В тот момент, когда комитет заканчивает свою речь, Чейз поднимается и бежит. Неясно осознает сердитые шаги Хауса позади себя. Определенно, он понесет суровое наказание за то, чего это решение стоило его боссу, но сейчас на уме всего одна вещь - жгучая нужда выбраться отсюда. Чейз резко сворачивает в первый же мужской туалет, про себя умоляя, чтобы Хаус не пошел следом.

Он захлопывает дверцу кабинки, в поспешности защемив себе палец замком. Повреждение не такое уж и серьезное, но боль пронизывает. Пластиковая стенка холодная, когда Чейз прислоняется к ней лбом, горячие слезы жгут глаза и затуманивают взгляд. Он чувствует укол вины за выказанную слабость, хоть здесь и нет никого, кто мог бы это увидеть. Вина мгновенно замещается гневом, едким, от которого тошнотворное чувство гнездится в подложечной ямке живота.

Чейз не может с точностью сказать, чуть позже, потребовались минуты или секунды, прежде чем он тыльной стороной ладони грубо утирает глаза, открывает дверцу яростным ударом, и выходит обратно в коридор. Приближаясь к двери кабинета Кадди, он замедляется от звука голоса Хауса, ожидая взрыва, когда входит в помещение.

- Теперь ты уволен, - сообщает Хаус, как и ожидалось.

Чейз набирает воздуха, чтобы ответить, готовый, в первый раз за всю эту историю, себя защитить. Но Форман его опережает.

- Нет, не уволен.

В каждой паре глаз в комнате можно увидеть, что Кадди им все рассказала. Между остальными вспыхивает перепалка, но он уже не слушает. От боли вины и предательства его мутит, и Чейз задумывается на мгновение, смог бы он с достаточным количеством этого чувства постичь ту боль, которую причинил Кайле и ее семье.

Позже Кэмерон находит его на мосту, через улицу от кампуса. Он опирается на ограду, рубашка не заправлена, галстук в руке, свисает, словно жалостливый флаг. Уже темнеет, и вода кажется почти черной, огни университета бледнеют на ее поверхности. Чейз представляет себе призраков пациентов, которым навредили сотни таких же, как он, мертвые души, плавающие в кровавой реке.

- Чейз.

Он лишь слегка удивлен слышать ее голос. Смерть притягивает ее словно магнетической силой. Чейз думает, может, от легкомысленного призрения, которое Кэмерон выказывает ему в последнее время, будет не так больно сейчас. Он не привык даже к иллюзии сострадания, присутствие которого служит лишь тому, чтобы добавить ему еще больше мучений.

- Я увидела твою машину в гараже, - говорит Кэмерон, когда он не обращает на нее внимания. - Тебе нужно ехать домой.

- Я в порядке, - угрюмо отвечает Чейз. Наклоняется, чтобы поднять прутик, лежащий под ногами, и кидает его в реку. Тот приземляется в середину отражения луны и быстро скрывается под ним.

- Твой отец умер, - снова говорит она, подходя ближе, становясь рядом с ним. Произносит это, будто читает факт из карты пациента.

Чейз поднимает другой прутик и смотрит, как тот затягивается течением, когда и десяти секунд не проходит, после того как он его бросает. И представляет на мгновение, каково это будет, просто перебросить самого себя через ограду, но всерьез это не рассматривает. Не из ряда вещей, которые он делает. Никогда.

- Почему ты никому не сказал? - спрашивает Кэмерон.

На мосту больше не осталось прутьев, но рядом лежит ветка побольше. Чейз поднимает ее, несколько секунд смотрит, как коричневая высохшая листва с шорохом опадает в легком вечернем ветре, и тоже кидает в воду. Кэмерон молча переходит на другую сторону моста и всматривается.
- Вот она, - указывает на уносимую течением ветку. Затем добавляет: - Ты должен поговорить об этом.

- Я в порядке, - снова повторяет Чейз.

Она возвращается к нему, но он поднимает руку, останавливая ее.

