Когда Хаус сделал ему предложение – поделить банк и никого не уволить – внутренний голос мысленно сразу ответил "ни за что". Нечестно затевать пари, когда ты уже знаешь исход. Определенно нечестно, и неправильно, а внутренний голос тревожно напоминает Кэмерон в действительно плохом настроении, что выбивает из колеи, мягко выражаясь.

Но Чейз не может устоять перед верной ставкой, и больная, странная часть его сознания задается вопросом – как она отреагирует? Если Кэмерон узнает – хочется ему сказать. Вот только она точно узнает. В этом решении присутствует что-то по сути самоубийственное, что очаровывает его. Он несколько лет наблюдал за спорами Кэмерон и Хауса по поводу правильных поступков, видел, как ее глаза сияли, щеки вспыхивали румянцем, а идеалистические убеждения крепли и концентрировались в непреклонные решения. Роберт знает, что не может на самом деле предоставить ей стимул подобного рода – он ненавидит споры, находит идею получения кайфа от них неестественной. Он даже не любил меморандумы в школе подписывать. Но ему придется с этим столкнуться.

Сидя за ужином вечером, после раунда, обошедшегося без увольнения кандидатов, Кэмерон первая начинает обсуждение предмета его неожиданной удачи. 

- Что собираешься делать с деньгами? Три тысячи – это много, - говорит она, накручивая спагетти на вилку.

- Вообще-то, полторы, - беспечно уточняет Чейз, и Эллисон смотрит на него странно. – Пришлось поделиться с Хаусом, - объясняет он.

И этих слов достаточно, чтобы для нее фрагменты истории начали собираться воедино.
- Позволь уточнить, - она практически рычит, и Роберт чувствует, как мышцы шеи напрягаются, – ты собрал с людей деньги на свое глупое пари, зная, что никого не уволят?

- Не сразу, - отвечает он.

И это правда – Хаус не подходил к нему, пока не набралась внушительная сумма.

- Но все равно собрал, - она прищуривает глаза, отчего Чейз неосознанно отклоняется назад немного. – Если уж на то пошло, ты взял мои деньги, зная, что никого не уволят.

- Можешь получить их обратно.

Совершенно очевидно, она не такой ответ надеялась услышать, судя по тому, как расширяются ее ноздри, а лицо покрывается румянцем от злости. 

- Не в этом дело! – Эллисон кидает вилку на тарелку с такой силой, что Чейзу кажется, еще чуть-чуть, и она бы ее разбила напополам. – А если ты не видишь…

Кэмерон начинает разражаться тирадой с таким удивительным рвением, напоминая ему, что он не приготовил план на случай, если она действительно выйдет из себя. Хаус бы просто ляпнул что-нибудь оскорбительное, останавливая ее, но факт в том, что, в какой-то степени, Хаус специально время от времени злил Кэмерон. Чейз понимает – он бесспорно не в том же положении.

- Я имею в виду, правда, Чейз, зачем ты так поступил? Почему думал, что мне будет все равно?

- Я знал, что тебе будет не все равно, - внезапно говорит Роберт, немного быстро. – Просто подумал… ты не станешь сильно возмущаться по этому поводу. В последнее время ты реже так реагируешь. Тебе и не нужно, поскольку сама теперь главная, - он не может поверить, что слова действительно сорвались у него с языка, потому что они совершенно идиотские.

- Чейз, - Эллисон бросает убийственный взгляд в его сторону. – Это самое глупое из того, что ты когда-либо говорил.

- Если тебе станет легче, то в этом в какой-то мере повинны деньги, - бормочет он, чувствуя себя удивительно глупо.

- Не очень, - холодно отвечает она.

- И я, вероятно, потратил бы их на тебя.

- Серьезно. Не поможет, Чейз, - на этот раз Кэмерон не впивается взглядом в него, и это немного обнадеживает.

- Можешь сама решить, что с ними делать, - говорит он, надеясь, что она, возможно, захочет поехать куда-нибудь, или выбрать что-то другое, чего он не предполагал.

