Кажется, что легкие хлопья снега кружатся под музыку. Раз-два-три, раз-два-три… Кадди улыбается – снежный вальс под Рождество, надо же… Фонари и окна соседних домов самоцветами сияют в темноте, а в ее доме царит тихий праздник. Запах хвои и свежей выпечки не может сравниться с ароматом шелковистых волос ее годовалой дочери, которая сладко спит у нее на коленях. Кадди смотрит на свою малышку и от нежности в груди становится тесно и тепло… Джой, маленькая Джой, ее радость и счастье. Как же долго она шла к этому счастью! А уходящий год, сколько тревог принес он ей! Лиза помнит все до мелочей. Долгий процесс удочерения (до сих пор еще не завершенный), мучительный страх перед завтрашним днем – увы, за плечами-то ведь немалый груз разочарований… И самое страшное испытание – борьба за жизнь малышки. Серьезное легочное заболевание, сепсис, почечная недостаточность… не слишком ли много для такого крошечного ребенка?! Сердце Лизы обливалось кровью каждый раз, когда она смотрела на это жалкое тельце, исколотое и измученное. И Кадди боролась за жизнь своей девочки – боролась с упорством матери, спасающей свое дитя. И маленькая Джой выжила. Много позже доктор Эванс, педиатр, скажет Кадди, что страхи и треволнения, пережитые ею, сродни тяжелой беременности и родовым мукам. «Можно сказать, вы сами родили вашу девочку, доктор Кадди,» с ясной улыбкой сказала тогда Рэйчел Эванс. Сколько радости доставили эти слова Лизе! День, когда она, наконец, привезла дочку домой, запомнился ей, как один из счастливейших в ее жизни. И все последующие дни тоже были наполнены счастьем, неведомым и недоступным ей раньше. Лиза уже не могла представить своей жизни без Джой, ее маленького чуда. Бессонные ночи, усталость, кардинальные перемены в привычном образе жизни – все это не имело никакого значения в сравнении с одной-единственной улыбкой малышки. Кадди, почти не дыша, касается губами пухленькой щечки ребенка. Кроха что-то бормочет во сне, улыбается. Она так быстро растет и меняется! Бойкая, смышленая для своего возраста Джой уже хорошо ходит (для Лизы нет на свете музыки прекрасней, чем топот маленьких ножек!). Девочка умеет произносить несколько слов, лепечет что-то на своем языке, понятном только ей и матери. Когда Кадди слышит слово «мама» из уст своей дочурки, она понимает, что рай земле возможен и реален… Мать бережено, чтобы не разбудить, подкладывает подушку под кудрявую головенку. Она может просидеть так до утра, любуясь личиком своего спящего ангелочка. Тонко позванивают ёлочные игрушки, радужно переливаются гирлянды, в камине теплым оранжевым котенком мурлычет огонь. А Лиза Кадди прижимает к груди свое сонное сокровище и почти неслышно напевает колыбельную… Простая мелодия и исполненные нежности слова льются из самого сердца. Все это так чудесно, так похоже на сказку, рассказанную добрым и великодушным волшебником. Лиза прижимается щекой к темным кудряшкам дочери, закрывает глаза… Вчера, во время прогулки в сквере, незнакомая женщина тепло улыбнулась Лизе и сказала: «Ваша девочка так похожа на вас, ну просто вылитая мамочка!». И Лизе захотелось расцеловать эту чудесную незнакомку, сделавшую ей такой драгоценный подарок. А ведь у Джой действительно такие же темные локоны, какие были у самой Лизы детстве… и большие зеленоватые глаза. «Доченька моя ненаглядная!» шепчет Лиза. Под ёлкой лежат нарядные коробки, перевязанные лентами – подарки. Джой пока не совсем понимает, что значит Рождество, но игрушки уж точно оценит по достоинству. Лиза смотрит на большую розовую коробку – Уилсон заглянул к ней сегодня, чтобы поздравить и оставил для малышки подарок – куклу. Большую, ростом почти с саму Джой, в прелестном клетчатом платье и шляпке, с фарфоровым личиком. Уилсон мил и внимателен, как всегда, полная противоположность своему другу... И вот тут-то в плавном течении мыслей, светлых и спокойных, как речная гладь, появляется коварный водоворот... Не справишься с притягательной силой – утащит на дно! Хаус. Грегори-чертов-Хаус, вечный возмутитель порядка и спокойствия. Душевного спокойствия Лизы Кадди. Господи, ну почему, почему, ПОЧЕМУ он ТАКОЙ? Да уж, с таким же успехом можно вопрошать у огня, почему он обжигает. А разве ей самой хочется, чтобы Хаус НЕ БЫЛ таким, каков он есть? Лиза в негодовании встряхивает головой, ее волосы взлетают пушистым, темным облаком. Ни к чему ей сейчас снова думать об этом... этом... варваре, вот! У нее есть дочь, это самое главное, ей она посвятит себя, свою жизнь... Но волей-неволей мысли снова возвращаются к человеку, столь прочно угнездившемуся в ее сознании. С появлением Джой, Хаус, разумеется, отошел на второй план. Он и сам немало способствовал этому – как-то заметно притих, вроде даже присмирел (ну… относительно, конечно). Уилсон (преданный Уилсон!) твердил ей о том, что Хаусу, дескать, нужно привыкнуть к ее новому положению. Привыкнуть, однако! Лиза хмурится, но складочка между бровей – явление эфемерное, ведь Джой означает «радость»… Ни к чему нам мысли о Хаусе, особенно сегодня, правда, маленькая? Кадди целует дочь в носик-пуговку… Время позднее, в ее маленьком раю слова «усталость» не существует, но малышку нужно уложить в постель.
В детской, превращенной стараниями Лизы в настоящий сказочный «дворец», волшебным голубым светом мерцает ночник, блики скользят по стенам… Крошка Джой уже лежит в своей кроватке, дышит неслышно, как цветок… Кадди еще некоторое время стоит рядом, поток нежности неиссякаем… Жаль, что никто не видит ее лица в эти минуты… жаль, что тот самый «варвар» не видит ее…

Кадди возвращается в гостиную, она посидит еще немного у камина, возле нарядной ёлки… пусть сказка продлится. Жидкое золото, заключенное в хрустале, терпкой сладостью обволакивает горло. С Рождеством, мамочка! Она поднимает бокал, улыбаясь кому-то невидимому… И слышит шаги за дверью… совсем близко… Ночной гость уже на пороге, но не торопится заявить о себе. Он просто стоит и ждет. Чего он ждет? Знака свыше? Кадди идет к двери. Может быть, вместо шампанского, она сделала глоток некого волшебного напитка? Иначе откуда у нее такая твердая уверенность в том, что поздний гость – это именно ОН? Ошибки быть не может, это же не простая ночь, а Рождественская. Дверь - настежь…
- Добрый вечер, Хаус. С Рождеством!

Счастья мне надолго хватит,
Говорю СПАСИБО Кате!