Версия А.
Автор идеи и фик-райтер: Кот_Гуревич

Стояла пасмурная погода. Реми подошла ко входу в джаз-клуб. Мгновение она нерешительно держалась за ручку двери, но потом все-таки зашла. На сцене играл соло незнакомый ей саксофонист. Пройдя к барной стойке, она заказала себе Мохито.
- Хауса сегодня не будет, - заметил Шор, подавая ей заказ.
- Что-то случилось? – встревожилась Хэдли.
- Нет, просто сегодня у нас приглашенная звезда, – Дэвид облокотился на стойку и прислушался к музыке. – Хотя если быть откровенным - это он попросил освободить его на этот вечер. С Хаусом сложно ладить.
- Слышала это на его предыдущем месте работы, - улыбнулась Реми. - А что он натворил?
Шор усмехнулся:
- Слышали о Мике Шермане, нет? Известный человек, приходил сюда со дня открытия. И каждый раз одна и та же история: просил музыкантов сыграть «Leave A Tender Moment Alone» Джойля, а сам сидел, пил виски и плакал. Однажды Хаус это заметил и отказался исполнять эту композицию. «Люди плачут только из жалости», - сказал он, - «не собираюсь им в этом потакать». Шерман ушел и больше не появлялся.
- Несчастный случай?
- Нет, нет – он не умер. Продолжает напиваться и плакать в соседнем баре. Но он был мой клиент, а Хаус все испортил.
Хэдли допила коктейль и задумалась. Саксофонист начал новую композицию – что-то на тему «Let My People Go».
- Можете кое-что передать Хаусу? – Реми достала из кармана конверт и отдала его Шору.
Заглянув в него, он попытался пошутить:
- Где ж еще ему искать ключ, как не здесь?
Реми непонимающе на него посмотрела и, расплатившись, собралась уйти. На улице начался дождь, и выходить не было никакого желания.

Хаус громко постучал тростью в дверь. Открыла Саманта:
- Он все вспомнил, - глухо сказала она, даже не пытаясь его задержать.
Пройдя внутрь, Хаус застал Уилсона сидящего в кресле и разглядывающего носки своих туфель. Сэм тихо подошла и тронула его за плечо:
- Джеймс, Хаус пришел, - от прежнего гордого и холодного тона не осталось и следа, теперь она смотрела на Хауса, словно на последнюю надежду.
- Хаус пришел, - эхом отозвался Уилсон и усмехнулся, - все больше людей, запертых со мной в одной комнате.
- Думаю, самое время отметить последние события, - предложил Хаус, - многие были бы рады хоть несколько дней не помнить своих жен.
- Будь ты проклят, Хаус! – выкрикнул Джеймс и впервые взглянул на своего друга. Тот отшатнулся.
Сэм устало села в соседнее кресло, на ее глаза навернулись слезы.
- Будь ты трижды проклят! Ты ведь даже и не пытаешься понять, что я чувствую, вспомнив свою жизнь.
- А что в биографии, которую тебе дали, немного приукрасили?
- Есть разница между тем, чтобы прочитать и пережить.
- От фантазии зависит, - Хаус достал Викодин и проглотил таблетку.
- От фантазии зависит, - повторил Джеймс, словно потеряв нить разговора.
- У тебя ее даже на собственные реплики не хватает, - начал Хаус, но потом смягчил голос и как-то не к месту добавил, - Ты, вообще, как?
- Хаус, сколько бы ты отдал за возможность забыть свои ошибки, неправильный выбор, боль, утрату?
- У меня такой возможности дома – пять бутылок, отдал по тридцать долларов за штуку.
- Может, кофе? – неловко спросила Саманта.
Джеймс повернулся на звук ее голоса, но тут же мрачно опустил голову.
- Память – наше проклятье, тяжкая ноша. А на время я вернулся назад.
- Бред. Не могу поверить, что я говорю такую банальность, но надо двигаться вперед.
- И это заявляет мне человек, который как одержимый пытался выкупить свой пыльный хлам?
- Прошлое – это все, что у нас есть. Именно из-за него мы такие, именно оно сформировало нас - и оно не уйдет. Мы пытаемся его забыть, отвлечься, но… - Хаус вздохнул, - я попытался уйти и скрыться в музыке, но получил обратное – каждый раз, когда я касаюсь клавиш, я снова переживаю свое прошлое, и каждый новый аккорд вызывает в памяти старые воспоминания и чувства. Я вернулся к Викодину, ты – к Сэм, но это не шаг назад – это наше новое решение. Мы не боимся прошлого, - он проглотил еще одну таблетку, - мы боимся боли, которое оно несет. И ищем то, что ее облегчит. Я нашел Викодин, ты – Сэм.
У Сэм, удивленно слушавшей Хауса, потекли слезы:
- Джеймс, ведь я люблю тебя, ты знаешь, - срывающимся голосом сказала она. - Не оглядывайся назад, не оставляй меня!
Уилсон напрягся и встал с кресла.
- Мы с тобой, - Хаус положил руку ему на плечо.
- Хаус, исцели себя самого. Неужели вы не можете просто оставить меня в покое? Хватит уже! - Уилсон схватил со стола связку ключей и быстрым шагом вышел из квартиры.
- Он ушел, - прошептала Сэм.
- Викодинку? – протянул ей Хаус оранжевый пузырек.