Эллисон улыбается, подскакивая на ноги, и достает ноутбук из сумки. 

- Мы можем сделать взнос в фонд Себастьяна Чарльза, - спокойно заявляет она, забираясь на диван и включая компьютер. – И ваша авантюра принесет хоть какую-то пользу.

- На этой неделе никого не уволили. Чем не польза, - ворчит Роберт.

- Согласна, - признает Эллисон, немного смягчая тон. На ее лице появляется злобная улыбка, когда она начинает печатать. – Мы пошлем пожертвование от имени Хауса, и он будет в шоке, получив благодарственное письмо.

Чейз смотрит на нее, немного ошеломленно, и Кэмерон протягивает руку за его кредиткой, с ясными глазами и сияющей улыбкой, а он думает, что может начать понимать притягательность ссор, в конце концов.

8:2 Повела бы я тебя, привела бы тебя в дом матери моей. Ты учил бы меня, а я поила бы тебя ароматным вином, соком гранатовых яблок моих.

- Мы выросли вместе, - говорит Кэмерон, постукивая плотным бежевым приглашением по руке. – Думаю, будет мило с моей стороны поехать. Это на выходных, после Дня Благодарения, поэтому у нас в любом случае найдется свободное время.

Чейз рассеянно кивает, поглощенный своей книгой. 

- Если хочешь, - отвечает он, перелистывая страницу. – Должно быть весело.

Проходит ровно два часа, прежде чем Роберт отрывается от чтения. 

- Итак, свадьба.

Эллисон смотрит на приглашение. 

- Она звонила мне, сообщила, когда все намечается, и сказала, что поймет, если я не… - кинув карточку на стол, Кэмерон вздыхает. – Нет смысла избегать этого. И я хочу быть там ради нее.

- Значит, мы едем, - он неуклюже наклоняется к ней, обнимает одной рукой и целует в висок. – Я хочу увидеть место, где ты выросла.

Она кладет свою руку поверх его, и отвечает на нескладное объятие. Эллисон понимает в данный момент – теперь все по-другому, это больше не дом, совсем, просто очередное место, заставляющее сердце ныть от воспоминаний о снежных утрах и запахе карандашных стружек. Она сравнит тот дом и нынешний, и посмотрит, что думает о каждом.

Чейз – отличный компаньон для свадебного торжества, и это неудивительно, считает Кэмерон. Она настолько привыкла видеть его в домашней обстановке, таким тихим и дурашливым, что забыла, насколько легко он умеет очаровывать – его акцент и улыбка обезоруживают людей без труда. Конечно, он не умеет танцевать, но Эллисон не возражает, раз ей, невесте и остальным девушкам суждено будет рассеяться вокруг танцплощадки, словно они по-прежнему в школе, где мальчишки болтаются у стенки, отвлекаясь лишь на одну или две медленных песни.

Ее городок такой же крошечный, обычный, спокойный и милый, весь в растительности, безмятежный по-своему. Магазинчик с мастерской для скобяных товаров и Смит&Хоукен расширились до сети, охватывающей несколько штатов, а там, где раньше находилось кафе-мороженое, теперь Старбакс. Кафе Колдстоун Крими сохранилось, но оно уже не такое, как прежде, и это оставляет Кэмерон чувство, будто ее лишили чего-то, и она даже не думала, что будет скучать по этому.

По крайней мере, городская кондитерская на месте, и они останавливаются там, чтобы заказать домашних пончиков и теплого яблочного сидра. Холодок осени ощущается в воздухе, пока они поднимаются на пустую трибуну школьного футбольного поля, а потом устраиваются в пятом ряду, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться. Вдали виднеется строительная площадка жилого дома, там, где раньше находилось кукурузное поле, и Кэмерон теснее льнет к Чейзу. Она все еще чувствует резкий, насыщенный корицей, вкус сидра во рту, и слышит, как Роберт одобрительно хмыкает, сделав глоток.

