Добавлено (23.04.2009, 11:30)
---------------------------------------------
а вот и финал. ну ооооочень сопливый .

---

Машина останавливается, открываются двери, выкатывают каталку. Кэмерон срывается с места, бежит рядом, на ходу отдавая распоряжения. Они влетают в предбанник операционной, дверь закрывается перед ним. Кто-то трогает его за плечо. Он нехотя оборачивается. Это молоденькая негритянка из скорой:
- Доктор Хаус, пойдемте. Вас надо перевязать.
Перевязать? А, эта дурацкая ссадина чуть выше локтя. Пощиплет и перестанет, чего там шить? Сестра, залепи эту дырку пластырем, и хватит. Травматический пневмоторакс намного хуже. И какой-то червячок из воспоминаний привязался и пищит. Что там пищит эта сволочь? Соня что-то говорила про наркоз… Надо бежать. Бежать бегом, а то как бы чего не вышло.
Предбанник операционной. Мыло. Щетка. Роба. Сестра, маску, перчатки! Зачем делать такие глаза – они ж вывалятся, кто подбирать будет? Быстрее в зал, пока никто не успел накосячить…
- Эй там, кто сегодня поправляет лампу? Вы уже дали ей наркоз?
- Как ни странно, да, - едко отвечает анестезиолог. – А в чем, собственно, дело?
Везет, сегодня наркозом ведает Ли. Она толковая тетка, а главное, внимательная. Правильнее сказать – бдительная. Не проморгает возможное начало проблем. Но лучше предупредить.
- В том, что пациентка плохо переносит наркоз. Она месяц назад из-за этого отказалась от эпидурала.
Ли кивает.
- Хорошо. Спасибо, что предупредили.
- Хаус, что вы здесь делаете? – однако, медсестричкового фаворита тяжело узнать в экипировке хирурга. Быстро же он добрался до госпиталя…
- Чейз, я думал, ты в пробке застрял! Как ты так быстро?
- Привезла девушка из твоей команды на твоей адской машине. Ужас! Будто на истребителе полетал.
- Хорошо! Что тут у вас?
- Пуля в верхушке легкого. Близко артерии, как бы не зацепить. Смотрите.
Белый свет заливает операционное поле. И будто в замедленной съемке видно, как лопается сосуд и ярко-красная кровь выстреливает вверх. Красивый, но смертоносный фонтан.
- Артериальное кровотечение! – орет Чейз прямо над ухом.
- Чертов АФС, - шипит Хаус. – Оставил нам бомбу в наследство…
«Коктейль Формана» еще действует, работается легко. Бригада старается изо всех сил, но Хаусу они кажутся редкостными копушами. И все же они молодцы. Фонтан побежден, пуля брякает о дно лотка. Гемостаз они с Чейзом делают вдвоем и понимают друг друга без слов.
- Зашивайте, - командует Чейз ассистентам и улыбается под маской.
- И постарайтесь аккуратно, чтоб Таубу потом не переделывать, - добавляет Хаус. – Мне на том месте еще спать и спать.
Сестры хихикают, Чейз подмигивает, Ли краснеет. Не отвлекайся, милая, следи за своими приборами, глаз не своди. Все зависит уже только от тебя.
Теперь уже можно выйти в коридор за минералкой. Пить хочется просто чудовищно, что неудивительно для человека, сбросившего перед гонкой с помощью мочегонного еще два килограмма, да еще в такую жару.
О, а это что тут за делегация? Кадди, Уилсон, диагностическая команда, бригада сониных программистов, Лукас в компании мрачного дядьки – явно большой шишки из силовых структур. Кадди протягивает ему трость – зачем? Он же отлично справляется и с микроиглами.
Ах да, конечно. «Пусть все думают, что у луковки осталось шкурок столько же, сколько и было». Сонина хитрость с абсолютно левой резьбой.
Он берет трость, плюхается на диван в коридоре и просит принести ему минералки. Тауб убегает к автомату. Уилсон с ужасом глядит на пятна крови на робе. Кадди пристально смотрит в глаза.
- Хаус, ты в порядке? – спрашивает она. – О господи, как ты нас напугал!
А потом наклоняется и лезет целоваться. И впрямь, видать, перепугана.
- Как Соня? – вдруг спрашивает Уилсон.
- Пуля в верхушке легкого. Артериальное кровотечение. Но мы справились.
Слова даются с трудом, голос будто чужой. Это потому, что во рту открыт филиал пустыни Гоби… Хаус откашливается и продолжает:
- И она говорила, что плохо переносит наркоз. Кадди, помнишь, она отказалась от обезболивания? Надо позвонить ее родственникам, узнать точнее.
- Я вам и так скажу, - говорит Влад. – Она говорила мне, у нее от наркоза тяжелые глюки. И она может не проснуться после. Ей даже от зубного наркоза плохо.
- Очень плохо, - Хаус качает головой. – Но пока мы проблем не заметили. И где, вашу мать, моя минералка? Этак Соня проснется раньше, чем я напьюсь.
- Как скоро они выйдут из наркоза? – спрашивает мрачный дядька.
- Часа через два-три… А почему «они»? – недоумевает Хаус. – Лукас, ты же завалил урода!
- я его завалил, здесь его заштопали, - отвечает тот. – Так что ваш друг сейчас отдыхает в реанимации. Еще не все… гм… потеряно.
Прибегает Тауб с бутылкой, что-то говорит про очередь и что воды без газа не было. Какая разница, главное – напиться.
Хаус возвращает Таубу пустую бутылку и встает.
- Я пошел. Проведаю Соню.
Но что это? Почему сестра из реанимации бежит сюда, как на пожар?
- Доктор Хаус! – кричит она. – У Левин мерцательная аритмия! Вы нужны!

