Имеется любопытная критика по сему поводу Виктора Топорова:
С американского на русский
Виктор Топоров Теленовость месяца — запуск в производство сериала «Доктор Тырса» (доморощенный аналог «Доктора Хауса») с Михаилом Пореченковым в заглавной роли.
Это далеко не первый опыт копирования западного «мыла» как пиратским образом, так и по лицензии. Прошли уже и иронические ситкомы (типа «Счастливы вместе»), и детективный «Закон и порядок», а в кинематографе — американский «Побег» превратился в отечественного «Беглеца», не говоря уж о памятной истории с «Двенадцатью разгневанными мужчинами».
В целом такое импортозамещение (особенно лицензируемое) уместно, однако всякий раз возникает (и кое-как решается) проблема перевода «с американского на русский».
Проблема, понятно, не лингвистическая, а социопсихологическая и в какой-то мере этническая (скажем, мальчик из латиноамериканской семьи превратился в фильме Михалкова «12» в юного чеченца, тогда как афроамериканцы из «Закона и порядка» по дороге из США в Москву становятся, разумеется, «кавказцами», а то и просто «хачами»).
По сути дела, имеет место не столько перевод или хотя бы «перевод», сколько перелицовка.
Слова «лицензирование» и «перелицовка» в чем-то схожи, хотя, разумеется, это всего-навсего народная этимология.
Отмечу, кстати, что перелицовка верхней одежды — сугубо российский феномен. На Западе камзолы и плащи передавали от отца к сыну, их ушивали, их, бывало, даже перешивали, но никогда не выворачивали наизнанку.
А у нас — выворачивали. Да и сейчас, искренне веря, будто всего-навсего ушивают и самую малость перешивают западную телепродукцию по здешним меркам, на самом деле невольно выворачивают ее наизнанку. Перелицовывают!
С комедийными ситкомами еще куда ни шло, хотя от иных «милых домашних шуток» волосы у зрителя наверняка встают дыбом. Но уже в том же «Законе и порядке» (отлично, кстати, и куда гламурнее, чем американский оригинал, у нас переснятом) неправдоподобность происходящего сплошь и рядом перерастает в абсурдность.
Чего стоят хотя бы моментальные (на другой день!) предварительные слушания в суде с освобождением (или неосвобождением) подозреваемого из-под стражи. У нас ведь такого не предусмотрено. Чего стоят предварительные «торги» адвоката с прокурором о мере наказания: у нас адвокат с прокурором если и торгуются, то только о сумме взятки за прекращение дела.
Чего стоит такой, например, замысел: инсценировать изнасилование в гостиничном номере, чтобы отсудить у хозяев отеля колоссальную компенсацию! Нет, даже не так: чтобы, угрожая судом (и антирекламой), выцыганить у владельца гостиницы энную сумму! А у него, что, нет «крыши ментовской или чеченской» (поэт Всеволод Емелин)?
И шикарные машины, интерьеры, хоромы. И неколебимое правосознание, присущее каждой отдельно взятой старушке. И лощеные неподкупные майоры и капитаны из несуществующего спецотдела.
Раньше такое называли развесистой клюквой. Но когда развесистая клюква цветет в каждом саду и буквально в каждом кадре, у зрителя возникает странное двойное ощущение: меня не просто «обувают», надо мной издеваются! Где всё это происходит? В каком городе? В какой стране? Имена, явки, пароли? И, желательно, телефончик!
Или, как по сходному поводу (в одном из сериалов) поет Шнур: как бы вызвать не настоящих ментов, а «Ментов»?
А теперь, значит, доктор Тирса. Профессиональный диагност (не существующая у нас специализация). Гениальный диагност. Убежденный атеист. Калека и наркоман. С феноменальным чутьем. С феноменальной аппаратурой. С целой бригадой блистательных помощников. С отдельной палатой и отдельной реанимацией для каждого — в том числе и подобранного прямо на улице — пациента.
Даже для США (где с медициной всё не совсем благополучно) это выглядит, мягко говоря, преувеличением. Выглядит идеализацией. Выглядит пещерой Аладдина: Сезам, откройся, а порфирия («любимая» болезнь Хауса) — раз и навсегда скройся!
Но как, интересно, это будет выглядеть у нас? Какой такой доктор Тырса?
Безошибочно прогнозируемое позорище!
Впрочем, один удачный перевод с американского на русский в современной телевизионной практике все же наличествует. Но это именно перевод, а не перелицовка.
В американском оригинале Lost («Потерянные»), в русском переводе — «Остаться в живых».
Вот вроде бы то же самое, а звучит гораздо оптимистичнее!
Да и актуальнее.
Остаться в живых!
Особенно если попадешь в руки к доктору Тырсе...
Источник
