Доступно только для пользователей* Форман воровато оглянулся, и попробовал толкнуть окно. Оно поддалось совсем слабо.
- Давай я попробую, - метнулась к нему Тринадцать, но Форман загородил ей путь рукой.
- Не стоит. Лучше попробую снять с петель.
- У тебя определенно много скрытых талантов, - Тринадцать старательно оглядывала окрестности, пока Форман выламывал пластиковые петли из стен, - вроде пока чисто.
- Ну да, стеречь помойку никому просто в голову не пришло.
По очереди они осторожно спустились в проход к мусорным бакам больницы, стараясь в потемках не наступить на осколок какого-нибудь стекла или использованную иглу - уборщики не появлялись тут с самого начала карантина. Отсюда до стоянки было чуть больше двадцати метров, и проход был перегорожен живой изгородью. Единственным транспортным средством, которое не помешало подвозу грузовиков армейцев, оказался мотоцикл Хауса - его просто небрежно прислонили к низкому заборчику сразу за кустами.
- Я смогу его завести без ключа, - прошептал Форман, - главное - увести его тихо на достаточное расстояние. Ты как?
- Абсолютно и полностью ненавижу свою жизнь, - тихо засмеялась Тринадцать, - зачем спросил? А как ты собираешься пройти мимо… о нет! Смотри!
У самого оцепления, и даже с внутренней его стороны, бесновалась толпа журналистов. Здесь был Пятый Канал, CNN, здесь были иностранные каналы, включая ВВС - Тринадцать не могла в полутьме разглядеть даже примерно, но, как ей показалось, журналистов здесь было примерно столько же, сколько военных. Двойная преграда была непреодолима. Все они были в масках и перчатках, но, как показалось обоим врачам-нарушителям, это был скорее имиджевый ход: какие-то предприимчивые каналы уже разворачивали торговлю масками и респираторами для опоздавших коллег.
- Вот если бы вся эта толпа бросилась к чему-нибудь на другой стороне… - высказала мысль Тринадцать.
Форман нахмурился. Затем они синхронно обернулись на мусорный контейнер. Тринадцать подняла левую бровь.
- Мы думаем об одном и том же?
- Школа дяди Хауса, - ухмыльнулся Форман, - ты случайно не помнишь, в контейнерах какого цвета можно найти отработанные троакары?
Потребовалось проползти под тремя машинами и слить бензин из каждой, чтобы наполнить две пустые пластиковые канистры из-под антибактериального мыла.
- Я вывезу тебя из города, а потом вернусь, - сказал Форман, поливая бензином мусорный бак, и старательно наваливая сверху как можно больше всего того мусора, что он нашел под окнами: полиэтилена, пластиковых пипеток и наконечников. Тринадцать замерла.
- Ты с ума сошел? Это трибунал, или как там называется у военных…
- Я вернусь не в больницу, - Эрик облокотился на бак, - отправлюсь на Вестериан-стрит. Кто-то должен знать, что там произошло, и я хочу найти этих людей. Возражения не принимаются.
Тринадцать знала это его настроение. Упрямству Формана мог позавидовать даже Грегори Хаус. Наконец, когда все было готово, он подложил под колесико мусорного бака камень, и достал зажигалку.
- На счет три. Готова? - спросил он. Тринадцать вздохнула, и закрыла рот и нос медицинской маской.
- Нет, конечно.
- Здорово. Давай! - и он выбил камень быстрым ударом, и прицельно метнул в импровизированный таран зажигалку.
Такого эффекта не могли бы добиться даже опытные террористы: помойка вспыхнула, как фитиль тротиловой шашки, и понеслась, набирая скорость, прямо на машины армейского заграждения с противоположной от журналистов стороны, распространяя едкий, удушливый дым от отработанных материалов и химикатов.
- Вы можете дать комментарии о сложившейся ситуации? Это на самом деле лихорадка Эбола? - вопила какая-то громкая журналистка, протягивая микрофон полковнику Бирну. Темнокожий мужчина с достоинством взошел на импровизированную трибуну.
