Рабочий график телесериала, как тот, что снимали мы, 24 эпизода за 10 месяцев, оставляет мало возможностей найти другие проекты на время перерыва. Это не означает, что ты готов заняться хоть чем-нибудь, только бы заполнить это время, скорее наоборот, стараешься использовать это окно, чтобы сделать что-то, во что по-настоящему веришь, а это прежде всего значит – найти хороший сценарий. Я прочел их множество, прежде чем ко мне попали «Апельсины», и должен сказать, что нашел этот сценарий забавным и полным сострадания. Он мне очень понравился.
Фильм несет в себе какое-то послание?
Думаю, это послание крайне оптимистическое. Мне кажется утешительным тот факт, что, несмотря на то, что вред был причинен и отношения разрушены, в финале осознаешь, что это еще не конец света.
Потому что все остались в живых и жизнь продолжается?
Да. Мы всегда рискуем замкнуться в пузыре правил приличия и привычек – я сам очень консервативный человек. Мы входим в рутину, будь это наша манера одеваться, мыслить, работа, которой мы занимаемся, или то, как мы общаемся с окружающими, и думаем, что, если когда-нибудь оставим это, мир перестанет существовать или мы перестанем быть самими собой. Я нахожу фильм оптимистичным, потому что он говорит нам, что мы можем выжить в любой ситуации. Да, любовь между Дэвидом и Ниной вызывает большие потрясения и причиняет много боли, но персонажи продолжают любить друг друга и относиться друг к другу великодушно и с нежностью без того, чтобы мир сошел со своей оси.
Это материал, с которым нужно обращаться осторожно, не так ли?
В неправильных руках результат мог получиться жалким – и возможно, некоторым он все равно таким и показался, не знаю. Кто-то говорил, что в Лос-Анджелесе эффект от истории был ослаблен, потому что куда бы ты там ни пошел, видишь, как 50-летние ужинают с 20-летними. Но в других частях света и, конечно, в других частях Америки на историю могли реагировать, словно это была «Лолита». Так что, возможно, кого-то это взволнует больше остальных, но не думаю, что суть вопроса в этом: происходит нечто, на что Дэвид не рассчитывал, напротив – чего он изо всех сил старался избежать. Никто никого не использует: есть лишь два человека, немного запутавшихся и одиноких, которые делают что-то, о чем потом сожалеют и чего, возможно, им не следовало делать.
Успех доктора Хауса застал тебя врасплох?
Ну, немного да. Думаю, это было необычно – а скорее даже невероятно – англичанин, играющий американца в американском телесериале. Очевидно, сейчас Дэмиен Льюис (звезда сериала «Чужой среди своих» ) наслаждается успехом и не считает это странным, но десять лет назад было по-другому. Думаю, у многих американских актеров другой подход к исполнению. Для англичан существует два уровня отождествления себя с персонажем: сперва нужно представить себя этим человеком, а потом – этим человеком в данной конкретной ситуации. Американцы – или, по крайней мере, некоторые из них – пропускают этот этап и просто спрашивают себя: «Что бы сделал я?» От великих звезд требуется только изображать самих себя. Скорее, это уже зритель должен задавать себе такой вопрос. Будучи англичанином, я стремлюсь не играть самого себя, а спрятаться, и это – отчасти та причина, по которой я стал актером.
Ты бы согласился сняться в долгоидущем сериале?
Моим немедленным ответом всегда было «Нет», потому что изнурительно изображать главного героя телесериала 24 серии в год. Это все равно что снимать 10 фильмов один за другим, и ты находишься на съемочной площадке 15-16 часов в день каждый день, не видишь солнечного света и рискуешь свихнуться. Поначалу я думал, что физически никогда не смогу больше такого сделать. Но потом начинаешь читать то, что тебе предлагают, и должен сказать, на телевидении есть некая по-настоящему освежающая энергия, некий порыв, в то время, как много фильмов снимается вяло написанными и срежиссированными. В работе я совершенный пресвитерианин, думаю, я сошел бы с ума, разгадывая кроссворд, пока ожидаю, когда начнутся съемки первой сцены во второй половине дня. На телевидении же, напротив, есть сроки, а следовательно – и больше дисциплины.
Так что это всегда то, что могло бы искусить тебя…
По правде говоря, в последние две недели я снова начал подумывать о телевидении. Отчасти потому, что я очень любил доктора Хауса: это как если бы умер дорогой мне человек, и кажется подобающим соблюсти период траура. Я не хочу сразу начинать новые отношения и не хотел бы соглашаться на работу, которая заставит людей видеть Хауса в другом свете. Поэтому я предпочитаю, чтобы страсти сначала улеглись.
