Наташа, я, наконец, выполнила обещание, и доделала твою четвертую главу. 
***
Чейз поправил бандану на голове, обрадовавшись, что она не упала. Ким сказала, что дети сделали ее на занятии по творчеству, и он обязательно хотел быть в ней, когда они придут навестить его через несколько часов.
Дверь в его палату резко открылась и Чейз сел более ровно. Неужели они решили придти пораньше? Но только Ким заглянула внутрь.
- Ты надел бандану, - сказала она с широкой улыбкой.
- Да, думаю Винни Пух творит чудеса с моим цветом лица, - пробурчал он. Его эго страдало оттого, что его голос был не таким, как прежде, после того приступа несколько недель назад, и Чейз ненавидел этот слабый и дрожащий звук. Он прикрыл свое отчаяние слабой улыбкой.
Ким, казалось, не заметила; она подошла и поцеловала его в губы, но Чейз обратил внимание на ее задумчивый вид. У нее было такое же выражение в тот день, когда она узнала про его рак. Но в результате всей этой истории случилось и кое-что хорошее - отношения между ними совсем изменились... в первую очередь они стали разговаривать, а если ссорились, Чейз больше не уходил. В большинстве случаев он не делал этого просто потому, что не мог, но удивительно, как все налаживается, когда ты просто сидишь и слушаешь, что тебе говорят.
- Алан звонил сегодня утром, - сказала Ким, неожиданно опустив взгляд.
Чейз нервно заерзал под своим одеялом.
- Я подумал, будет легче, если я сделаю это сам, - тихо сказал он.
- Напишешь завещание... - она покачала головой и натянуто улыбнулась. - Ты не умрешь, Роберт.
Он не ответил... Чейз знал, как крепко цеплялись члены семей смертельно больных за надежду. Он не хотел лишать Ким этого, и просто взял ее за руку. Они оставались в таком положении несколько секунд, просто касаясь друг друга в тишине.
Затем она вдруг взглянула на него виновато.
- О Боже, я совсем забыла. Я заставила его ждать все это время, - сказала Ким, взволнованно засмеявшись.
- Ждать? Кого?
- Твоего друга, - она улыбнулась.
Он удивленно взглянул на нее. У него было не так уж много друзей, честно говоря, и всех их Ким называла по имени. Чейз в жизни бы не догадался, кем окажется этот таинственный друг.
Ким открыла дверь и обратилась к кому-то снаружи, а затем снова обернулась к нему с подбадривающей улыбкой на губах.
Чейз сдвинул брови, волнуясь и любопытствуя одновременно, кто этот загадочный гость. Дверь открылась, и посетитель заглянул внутрь, улыбнувшись ему так, как никогда не улыбался за время их знакомства.
Он бы не смог предположить подобного, даже если бы попытался.
- Форман? - воскликнул Чейз, не веря своим глазам.
Доктор Эрик Форман еще раз улыбнулся бывшему коллеге и присел на стул рядом с кроватью.
- Это я, - ответил он.
Форман выглядел почти так же, только больше не было короткой стрижки, вместо нее – густая копна волос, затронутая сединой.
На мгновение Чейз потерял дар речи, но когда пришел в себя, постарался сесть прямее. Форман попытался остановить его, но он покачал головой.
- Невежливо валяться в кровати, принимая гостя, - ответил Чейз, поморщившись.
- Австралийская традиция?
- Принцип моего отца.
Снова наступила тишина. Чейз заерзал неловко, затем сказал:
- Хочешь чего-нибудь выпить?
Форман изумленно посмотрел на него.
- Что именно?
- К сожалению, у меня нет ничего приличного. Просто вода, - ответил Чейз.
- Знаешь, не помню, чтобы у тебя было такое чувство юмора.
- Ну, ты не знал меня достаточно хорошо, - сказал он, ухмыльнувшись. Но его лицо посерьезнело, когда Форман не улыбнулся в ответ.
- Да, это правда. Мы расстались не в очень хороших отношениях, не так ли? - спросил Форман, с грустью в голосе.
- Ну, обвинения в том, что я продался новому правлению госпиталя, могли этому поспособствовать, - ответил Чейз.