Сколько времени прошло? Хаус не знает. Двадцать минут, два часа, два года? С аритмией справиться удалось, но и только. Насыщение кислородом ухудшается, мозговая активность падает. Осложнения после наркоза, как он и боялся. Он слишком хорошо понимает, что это значит. Понимает и не дает выхода бесполезному гневу.
- Нет, - говорит он себе. – Я так не могу. Я не допущу, чтобы все так закончилось.
Белое лицо на белой подушке, глаза закрыты, рта не видно под маской. Она на ИВЛ, но мозг задыхается. Ее не разбудить, не сказать последних слов, не поцеловать на прощание.
- Девочка моя… Почему именно ты? Почему именно сейчас? Почему именно так?
Нет ответа. Голова начинает кружиться – действие коктейля на исходе. Но соображается пока четко и ясно.
- Я так не играю, - ворчит Хаус, ковыряясь в лотке с инструментами. – И мне наплевать.
Он подходит к стене, срывает перчатку с левой руки и всаживает скальпель в розетку.

Грохот, треск, ощущение полета. Он падает на что-то мягкое, прохладное и невидимое. Встает, оглядывается – вокруг серый туман, плотный и липкий. Практически непроницаемый для глаз.
Он осматривает себя – тело не изменилось, ни копыт, ни крыльев вроде не выросло. Робу почему-то сменила одежда, в которой он ехал четвертьмильную гонку. Но почему-то осталась хирургическая перчатка на правой руке.
А откуда эти голоса? Сонин и вроде как этого чертова шейха… Хаус прислушивается. Да, так и есть.
- Соня! Эй! Ты где?!
Тишина.
- Эй вы! Кто тут на хозяйстве?! Вы не поняли? Я пришел за Соней, и я без нее не уйду!
Нет ответа. Но голоса теперь слышны отчетливо.
- Соня! Я иду! Сейчас!!
Он бежит на голоса, туман расступается перед ним. На дальнем краю просвета – Соня. Сидит как приклеенная к комку тумана – ни пошевелиться, ни повернуться. А посреди просвета стоит Насралла с мечом в руке. Клинок светится тусклым багровым светом.
- Мне везет! – хохочет шейх. – Сначала я поймал ее. Потом пришел ты. Я отомщу вам обоим. Бери меч и сразись со мной как мужчина!
- Я по твоим правилам драться не буду, - спокойно отвечает Хаус. – Я с тобой разберусь по-своему.
Перчатка на правой руке вдруг начинает светиться. Яркий бело-голубой свет струится вокруг пальцев, обвивается вокруг запястья, сворачивается в клубки на ладони. Одним движением Хаус отнимает у шейха клинок, как взрослый – палку у сорванца.
И со всех сил лупит его рукояткой между глаз.
- Гаденыш, ты драться со мной хотел? На вот тебе! Получай!
Насралла падает на дно просвета, закрывает голову руками. Хаус отвешивает ему пару пинков и застывает над ним в раздумии.
- Надо его вытащить отсюда…
Он снимает футболку, рвет ее на жгуты и скручивает ими руки Насраллы за спиной. Теперь он никуда не денется. Можно заняться Соней.
- Соня, вставай, - говорит он. – Пошли отсюда.
Соня смотрит на него снизу вверх.
- Я боюсь возвращаться, - шепчет она. – Не хочу тебе все испортить.
- Ты с ума сошла.
- Нет… - она опускает голову. – Ты же не любишь меня. Тебе нужна Лиза. Ты звал ее во сне. Возвращайся. Забудь меня.
- Соня, что ты несешь?! – он подходит к ней, гладит по щеке. Комочки белого света с перчатки перепрыгивают на ее щеки, губы, шею. – Ты должна вернуться. Надо жить – со мной, без меня ли… Какая разница?!
Соня качает головой.
- Нет смысла возвращаться не к тебе, – вздыхает она. – А ты никогда не будешь моим.

- Мы теряем его!
Голос медсестры резанул Кадди хуже ножа. Дыхание перехватило. Все, что ей оставалось – это следить за Кэмерон, командовавшей реанимационной бригадой.
- Ну уж нет! Хаус, держись! Разряд!
Его тело выгибается дугой, но пульса по-прежнему нет. Но Кэмерон не хочет сдаваться.
- Заряжай!
Слезы брызнули у Кадди из глаз, ноги понесли ее прочь из отделения реанимации. Куда угодно, только подальше отсюда, только чтобы не видеть, не слышать, как можно дольше не узнать о том, что может произойти. Не думать, что это уже произошло.
Как она оказалась на стоянке для персонала? Как здесь оказалась машина, на которой он выиграл гонку? Почему двери открыты, ключи в замке?
Кадди падает в кресло водителя, прижимается лбом к рулю. Поворот ключа пробуждает чудовище к жизни. Музыка? Да… Опять та же группа, что в его плеере. Но песня другая.
Dead men lying on the bottom of the grave
Wondering when Savior comes
Is he gonna be saved
Maybe you're a sinner into your alternate life
Maybe you're a joker, maybe you deserve to die

They were crying when their sons left
God is wearing black
He's gone so far to find no hope
He's never coming back

They were crying when their sons left
All young men must go
He's come so far to find the truth
He's never going home

