Глава девятая. Спрашивай и отвечай. Поцелуй есть поцелуй.
Это все, что она знает.
Его вкус - как закуски, когда каждый кусочек дразнит язык; как куртизанка, усиливает ощущение, и жажда большего захлестывает разум.
Вот некоторые из них:
Крекер, щедро намазанный икрой, одинокая устрица, излучающая богатый аромат океана, или одно прикосновение языком к сладкой летней клубнике.
Поцелуй – это эксперимент, флирт с начинкой.
Это лишь прелюдия к жажде, и Кэмерон чувствует себя озверевшей, целуя Хауса. Она ощущает его губы на своих, тепло его рук все еще витает рядом с ее телом.
J'Aurais Toujours Faim De Toi: Я так жажду тебя.
Пицца, которую они разделили в забегаловке, осталась далеким воспоминанием.
Но голод – не причина боли в животе.
- Все еще голодна? – спрашивает Хаус, захлопывая крышку телефона и оканчивая вопросы Уилсона восклицательным знаком.
- Голодна, - отвечает она, рассеянно потирая низ живота, вызывая покалывания, близкие к боли.
Вверх-вниз, его глаза исследуют ее тело, останавливаясь на чувствительных округлостях ее груди. – Звучит отлично, - он пытается, чтобы его голос звучал нейтрально.
Холодный душ не предусмотрен в ее ближайшем будущем, поэтому Кэмерон уговаривает Хаус пойти в Тиффани – поток холодного воздуха может освежить голову перед игрой в «Двадцать вопросов».
Она использует любимый метод убеждения своей мамы:
- Я заплачу за завтрак, если пойдете.
Продовольственные стимулы всегда работали с ее отцом.
Хаус скептически косится на нее. – Такое ощущение, что ты – грязная училка, а я не принес справку от мамочки. Простите, мисс, я не хотел.
- Лентяй. Нет причин оставаться здесь, пойдемте, - говорит она, указывая на окно. За ним – новый и яркий новый день.
Похожая на бумагу кора клена, которую Кэмерон протянула Хаусу, первый признак чего-то живого на этом холодном после Рождества участке газона. Она сделала это потихоньку, в шутку, когда они заговорили о Боге:
- Сравниваешь меня с Богом? – спросил он, - это, конечно, изумительно, но знай: я ни разу не вырастил дерева.
Но вы ведь спасаете людей, думала она в тот момент. Даете жизнь мертвым, надежду – безнадежным.
На открытке, которую она подарила ему, было написано:
Да, вы не вырастили дерева, но и не убили. И не начинайте: так поступают только незначительные божества.
Как только они выходят на солнце, она замечает, что почки превращаются в листья, а кофейная гуща, разбросанная под ними, удобряет дерево. Если Хаус ухаживал за кактусом, то, вероятно, он также заботился и о дереве. Или, может быть, он просто пытался украсить свое жилище.
Они срезают путь через парк. Кэмерон любит его атмосферу, с его цветущими кустами и благородными деревьями, и сегодня он все такой же прекрасный, но.. Она замечает Дорожку Влюбленных – узенькую тропинку, которая является границей парка. Она напрасно надеется, что Хаус не заметит ее.
Хаус никогда ничего не упускает, кроме боли в ноге.
- Если бы мы взяли машину – смогли бы припарковаться неподалеку и идти наощупь, как во всех романтических фильмах, - он махнул тростью в качестве знака.
- В ваше время это называлось «пойти и заняться петтингом», - шутит Кэмерон.
- Все зависит от того, какое именно время ты имеешь ввиду. Когда-то это называлось «свободной любовью», - Хаус указал ей на уединенный участок рядом с тропинкой, - хиппи бы разделись, приняли кучу розовых таблеточек и занялись любовью под песню Джое Кокера, взирая на небеса.
Кэмерон улыбается картинке, которую он нарисовал.
- Никаких баллад тяжелому металлу? Никаких молитв солнцу?