- Тебе нравилось жить здесь? – спрашивает он.

Эллисон кивает и улыбается, сжимая в руках теплый стаканчик. 

- Тут теперь все по-другому, - говорит она. – Не в смысле 'эй, я думала, что эти деревья раньше были поменьше'.

Чейз тоже улыбается, и протягивает руку, чтобы убрать маленький кленовый листик, запутавшийся в ее волосах. Он целует ее сладко, как будто невинность кружится в воздухе вместе с высохшей опадающей листвой. Она чувствует прикосновение его бедра к своему бедру на холодной металлической скамейке, и поглаживание его большого пальца на своей щеке, словно заново познает их впервые.

- Я была счастлива здесь, - говорит Кэмерон, - но не дождусь, когда мы вернемся домой.

Чейзоискатель, она же Чейзоследопыт, она же Чейзоснабжатель. © Angel_K & Ember

Он слушал, потому что хотел поддержать ее, показать, насколько заботится о ней, и что знал все это время – у Кэмерон случаются неврозы так же, как и у него. Хотя каждое слово, каждое объяснение и оправдание, словно капли расплавленного свинца, проникали в его вены, сжигая и отравляя каждую мысль в его сознании.

Теперь он лежит рядом с ней в кровати, а нерешенная проблема тяготеет между ними. В комнате темно, шторы наглухо задернуты. Чейз вел себя холодно с ней весь вечер, потому что, если бы он разозлился, она бы наорала в ответ; если бы расстроился – принялась бы пытаться извиниться и утешить его, а ему действительно не хотелось ничего из этого. Отступить всегда проще, до тех пор, пока он не поймет, чего хочет. Кэмерон не знает, как реагировать на безразличие, пожатие плечами и односложные ответы, поэтому тоже держит дистанцию. Роберт не даст ей повода для ссоры, зная – проблема станет только острее, пока он ждет.

Чейз не может утверждать, что никогда не ревновал. У него выработалась привычка оставлять свет включенным, когда они занимались любовью, чтобы видеть, закрывает ли она глаза, и шептать ей на ухо, чтобы она не забывала, что это он. Однако со временем Роберт позволил этим привычкам уйти, его неуверенность уменьшалась понемногу с каждым утром, когда он переворачивался на другой бок и все еще находил ее лежащей рядом с собой, с перекрашенными в блонд волосами, рассыпанными по подушке. Сейчас он чувствовал, как ревность снова прокрадывается в его мысли, возрождает себя этой бессонной ночью. Если Чейз не уничтожит ее опять, то она разрушит все, что он так тщательно строил все это время.

Он приближается к Кэмерон, слушает ее дыхание, поднимает руку вверх, стараясь почувствовать тепло, исходящее от ее тела. Затем наклоняется, чтобы поцеловать, распознавая, где ее губы, по теплому порыву дыхания, ощущаемого на его коже. Чейз немного промахивается сначала, отклонившись влево от ее рта, но все равно достаточно быстро достигает своей цели. Он чувствует, как она отвечает, еще толком не проснувшись, напряжение поцелуя мягкое и податливое. Звук удивления срывается с ее губ, и она инстинктивно поднимает руки к его лицу.

- Что… - начинает Эллисон, ее голос немного резок после сна, но ей так и не удается задать вопрос, потому что Роберт целует ее снова, дразня своим языком, пока не чувствует, как она расслабляется под ним. Они давно поняли это относитьельно друг друга – безопасный способ узнать, ушло ли их напряжение или нет. Чейз прослеживает линию ее челюсти поцелуями, все еще вслушиваясь в ритм ее дыхания. Она выгибает спину навстречу ему, когда он прижимает ее плечи к кровати, зубами легко покусывая нежную кожу над гортанью. Щетина на его подбородке задевает ее шею, и она вздрагивает, запуская пальцы в его волосы. Это провоцирует ревность заново, беспричинно или нет, и он целует ее со злостью, специально намереваясь оставить следы.