- Без надежды… - шепчет Кадди сквозь слезы. – Он не вернется…

Туман сгущается, становится холодным и каким-то клейким. Хаус сердится.
- Соня. Только попробуй! Все только начало налаживаться. Я не хочу… Не хочу снова быть несчастным. Давай вернемся. Вместе.
Соня всхлипывает.
- Я прилипла, - говорит она жалобно. – Ты не сможешь меня вытащить…
И тогда он делает шаг назад, собирает свет перчатки в большущий шар и швыряет его в туман, вцепившийся в Соню. Комок с треском лопается, Соня падает навзничь.
- God mode on, - восхищенно шепчет она.
Он поднимает ее, вскидывает на плечо, дает пинка пытающемуся уползти шейху:
- Ну все. Мне здесь не нравится. Пошли отсюда.
Свет перчатки окутывает всех троих, белеет, становится непрозрачным, превращается в белые стенки колодца. Они падают по нему, в ушах воет ветер…
То ли показалось, то ли и правда на грани слышимости кто-то захлопал в ладоши?
Хаус открыл глаза.
И сразу же встретился взглядом с Кэмерон. Она растрепанная и, похоже, немножко заплаканная. Но очень довольная.
- Кэмерон, где Соня? – спрашивает Хаус. – Я ее… вытащил?
Вместо ответа Кэмерон делает знак медсестре и улыбается. Та отдергивает занавеску.
- Соня… Ты здесь?!
Белое лицо на белой подушке. Но маски нет, дышит сама. Она открывает глаза, смотрит на него. Ясный, сияющий взгляд. Хочется упасть в этот зеленый свет, как в теплое море. Хочется больше никуда не отпускать эту противную девчонку. Никогда.
Он слезает с кровати, отрывает датчики, наклоняется к Соне.
- Я здесь, - шепчет она. – Я вернулась.
Она смотрит на его правую руку.
- Ты… что-то помнишь? – вдруг спрашивает он. – Там что-то было?
- Ты классно смотрелся в «God mode», - она улыбается. – Очень сексуально.
- Я знаю.
Он легко касается ее губ своими, и она отвечает изо всех своих слабых сил.
- Теперь я уверен, что ты в порядке, - говорит он. – А теперь спи!
Она снова улыбается и прижимается щекой к его ладони. И закрывает глаза.
- Спи, девочка. Поправляйся. Мы с тобой всех победили. Насралла сейчас очнется, Лукас проследит, чтобы он все подписал. Его деньги утешат Кадди, да и нам с тобой не помешают. Потом дядьки из ФБР его заберут. А мы с тобой, как тебя выпишут, уедем куда-нибудь. Нам обоим нужен отпуск…
Гроза кончалась. Солнце улыбалось ему сквозь хрустальную завесу дождя. Показалось ему или на грани ощущений действительно кто-то одобрительно хлопнул его по плечу?
---

The end.
финальные титры.

Gimme fuel, gimme fire
Gimme that which I desire

Oo ____ oO
    ●

Мдя... Моя хаддистская душа рыдает, но! На что только не пойдёшь, ради счастья любимого героя
Вот только вопрос у меня: если Хауса так просто вылечить можно, то чего они тупят-то?

— Делайте что хотите, но чтобы через полчаса в лесу было светло, сухо и медведь!

но какова картинка-то получилась, а? я вообще тащусь, когда на мальчике футболка без рукавов . особенно когда майка черная, а руки красивые. такие подкачанные слегка .

Gimme fuel, gimme fire
Gimme that which I desire

Oo ____ oO
    ●

В общем, спасибо! Жду ещё и ещё!!!

— Делайте что хотите, но чтобы через полчаса в лесу было светло, сухо и медведь!

кстати, о мотивах шейха. тут все просто - ему надо было деньги спасать - скинуть туда, где они будут в безопасности, а потом вывести. проще говоря - финансовые махинации. поставим галочку, раскроем тему получше.

и вообще! хоть кто-нибудь заценит God mode?

Добавлено (24.04.2009, 00:51)
---------------------------------------------
плиз, перебейте меня! тут хадди-финал наготове.

Добавлено (24.04.2009, 01:43)
---------------------------------------------
кстати, пока то-се, познакомьтесь с Нуром.