- Главный врач больницы Принстон Плейсборо выйдет к вам через несколько минут…
Несмотря на это оптимистичное заявление, толпа не только не успокоилась, но еще и заволновалась. Наконец, в сопровождении солдат появилась доктор Кадди в маске. Она надела поверх домашней одежды, в которой ее привезли в больницу, белый халат. Несколько упорных журналистов поспешили занести в свои записи строки о том, что Лиза Кадди выглядит больной и уставшей.
- Прошу вас соблюдать пропускной режим карантина, - сказала Кадди, - мы делаем все возможное…
- Это сибирская язва?
- Это атака террористов?
- Газета «Хроники Вторжения» интересуется! - пытался прорваться какой-то мужчина, одетый в блестящий золотом костюм, - высказываются ли предположения, что неизвестная болезнь имеет инопланетное происхождение…
Кто-то из солдат, сопровождавших доктора Кадди некстати чихнул, что вызвало новый приступ восторженной паники у журналистов. «Хаус, только поставь диагноз, - молилась Кадди про себя, - и сделай это как можно быстрее!».
Хаус чувствовал себя как никогда хорошо. Зуб прекратил болеть так сильно, и нога беспокоила меньше. «Это адреналин, но на нем я далеко не дотяну, - размышлял Грег, стараясь слиться с тенью у стены больницы, - и викодина почти не осталось… черт - две таблетки!». Этого было мало.
От Принстон Плейсборо до Вестериан-стрит дойти пешком Хаус при всем желании бы не смог, даже наевшись амфетаминов. Это означало, что ему предстоит угонять свой собственный мотоцикл из-под присмотра армейцев. Такого с ним в его насыщенной приключениями жизни прежде не случалось. Он уже придумывал, какими речами обольстить вероятных противников, когда из-за поворота мимо него пронесся на огромной скорости полыхающий мусорный бак, распространяющий за собой клубы едкого дыма. Хаус ощутил, что лишний вздох приведет его к бесславной кончине здесь же, и прикрыл рот рукой. Глаза заслезились.
На полной скорости импровизированный пылающий таран врезался в грузовик с осветительным оборудованием.
Толпа журналистов взвыла, и предприняла весьма удачную попытку штурмовать кордон. Некоторые особо спортивные комментаторы с операторами и корреспондентами прыгали через колючую проволоку, другие напирали всей массой на растерянных армейцев.
- Ух! - восторженно поднял брови Хаус, - диверсия?
Похоже, спецназ тоже не ожидал подобной атаки. Респираторы защитили тех, кто успел их надеть, от дыма, но видимости не прибавил. Хаус прикинул, что именно могло быть в мусорном контейнере: реактивы из лаборатории, хлоргексидин, перевязочные материалы… а уж про то, что могло синтезироваться в результате микро-взрыва, даже думать не хотелось. «Меркаптан, кажется, - закашлялся Грег, надеясь убраться на мотоцикле как можно дальше от смердящего контейнера, - да уж, еще несколько дней будут источать неземные ароматы!».
Однако его радость от того, как облажались военные, быстро иссякла, когда он увидел, что на стоянке не было ничего, никаких признаков транспортных средств. Ни единой машины.
Там, куда - как он помнил - недавно военные отволокли его обожаемый, нежно лелеемый мотоцикл, тоже ничего не было. Зато чуть подальше, в дыму, как партизаны, крадучись, бесшумно удирали двое. В фигурах Грегори Хаус с немалым удивлением признал своих подчиненных - Форман один носил такую бородку, и даже каблуки Кадди были ниже, чем на туфлях Тринадцать. И они угоняли его мотоцикл!
- Кретины, - подавился Хаус, и, превозмогая боль, рванулся вперед, стараясь не издавать слишком громких стонов боли, - придурки… олигофрены!
Форман обернулся лишь случайно - он и Тринадцать еще не удалились на достаточно безопасное расстояние, чтобы пытаться завестись.
- Черт, - он остановился, - будь я проклят, но это… Хаус!
Задыхаясь и припадая на правую ногу, желая всех самых страшных кар своим неуемным «птенцам», Грегори Хаус добрался до них еще минут через пять.
- Всегда подозревал, что твои криминальные таланты пропадают зазря, - запыхавшись, изрек он, и достал из кармана ключ, - мечтал попробовать это втроем; не смотрите на меня, идиоты, садитесь!
