Поговорим сегодня о любви,
Которая была и вечно будет.
Герой наш – не Ромео во плоти,
Но женщины его ужасно любят.

Про Хауса начнём мы свой рассказ -
Они его своей любовью лечат.
Пока слова не кончатся у нас
Продолжим мы дозволенные речи.

Про тех, кто вводит Хауса в искус -
Про женщин этих тоже потолкуем.
Про тот неповторимый страсти вкус,
Что на губах застынет поцелуем.

С чего начнём мы? С первой встречи.
С той, что за счастьем позвала.
С той, что запомнилась навечно.
Так Лиза в жизнь его вошла.

Она была юна, собою хороша,
Желанна всем - от ангела до чёрта.
Последнему нужна была душа,
А остальным всегда другое что-то.

Пусть он считал её одной из многих,
Но Лиза Кадди всё-таки смогла
И без ужимок, без приёмчиков убогих
В его душе огонь любви зажгла.

Касанье душ и глаз свеченье,
И страсть, и смятая постель.
Любовь до самоотреченья.
Вкус нежный, словно карамель,

У поцелуев долгих, сладких.
Но быстро тает первый хмель -
Вот снова в жизни всё в порядке
И прежняя забылась цель.

И тут возникла рядом Стейси,
В пейнтболе сердце поразив.
Таилась в ней иная прелесть -
Восточных сладостей мотив.

Вкус смелых поцелуев пряных
Горчил, до боли обжигал.
В любви безудержна, упряма.
Ах, как её он понимал!

Вдвоём в садах летали звёздных,
К ней млечным хаживал путём.
Казалось, рядом быть так просто.
Измен не будет, тёплый дом.

Но вдруг внезапное паденье
Разбило в дребезги их мир.
Ей не хватило ли терпенья?
Ему ли? Он себя винил.

Всё разлетелось на осколки.
С трудом Уилсон их собрал.
Вкус поцелуев жаркий, томный…
Их Хаус долго вспоминал.

Но тут опять беда случилась,
Какой никто не ожидал.
В патрона Кэмерон влюбилась.
Ах, боже мой, какой скандал!

Ему призывно улыбалась,
О нём заботилась она.
Она девчонка, это шалость.
Кумиру жалость не нужна!

Сказал своей коллеге строгой:
- Иди-ка ты своим путём.
Своей, особенной дорогой,
Мощёной желтым кирпичом.

Тебя ждёт Чейз - блондин, красавец.
По средам ждёт тебя интим.
Пусть пляшет молодость в угаре,
А я свой путь пройду один.

Он об одном лишь волновался,
Желал он Эллис счастье дать.
Под взглядом девичьим не сдался,
Но то, что было, не отнять.

А в памяти остался терпкий,
Чуть одинокий поцелуй.
Горчит слегка и очень крепкий,
Как скотч со льдинкой. Не балуй!

Так долго Хаус продержался,
Что думать про любовь забыл.
Но вот в больнице он сорвался –
Опять красотку полюбил.

Как легкий бриз с морскою солью
За поцелуем поцелуй.
И, опрокинутый любовью,
Шептал он: - Лидия, целуй!

Нет, это не было игрою.
Судьбы улыбка, как оскал.
Мы забываемся порою…
Конечно, Хаус проиграл.

Но горечь сильную полыни
С собою на губах унёс,
Отчаяния привкус сильный
И вкус надежды с болью слёз.

Тьма одиночества волною
Накрыла Хауса опять.
И он подумал обречённо:
- Зачем на берег выплывать?

Любви не дал я даже Ханне,
Той, что спасти она просила.
Мне глупо ждать небесной манны,
Ведь ни на что нет больше силы.

Грег потянулся за таблеткой –
Она в любви всегда верна.
Внезапно, словно к тигру в клетку,
В дом Грега женщина вошла.

Вошла в слезах, вошла в сомненьях
И предложила вновь себя.
Совсем не пахло карамелью,
Ни капли не было вранья.

Есть капля горечи полынной,
Есть пряный, сладостный Восток,
Есть бархатистый привкус винный,
Есть чуткой нежности глоток

И в очень горьком шоколаде
Горит безуминки абсент.
Скажите мне вы, бога ради,
Кто смог бы ей ответить «нет»?

Грег не ответил ей отказом,
Отведал страсти, сам не свой.
Любовь, проклятая зараза,
Опять разволновала кровь.

Где пан пропал, там раб свободен,
Но у свободы странный вкус.
Знать, высшим силам был угоден
Скреплённый временем союз.

Всё то, что с Лизой начиналось,
С ней и закончиться должно.
Им ничего не оставалось,
Как вместе пить любви вино.

Начавшись сладкой карамелью,
Абсентом завершилось вдруг,
Безумным опалив весельем.
Она пришла. Замкнулся круг.