен ей. Эгоист внутри Хауса ликовал от ее признания: «Все-таки нужен!» - пойдем. Тебе нужно выспаться и успокоится.
Грег обнял ее за талию и повел наверх. Он бережно уложил Лизу на кровать и, укутав в одеяло, прижал к себе. Они ни о чем не говорили. Хаус смирно лежал, прислушиваясь к почти спокойному дыханию засыпающей женщины в его руках. Когда она уснула крепче, он встал с постели, стараясь не будить Кадди. Достал из куртки таблетки, и закинул в себя две. Он уже собирался уйти, но услышал ее тихий сонный голос:
- Грег?
- Я здесь, - он снова вернулся в постель и обнял Кадди. Она снова уснула, а он еще долго не мог уснуть, вспоминая, как звучало его имя в ее устах и наслаждаясь ее теплом.
* * *
В ту ночь Кадди видела сон. Он повторялся уже не первый раз. Лиза бродила в темноте по сухому безжизненному каньону, и чувствовала что рядом пропасть. Еще один неверный шаг и она оступится и разобьётся. Кадди подходит все ближе к краю, и вот нога уже соскальзывает, и она почти срывается вниз, но тут сильная рука подхватывает ее и прижимает к себе. И только тут она понимает, что в этот раз бродила в пустыне не в одиночестве. Она бродила с кем-то, чьи синие глаза успокаивали ее боль и тоску.

Добавлено (07.01.2011, 04:19)
---------------------------------------------
Глава 2
Хаус сидел на диване в своей гостиной полностью готовый к работе, и не ехал туда, скорее, по привычке не приезжать вовремя, чем из вредности. Он уехал от Кадди, когда начало светать. Он не знал, сколько времени было. Просто аккуратно вылез из постели Лизы, взял трость, закинул в себя две таблетки викодина и уехал на мотоцикле домой. Сон упорно отказывался приходить, а глупые мысли – уходить. Голос Кадди в его голове все еще шептал «ты мне нужен», хотя ему казалось, что этот голос кричит, разрывая ему голову. Хаус понимал, что после этой ночи нужно что-то делать, что его опять засасывает в эту трясину. Хотя, кого он обманывает? Он давно уже в этом болоте. И даже если бы захотел, не стал бы из него выбираться. Особенно после признания Лизы. Наверное, впервые рациональный мозг Хауса отказывался принимать верное решение. Отказывался, потому что где внутри него орган перегоняющий кровь по его венам стал подавать признаки жизни. И своими признаками заставлял голос разума в его голове заткнуться, и прислушаться к сердцу.
Хаус не боялся рисковать. Он всегда соглашался на споры, игры и прочую ерунду. Но он всегда был уверен в своем выигрыше. Как шахматист он просчитывал на десять ходов вперед, и всегда знал, где его соперник допустит ошибку. Сейчас сложность была в том, что он сам был своим соперником.
Хаус еще долго терзал себя мыслями и идеями, прежде чем плюнуть на это и уехать в больницу. «Будь что будет!» проносилось в его голове, пока он на бешеной скорости мчался в Принстон-Плейсборо. На работе он как обычно надел на себя маску непроницаемого циника, сделал вид, что провел свой вечер как обычно – со стаканом виски перед телевизором. Никто не должен знать, что он всю ночь сжимал в объятиях Кадди.
Хаус прошел в кабинет, где его уже ждала команда. Пока он наливал себе кофе, Кэмерон рассказывала про парня с припадками. Грег на автомате выдавал диагнозы и способы лечения. Вот только была одна проблема:
- Тяжелый случай агорафобии. Лечить можно только тем, что принесем с собой, - кажется у этой девчонки опять приступ жалости. Хотя, ему стало интересно. Тем более если этот идиот отказывается выходить из дома, ему не придётся с ним встречаться.
- Фобия – это симптом? – Катнер решил проявить признаки интеллекта.
- Семь лет назад в него и его подругу стреляли.
- После свинцовой пули любой может стать мизантропом, - Хаусу становилось все интереснее, - а вот чтобы стать им заранее, нужен характер.
- А как ты достала дело, если до этого он не был в скорой? – теперь голос подал Тауб.