Gimme fuel, gimme fire
Gimme that which I desire

Oo ____ oO
    ●

а вот и хадди-финал. тоже соплииииивый...
---

- Без надежды… - шепчет Кадди сквозь слезы. – Он не вернется…

Серый туман клубится вокруг них, липнет к ногам, затягивает. Хаус теряет терпение.
- Ну хватит, Соня. Какая разница… Я все равно тебя верну. Хочешь, чтобы мои труды пошли насмарку? Хочешь, чтобы хороший хирург думал, что он тебя убил? Хочешь стать камнем на совести целой первоклассной бригады?
Она молчит. Слезинки катятся по призрачно-бледной щеке, капают на простреленную футболку. Как ни странно, она права. Он не нужен ей. Но нужен той, другой, кто сейчас зовет его и рыдает в водительском кресле Нура. Он должен вернуться к ней.
Он хватает Соню за руку и тянет к себе. Туман не отпускает, сопротивляется.
- Чертово потустороннее болото! А ну отдай!
С перчатки срывается клубок пламени, с шипением врезается в клейкую серую гадость. Освобожденная Соня падает перед ним на колени, смотрит на него снизу вверх и даже не пытается освободиться.
- God mode on, - шепчет она. – Господи, как красиво!
- Потом, потом, - отвечает Хаус. – Надо торопиться! Погнали!
Он рывком ставит шейха на ноги, тот вяло сопротивляется – контакт с огненной перчаткой приносит ему ощутимую боль. Под ногами раскрывается колодец, полный яркого белого света. Теплого. Живого. Это путь обратно. Путь домой.