Мотор взревел, и, чуть накренившись вправо, мотоцикл рванул в сторону объездного шоссе, ведущего прямиком к Вестериан-стрит - до предыдущего вечера самой безопасной улице Принстона.
- Вы оба - тупицы-уголовники, - не мог сдержаться Хаус, скрипя зубами, - вы пытались угнать мой мотоцикл!
- А что нам было делать? - выкрикнул Форман, - подойти и сказать: «Эй, как насчет одолжить нам свой мотор быстренько сбежать из зоны карантина»?
- Не шевелись, мы свалимся, - прошипела Тринадцать, зажатая между мужчинами, - далеко еще? Меня укачивает.
- Три мили, но мы в объезд.
Через два квартала Хаус разглядел за поворотом полицейскую машину, и зажмурился, надеясь на удачу, затем, превозмогая боль в ноге, надавил на газ. Мало кто из постовых поедет за мотоциклом. Никто - если мотоцикл пронесся мимо на бешеной скорости. Кому охота связываться с психами-подростками, перебравшими лишнее на вечеринке? А если у них с собой травка, и они запаникуют - могут и разбиться!
«Вернись». Так она сказала. Только это слово позволяло не потерять сознание от режущей боли, которая начиналась в ступне, а в бедре словно взрывалась вместе с плотью, и лишала всяких других ощущений. Надо просто промчаться мимо поста на максимальной скорости - и тогда опасность миновала, потому что до следующих полицейских они уже не доедут, им и не надо. «Вернись» - так сказала Лиза, и то, как именно она произнесла это слово, позволило продержаться те долгие, вечные пять секунд, что понадобились для разгона.
- Он нас угробит, - не открывая глаз, лепетала Тринадцать, вжимаясь спиной в грудь Формана, - долго еще?
- Будет тошнить - сними шлем, мне его еще носить потом! - крикнул Хаус, приходя в себя.
Когда они подъехали к безлюдной Вестериан-стрит, у Хауса болела не только нога, но еще и спина, голова и зуб. И викодина оставалась одна таблетка.
Хаус собирался войти в дом Колби один, но Форман видел, что его начальнику нелегко дается даже простой шаг. Тринадцать осталась на улице - к счастью, Хаус сам попросил ее сторожить мотоцикл, сидя « в засаде».
Дом Колби чистотой не отличался. Здесь царил хаос и беспорядок, умноженный долгими обысками военных. В отличие от полиции, армейцы действовали не столь профессионально, и оставили после себя много следов.
Еще не войдя в дом, Хаус и Форман одновременно надели перчатки и закрыли лица масками. Для особо опасных инфекций такая защита ничего не значила, но все же это было лучше, чем ничего.
Оба врача действовали, словно предварительно обговорили каждый свой шаг, но это было вовсе не так. Времени у них было катастрофически мало, и оба это знали. Они искали, не зная, что именно ищут. Хаус обожал эту часть своей работы - она никогда не переставала его удивлять. Об одном диагност жалел - времени насладиться ею сейчас не было. Ни единой лишней минуты.
- Сыр тофу, - Форман внимательно осмотрел упаковку, - не похоже, что мистер Колби получал достаточно белка с пищей.
- Плесени нет, - Хаус посветил мобильником на стены, - обоев тоже.
- Мебель из ротанга. Много пыли скапливается внутри… Возможно, клещевой энцефалит?
- Не объясняет массового заражения, - Хаус оперся о дверь в ванную, - зря теряем время. Через несколько минут нас уже могут скрутить эти, как их там, какие-то береты, и толку от нашей вылазки не будет. Мы не успеем обыскать дом.
Форман напряженно нахмурил лоб. Думать и действовать надо было быстро.
- У них нет домашних животных…
- В доме нет никаких растений, нет плесени, нет…
Они посмотрели друг на друга.
- Нет холодильника на кухне, - заключил Хаус, - значит, съестные припасы они держат где-то еще!
Хаус и Форман распахнули двери кладовой. Судя по всему, семейство вегетарианцев процветало: три двухдверных холодильника были забиты домашней пищей, аккуратно расфасованной в прозрачные пластиковые лотки и контейнеры. Здесь же в больших корзинах стояли исходные продукты - овощи, фрукты, зелень. В кладовой работало охлаждение, и было прохладно.
