Хаус стоял, прислонившись лбом к стеклу, и наблюдал за действием, разворачивающимся внизу. Он мог бы и сам находиться непосредственно в операционной, а не в смотровом зале, но против этого был тот факт, что Хаус был, как никогда взволнован и как никогда напуган. За свою медицинскую карьеру он видел много всего, встречался с необычными и опасными заболеваниям, но это не вызывало у него страх, а только раззадоривало его интерес. Сейчас интереса не было. Было желание, чтоб это быстрее закончилось.
Страх. Волнение. Потому что именно сейчас, в этот момент вся жизнь Хауса кардинально менялась, приобретая новый, неведомый до этого смысл. Он, конечно, знал, что это будет. Он знал, что его ждет, но совершенно не знал, что с этим делать и как применить к своей жизни. Хаус поднес руку к лицу, чтоб вытереть пот, когда заметил, что его ладонь трясется.
Мысли одна за другой проносились в его голове: «Я не смогу…» «Я буду таким же, как он! Я повторю его ошибки!» «Я не тот, кто создан для этого…»
Он посмотрел на Лизу: измотанная, изнуренная болью… Но в ней не читалось ни страха, ни тени сомнения. Она давала новую жизнь новому человеку! Новую жизнь себе и новую жизнь Хаусу.
Показалась головка. Хаусу захотелось отвернуться, не смотреть на то, как разрывается, истекающая кровью плоть Кадди, но он не смог отвести взгляд. Неотрывно он смотрел за тем, как на свет появляется ребенок. Его ребенок!
Акушер взял ребенка на руки и шлепнул ладонью по попке. В операционной должен был раздаться младенческий крик, означающий, что малыш начал дышать самостоятельно, но этого не произошло. Хаус хотел броситься вниз, но его тело будто окаменело. Он встретился взглядом с Кадди. Ее глаза застыли в вопросительном недоумении. Грег слышал, как громко стучит его сердце. И в унисон с этим стуком во всем его естестве билось одно слово, одна мольба: «Кричи! Кричи! Кричи!» Казалось, время остановилось. Не отрывая взгляда от Кадди, Хаус боковым зрением видел, как, словно в очень замедленной съемке, кто-то укладывает маленькое тельце на стол, очень громко, оглушительно раздается еще один шлепок… «Ну же! Ну!»
Сердце Хауса замерло, когда он увидел ужас, распространяющийся по лицу его любимой Лизы. «Нет! Нет! Нет… Да!» Писклявый крик, раздавшийся в помещении, огласил об окончательном появлении на свет маленького Лоуренса и о возвращении к жизни его новоиспеченных родителей.
Окаменение прошло. Хаус бросился к лифту. Никаких сомнений! Никакого страха! «Я отец! Я все смогу! Теперь я смогу все!» Никогда в жизни Грегори Хаус еще не чувствовал себя настолько сильным и настолько могущественным, как сейчас.
Спустя десять минут он держал на руках своего сына. Хаус смотрел на маленькое тельце, укутанное в одеяло, не в силах оторвать взгляд от двух ярко-голубых бусинок, освещающих его новую жизнь. Новую жизнь нового Хауса. Прежнего Грега уже не будет. Все изменилось! Все по-другому!
- Я не даю пустых обещаний, - прошептал Хаус, - я просто знаю, что ради тебя, малыш, я сделаю все!
Грег взял за руку Лизу.
- Ты молодец, - проговорил он хриплым голосом.
- Мы вместе молодцы, - улыбнувшись, ответила Кадди, - мы привели в мир нового человека, дали ему жизнь…
- И это самое великое наше дело! – с этими словами, Хаус положил сына Лизе на грудь и, прижавшись к ее губам, подарил ей нежный поцелуй.