Пусто.

Пустой.

Отпусти.

Пусть.

Отшвырнуть стакан с такой силой, чтобы он глухо ударился об стену этого до тошноты дорогого номера. Разбить все к чертям собачьим, лишь бы стало легче. Потому что пустота не лечит, скорее даже наоборот. Она медленно ест тебя изнутри, дегустирует твою душу, тридцать три раза пережевывая каждую эмоцию, каждый натянутый нерв.
Бутылка пуста. Если приложить горлышко к уху, можно услышать движение воздуха внутри. А когда она полетит следом за стаканом и упадет на пол сотней осколков, каждый из которых стоит не меньше доллара, вот тогда уже никакого воздуха внутри. Потому что пустота уйдет. Ты ведь тоже склеен из сотен осколков, вот только какова цена каждого?

Кадди. Она почти заполнила пустоты внутри тебя. Залатала, склеила, заштопала, накрепко замотала скотчем. И не её вина, что швы разошлись. Не всем дано быть первоклассными портнихами чужих душ, знаешь ли. Так что не смей её винить. Не смей! Не она засунула в твою руку билет до станции «Одиночество Хауса», не она купила тебе путевку в отель «Я свихнусь от викадина». Ты сам оплатил все счета. Ей оставалось лишь помахать тебе вслед. Потому что она никуда не собиралась лететь и ехать. Ей было совсем неплохо тут, на островке « Человеческое счастье». Так что пей до рвоты и пали в людей, но не вздумай никого обвинять. Пустота не любит пустых обвинений, как бы странно это не звучало.

Уилсон. Да, ты и про него забыл. Или сделал вид, что забыл? Про того, кто носится с тобой, как с раритетом, который, не дай Бог, рассыплется в пыль. И он, конечно же, тоже не отправлял тебя погостить на викодиновое ранчо. Вот только тебе плевать. Пусто, больно и плохо, какое уж тут дело до чужих переживаний! Тут ведь играют на шарманке.

Пусто. В душе, в номере, в стакане, в голове. Никаких мыслей, никакого виски, никаких проституток. Они ведь тоже пусты, но это разная пустота. Ты думаешь, что им не больно и не страшно, они улыбаются, полые внутри, будто эти чертовы улыбки вытатуированы на их кукольных лицах. Как же здорово улыбаться за деньги. Вот она, пустота ради наживы. Потому что если они начнут её заполнять, татуаж «поплывет», и каждая из этих дурр-кукол не сможет скрыть отвращения, ложась в постель с очередным сумасшедшим, вроде тебя. Так что их пустота заманчива. Твоя – отвратительна. Неизбежна.
Можно лить виски по полу. Можно лить слезы. Вакуум не заполнить. Нельзя заполнить то, чего нет, а ты ведь думаешь, что у тебя нет души. Безжалостный и бездушный, разбитый, ненужный.
Жалкий, потерянный.
Надкусанный этой болью и пустотой. Вычерпанный до донышка. Пустой.
Падающий с высоты,но…

Но не разбившейся, а значит, ещё не все потеряно. Может быть, найдется та, кто склеит осколки вновь?