Если честно, ему хочется говорить - кричать вообще-то. И, может, ударить по чему-нибудь. И, может, сделать что-нибудь, что причинит ему вид боли, которую заслуживает, совершенно не случайно. Но это тоже не из ряда вещей, которые он делает. Никогда прежде, и не сейчас.

- Я иду домой, - говорит Чейз и уходит.

Он уже на полпути, когда что-то ломается. Бар маленький и темный, и точно относится к разряду мест, которые он избегает инстинктивно. Воняет табаком и застарелым дымом, когда Чейз заходит внутрь, но он едва замечает. Он здесь только по одной причине, и единственное, что выучил, будучи ребенком алкоголички - то, как напиться так быстро, как только возможно.

На момент, когда Чейз показывается у ее дома, он уже слишком пьян, чтобы даже задуматься, как сильно будет сожалеть потом, что сел за руль в таком состоянии. Он тяжело стучит в дверь, мысль об ироничности этой ситуации прячется где-то в подсознании, выжидая, чтобы вырваться позже. Кэмерон, одетая в голубую полосатую пижаму, с удивленным выражением на лице, открывает ему.

- Что ты здесь делаешь? - спрашивает она, щурясь от света. Благодаря чему Чейз понимает, что разбудил ее.

- Разреши мне войти, - просто отвечает он.

Кэмерон смотрит на него странно, но отступает, пропуская его в квартиру. Он думает о ее руках на своих плечах, прижимающих его к стене. О шоке от ее губ против своих, грубых, обрушивающихся во всех возможных направлениях. Чейз хочет прикоснуться к ней сейчас, трахнуть ее на кухонном столе, так, чтобы был слышен скрип дерева, чтобы чашки попадали на пол и разбились вдребезги к чертовой матери.

- Ты пьян? - недоверчиво спрашивает Кэмерон.

- Да, - говорит Чейз, потому что даже сам чувствует запах алкоголя в своем дыхании. Делает шаг ближе к ней, вдыхает аромат ванильного лосьона и мыла. Он не помнит подобных деталей с прошлого раза. Она смотрит ему прямо в глаза, но не отдаляется.

- И ты приехал сюда? - ее голос звучит в мягком, с придыханием, тоне, который обычно приберегается для Хауса или смертельно больных пациентов. Чейз честно не может сказать, неодобрение это или забота. Волна нужды зарождается в животе и обрушивается прямо в пах.

- Да, - снова отвечает он. Делает еще шаг, так близко, что ее локти касаются его, когда она скрещивает руки на груди. Кэмерон снова поднимает глаза, и Чейз видит, в течение секунды, проблеск огня, который появлялся в них и прежде. На мгновение он думает, что может разжечь этот огонь, заставить ее увидеть, как сильно он ее хочет. Чейз кладет руки ей на плечи и Кэмерон приподнимает подбородок. Один вдох, он достаточно близко, чтобы поцеловать ее. Все, что ему нужно сделать - лишь наклонить голову вперед, опустить руки на ее поясницу. Чейз понимает из ее взгляда, что она не остановит его, и, черт возьми, он не позволит ей, даже если она попытается. Потому что ему это нужно, потому что, проклятье, сейчас самое время, чтобы кто-то заметил.

Но, может, он недостаточно пьян, а может, это глубоко укоренившийся за двадцать семь лет отказ следовать дисфункции - единственной ролевой модели, которую знает. Сделав долгий, болезненный вдох, Чейз отстраняется назад и отпускает ее плечи. Потому что даже здесь, даже сейчас, это не из ряда поступков, которые он совершает.

Не сейчас, и никогда.

- Ложись, - говорит Кэмерон, указывая на диван. - Я принесу тебе одеяло.

А потом уходит, исчезая в другой комнате. Чейз, покачиваясь, садится, задаваясь вопросом, знает ли она.