Кадди не помнит, сколько времени она уже сидит в этом кресле, судорожно вцепившись в руль. Это кресло еще помнит его тепло, этот руль еще помнит его руки. Дурацкая выходка, конечно… Зачем он все это сделал? Зачем согласился на гонку?
Кадди вздыхает. Еще бы он не согласился. Какой мальчишка не примет вызов соперника? Какой мальчишка откажется от возможности побыть рыцарем и выйти на турнир в честь своей дамы? Да, Кэмерон права… Это была битва за любовь.
А в результате все проиграли.
Вода снаружи, слезы внутри. Ливень колотит в крышу машины. За мокрыми стеклами почти ничего не видно.
Вдруг… Стук. Да, кто-то стучится в окно водительской двери. Кто-то смахивает воду со стекла и смотрит внутрь. А затем открывает дверь.
- Кадди, что ты здесь делаешь? Ужас! Ты своими слезами весь салон промочила!
Не веря своим глазам, она выскакивает из машины. Под дождь, но это неважно. Ведь там, под дождем, стоит Грег, ее Грег. Живой, теплый, промокший до нитки. Стоит и смеется.
Он снова победил.
- Господи, как ты меня напугал! – кричит Лиза и бросается к нему на шею.
- Стоп-стоп, задушишь, - сопротивляется он. И сам обнимает ее так сильно, что у нее перехватывает дыхание, и слезы снова катятся по щекам.
- А где твоя трость? – вдруг спрашивает она.
- Променял вот на эти штучки, - он показывает на гвоздики в ухе. – Согласись, так сексуальнее.
- Я заметила, - отвечает она с улыбкой. – А как…
- Потом расскажу, - отвечает он. – Все будет хорошо.
Он смотрит на нее так, что ей становится жарко. А потом наклоняется и целует ее в полуоткрытые губы. И все, что было до того, уже становится совершенно неважным. Теперь она его не отпустит, не сможет оторваться от него. Никогда.
Раскат грома, ливень обрушивается на них с новой силой. Грег слегка отстраняется, шепчет:
- Ты вся дрожишь. Поехали, отвезу тебя домой.
Лиза кокетливо улыбается.
- Только при условии, что ты потом не уедешь.
- Куда ж я денусь, - отвечает тот, открывая перед ней пассажирскую дверь. – Кто-то же должен будет тебя отогреть.
Кресло под ней наливается приятным теплом – видимо, включен подогрев. Нур плавно выкатывается со стоянки. До чего же приятно смотреть, как он ведет машину – спокойные, уверенные движения, одна рука на руле, другая на рычаге КПП. Черный монстр мчится как посуху – ливень явно ему нипочем.
- Так что случилось? – спрашивает Лиза. – Расскажи мне… Пока едем.
- Как приедем, будет не до того? – отвечает Грег вопросом на вопрос. – Ты права. В трех словах: Насралла очнулся, мы с Лукасом не дали ему спрыгнуть с темы. Он принял все наши условия. Твоя работа даром не пропала. Победитель получает все.
- Это все хорошо, - Лиза смущенно улыбается, ей сейчас интересно совсем другое. – Лучше скажи мне – как дела у Сони?
- Ты хотела спросить другое, - отвечает Грег, не отрывая взгляд от дороги. – А именно: что у меня с Соней. Не волнуйся. Мы просто друзья.
Лиза вздыхает.
- Не ври мне, Грег! Ты же с ней спал!