Форман сглотнул, затем произнес:
- Я хотел сказать, что сожалею о своих словах.
Чейз был поражен. Форман никогда не извинялся. Практически никогда.
- Вау. Заболеваешь раком и невероятное случается, - сухо сказал он.
- Мы узнали, что ты вообще был не при чем, - ответил Форман, игнорируя сарказм. - И что информация в прессу просочилась даже не от врача.
Чейз очень хорошо запомнил тот случай. Презрение на лице Камерон, довольный вид Формана и ехидную улыбку Хауса... Он почувствовал, будто его предали, что, несмотря на годы тяжелой работы и преданности, они никогда не забудут, как он сдал Хауса Воглеру.
Чейз тогда сказал, что с него хватит, он обойдется и без них. И ушел.
- Ну... Я рад, что теперь ты знаешь, - произнес Чейз, стараясь развеять повисшие в воздухе воспоминания о горечи и злости.
- Чейз...
- Форман, - твердо сказал он. - Это в прошлом. Все... изменилось. У меня теперь другие приоритеты. Так как ты меня нашел?
Форман не хотел менять тему разговора, но поддался.
-По чистой случайности, если честно. Я приехал сюда на четырехдневный семинар по неврологии, и услышал, как несколько докторов говорили о тебе.
- Обо мне? Я – тема для разговоров? – спросил Чейз, ухмыльнувшись.
- Да, - ответил Форман с иронией. – Что-то по поводу гонок на инвалидных креслах по госпиталю?
- Это были не гонки. Дети захотели прокатиться, а Ким разрешила, - он улыбнулся.
- Так или иначе… после этого я узнал, что ты в Мельбурне… и что у тебя лейкемия.
- Понятно, - ответил Чейз, пожав плечами, не зная, что еще сказать. Он надеялся, что Форман не станет дальше расспрашивать про тяжесть его состояния. Последнее, чего хотелось бы Чейзу – обсуждать с ним свои симптомы. Они оба знали, насколько все плохо.
Вместо этого Форман начал рассказывать о происходящем в Штатах, как Моргенштерн потерял власть над больницей, когда его проекты по денежному обороту вышли из-под контроля. О том, что Кадди вернулась, вышла замуж и ждет первенца. Он так сказал об этом, что Чейз с опаской подумал про Хауса, но Форман покачал головой, и уточнил:
- Уилсон.
- Уилсон?! – практически выкрикнул Чейз. А затем засмеялся. Боже, ну и странная пара. Форман тоже хохотнул.
- Хаус вернулся в Диагностику. После нас никто не может продержаться больше года.
- Что за детвора пошла. Не такие стойкие, как наше поколение, а?
Так и продолжился разговор. О здешних и тамошних сплетнях, немного любопытной информации о Кэмерон, которая покинула госпиталь практически сразу после Чейза. Хотя, они не особо старались поддерживать отношения – объяснил Форман.
- Полагаю, у нас друг о друге остались не лучшие воспоминания, - с сожалением сказал он.
Чейз внимательно посмотрел на него несколько мгновений, а затем спросил:
- Ты сожалеешь о чем-нибудь?
- Помимо того, что обвинил тебя в том, чего ты не делал? – с сарказмом сказал Форман.
Он тихо засмеялся.
- Да, помимо этого.
- Ну, что ж, - раздумывая, Форман почесал подбородок с неизменной бородкой, после чего, пожав плечами, продолжил: - Я жалею, что не сделал предложение женщине, которую встретил прошлым летом.
Эта ремарка удивила Чейза – Форман никогда не делился эмоциями и личной жизнью прежде.
- Почему ты этого не сделал? – он нахмурился.
- Это было… Не знаю. Поспешно? К тому же, мы настолько разные, я не мог сказать, серьезно ли все между нами.
- Другими словами – ты ушел, потому что был уверен, что вы не останетесь вместе.
Форман пожал плечами.
- Да.
- И доказательством этому послужило то, что вы слишком разные?
Он снова пожал плечами.
- Вот об этом и стоит жалеть, - сказал Чейз.
