Оригинал

Доказательство.

-Нет, правда, это ничего не значит.

Кэмерон ненавидит собственный голос, отражение в зеркале, глаза лани и весь облик школьницы-тусовщицы-шлюхи. Впервые, она жалеет о том, что стала блондинкой, и скучает по родным каштановым волосам. И какая ирония в том, что она думает об этих вещах, пытаясь доказать, что на самом деле не пустышка.

Какая ирония в том, что она смогла сменить работу, цвет волос, поведение, но все по-прежнему видят в ней женщину, которой она была четыре года назад. Из зеркала на Кэмерон смотрит хихикающая блондинка, которая попыталась изменить себя. Как быстро камера вернула ее обратно.

На скамейке, позади нее Чейз неловко поворачивается, и ее щеки вспыхивают. Кэмерон слегка сдвигается в сторону, чтобы его отражение спряталось за ее плечом. Она не уверена, что сможет что-то объяснить под его взглядом, но понимает, что «прости меня» недостаточно. «Ничего не значит», - мысленно повторяет она. «Ничего не значит», только глупые, неосторожные, вырвавшиеся случайно слова.

-Почему бы тебе не попросить, чтобы они просто вырезали этот кусок? – вздохнув, спрашивает Чейз. “Я имею в виду, если тебя это так волнует”. Он говорит слишком вкрадчиво, слишком понимающе, и она знает, что мучает его снова. Вина угнездилась внизу живота, и, как язва, разрушает ее душевное спокойствие.

Кэмерон хмурится, конечно, именно этого от нее и ждут, но ее саму такое решение никак не устраивает. Просто стереть ее слова было бы нечестно по отношению к Чейзу. Это словно признать, что ошибки не было вообще, все были правы, и она по-прежнему любит Хауса. Мысли крутятся в голове. Это неправда, но это то же самое, что биться о кирпичную стену и ждать, пока пойдут трещины; чем больше она пытается, тем сильнее предается самобичеванию. Кэмерон поворачивается так, чтобы видеть отражение Чейза, встретить его взгляд в зеркале. Сейчас она боится напрямую смотреть ему в лицо.

-И тебя это действительно устроит?

«Это ничего не значит», но «прости меня» ей не поможет. Что же делать? Скажи она, «я люблю тебя», и, возможно, это развеяло бы все его сомнения, но не так Кэмерон мечтает признаться в любви.

-Ты же знаешь, что все было не так. Это неправда. - Ее голос отвратительно умоляет, и даже теперь она не уверена, что поступает правильно. Она где-то читала, что сверхкомпенсация может причинить вред, и сейчас начинает думать, что она - живое тому доказательство.
Чейз пожимает плечами, темнота, притаившаяся в глубине его глаз с конца весны, сейчас готова выплеснуться наружу.

-Мне все равно, докажешь ли ты что-то им. Докажи мне.

-Мне не нужен Хаус, - говорит она зеркалу, и понимает, что эту фразу напишут на ее могиле. Прошлое возвращается. «Это ничего не значит». Совершенно нормальный ответ, если забыть о скрытом смысле. Если бы это сказал кто-то другой.

-Не так. - Чейз подходит сзади, его шаги, бесшумные и опасные, похожи на движения огромной кошки. Она инстинктивно делает шаг вперед, прижимается к раковине, он останавливается позади нее и обнимает за талию. Затем медленно стягивает с ее плеч халат и кладет его кучей на трубу как скомканный белый флаг. Она начинает оборачиваться, но он перехватывает ее руки.

-Нет. - Его голос - хриплый шепот в ухо, дыхание на шее, посылают волну возбуждения вдоль позвоночника. Она видит в зеркале, как его длинные пальцы движутся вниз, медленно и решительно расстегивая ее блузку. Он слегка сдвигает в сторону край, оставляя открытым черный кружевной лифчик. Кэмерон носит его в знак протеста против унылой больничной одежды, которую она каждый день видит в зеркале. Руки Чейза подхватывают груду ее волос, перекидывают их через плечо, и волосы висят с одной стороны, как занавес.