***

Она никогда не была у него дома прежде, но знает, где он находится. Они все живут на таком расстоянии от больницы, чтобы возможно было дойти пешком, могут неожиданно пересечься на улице, в супермаркете, или в пробке холодным утром. Кэмерон прождала два года, но так ни разу и не столкнулась ни с кем из своих коллег за пределами работы.

В этот день загруженная и занесенная снегом дорога расчищена у подъезда его дома, и пустое парковочное место под идеальным для ее машины углом, чтобы свернуть. Слишком идеальным, чтобы быть случайностью. Она говорит себе, что это не ради мести, что не обижена на него, пока спешно роется в своей сумочке и оставляет пальто на пассажирском сиденье. Кожу покалывает не только от холода, пока Кэмерон быстро поднимается по ступенькам и стучит в дверь.

Уже прошло две недели с того момента, как она приняла метамфетамин. Один раз - говорится в предупреждении. Один раз, и ты можешь стать зависимым. Но не наркотика Кэмерон сейчас жаждет. Уязвимость, саднящее отчаяние - вот вещи, часто посещающие ее мечты. Прошли годы, но она даже не осознавала, как скучала по этим чувствам до сих пор.

- Сейчас три часа, что ты тут делаешь? - Чейз одет в серые спортивные брюки и футболку, настолько выцветшую, что надписи не разобрать, волосы комично взъерошены на затылке. Глаза покрасневшие, с темными кругами, от чего Кэмерон с трудом сглатывает.

- Снегопад, - отвечает она. - Хаус сбежал рано, и пациента у нас сейчас нет, поэтому Форман решил, что мы тоже можем уйти пораньше.

- И… сюда? - он приглаживает рукой волосы, выглядя немного смущенным, будто только вспомнил, в каком виде находится. Внезапно Кэмерон задумывается, ожидал ли он сообщения от Хауса, извинения или вызова немедленно вернуться на работу. Ей кажется, что она замечает неясное разочарование в его лице.

Кэмерон пожимает плечами.
- Я застряла в пробке. Впусти меня, здесь холодно.

Чейз отступает назад покорно, позволяя ей пройти в холл. Его квартира холодная, с деревянным полом, телевизор, создавая белый шум, включен на каком-то шоу, которое Кэмерон не узнает. Она вздрагивает от порыва ветра, когда он закрывает дверь. Чейз поворачивается к ней лицом, ловит ее взгляд на мгновение, и создается впечатление, что воздух моментально заряжается. Она избегает смотреть ему в глаза в последнее время, зная, что это станет для нее концом света. Прямо здесь, прямо сейчас, ей все равно.

Кэмерон не под кайфом на этот раз, но Чейз выглядит столь же удивленным, когда она сокращает дистанцию между ними и кладет руки ему на плечи. Он смотрит на нее широко распахнутыми глазами несколько секунд, а потом наклоняет голову, чтобы поцеловать ее, будто тоже думал об этом все время. Порыв возбуждения заметен в скорости, с которой он запускает руки в ее волосы, его рот становится почти грубым. Кэмерон отступает назад, увлекая его за собой, пока не упирается в стену - это срабатывает на сей раз, потому что сейчас все поменялось местами. Останавливаясь, она отклоняется немного назад и протягивает руку к поясу его брюк.

Чейз ловит ее за запястье, шумно глотая, и уже тяжело дыша. На мгновение Кэмерон замечает, как его челюсть дрожит, прежде чем он находит слова для протеста.
- Мы не должны.

- Почему нет? - она высвобождает свою руку из его пальцев, и отстраняется слегка; Чейз перемещает свой вес вслед за ней, почти рефлекторно. Кэмерон охватывает чувство неоспоримой безрассудной гордости от того, как ее присутствие на него влияет. - Мы не коллеги сегодня.

Чейз вздрагивает, будто ее слова обжигают его, и встряхивает головой. Но не отходит, пока нет, что-то загадочно эфемерное тлеет в глубине его глаз, что она мельком улавливала и раньше.

- Нет, - говорит он тихо, хотя разочарование явно слышится в его голосе.