Стемнело. Шел ливень. Уже час Уилсон ехал, сам не зная куда. Он не мог понять, что за чувство его переполняет, что за горечь разлилась в груди. Придорожный указатель настойчиво звал усталых путников обрести ночлег в тихом приморском мотеле. Уилсон послушно свернул в этом направлении. Припарковав машину, он достал из бардачка бутылку бурбона и, кутаясь в пальто, побежал ко входу.
Девушка за стойкой, увидев его костюм, сразу заволновалась:
- Вы с инспекцией?
- Нет, я… Я – онколог, - Уилсон поморщился, - пять дней в неделю сообщаю пациентам смертельные диагнозы. Можно номер?
Заметив в его руках бутылку, девушка поджала губы, но все-таки дала ключ.
Зайдя в номер, Уилсон развязал галстук, устало сел в кресло и открыл бутылку. Снова и снова он вспоминал свою жизнь, раз за разом переживая каждую ошибку. Вот вновь ему звонит Дэнни – он слышит его голос, он заглядывает в его глаза спустя много лет. Снова и снова он наливает себе бурбон. Он пьян. Сэм стоит перед ним с разводным письмом – яркое напоминание о его семейной жизни. Стакан падает со стола и разбивается, вызывая в памяти вихрь воспоминаний об Эмбер. Он не помнит своей аварии, она не помнила своей. Но он жив, а Эмбер – мертва. Боль. Все застилает боль. Он видит людей, пытающихся его утешить: Кадди обнимает его, коллеги с сочувствием смотрят на него и кивают головами. Но это не помогает. А в каждый поворотный момент его жизни – Хаус рядом. Циничный, эгоистичный, порою и сам виновный в том, что произошло. Все ищут лекарство от боли, и только Хаус мог заставлять его жить дальше. Уилсон осушил бутылку и неуверенной походкой вышел из номера в поисках новой. Спускаясь по лестнице, он вдруг услышал раздающиеся из холла тихие звуки джаза…

Версия Б.
Автор идеи и фик-райтер: JustJuly
Получилось сентименатально, увы.