- Лиза, ты никак не простишь мне былые шалости? Успокойся! У нас с ней только что был разговор. По сути, она мне все и объяснила. И она не из тех, кто отнимает чужое.
Та качает головой.
- Мне казалось, именно это и произошло.
- Она же сказала, что вернет меня в полном порядке. Так и получилось.
- Да, - Лиза находит в себе силы улыбнуться. – Ты наконец-то в порядке. Эй! Подожди! Куда мы едем?
- Ко мне, конечно, - он хитро улыбается. – У тебя дома ребенок, няня, все такое. Как же я тебя отогрею?
Его рука перебирается с рычага коробки на колено Лизы и плавно движется вверх. Лиза краснеет и лезет в сумочку за мобильником.
- Я позвоню домой, - говорит она. – Скажу, что задерживаюсь…
- И буду утром, не раньше, - продолжает за нее Грег. – Раньше не получится, сама понимаешь.
- А машина? – вдруг спохватывается она. - Тебе разве не надо вернуть машину?
- Эту? – Грег хлопает по рулю. – Она теперь тоже моя. Подарок на день рождения.
- День рождения? До него же еще…
- Ты не поняла, – он показывает на ухо и снова смеется. - У меня теперь два дня рождения! И кстати, это надо отметить.
Лиза лукаво смотрит на него.
- И что ты предлагаешь?
- Давай съездим куда-нибудь на выходные. Я знаю отличное местечко за городом. Называется «космодром».
- А Соня против не будет?
- Нет, конечно. Вообще-то это ее идея. Что скажешь?
- Скажу, что ты чертовски долго тянул с приглашением, - кокетливо отвечает она. – И что надо ковать железо…
- Пока Горбачев, как сказал Рейган. Мы приехали.
Нур остановился у знакомого крыльца. Ливень не утихал. Грег выскочил из машины и открыл пассажирскую дверь.
- Черт, вот так лужа! Давай-ка сделаем так…
Он подхватил Лизу на руки и легко донес до дверей.
- Надо смазать этот чертов замок. Опа! Вот мы и дома.
Грег пытается еще что-то сказать, но Лизе это неинтересно. Она закрывает ему рот поцелуем, задирает его мокрую футболку, гладит по спине – она помнит об одном его чувствительном месте между лопаток. И она чувствует, как он вздрагивает, как его руки добираются до застежки ее платья. Господи, как он торопится… Хотя это неудивительно.
Ведь победитель получает все.
Дождь лил как из ведра, у грозы будто открылась второе дыхание. Но шторм не беспокоил этих двоих, спрятавшихся от всего мира под одним одеялом.

Ярким субботним утром, как и было запланировано, Хаус остановил черный Нур на подъездной дорожке возле дома Лизы Кадди, опустил стекло и посигналил. Дверь не открылась. Тогда он принялся сигналить еще дольше и громче.
Дверь наконец-то открылась.
- Уже иду! – крикнула Кадди с крыльца. – Тихо! Перебудишь весь квартал!
- И то правда, - ответил тот, довольно ухмыляясь. – Нечего всем подряд таращиться на твою майку.
Надпись на простой белой майке Лизы гласила:
- Will strip for a ride on an R34 .

Gimme fuel, gimme fire
Gimme that which I desire

Oo ____ oO
    ●

Привет от админши-автомобилистки-хаусятницы из Красноярска!