Кэмерон тянет Чейза за волосы, неуклюже возвращая его рот к своему. Глаза немного приспособились к темноте, и он неясно видит ее кожу цвета слоновой кости на фоне простыней. Она в темной майке, контур которой показывает, где ласкать ее грудь, заставляя ее вздохнуть, не отрываясь от его рта. Роберт чувствует, но не видит, как кожа Эллисон вспыхивает, тепло проникает через хлопок под его руками.
Этого недостаточно.

Он грубо впивается зубами в кожу над ключицей и слышит ее вздох, чувствует, как она напрягается под ним. Чейз понимает, что не может сказать, не видя ее лица, ощущает она удовольствие или шок, но, в любом случае, Кэмерон не пытается его оттолкнуть. Ее сердце бьется быстрее под его рукой, дыхание учащается, но она по-прежнему ничего не говорит. Эллисон вонзает ногти ему в спину, он перемещает больше своего веса на ее тело, и стонет от контакта. Она раздвигает колени в стороны, поглаживает лодыжкой его голень. Вслепую он снова находит ее рот, слегка покусывает губу.
Кэмерон прижимается бедрами к нему, Чейз не видит, как она наклоняется и прикусывает мочку его уха, но сюрприз оставляет его практически бездыханным. Он отстраняется и скользит руками по ее телу, направляя себя. Приподнимет край ее майки, проводит языком вокруг пупка и незаметно улыбается, когда ее руки давят на его плечи, вынуждая опуститься ниже. Тонкие шорты, которые были одеты на Эллисон, исчезают в беспорядке простыней, когда он помогает ей снять их. Роберт покрывает ее живот поцелуями, иногда дразня зубами, пока его нос не касается изгиба ее бедер, но затем отклоняется от курса, перемещаясь на внутреннюю поверхность, и она тихо, разочарованно стонет. Ее бедра дрожат под его губами, пока он дразнит ее пальцами, поглаживая легче, чем она любит. Она запускает пальцы ему в волосы, пока ногти не впиваются в кожу головы, пытаясь настоять на своем. Когда ему становится больно от хватки рук Кэмерон, он, удерживая ее бедра одной рукой, а другой держа ее открытой, начинает ласкать языком, чувствуя, как она тает под ним, ее резкий мускусный запах заполняет его сознание. Она стонет, и в такой наэлектризованный момент шепчет его имя.

Чейз знает, это должно утолить его желание, ослабить необходимость удостовериться, что она сконцентрирована на нем, но все же, этого недостаточно. Она близка к кульминации, осколки отчаяния украшают каждый тихий стон. Он понимает, что может довести ее до оргазма всего несколькими резкими движениями, но вместо этого отстраняется, оставляя ее бездыханной. Кэмерон слегка ударяет его ногой, и Роберт, смеясь, надеется, что это прозвучит жестоко.

Перемещаясь в сторону, он хватает ее за бедра и переворачивает. Слышит заминку в дыхании, скрип матраца, когда она поднимается на колени, остановившись лишь на мгновение, чтобы снять остатки своей пижамы. Однажды, во время не ограниченной условностями фазы их отношений, за бутылкой вина она призналась, что ей нравится такая позиция, и Чейз помнит, как чуть не подавился своим мерло от мысли, что милая, на вид невинная Кэмерон хочет, чтобы ее взяли сзади.

В то время она говорила об анатомии и физиологии, кокетливо продолжая рассказывать о кровотоке и нервных окончаниях, но сегодня ночью он испытывает лишь порыв примитивной власти, когда наклоняется к ее спине, медленно проводя рукой вдоль позвоночника. Затем скользит руками по ее бедрам, чувствуя немного влажную кожу, представляя угол ее торса – как она слегка наклоняет свое тело, предлагая ему себя. Нервный трепет от ощущения обладания практически ошеломляет, появляется ясное чувство, что она принадлежит ему в данный момент, и их мир сокращается до размеров одной темной спальни. Помогая себе пальцами, он входит в нее, дрожа от удовольствия, чувствуя, как ее бархатная теплота окружает его.