За три недели, которые Уилсон провел дома, казалось, время замедлило ход, настолько его дни были похожи один на другой. Джеймс научился лучше готовить, ежедневно читал медицинские журналы, просматривал карты своих бывших пациентов. Отчасти его знания стали проясняться, но о возвращении на работу говорить было рано. При участии Кадди его не лишили врачебной лицензии, так как в качестве причины госпитализации и длительного отпуска по состоянию здоровья была указана автомобильная авария и последствия травмы. Лиза надеялась, что через несколько месяцев он вернется в больницу на другую, менее ответственную должность.
Не один вечер Джеймс уговаривал Саманту пойти в бар «Ключ», послушать джаз в исполнении его загадочного посетителя. Он с удовольствием сходил бы в этот клуб один, но Саманта не отпускала его никуда дальше супермаркета, аргументируя свое поведение беспокойством о его здоровье. После травмы у него случались приступы головокружения и тошноты. Реабилитационный курс, который продолжится еще в течение месяца, должен устранить эти симптомы и нормализовать внутричерепное давление. Сэм понимала, что Джеймсу скучно проводить большую часть времени одному в квартире, поэтому предлагала выбрать любой другой бар или клуб, чтобы они могли пойти вместе, но он настаивал на своем. Уилсон подозревал, что у нее есть особая причина отказываться от этой идеи. Также Джеймс пробовал вернуться к разговору о Греге с Лизой, но она уходила от ответа. Их одинаковая реакция навела его на мысль, что здесь скрывается некая загадка. Уилсон сменил тактику: притворился, что верит им и больше не интересуется этим вопросом, а спустя еще две недели он, наконец, добился своего. Сэм согласилась пойти в «Ключ», но в качестве условия настояла, чтобы Лиза Кадди пошла с ними. Он не возражал.
Они приехали в середине музыкальной программы, заняли стол в конце зала, заказали напитки. На сцене выступал молодой саксофонист, и пела незнакомая рыжеволосая девушка, приглашенная вокалистка. Вечер проходил в ненапряженной дружеской атмосфере. Лиза рассказывала Джеймсу забавные случаи из жизни больницы, Сэм смеялась в ответ, а Уилсон наблюдал за окружающими людьми, с выражением скуки и разочарования на лице. Именно сегодня, когда он пришел послушать пианиста, того на сцене не было!
Новая музыкальная композиция вывела его из задумчивости. Зал наполнился звуком мягкой и меланхоличной музыки в исполнении пианино. Уилсон посмотрел на сцену: Грег увлеченно играл, не замечая полного зала посетителей, шума, гула голосов, звона стекла в баре. Джеймс с замиранием сердца слушал его исполнение. Пианист сделал паузу, обвел зал серьезным взглядом, останавливаясь на отдельных посетителях. Джеймс внимательно смотрел на него. Внезапно что-то щелкнуло в его голове. Все стало просто и ясно. Уилсон резко поднялся из-за стола, опрокинул стул и поспешил к сцене, пробираясь между тесно расставленными столами, нечаянно толкая кого-то из официантов, смущаясь и повторяя извинения. Оказавшись у сцены, он громко позвал: «Хаус!»
Пианист обернулся на звук знакомого голоса. Мелодия оборвалась. Уилсон поднялся на сцену, Хаус встал и сделал шаг к нему навстречу, на лице застыло выражение удивления, облегчения и радости. Уилсон крепко обнял своего лучшего друга, в таком положении они стояли несколько секунд, объятие явно затянулось, так что Хаусу пришлось спасать положение:
- Уилсон, отпусти меня! Люди неправильно поймут.
Джеймс убрал руки, повернулся к зрителям и произнес:
- Этот человек – Грегори Хаус, мой лучший друг.
- А это Уилсон, у него была амнезия, - добавил Хаус.
В зале раздались аплодисменты.
- Уходишь? – спросила Кадди, взглянув на Сэм, которая поднялась из-за стола, взяла пальто и сумочку.
- Поговорю с ним завтра.
- Джеймс простит нам этот обман. Мы сделали это ради него.
- Не забывай, это же Хаус. Как думаешь, на чьей Джеймс будет стороне?
- Я с тобой, - после паузы добавила Лиза.
От наблюдательного взгляда диагноста не ускользнуло, как две хорошо одетые женщины - блондинка и брюнетка – тихо вышли из зала.
После выступления, когда большая часть посетителей покинула клуб, Хаус и Уилсон остались, чтобы поговорить, устроились за столом вблизи опустевшей сцены. Джеймс чувствовал, что сейчас самое время выпить что-нибудь покрепче, но, увы, алкоголь ему противопоказан, пока он еще принимает лекарства от головокружения. Хаус принес напитки: зеленый чай пострадавшему, колу, смешанную с кофе – себе.
- Зачем Кадди и Сэм так поступили? Решили, что так я буду счастливее? Как ты мог согласиться с этим? – в недоумении спрашивал Джеймс. – Почему ничего не рассказал мне?
- Верил в то, что если это важно для тебя, ты вспомнишь. И не ошибся, - просто ответил Хаус.
- Я не знаю, что мне делать дальше, - растерянно произнес Уилсон.
- Вернешься на работу.
- Я не об этом.
- Тогда о чем?
- Как я смогу продолжать отношения с Сэм? Она лгала мне.
- Все это время она была рядом. Тебе нужен близкий человек, который будет заботиться о тебе. Кто-то нормальный. Обычный. Такой, как Сэм.
- Поверить не могу, что это говоришь мне ТЫ?
- Это правда, - ответил Хаус, пожимая плечами.
- Предлагаешь простить Сэм?
- Предлагаю не принимать поспешных решений.
- А ты? Что будешь делать?
- Играть.
Уилсон помолчал, а потом задумчиво спросил:
- А через пять, через десять лет?
Хаус покачал головой и ответил:
- Не строю планов дальше следующей недели. Однажды я могу неудачно смешать Викодин с большой порцией скотча…

Эпилог.

