Примечания: ЭТО ВАЖНО: написано исключительно в целях приобретения душевного равновесия. Не хочу никого обидеть, оскорбить ваши лучшие чувства, поэтому сразу приношу извинения за написанное ниже. Все ругательства и критику в свою сторону приму покорно и с благодарностью. P.S. В тексте есть некоторые несовпадения по времени с оригиналом. Но на то уж моя авторская воля.

Итак...

Это рассказ о его боли. Которая не уйдет никогда. Которая стала теперь частью и моей жизни.

Все началось на том благотворительном вечере. Он никогда их не воспринимал, а тут еще этот аукцион холостяков. Из центра притихшего круга он смотрел, как затравленный волк, с горькой усмешкой и безнадежностью в глазах. Он никому не был нужен. Наверное, в тот момент, он понимал это особенно остро. Не знаю, что заставило меня назвать именно такую сумму, но точно не жалость. Он бы это почувствовал и не простил. А тогда я видела в его глазах благодарность... И еще что-то, чего в них раньше не замечала. Он был рядом весь вечер, угрюмым видом своим распугивая всех, кто пытался ко мне подойти. Только на минуту он ушел - на помощь Уилсону. Только на минуту...

Полная луна светила в окно. Почему так поздно я поняла, что... Пальцы сами рисовали на помутневшем от жаркого дыхания стекле, линии складывались в слова... Люблю... Почему так поздно?..

Вернувшись в зал, я увидела его у окна. У моего окна, где сейчас под его дыханием истаивали слова, которые я так долго скрывала от самой себя. И от него. С той минуты он не отпускал меня. Наши вынужденные часы и минуты расставаний были пыткой для обоих. Но когда мы были вместе... Он жил, по-настоящему жил. Он изменился. Он смотрел на меня, будто видел впервые и мучительно старался запомнить - я смеялась в ответ. Он вдыхал запах моих волос, целовал мои руки. Он улыбался только мне. Уставший, он засыпал, устроив голову у меня на коленях. По утрам я неизменно просыпалась в его объятиях, не важно, как мы засыпали. Он не отпускал меня. Те сто дней, что мы были вместе, он не отпускал меня. Потом его не стало...

Сейчас, спустя время, я вспоминаю его взгляд и, кажется, только теперь начинаю понимать. В его глазах было что-то... Он смотрел на меня - я не понимала. Он что-то чувствовал, или знал... Он смотрел на меня - я не понимала, смеялась ему. Он любил, когда я смеюсь, и улыбался только мне. Он оберегал меня. Он защищал меня и... прощался со мной... Пытался запомнить мой смех, мою улыбку, запах моих волос и тепло прикосновений...

Все наши сто дней он не отпускал меня, оберегал и прощался со мной. Он не оставлял меня одну. И сам уже не мог быть один...

И даже после он не отпускал меня. Неделя за неделей, каждую ночь он приходил, гладил мои волосы, целовал руки. Я же могла лишь рисовать на запотевшем стекле, в надежде, что он сможет прочитать мои послания. Даже после он не оставлял меня одну... С моей болью. С его болью. Пока я звала его. Он тоже не мог быть один...

Но теперь все изменилось. Он больше не придет ночью. Больше я его не увижу. Он отпускает меня. Он остается один на один со своей болью. Он знает, что я никогда не буду одна. Теперь и я это знаю. Крохотное сердечко, которое эхом вторит моему, говорит лучше всяких слов.

Он оставляет мне частицу своей боли. И я рада этому, потому что так ему будет чуть легче... И только так я могу просить прощение за то, что оставляю его. Он простит, потому что любит, потому что знает теперь, что у меня есть ты...

------------------------
Вот. Спасибо за внимание.

— Делайте что хотите, но чтобы через полчаса в лесу было светло, сухо и медведь!