- Если ты не станцуешь – я не подарю тебе любовь. Гребанные 70-ые.
- Эй, хватит жаловаться. Попробуйте обрести нирвану. Это как сотрясение. В любом случае, можете потанцевать, - говорит она, чувствуя, как Хаус берет ее за руку, разворачивая лицом к себе.
- Есть только один способ заставить меня танцевать, - Хаус оглядывает парк, случайно натыкаясь взглядом на свои кроссовки.
- Это государственная тайна? – улыбается она. Он кивнул, внимательно смотря на нее. Его указательный палец скользит по ее губам.
- Еще секретнее, чем файл ЦРУ, - тихо произносит он, нежно толкая ее вперед.
Она останавливается около куста сирени, вдыхая ее ароматный запах.
Цветения.
Похоже на его запах.
Зеленые ростки, которые она видит, скоро пробьются сквозь почву и станут нарциссами, гиацинтами и тюльпанами.
Хаус наблюдает за ней, пока не переводит взгляд на старика с собакой, мирно идущих к ним.
- Можно погладить ее? – просит Кэмерон.
Старичок кивает, и их с Хаусом взгляды прикованы к средствам их передвижения – тростям. Кэмерон протягивает руку к собаке, но та уже радостно виляет хвостом, словно принимая ее.
Она опускается на колени, зарываясь руками в теплую шерсть, принимая мокрые поцелуи собаки, а Хаус качает головой – его глаза смеются.
- Вы ей понравились, - говорит старик.
- Естественно, - бормочет Хаус.
Поскольку они все также идут в Тиффани, он закатывает глаза и произносит:
- Кажется, я уже вижу, как мы идем к соседнему кварталу.. Долгий, долгий путь.
Кэмерон лишь усмехается.
Тиффани – это ее убежище, священное место, с тех пор, как она переехала в Принстон.
Если бы ей нужно было охарактеризовать это место одним словом – она бы выбрала «земное». Декор из спокойных оттенков терракота и бирюзы с акцентами ярко-красного. Карл, местный гончар, делает все миски и тарелки, тарелки и кружки. Его глиняные урны заполнены алоэ, кактусом и нефритом, а кусочки сосен с острова Норфолк искусно расставлены в вазах. На столах стоят пышные сосуды с киви и сушеной лавандой.
Для нее это гораздо больше, чем стерильная квартира, где она почти не бывает из-за работы в клинике.
Она часто сидит и пьет ароматный кофе, вдыхая запах лаванды, заполняя ежедневник в кожаном переплете – рождественский подарок Хауса. На обложке следующая надпись:
Кэмерон,
Здесь можешь изливать свои чувства сколько угодно. (нужно же обеспечить эмоции этого ребенка безопасностью)
Хаус.
Кофе в Тиффани – это неотразимая, пьянящая любовь (если бы Джон был жив – он бы обязательно написал стихотворение об этом)
Блюда готовятся из свежих фермерских продуктов.
Просто заходя в дверь – натыкаешься на квинтэссенцию запахов, и Кэмерон вдыхает их, когда они с Хаусом вошли внутрь; свежий хлеб, кофе (конечно же), бекон, жареный картофель.
Кэмерон сразу же пошла поздороваться с гончаром, Карлом, пока Хаус искал уютное местечко. В самом комфортном месте сидел Уилсон, попивая латте с карамельным сиропом и взбитыми сливками, и бессознательно покачиваясь под музыку из своего iPod. Настоящий онколог: белая накрахмаленная рубашка, красный галстук, итальянские туфли, белый халат.
Насколько калека с тростью может быть скрытным, настолько Хаус крадется к Уилсону сзади под звуки из его наушников. Песня «Она ушла из моей жизни» Майкла Джексона все громче и громче звучит в ушах Хауса, который все ближе и ближе подходит к нему.
только половина, думаю, что к вечеру до конца переведу :)
Хнык
)