- Год назад лечила его от гриппа. Общалась с ним через дверь. Участвую в общественной соц. - программе, - похоже, Кэмерон станет следующей матерью Терезой после Уилсона.
- Понял? Логичное объяснение. Она здесь вовсе не затем чтобы затесаться в команду и занять твоё место.
Врачи продолжали обсуждать дело, когда за прозрачной стеной появилась Кадди, которая всем своим видом показывала, что хочет с ним поговорить. Не обращая внимания на подчиненных, Хаус вышел в коридор. Его команда давно привыкла, что к главврачу у шефа особое отношение.
- Что это? – Хаус уставился в папку, поданную Кадди, избегая смотреть ей в глаза.
- Обеды на вынос. Но когда спросят о чем мы говорили, придумай что-то получше. Вчера…
- Забудь! – он прервал ее, боясь последствий этого разговора.
- Да, это неловко, но нам нужно поговорить.
- Вся эта неловкость возникла не без причины, - в данной ситуации Лиза оказалась сильнее Хауса. Она не боялась прояснить ситуацию, - поэтому нам лучше не говорить.
- Я была расстроена из-за неудачи с ребенком, а ты позволил взять вверх своей человечности, - Хаус видел в ее глазах, что это оправдание она придумала не только что. И он видел что она обманывает и себя и его. Точно так же как и он.
- Давай не здесь. Мы поговорим об этом. Я надеюсь. И не ври мне больше, - не сказав больше ни слова, он вернулся в свой кабинет, оставив ошарашенную начальницу в коридоре.
Кадди постаралась взять себя в руки и вернулась к себе в кабинет. Она не понимала, о чем он говорил. О том, что она врала сейчас, или он думал, что она врала ему ночью. Потому что тогда она ему не врал. Он был действительно нужен ей. Она бы не смогла пережить ночь без него. Утром она была рада что он уехал. До того как она проснулась. Кадди не смогла бы посмотреть в глаза Хаусу, и не выдать своей благодарности и надежды. Надежды что что-то может измениться в их отношениях. Лиза до сих пор помнила его поцелуй. Именно он дал ей сил снова бороться. Снова стать собой. Или по крайне мере попытаться это сделать.
* * *
В своем кабинете Хаус пытался думать. В этот раз именно пытался. Мысли не хотели выстраиваться в стройный ряд, как это было обычно. Он не понимал, почему не ушел от этого разговора, как делал всегда. Пообещал все выяснить. Может, ему тоже надоела эта недосказанность в их отношениях. Захотелось все прояснить. Вначале он привычно играл с мячом, но и это не помогло. В итоге он забил на это дело, и уселся в свое кресло. Он просидел в нем несколько минут, когда в кабинет кто-то вошел. Грег спиной чувствовал, что это Уилсон:
- Уйди.
- Ты вчера ночью говорил с Кадди?
- Она в порядке, - он надеялся, что если закроет глаза, Уилсон оставит его в покое, - подумаешь, ребенка забрали. Пострадала пару часов и хватит, - о том, что он обнимал ее всю ночь, он умолчал. Незачем Уилсону знать, что он такой добрый и заботливый, а то еще привыкнет, - у нас все было! И теперь она мне проходу не дает, – эта фраза стала для него дежурной сегодня. Лишь бы никто не трогал его.
- Что?! – кажется Уилсон поверил. Хаус даже внимание на него обратил.
- Остальные решили, что я шучу.
- Все было? Целовались? Или был секс?
- Составлю таблицу по всем стадиям. Потом ознакомлю.
- Что будешь делать?
- Не знаю, - честно признался Хаус, - именно над этим я сейчас думал, пока ты так любезно не прервал мои размышления.
- Она начальница.
- Уилсон! Ты решил подкинуть еще идей для размышлений. Ты опоздал. Все места заняты.
- Вы целовались! Не без причины. И ты мне не сказал. Значит для тебя это важно, - может быть, Уилсон даже не догадывался, как метко попал.