Кэмерон стонет, когда Чейз начинает двигаться, ее голос неровный, и он вспоминает искусно невинное, обеспокоенное лицо, отражающееся в зеркале, утверждающее, что ее неправильно поняли после того, как она придала гораздо больше значения тем словам, чем съемочная группа могла заметить. Он скользит рукой вдоль ее позвоночника, пока не достигает основания шеи, и аккуратно откидывает в сторону волосы от ее лица. Роберт вонзает пальцы другой руки в бедро Эллисон, двигаясь более грубо против нее. Недостаточно, думает он. Она заставила его наблюдать, пока играла своими словами, сплетая что-то совершенно незначащее в сложный беспорядок. Он запускает руку в ее волосы и дергает резко, чувствуя, как ее пронизывает дрожь, и она вскрикивает мягко. Его сердце колотится громче, он спрашивает себя, чувствуя головокружение, причинил ли ей боль, но она стонет – тихие звуки ее дыхания наполняют воздух – и отклоняется назад, ближе к нему.

- Сильнее. Пожалуйста, - умоляет Кэмерон. Слова нарушают ритм ударов их плоти, и это немного удивляет – слышать ее голос – тот, который он считает ее настоящим голосом, а не сегодняшней жеманной, нервной девчонки. Потребность, сочащаяся из ее просьбы, шокирует, и, возможно, она думает, что заслужила это – немного грубое обращение, чтобы залечить нечаянные раны. Чейз наклоняется вперед, его грудь против ее спины. Эллисон откидывает голову на его плечо, он пытается поцеловать ее, но ему трудно найти ее рот, и, в итоге, удается лишь лизнуть щеку. Она смеется, но Роберт чувствует солоноватый привкус на ее коже и не уверен, слезы это или пот.

- Давай же. Не заставляй меня ждать, - хрипло говорит Кэмерон, и проводит рукой по его подбородку. – Покажи мне, как ты чувствуешь. Как чувствовал тогда.

Конечно, она не дура. И с первого же поцелуя знала, из-за чего это все. Чейз немного отстраняется назад, лаская упругую кожу ее груди, поглаживая бока. Он становится грубее, чувствует, как бедра ударяются о ее тело, как она вздрагивает от прикосновений его рук там, где он держит ее. Его должно переполнять чувство вины, но вместо этого каждый вздох и стон, кажется, направляется прямиком в пах.

- Я стал забывать, - он практически выкрикивает. – Думал, это больше не имеет значения, потому что ты выбрала меня в итоге, - Чейз ускоряет темп и опускает руку к ее влажному, возбужденному клитору, но не перестает говорить. – Но это имеет значение. По-прежнему имеет. И я не… - у него перехватывает дыхание от ощущения приближающегося оргазма, - не знаю, что с этим делать.

Несколько неистовых толчков заставляют Кэмерон содрогнуться под ним, мышцы ее влагалища сокращаются и трепещут. Гордость и ярость переполняют его в финальном ритме, и он позволяет собственному оргазму пронестись через себя.

Она дрожит, когда Роберт выходит из нее, ощущая себя измотанным и уязвленным, притягивает ее на кровать рядом с собой. Ее пальцы пробегают по его промокшим от пота волосам, и он не знает, что сказать, поэтому, когда Эллисон целует его, облегчение переполняет. От усталости Чейз чувствует, будто тонет, и не может бороться с этим. Матрац прогинается, когда она встает с кровати, и последнее, что он видит, прежде чем провалиться в сон – ее силуэт в дверном проеме ванной.