Форман напрягся.
- Она ничего не знала о лишениях. Выросла в школе-интернате в Уэльсе, стыдилась обедать в пиццерии, а ее отец считал, что я – плохой выбор, парень с плохой родословной. Он раскопал сведения о моих проблемах с полицией в молодости и показал ей. К тому же… она – Республиканка, - неубедительно пояснил он.
- Вау. Ну прямо лед и пламя, - отметил Чейз с улыбкой.
Форман вздохнул.
- Форман, если она тебе дорога, борись за нее.
Хмурый взгляд, затем смешок.
- Поверить не могу, что выслушиваю советы по поводу личных взаимоотношений от тебя. Черт, я даже не могу поверить, что у тебя есть дети, и все прочее.
- Сам удивляюсь, - сказал Чейз. – Послушай, Форман. Эта болезнь… да, она ужасна и ее не назовешь Даром Божьим. Но… она помогла мне осознать все страхи, препятствовавшие сказать Ким то, что она хотела услышать. Это были просто… страхи. Я… я рад, что мне выдался шанс все исправить. Шанс, который мой отец так и не позволил себе принять.
Форман молча посмотрел на него.
- Прости, Чейз.
Чейз не мог понять, за что он извиняется. Возможно, за все – как сомневался в нем, за их неприятное расставание.
- Ты тоже меня прости, - тихо произнес он.
Они разговаривали еще минут пятнадцать, после чего Форман сказал, что у него назначена важная встреча и ему пора. Они попрощались, и Чейз подумал, что больше никогда не увидит его снова.
***
Спустя две недели.
Нежные, аккуратные пальцы гладили его промокшие от пота волосы. Кто-то напевал… Чейз повернул голову, чтобы расслышать получше… Когда он начал разбирать слова, пение прекратилось.
- Не останавливайся, - прошептал он, но это прозвучало, как неясный стон.
- Шшш, все в порядке. Я здесь, - сказал кто-то.
Его уставший мозг какое-то время вспоминал, кто, и Чейз улыбнулся, когда понял.
- Ким, - прошептал он, заставляя себя открыть глаза.
Ким улыбнулась, но Чейз заметил слезы в ее глазах. Почему она плачет?
- Не плач, - сказал он.
Его слова произвели обратный эффект – она отвернулась и зажмурилась, а слезы еще сильнее потекли по щекам. Чейзу очень хотелась сказать что-нибудь, чтобы успокоить ее. Он хотел, чтобы она престала плакать. Ему хотелось провести с ней еще хотя бы один год. Хотел этого больше всего на свете.
Его состояние ухудшилось через несколько дней после визита Формана. Только он разговаривал с Ким, а потом у него случилась остановка сердца. Чейз очнулся с болью в груди, и заметил перед собой Формана, осматривающего его с беспокойством.
Если бы у него были силы, Чейз бы удивился, что Форман все еще здесь. Но он с трудом мог открыть глаза, не то, что разговаривать, поэтому позволил себе отключиться снова.
В течение трех напряженных дней доктора изо всех сил боролись за его жизнь, потому что началась лихорадка, а жизненные показатели стали снижаться. Где-то между ясностью и бредом, Форману удалось сообщить то, о чем он уже догадывался: возможно, ему осталось жить несколько дней, потому что иммунная система все-таки решила сдаться. Но шанс еще есть, сказал Форман, если они найдут донора.
Если.
Чейз обхватил пальцами холодную руку Ким. Шансы на получение подходящего донора находились где-то между “невозможно” и “никогда”.
- Я люблю тебя, - прошептал он, всматриваясь в ее покрасневшие от слез глаза.
Ким разрыдалась. Затем положила свою руку поверх его, а другой начала гладить по голове.
Ему не нужно было слышать ее слова, он и так знал, что она его тоже любит. Чейз был рад. Так рад, что ему выдался шанс уйти с этим знанием.
Слушая рыдания Ким, он собрался с силами, чтобы вытереть слезы с ее щеки и поцеловать в лоб.
- Спасибо тебе, - прошептал Чейз.
А затем закрыл глаза… чувствуя умиротворение.