- Зачем семье, где четыре женщины, столько еды? - сам себя спросил Форман. Хаус вместо ответа показал на полки.
- Они ее продавали. Своего рода, кулинария для соседей - и рай для отравителей. Что бы ни было источником заразы - оно здесь.
И врачи оглянулись. Видно, подпольным производством экологически чистых продуктов семейство Колби начало заниматься не слишком давно - вся техника была новенькой, ножи на комбайнах даже не успели сточиться, на некоторых кастрюлях до сих пор сохранились штрих-коды. На полочках выстроились одноразовые пластиковые упаковки в неимоверном количестве.
- Хаус, - позвал Форман, и показал на отколовшийся кусок кафеля, - смотри!
Из крошечной норки то появлялась, то исчезала маленькая домовая мышь. Грегори Хаус смотрел на нее, как умирающие в пустыне от жажды не смотрят на оазис. Он осторожно сковырнул соседние плитки тростью.
- Береги глаза, - предупредил он Формана, - тут их должно быть целое гнездо… ага, так оно и есть!
За кафельной стеной уютно располагался целый мышиный город. Видимо, они неплохо разживались на объедках со стола. Маленькие мышки немедленно принялись прятаться, но даже на первый взгляд их было не меньше нескольких десятков.
- Не очень смахивают на монстров, способных посеять панику во всем штате, - усмехнулся Форман, - теория Тауба о внедрении нового инопланетного вируса была эффектнее.
- Уилсон ставил на правительственную лабораторию, - отвернулся Хаус, - я доволен: пара тестов - и у нас есть диагноз.
- А мне его знать не положено? - окликнул его Форман, но ответа так и не услышал. Он нашел какую-то не слишком маленькую банку, и накрыл ею парочку грызунов, попытавшихся проскользнуть мимо. Хаус опирался о стол - ноги он уже почти не чувствовал.
- Вселенское зло, - задумчиво сказал он, - мышка-норушка подняла на ноги американскую армию.
Форман мог поклясться, что Хаус, оказавшись на крыльце под прожекторами окруживших дом армейцев, был абсолютно, безгранично счастлив.
Добавлено (05.05.2009, 15:19)
---------------------------------------------
- Я его вижу, - доложил Уилсон, и Кадди бросилась к окну, - его ведут обратно. Хромает сильнее обычного. С ним… Форман и Тринадцать!
Все врачи столпились у северных окон. Возвращение беглецов под прицелами автоматов не могло остаться незамеченным. Уже не в первый раз доктор Хаус становился объектом всеобщего внимания. Форману ничего не оставалось, как гордо изображать репрессированного борца за правду. Тринадцатой было все равно: ее многострадальный желудок одержал окончательную победу над сознанием. На радость Хаусу, ее стошнило прямо на начальника карантинной службы еще на половине пути к Принстон Плейсборо. Все сопровождающие были в костюмах биологической защиты - видимо, теперь никто не мог поручиться за адекватность медиков.
- Теперь его точно придется навещать в федеральной тюрьме, - пробормотал Уилсон, тяжело вздыхая, - он спятил, Лиза, как ты думаешь?
Хаус показал всем наблюдающим из больницы большой палец, и ободряюще усмехнулся. Кадди обессилено опустилась на кресло.
- Нет, - тихо ответила она, - в этот раз он у меня все-таки спросил разрешения.
Беглецы уже входили под конвоем обратно в здание. Уилсон выпучил глаза на главного врача, и схватился за сердце. Дрожащими руками он принялся искать по карманам валидол - безуспешно.
- Ты что, тоже спятила? - почти закричал он, - он спросил у тебя разрешения нарушить карантин, и ты ему это позволила?
Лиза Кадди ничего не ответила. Только теперь она вдруг поняла, насколько сильно устала. Уилсон, припадая к стене, отправился на поиски какого-нибудь успокоительного средства. Кадди надеялась лишь не свалиться в обмороке прямо сейчас - было слишком рано отчаиваться. Она не была в состоянии думать о том, что теперь придется пережить ей, да и всей больнице.