Лиза Кадди остается успешным администратором учебного госпиталя Принстон-Плэйнсборо, воспитывает дочь и редко ходит на свидания с мужчинами с сайта Jewish Dating. Она собирается отдать Рэйчел в лучшую подготовительную школу в округе, а затем в престижную школу-пансион. Лиза убеждает себя, что когда дочка подрастет, она сумеет найти время и для себя, в очередной раз попытается устроить свою личную жизнь, хотя о пышной свадьбе в белом платье Кадди давно уже и не мечтает.
Эрик Форман руководит отделом диагностики, несколько месяцев назад он набирает новую команду молодых врачей. Доктор Тауб разводится с женой и оставляет работу в Принстон-Плэйнсборо ради высокого заработка в частной клинике. Эллисон Кэмерон и Роберт Чейз продолжают работать в госпитале, они принимают решение не оформлять свой брак повторно, но, тем не менее, живут вместе как семейная пара.
Пройдя курс реабилитации, Уилсон возвращается на работу в Принстон-Плэйнсборо. Роман между ним и Сэм продолжается. Несчастный случай, произошедший с Джеймсом, научил их ценить и беречь свои отношения. Они покупают новый холодильник, с дополнительным охлаждающим эффектом дверки, набор симпатичных подставок под кружки и розовые диванные подушки в гостиную. Они стараются ни в чем друг друга не обманывать. Только каждый из них не в полной мере выполняет это обещание: Джеймс лжет, что редко видится с Хаусом, Саманта притворяется, что ему верит. В знак примирения Сэм дарит Джеймсу котенка. Через неделю они покупают новые шторы. Своенравным характером и любознательностью голубоглазый британский кот невольно напоминает им одного представителя человеческого рода. Они быстро приходят к согласию, как назвать своего домашнего питомца. Пушистое чудо, предпочитающее холодное молоко в любое время суток, получает гордое имя Хью. Иногда Уилсон ловит себя на мысли, что не удивится, если однажды кот прыгнет с дивана, выгнет спинку и направится прихрамывающей походкой к холодильнику.
Реми Хэдли продолжает работу в отделе диагностики вместе с новыми членами команды. В свободное время она активно занимается спортом: йогой и силовыми тренировками, плаванием и велосипедными прогулками. Через несколько лет настанет момент, когда Реми будет нуждаться в близком человеке, который будет о ней заботиться, а сейчас она с головой уходит в работу, как будто старается вылечить наибольшее количество пациентов за отведенное ей время. Спасенные жизни придают смысл ее существованию, работа отвлекает от мрачных мыслей. Форман догадывается, что Тринадцать обсуждает новых пациентов с Хаусом, но делает вид, что верит, что именно ей принадлежат те неожиданные идеи, которые она предлагает.
Иногда Тринадцать кажется, что за последние несколько месяцев она стала близким человеком для своего бывшего босса, что она нужна ему как друг, как компаньон, как живой человек, с которым можно поговорить, если даже он никогда не признается в этом вслух. Пару раз в месяц, а то и реже, она встречается с Хаусом за чашкой кофе или стаканом скотча, созванивается чаще, если вопрос касается пациентов. При встрече или по телефону они обсуждают медицину, невесело шутят, вспоминают общих знакомых, говорят о повседневном, но никогда – о будущем. Живут настоящим, не строят планов. Нет никакого «после», есть только сейчас.

Хаус умирает после внезапного сердечного приступа в машине скорой помощи. Когда его привозят в Принстон-Плэйнсборо, сердце уже невозможно запустить. Потеряв сознание еще в гримерке джаз-клуба, он больше не приходит в себя. Дэвид Шор передает его друзьям и коллегам, что последние слова Грегори Хауса, когда тот был в сознании, были: «Пожалуйста, откройте дверь». Лиза Кадди принимает решение не снимать табличку «House, M.D» с двери кабинета диагностики. На память о друге Джеймс забирает мячик и кофейный столик. Забрать диван, как впрочем, и большую часть обстановки, категорически запрещает Сэм. Тринадцать разрешает Дэвиду пригласить себя на свидание.

Не стоит сравнивать наши версии, они просто разные, моя - финал повествования, можно назвать "биографическая" версия, в которой я постаралась расставить точки над "И", вариант Кота_Гуревича - джазовая импровизация, музыкальная зарисовка, открытый финал, продолжение которого кто-то из читателей может додумать по своему выбору...
Мне нравятся обе версии! Честное слово.

Кот_Гуревич - еще раз тебе спасибо )))) и диалоги у тебя хорошие, в меру серьезные, ироничные, грустные, злые, повседневные и драматичные.