Кэмерон кладет руки ему на шею и притягивает к себе так близко, что между ними остаются лишь дюймы, его дыхание щекочет ей губы, когда она говорит: - Почему нет? Ты явился пьяный ко мне домой позавчера. Было довольно очевидно, чего ты хотел тогда.

На мгновение она замечает что-то практически дикое в его глазах, оставшаяся часть лица стоически остается под знакомой маской невозмутимости, на выработку которой, как ей кажется, ему потребовались годы. А затем его руки захватывают ее запястья, губы около ее уха.
- Не здесь.

Чейз разворачивается так быстро, что Кэмерон чуть не падает, старается успеть за ним, пока ее ум полностью обрабатывает это решение. Она хотела оглядеться вокруг, чтобы, наконец, узнать, как выглядит его жизнь вне больницы, но интерьер квартиры проносится мимо, словно в тумане, остаются только путающиеся ноги, неистовые движения и рука на ее запястье, отчаянно дрожащая. Они останавливаются у двери в спальню, будто пересекли невидимую линию, и импульс утерян.

В комнате сплошная катастрофа - шкаф и ящики открыты, костюм, в котором, как Кэмерон помнит, он был на коллегиальной комиссии, скомкан и перекинут через спинку стула. Рядом с мусорной корзиной валяются смятые листы бумаги. Кэмерон снова смотрит Чейзу в лицо, ища признаки слез. Маска все еще на месте, но он выглядит потерянным в какой-то миг, из-за стыда, или раскаяния, или чего-то еще, в чем она точно не уверена.

- Ты в полном беспорядке, - говорит Кэмерон, думая о том, как стояла с ним на мосту, наблюдала, как прутья исчезают под водой. Внезапный порыв сострадания превращается в безрассудное желание где-то внизу живота, и она сопротивляется дрожи возбуждения. В такие моменты Кэмерон думает, что, должно быть, является монстром, суккубом, поглощающим потребности других ради собственного удовольствия. Но ему нужно утешение, говорит она себе, и то, что он не знает о ее мотивах, ему не повредит.

- Не надо, - говорит Чейз, и звук его голоса звучит отчего-то надломлено.

Она смотрит ему в глаза и делает вдох, чтобы спросить, но он ведет ее к кровати, ее рот накрыт его ртом, тысячи вопросов умирают, так и не родившись, в гортани. Кэмерон резко садится на кровать, матрас слегка пружинит. Чейз стягивает свою футболку и бросает ее на пол, наблюдая, как она делает то же самое. У нее по коже пробегают мурашки, пока она расстегивает свою аккуратно выглаженную блузку и сбрасывает ее с плеч. В спальне уже не холодно, но что-то в том, как он смотрит на нее, заставляет дрожать. Откидывая голову назад и суживая глаза, Кэмерон медленно манит его указательным пальцем. Чейз делает одолжение, подходя ближе, до тех пор, пока не становится между ее коленей. Она запускает руки под пояс его брюк и боксеров, и резко стягивает их, позволяя обеим вещам упасть к его ногам. Делая паузу, Кэмерон проводит пальцами по красноватым складкам, оставленным на его коже резинкой пояса, затем наклоняется и повторяет тот же самый путь губами. Чейз вздрагивает, и ее преображение завершается. Она становится другим существом перед лицом нужды, более сильным в чем-то, властным, практически.

Чейз расстегивает ее бюстгальтер, его рука щекочет ее спину. Будто каждый участок кожи, к которому он прикасается, инфицируется мелкими разрядами электричества, и Кэмерон внезапно осознает, что не помнит таких подробностей с прошлого раза. Она поднимает руку и обхватывает его член, смотря при этом прямо ему в глаза, наблюдает за враждующими эмоциями на его лице. У Чейза между бровей появляется складка, челюсть напрягается, но, как и прежде, он продолжает молчать.