- Не надо так убиваться, - обхватила ее Кэмерон, - идем, мы здесь ничего не можем сделать.
- В камеру викодин передавать будем по очереди? - едва слышно сказала Кадди, и отстранила девушку, понимая, что сейчас настало самое время для небольшой истерики. Жалко только, даже на нее не хватало у главврача сил.
С другого конца коридора, завешанного пластиковыми занавесями, Хаус пытался отчаянно подать хоть кому-то знак. Его ситуация злила невероятно. Больше всего хотелось любым способом выбраться из неприятной компании военных, и ради этого он был готов симулировать хоть эпилептический припадок. Оригинальных идей что-то не оставалось. Грег разглядел у стены Уилсона, сочувственно глядящего на него, как на помешавшегося.
Единственным способом успокоить доведенных коллег был ответ - диагноз поставлен. Донести эту радостную новость Хаус намеревался до Уилсона. Стараясь отрешиться от боли в ноге, он приготовился к коронному танцевальному номеру, долженствующему обозначать наивысшую радость.
И - военные с ужасом смотрели на то, как немолодой мужчина с тростью выплясывает, как туземный абориген, а из персонала больницы на него обращают внимание от силы два-три человека. Уилсон, сразу понявший значение этого гримасничанья, рассмеялся. Джиму даже показалось - кто-то снял с плеч целую тонну. «Ну да, - посочувствовал он военным, - эти люди никогда прежде не сталкивались с Грегори Хаусом».
- …Вас, доктор Форман, будут судить, - полковник Бирн выглядел загнанным, и не пытался это скрыть, - могу расценивать ваше деяние, как преступную халатность, могу - если хорошо попросите - как нервный срыв на фоне вялотекущего психического заболевания. Где зачинщик?
- Хаус подойдет, как только ему дадут обезболивание, у него болит зуб, - ответил Уилсон из своего угла, - это срочно. И нога, сами понимаете.
Бирн уже ненавидел не только Хауса, но всю Принстон Плейсборо, и этих мерзких врачей, не имеющих никакого представления об иерархии, дисциплине и ответственности. Заодно полковник начинал ненавидеть и всю медицину тоже.
Круговая порука царствовала вокруг полковника, и ему это совершенно не нравилось. Здесь все было непросто, у каждого были свои симпатии, антипатии, привязанности и привычки, на которых строилась работа, а, по мнению настоящего солдата, ничто стоящее не может опираться на столь шаткую основу, как человеческие отношения.
- Где мой кофе? Я не выспался, - распахнул тростью дверь Хаус, и вошел в кабинет, прихрамывая. Несмотря на бессонные сутки и стресс, выглядел он бодрым.
- Доктор Хаус, - начал, наслаждаясь моментом, полковник Бирн, - вы арестованы за…
- Вирус Ханта, - оборвал его Хаус, усаживаясь в кресло, - еще одна спорадическая вспышка из-за того, что люди - идиоты.
Довольный произведенным эффектом, он постучал тростью по стеклянной столешнице, и грохнул на стол банку с мышами. Тринадцать вздрогнула, Кадди поморщилась. Полковник Бирн смотрел на доктора Хауса глазами замученного воспитанниками надзирателя колонии.
- Колби были вегетарианцами, - продолжил Грегори Хаус, - вегетарианские закуски, салаты, домашнее вино… весь квартал закупался у них - собственный подпольный бизнес. Полуфабрикаты домашнего производства. Вероятно, кто-то во время приготовления очередной партии запасов подметал полы, и экскременты мыши-переносчика осели на еде или посуде.
- Вы хотите, чтобы я поверил в этот бред? - ледяным тоном ответствовал военный, - вот эти мыши могли стать причиной эпидемии?
- Не мыши, - оборвала его Тринадцать, - а то, что Колби не получали разрешения санитарной инспекции. Чума выкосила половину Европы, малярию разносят комары. Нет ничего удивительного.
- Но почему раньше не произошло первого случая заражения? - спросил полковник Бирн. Хаус хмыкнул. На этот вопрос он даже не намеревался давать ответа.