Он наклоняет голову таким образом, что становится невидим в зеркале, целуя место, где позвонок в основании шеи чуть-чуть выступает. Чуть отросшая щетина на подбородке, как наждачная бумага, кошачий язык щекочет кожу, скользит вдоль шеи, отодвигая воротник блузки. Дыхание Чейза ей в ухо походит на мягкое рычание. Кожу покалывает с адреналином, которого она так давно не чувствовала. Дверь раздевалки не заперта, и в любой момент сюда могут войти. Чейз просовывает руку сзади под блузку и ловко расстегивает лифчик. Она видит его движение, слышит щелчок застежки, кружево слегка покалывает кожу, а затем она поворачивается, запускает руку в его волосы, гладит затылок, шею, и тянет его вниз до тех пор, пока их губы не встречаются.

Она целует его сильно, почти яростно, свободной рукой обнимает за плечи и всем телом тянется вверх. Чейз делает еще шаг, и она чувствует его эрекцию сквозь тонкую ткань хирургической пижамы. Сейчас рядом с ней совсем другой человек, того, кого она думала, что знает все шесть месяцев, больше нет. Она чуть-чуть ревнует, потому что не уверена, действительно ли он изменился или лишь заставляет всех так думать, но так или иначе, сейчас это лучшее, что у нее когда-либо было.

Кэмерон пытается стянуть его рубашку через голову, но он не убирает руки, игнорируя ее, и, вместо этого, тянется к пряжке ремня. Быстро расстегнув его, он возится с кнопкой на ее брюках, и Кэмерон смеется ему в рот. Наконец справившись, Чейз дергает ее брюки и трусики вниз. Кэмерон взвизгивает, когда он откидывает ее назад, и холодный фарфор умывальника касается обнаженных бедер.

Принимаясь за свою одежду, Чейз путается в завязках штанов и хрипло бормочет: «Черт». Кэмерон замечает, что он весь дрожит. Она закидывает ногу ему за спину, убеждая в своей близости, рывком дергает завязки и стягивает его штаны вниз с бедер одной рукой. Чейз шипит, когда она обхватывает рукой его член и стискивает зубы, когда рука начинает двигаться вверх-вниз. Спустя мгновение он удерживает ее руку, касаясь запястья, вкладывает презерватив в ладонь жестом фокусника, и внезапно Кэмерон задается вопросом, планировал ли он это.

Она прикусывает его нижнюю губу и впивается ногтями в плечи, когда он входит в нее; искры проскакивают между ними, подобно электрическому разряду. В раздевалке холодно, и прежде чем он начинает двигаться, ее руки и ноги покрываются гусиной кожей. Край умывальника давит сзади на бедра, и она еще теснее прижимается к нему. Слова «глупо», «неосторожно» и «это ничего не значит», эхом звучат в ее голове, повторяя ритм.

Чейз ускоряет темп, его рука протискивается между ними, пробираясь сквозь темные завитки волос, чтобы найти ее клитор. Когда его пальцы касаются чувствительной точки, Кэмерон сдерживает крик, вдруг вспоминая о незапертой двери и о том, насколько тонкие здесь стены. Она думает в течение мимолетной секунды, что есть что-то ужасно неправильное в том, что вина и боль превращаются в наслаждение, и тут ее накрывает волной оргазма, и Чейз резко падает на нее, обнимая в этот опустошающий момент так, как будто она никогда не причиняла ему боли.

Поднявшись, Чейз еще раз очень нежно целует ее и отступает назад. Кэмерон незаметно наблюдает за ним, пока поправляет лифчик и застегивает блузку; его глаза сияют, темнота, мелькнув на миг, ушла из них. На мгновение они встречаются взглядами, и она чувствует внезапную волну теплоты. «Это ничего не значит», важно только то, что произошло между ними сейчас. Она знает, он ничего не забудет, попытается объяснить, будет снова и снова прокручивать в памяти. Хватит, обещает она себе. На сей раз, она собирается, наконец, поступать правильно. У нее больше нет возможности исправлять ошибки.

Кэмерон молча расправляет смятый халат и заворачивается в него, чувствуя странную уязвимость и душевную боль. Резинка для волос валяется на полу, она поднимает ее и собирает волосы в конский хвост. Позади нее Чейз стоит, скрестив руки, его губы раздвинулись в легкой полуулыбке.

Никто не узнает, думает она с приступом печали, в последний раз проверяя внешний вид в зеркале.

-Увидимся дома, - с этими словами Кэмерон закрывает за собой дверь. Сосредоточившись на камере, а не на себе, она все время не замечала главного. И Кэмерон решает вообще ничего не объяснять съемочной группе.

PS: Опыт перевода у меня крайне мал, поэтому сильно тапками не бейте
Но замечания пишите обязательно.