- Откинься назад, - шепчет Чейз через несколько мгновений, отстраняясь от нее. Опускаясь на колени, он снимает ее туфли, останавливается ненадолго, и проводит пальцем по ступне до лодыжки. Затем Кэмерон выгибается, чтобы помочь ему снять ее брюки и трусики, после чего поднимает ноги на кровать и перемещается к центру.

Чейз присоединяется к ней через секунду, двигаясь словно кот, обнимает ее тело, склоняет голову и проводит языком по ее соску. Кэмерон вздрагивает, по коже пробегает новая волна мурашек, и она почти яростно сжимает в пальцах пряди его волос. Его кожа, кажется, излучает пустоту, смятение чувств, которое она уловила две ночи назад, которое сейчас еле сдерживается. Но все еще не вырывается наружу, не здесь, даже не сейчас. Между ними ничего похожего на роман, ни прежде, и не сегодня. Это власть, нужда, способность отдавать и брать.

Становясь на колени перед ней, свободной рукой Чейз достает презерватив из-под стопки открытых книг, лежащих на прикроватной тумбочке. Кэмерон хватает его за запястье, когда он открывает упаковку, забирает ее из его пальцев, и наблюдает тихую агонию в его глазах, самостоятельно надевая на него презерватив. Обхватив его бедра, она прикусывает нижнюю губу, когда он входит в нее с тихим выдохом, совсем не похожим на стон.

Чейз тоже закусывает губу, начиная двигаться медленно и нерешительно, очевидно сдерживаясь. Он смотрит в сторону, сконцентрировавшись, будто находится в разгаре экстренной операции. Кэмерон проводит рукой по краю его челюсти; Чейз вздрагивает и отстраняется от нее, взгляд оставляет сосредоточенным на подушке позади ее головы. Подняв руку, она хватает его за волосы и наклоняет его голову ближе к себе, чтобы прошептать на ухо: - Что ты скрываешь?

У нее получается шепот с придыханием, который сама с трудом узнает, но это производит мгновенный эффект. Чейз вырывается из ее хватки, зарываясь лицом в ее шею, его дыхание горячее и неровное против ее голого плеча. Он ускоряет темп и протискивает руку между ними, чтобы найти ее клитор. Кэмерон выгибается навстречу его прикосновению, стонет, когда он немного увеличивает давление. Это не нежность или любовь; это разделяемое облегчение, желание получить его как можно быстрее.

Маска начинает рушиться, когда Чейз начинает двигаться все резче и быстрее, его дыхание против ее шеи превращается в стоны, если не сказать всхлипы. Кэмерон впивается ногтями в его плечи достаточно сильно, чтобы оставить следы, обхватывает ногами его спину, чтобы притянуть ближе к себе. Его движения становятся более резкими и менее скоординированными, когда он на грани, оттолкнув его руку, она заменяет ее своей. Чейз кончает через мгновение, приглушенно вскрикнув в ее шею, и Кэмерон позволяет этому звуку довести себя до края, запрокидывает голову назад, когда волны оргазма сотрясают ее. Когда он откатывается от нее в сторону после, его лицо блестит от пота, а возможно и слез, и в одну бездыханную секунду она чувствует, как основы их отношений начинают трескаться и изменяться.

- Этого не было, - говорит Кэмерон, вновь обретая дар речи, вынуждая себя не показать, насколько он испугал ее, решив, что к этому с легкостью можно привыкнуть, продолжить возвращаться за большим. Но они не такие; или не те, кем она хотела бы их видеть, и здесь, без объяснений, слишком многое можно проиграть.

Чейз делает долгий, неровный вдох, и садится на постели.
- Тебе нужно идти, - говорит он, та опасность все еще скрывается под поверхностью, и у Кэмерон появляется отчетливое чувство, что если она сейчас не уйдет, то потом уже не сможет выбраться.

Она кивает и наклоняется, чтобы подобрать свою одежду. Самоотвращения в ее глазах практически достаточно, чтобы заставить себя сожалеть обо всем.

Практически, но все же недостаточно.

Чейзоискатель, она же Чейзоследопыт, она же Чейзоснабжатель. © Angel_K & Ember