- Мышей-переносчиков не было, климат был другим, вегетарианцы не продавали еду соседям. В Нью-Джерси до этого случае не было зарегистрировано эндемического вируса Ханта, - пояснила Кадди, и с гордостью посмотрела на Хауса, - нужно оцепить Вестериан-стрит и немедленно связаться с центром по контролю заболеваний.
- Дератизация нужна, - подсказал Уилсон из угла, заметив, что полковник Бирн не совсем понимает, о чем речь.
Судя по выражению лица полковника, можно было с уверенность сказать: единственным действенным способом решить возникшую проблему в данный момент он видел водородную бомбу, сброшенную прямиком на Принстон Плейсборо с ее несносными медиками.
- А чем лечить зараженных?
- Вирус Ханта не поддается традиционному лечению, - высказался Форман, - летальность после развития симптомов - более пятидесяти процентов. Сейчас главное не допустить дальнейшего заражения, и принять экстренные меры всем, кто был просто знаком с Колби, и бывал у них в доме или ел их продукты. У нас хватит противовирусных препаратов, чтобы замедлить развитие симптомов у тех, кого еще можно спасти. Вам придется убрать своих людей от госпиталя.
- Эй! - обратился, наконец, к полковнику Грегори Хаус, - я подскажу: на Вестериан-стрит надо переловить всех несчастных мышек. Надеюсь, среди ваших солдат нет убежденных вегетарианцев-зоозащитников? Придется вступить в неравный бой с превосходящими силами зараженных грызунов…
Полковник Бирн смотрел на внезапно обнаглевших врачей, и понимал, что теперь они все будут стоять один за другого до последнего. Диагноз был поставлен. Они могли уйти от ответа перед законом, и при этом выглядеть в глазах общественности настоящими героями.
В какой-то степени так оно и было.
- Хаус, постой!
- Я иду в ближайший бар, чтобы нажраться в стельку, - сообщил, не оборачиваясь, Грегори Хаус, - в сторону дома поползу на четвереньках. Залезу в канализационный люк, оттуда меня заберет полиция, и я переночую в участке. Завтра на работу не выйду.
Он резко обернулся, и Кадди в него едва не врезалась, не рассчитав скорость. «Слишком близко, - чертыхнулась она, - чертов магнетизм и его чертовы флюиды».
- Но если ты хочешь предложить мне покуролесить с тобой в подсобке, я не против, - продолжил Хаус, и улыбка собрала веселые морщинки у его глаз, - за пару колес я сейчас на многое готов, даже на секс с тобой.
- Я записала тебя на завтрашний вечер к нашему стоматологу, - вместе с этими словами Лиза протянула ему упаковку викодина, - карантин снимут через три недели. До той поры работаем в экстренном режиме. Наседать по поводу клиники - не буду.
- О, долгожданная пощада! - завопил Хаус, запрокидывая голову к небу.
Повинуясь неизвестному порыву, Кадди коснулась его лица. Под синими глазами залегли глубокие тени. Хаус выглядел усталым, как никогда.
- Ты так и не побрился, - она нежно провела ладонью по его колючей щеке, и Хаус нахмурился.
- Все как-то недосуг было, - заметил он будто бы небрежно, - с этими пандемиями не до удовлетворения сомнительных эстетических запросов озабоченных начальниц.
Он прижал ее руку к своей щеке. Смертельная усталость, накатившая внезапно, оставляла ощущение полной разбитости во всем теле. «Сейчас, - подумал Хаус, - вот сейчас мне надо поспать. Мне это надо, но - не нужно. Мне нужно - не это». Несмотря на смелое заявление о намерении напиться в баре, Хаус хотел только одного - упасть в постель, и заснуть в полете. Весь мир снаружи мог подождать. Кадди улыбнулась, и вздохнула с облегчением.
- Отдыхай, сколько потребуется, - у Хауса даже не было сил протестовать, - ты хорошо поработал.
- Мы, - поправил ее Грегори Хаус, оборачиваясь на половине пути к выходу, - сегодня это были мы: ты мне мешала чуть меньше, чем обычно.
И, привычно хромая, он медленно направился домой. А Кадди все еще улыбалась.
- Вернулся, - прошептала она, не думая, кто может ее услышать.