Следующим утром Роберт просыпается с ноющей спиной и легкой головной болью. Кэмерон уже ходит туда-сюда, собираясь на работу. Она пока только в нижнем белье, и глядя на нее, он чувствует, что должен знать что-то. Когда Эллисон отворачивается, обнажая шею, Чейз замечает фиолетовый синяк на плече, и события прошлой ночи заполняют мысли – его зубы на ее коже; пальцы, оставляющие рассеянные синяки на ее бедрах – и внезапно он точно уверен, что причинил ей вред. Следующее, что Роберт ощущает – холодную плитку ванной под своими коленями, пока его выворачивает наизнанку в туалете. Он дрожит от свежего выброса адреналина, когда Кэмерон появляется позади него, спокойная и опытная перед лицом вероятной болезни.

- Ты съел что-то не то? – спрашивает она. Ее руки нежны, когда она помогает ему подняться на ноги и спускает воду. Чейз качает головой и мельком ловит в зеркале вид своих покрасневших глаз, наклоняясь над раковиной, чтобы прополоскать рот и умыться. Она поглаживает его по спине, когда он выпрямляется, практически боясь посмотреть на нее.

- Прости, - тихо говорит он. – Прошлая ночь…

Эллисон заставляет его замолчать, дотрагиваясь до щеки и прижимаясь носом к его волосам. 

- Знаю, может показаться бессмысленным, но… Я думаю, мне это тоже было необходимо, - нежно произносит она.

Роберт наклоняется к ней, кладя голову ей на плечо. 

- Я сделал тебе больно. Этому нет оправданий, - говорит он, легко проводя пальцами по арке из синяков, заметной над краем бледно-голубых трусиков.

- Ты католик, - отвечает Кэмерон. – Я должна была отплатить эпитимию за свой грех, верно?

Он поднимает голову и открывает рот, чтобы возразить, потому что она неправильно все понимает, но Эллисон прикладывает палец к его губам. 

- К тому же, - шепчет она, - мне нравится, когда ты теряешь контроль.

Она прижимается ближе, ее дыхание мягко касается его лица, и он ждет, что она поцелует его, но, вместо этого, Кэмерон улыбается той едва заметной улыбкой, затрагивающей больше глаза, чем губы. 

- Лучше поскорее сам соверши какую-нибудь глупость. Я хочу свою очередь, - мурлычет она, прежде чем оставить Чейза стоять в ванной, сбитым с толку, с кружащейся головой, и спрашивать себя снова – понимает ли он ее вообще.

2:11-13 Вот, зима уже прошла; дождь миновал, перестал; цветы показались на земле; время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей; смоковницы распустили свои почки, и виноградные лозы, расцветая, издают благовоние. Встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди.

Кэмерон забирается в постель много позже полуночи, задержавшись на работе из-за аварии на автостраде. Поездка домой выдалась странной, она чувствовала себя смутно и потерянно, как будто деревья, начинающие цвести, и птицы, вьющие гнезда, заговорили с ее кровью. Весной сердце Чейза изменилось, и иногда Эллисон снится, что оно медленно открывается ей, распускаясь, словно белая лилия, тянущаяся к солнечному свету. Позже, все-таки, когда весна уступила дорогу лету, она почувствовала, как изменилось и вырывалось на свободу ее собственное сердце, утягивая ее в направлении, которого она не планировала. Почти год назад, и этой мысли достаточно, чтобы заставить ее улыбнуться.

Весной все меняется, возрождается, пробуждается. Кэмерон попробовала тогда, и, ей кажется, что она до сих пор пытается развивать любовь постепенно, на всем бесконечном пути. Она не будит Чейза, придвигаясь ближе к его теплу. Эллисон практически ревнует, что он уснул, не зная, что она тут. Они – некогда одинокие люди, которые теперь спят, переплетаясь, словно виноградная лоза. Она проводит ладонью по его руке, и даже во сне его пальцы охватывают ее запястье, словно завитки этой лозы.

Чейзоискатель, она же Чейзоследопыт, она же Чейзоснабжатель. © Angel_K & Ember

Эх, девы, Призраков Энигмы не успела закончить, теперь до четверга.

Чейзоискатель, она же Чейзоследопыт, она же Чейзоснабжатель. © Angel_K & Ember