…

Признайся, ты не любишь её.

Ты её ненавидишь.

…

Что даёт тебе право жалеть себя?
Ничего.

Посмотри, Хаус, взгляни на это. Оглянись вокруг – то, что ты видишь, угнетает тебя?
Нет.

Как ты смеешь обвинять её, как смеешь упрекать и сомневаться, когда она прощала всё это тебе долгие годы?

…

Это разговор с самим собой, и ты знаешь, чем обычно он заканчивается.

…

Скоро она будет говорить твоими словами, понимать с полуслова; сделает всё, что ты пожелаешь. Всё будет так, как ты захочешь – только на несколько минут дай волю воображению.

…

“Если не она, то никто”.

Почему-то это должно открыть тебе суть вещей, показать, как ты нуждаешься в своей доле зависимости, которую все почему-то так стремятся обозвать пресловутой любовью.

А если “никто” для тебя лучше, чем она?

…

Это импровизация.
Клавиши, подчиняющиеся тебе, произносящие то, что ты захочешь. С ними проще, ты можешь заставить их излить душу ля-минором, а затем рассмеяться в лицо всему сущему беззаботным до-мажором.

…

Она приходит и снова не знает, что сказать.
Но ты знаешь.

Ты её ненавидишь. И скажешь ей об этом.
Ведь проще замаскировать одно сильное чувство под другое.

“Хаус, я…”

Ты устал от неё, от всей этой дряни, которую удивительно легко принять за любовное помешательство. Ты знаешь, если б был нужен Кадди, если бы она была нужна тебе – всё началось бы уже давно. И закончилось тогда же.

Но она хочет помучить тебя. Эта женщина запомнила каждый упрёк и теперь предпочитает понемногу расплачиваться.

И это правильно. И это больно.

Тебе хочется сказать ей сейчас, что она ничего не значит, что такой ненависти как эта ты не испытывал ни к кому.
Но признайся, ты просто не испытывал ни к кому настолько сильное чувство, каким бы оно ни было.

И ты рывком закрываешь дверь перед ней.

…

Лучше бы ты её ударил.

Сколько раз ты слышал такой звук, в котором боль утраты и невыносимая физическая боль будто слились воедино.

Кадди. Чужая, но твоя.

И ты, обезумевший, открываешь дверь снова, кидаясь к этой, ненавидимой тобою женщине, будто она задыхается или лежит без сознания.

Но она всего лишь плачет.

А ты кинулся к ней, будто она умирает.

Единственное, что ты должен сделать сейчас – прижать её к себе так, чтобы ей было почти трудно дышать, чтобы она знала, как сильно ты не желаешь её отпускать. И как уверен, что никогда этого не сделаешь.

И почему всё должно быть таким болезненным и запутанным?

Признайся, ты не ненавидишь её.

Ты её…

…любишь?

…
…

fin.