По удачному совпадению тираду лучшего друга прервал телефонный звонок. Не нужно быть гением чтобы догадаться кто это был. Команда ничего не нашла, и настроение Хауса от этого не улучшилось. Чтобы отвлечься он начал допрашивать Кэмерон об их с Чейзом отношениях. Где-то глубоко внутри он завидовал, что у них все так просто: Кэмерон не главврач, а Чейз – не сволочной хромой диагност. Поставив диагноз их отношениям, он вернулся к пациенту:
- Где он был во время первого приступа?
- Рядом с входной дверью, - на том конце провода послышался голос Тауба.
- Значит испугался. Близость улицы. Скачок давления, используем его страх. Тащите его на улицу.
- Пожарным он врезал, - Катнер кажется, испугался за свой нос, - мы врачи – а не боксерские груши.
- Хорошо! – не хотят по-хорошему поступят как обычно, - тащите улицу к нему.
* * *
Кадди сидела в больничном кафетерии с кружкой кофе. Этим вечером они с Хаусом так и не поговорили. Он был занят, доводя до белого каления пациента и команду. К столу подошел Уилсон, и с рвением «я два в одном – онколог-психолог» стал задавать дежурные фразы:
- Как ты?
- Уже лучше, - такой же заезженный ответ на заезженный вопрос.
- А в остальном? – кажется, Джеймс начал проявлять оригинальность. Наверное, Хаус ему все рассказал.
- Если речь идет о нашем с Хаусом поцелуе, то все в норме, - она попыталась скрыть дрожь голоса, съязвив в стиле диагноста, - о Боже! Я проговорилась! Это все неважно. Он мой друг, мне было плохо, он подставил плечо, - своим словам она не поверила. Наверное из-за того что плечо Хауса так страстно ее целовало, и оберегало ее покой всю ночь.
- Забавно! – Уилсон не поверил ни единому ее слову. Нахватался у Хауса проницательности за годы дружбы, - мне, бывало, тоже подставляли плечо, но так чтобы язык друга выпал в рот…
- Я не думаю о Хаусе в этом смысле. Ни теперь не раньше.
- А почему нет, - теперь в Уилсоне проснулась сваха.
- Ты же понимаешь, как все было бы, - отрицая свой предыдущие слова начала Кадди, - сперва, сплошной восторг, новизна ощущений, страсть. А потом разочарование, и понимание того что это просто буйство. Его неспособность открыться. А потом разрыв, обвинения, мы два месяца не разговариваем.
- Ну да! – Уилсон сделал вид, будто полностью с ней согласен, а сам поставил галочку, чтобы позже обсудить все с Хаусом, - и главное подтверждает, что ты не думала о Хаусе.
- Я тебя поняла. Буду осторожнее со своим языком.
- Не поняла. А может страсть и новизна не закончится разрывом, - он как будто высказывал все ее надежды и мечты.
Не в силах больше сдерживать волнение и дрожь голоса, Кадди бросила «Мне пора!», и стремительным шагом удалилась из кафетерия. Ей нужно было подумать. В голосе крутилось дурацкое «А что если…», которое не давало ей спать прошлую ночь.
Когда Лиза попала в свой кабинет, она обнаружила на столе документы о заказе оборудования. Она даже не сомневалась что это был Хаус. Все проблемы больницы были связаны с ним.
Выловив в коридоре Кэмерон и Чейза с пациентом на каталке, она начала промывать им мозг, не отходя от кассы. Когда они оказались в палате, она продолжила свое занятие, старательно игнорирую Хауса в углу палаты, который сверлил ее взглядом. Агорофоб обязательно подаст в суд на больницу когда очнется после операции. А отправлять его домой нельзя. Кэмерон попыталась найти поддержку у Хауса. И тут его фраза:
- Потому что она права. Плевать где пройдет послеоперационный период. Пусть будет здесь.
- Хаус! Ты в порядке?
- А ты? – он ушел из палаты, избегая последующих вопросов.
В итоге она оказалась права адвокат, угрозы и больной пациент без диагноза. Она отстранила его просто из-за того что видела его таким впервые: не препирающимся, покорным и спокойным.
