Как хочется порой поверить в чудеса,
Скептические все отбросив настроенья…
Историю одну хочу вам рассказать.
Правдива ли она? Скажу вам: «Без сомненья!».

А за окном, да-да, шел белый-белый снег,
И тихо Рождество стучалось в чьи-то двери.
Великий диагност ведь тоже человек,
Хоть в праздник диагност совсем, увы, не верил.

Тут надо уточнить, что местный колорит
Предполагал гуся как праздничное блюдо.
Ах, бедный белый гусь! Он должен быть убит,
И с радостью в глазах его кладут на блюдо.

Купив к столу гуся, наш гений-диагност
Пришел к себе домой, и гусь заметно ожил.
Ведь этот самый гусь был очень уж непрост.
Наш гусь волшебным был. Вы скажете « И что же?»

Так вот, как только Грег достал хороший нож,
Чтоб умертвить гуся и сделать чудо-блюдо,
Пернатый кашлянул, и говорит: «Хорош.
Я на столе твоем лежать, прости, не буду.

Управы нет на вас. У гуся есть права!
Небритый, не смотри, а то щипну пребольно!
И для чего, скажи, нужна вам голова?
Я в яблоках. А вы? Вы смотрите довольно!»

Грег ухо почесал, себя сам ущипнул.
За психику свою стал медленно бояться.
Закрыл глаза. Открыл. Гусь Грегу подмигнул.
От викодина Грег решил тут отказаться.

Конечно, Рождество… Приметы, чудеса…
Но говорящий гусь, скажу вам, это слишком!
Грег глубоко вздохнул. Опять закрыл глаза.
Гусь начал тихо петь. Все тише, тише, тише.

А пел он хорошо. И понял диагност,
Что встретить Рождество с гусем поющим – классно.
Убрал подальше нож и вышел на мороз,
И понял вдруг, что жизнь не так уж безобразна.

А гусь закончил петь и нагло влез на стол,
Потребовал вина и «что-нибудь покушать».
И Грег тогда решил, что друга он нашел,
И пение гуся ему приятно слушать.

А за окном, да-да, шел белый-белый снег…
И в комнате тепло, и пахло терпким виски,
И заключили мир вдруг гусь и человек.
И все остались живы. И Рождество уж близко…

Как хочется порой о чуде помечтать.
Правдив ли был рассказ? Ну что ж, решайте сами.
Но Хаусу и вам, хочу я пожелать,
Отпраздновать с людьми, а вовсе не с гусями.