Фрейдистские зарисовочки, или Как сублимироваться филологу. Тапками меня, тапками, но не по лицу

Он проснулся от привычной ноющей боли. Во рту словно кошки нагадили. Судя по слабому сероватому свету, пробивающемуся сквозь жалюзи, утро было под стать его ощущениям.
Грег Хаус сунул руку под смятую синюю простыню и принялся терпеливо растирать больную ногу. Следующее действие было уже механическим: он нашарил на тумбочке пузырёк викодина и отправил в рот 2 таблетки. А вчера был виски. Много виски. И секс…
Его вчерашнему состоянию могла помочь только женщина.
Он помнит полуприкрытые глаза, полуулыбку, жар тела и пульсирующую венку на шее. Помнит, как рассыпались по плечам её волосы. Помнит, как шепчет какие-то слова, когда волны наслаждения накатывают одна за одной. Всё это будто выплывает из тумана и складывается в целое.
Хаус осторожно перекатывается на другой бок. И понимает: что-то не так. В ноздри бьёт густой аромат свежесваренного кофе. Хаус закрывает глаза и принюхивается — в этот момент он напоминает гончую, напавшую на след. Он спускает с постели голые ноги и плетётся на кухню.
Хаус застывает на пороге, понимая, что, скорее всего, сошёл с ума. Или умер — он уже умирал и знает, как это бывает. Его рука непроизвольно возвращает на место отвисшую челюсть, а потом чешет взъерошенный затылок.
Лиза Кадди, администратор госпиталя Принстон Плейнсборо, деловито готовит завтрак. На плите что-то булькает. Кажется, это овсянка. Последний раз Хаус ел эту дрянь в палате интенсивной терапии, когда был при смерти. На Кадди его прошлогодняя голубая рубашка. Даже с места, где стоит Хаус, видно, что под ней ничего нет. Грег судорожно сглатывает, дёргая кадыком. Её волосы высоко заколоты, шея открыта.
– Э-э..,- вырывается у него. Он чувствует себя полным придурком. – А с кем же… Рейчел?
Лиза оборачивается.
– Думаешь, я просто так рассказала тебе про тётю Сару? Поверь, у неё богатый опыт обращения с детьми. Она вырастила четверых. И потом, мне кажется, мы вчера достаточно поговорили на эту тему, Хаус.
Мы. Вчера. Поговорили. Так, ситуация начинает проясняться. Он проспал самое интересное?
Он молчит, уставившись в одну точку. Этой точкой оказывается полурасстёгнутая пуговица на е г о рубашке. Викодин понемногу приводит его мысли в порядок.
– Ты действительно ничего не помнишь или притворяешься идиотом?
– То, чего я не помню — это был секс? Ты уверена? Это точно был я? – слова произносятся с привычным сарказмом.
Кадди вздыхает. Хотя… чего она ожидала? Раздражение сменяется злостью, Хаус это замечает.
И вдруг — накатывает что-то.
Его взгляд становится пронзительным.
– Женщина, вернись в постель, - просто говорит Хаус и это почему-то жутко её заводит. Лиза порывисто обнимает его.
В следующее мгновение она уже сидит на стойке для готовки, которую Хаус никогда не использовал по назначению. Музыкальные пальцы Грега гладят её шею и ключицы… Он думает о том, что целовать собственную рубашку — жуткое извращение, и всё равно тянется губами к её груди. Кадди откидывается назад, насколько позволяет шкаф для посуды, и вдруг спрашивает:
– Хочешь кофе?
Хаус удивлённо отрывается от своего занятия, а она подносит к его рту чашку. Грег отхлёбывает ароматный напиток и понимает: что-то не так…

…Он понимает, что опять вырубился. Тусклый свет, сочащийся сквозь жалюзи, сменился чуть более ярким. На кровати сидит девушка с чашкой кофе.
– Подумала, что тебе захочется.
Когда она протягивает Хаусу чашку, её пышный бюст едва не вываливается из платья, похожего больше на кружевной пеньюар.
– С тобой всё в порядке, сладенький?- спрашивает она.
Хаус садится. На языке — горечь от таблетки, он запивает её кофе. Это — растворимая бурда, да ещё с сахаром и сливками.
– Я что, не заплатил тебе? – ворчит он.
Девица аккуратно подкалывает волосы — с такой причёской она ни дать ни взять примерная школьница. Хаусу не нравится только жалостливый взгляд в его сторону. Он ждёт вопроса о ноге, но вместо этого красотка спрашивает:
– Кто такая эта Лиза?
– Будешь уходить — захлопни за собой дверь, – отвечает он после секундной паузы.
Девушка направляется к выходу. Она нисколько не обижена на Хауса. В гостиной она проводит пальцем по корешкам книг, а перед тем, как хлопнуть дверью, останавливается на пороге и кричит на всю квартиру:
– Пора рассказать Лизе о своих чувствах, милый!

Кадди спит. Ей снится кошмар: огромный мохнатый монстр тащит её вверх по бесконечной лестнице. Они находятся в башне, и неизвестно, сколько будет продолжаться это движение. Кадди хочет просить его о пощаде, но язык онемел, нет сил сопротивляться… Несмотря на весь ужас, она берёт себя в руки и начинает анализировать ситуацию, понимая: что-то не так. Догадка озаряет, как вспышка, и Лиза начинает смеяться во сне.
Чудище, которое несёт её наверх, хромает.

the f***ing end