* * *
После разговора с Уилсоном настроение Хауса не улучшилось. «Я хочу, чтобы вы были счастливы!». Мать Тереза! Достал со своими нравоучениями! Он злился и на себя и на него. Злился из-за своей трусости. Он уже несколько дней не решался поговорить с Кадди. Сам себя пытался убедить что это не нужно ни ему, ни ей. Стал играть в самопожертвование.
Он старался отвлечься как мог. Опять издевался над пациентом и командой. Язвил и ставил диагнозы отношениям всех и каждого, только не своим с Кадди.
В итоге среди ночи, из-за идиотского сна про взрыв и комара, он пришел к Уилсону. Он знал, что он опять начнет рассказывать про него и про Кадди. И может именно этого Хаус сейчас и хотел. У него складывалось обманчивое ощущение, что между ними что-то есть или может быть.
- Она моя начальница, он закинул в себя викодин, и прилег на диван.
- Тебя пугает что она та женщина, которая тебе нужна. Ты здесь спать не будешь, - Уилсон вытолкал его с дивана, - либо иди домой, либо иди к Кадди. И пригласи ее на свидание как нормальный мужик.
Идея про свидание была чертовски заманчивой, но он отбросил ее. И все-таки решил не вычеркивать ее из возможных вариантов. Вместо этого он поехал к пациенту домой. Там его точно не будет поучать и «лечить». Там лечит он.
* * *
После того как он вылечил очередного пациента, Хаус сидел в своей квартире с гитарой, пытаясь привести мысли в порядок. Музыка всегда помогал. Он надеялся что в это раз к чему-то приведет. Перестав размышлять, и решив сдержать обещание о разговоре, он схватил куртку и вышел на улицу. Ему надоела собственная трусость. Хаус напоминал себе этого парня с фобией. Он тоже боялся вылезти из своей раковины и доверится Кадди. «И все-таки», - решил он, заводя мотоцикл, - «Попытаться стоит!».
* * *
Лиза сидела в гостиной и пила горячий чай. Сегодня она уже ничего не ждала. Просто не думала, что Хаус сдержит свое обещание и поговорит с ней. Вдруг раздался с тук в дверь. Так стучал только один человек. И даже без этого знания, Кадди догадалась бы кто это. Внутри все перевернулось от волнения и ожидания.
На пороге стоял Хаус. С растрепавшимися волосами и без трости он почему-то напоминал нашкодившего кота, решившего признать все свои грехи.
- Я же обещал поговорить, - Лиза поджала губы, пытаясь скрыть улыбку. Сейчас слова Уилсона казались как никогда правдивыми. И Кадди захотелось поверить в них.
- Проходи. – она отошла от двери пропуская Грега в дом.
- Я идиот, - он прохромал в гостиную, и обернулся, ожидая Кадди. Она стояла, прислонившись к стене.
- Я знаю, - Кадди подошла ближе к Хаусу.
- Что будем делать?
- Не знаю, - она сделала еще шаг навстречу, - а что хочешь ты?
- Хочу перестать вести себя как идиот.
- Тогда это нереальная мечта.
- Сформулирую иначе. Хочу перестать вести себя как идиот по отношению к тебе, - на этот раз шаг навстречу сделал он, - ведь Уилсон прав. Ты единственная кто может меня вынести.
- Наверное, я привыкла.
- Нет, - он слегка улыбнулся, - просто ты так и не отвыкла за столько лет.
- А ты? – она шагнула еще ближе.
- И я тоже, - немного погодя, признался он.
- То есть, ты хочешь сказать, что мы... у нас есть шанс?
- Не знаю. Но хочется в это верить.
- Ты, правда, в это веришь.
- Да, - просто ответил Хаус, и сделал неуверенный шаг, еще больше сократив расстояние между ним и Кадди, - вопрос в том веришь ли ты?
- Теперь верю. Я готова рискнуть.
- Я тоже, - он подошел еще ближе, и взял ее за руку.
Кадди как-будто ударило током когда он это сделал. Уверенность что все может получиться, стала сильнее. Его глаза притянули ее как магнитом, и заставили заглянуть в такую манящую синеву. Он стал наклоняться ниже. Аккуратно, будто она была видением он коснулся ее губ. Она ответила на его поцелуй. Такой нежный, и такой долгожданный.