Автор: ia01.
Название: Марионетки.
Бета:: Степная волчица.
Рейтинг: G.
Пейринг: Хадли/Кэмерон.
Статус: закончен.
Размер: миди.
Жанр: агнст.
Время действия: 5 сезон, где-то после 5х05.
Предупреждение: ООС.
Дисклеймер: House MD и все его персонажи принадлежат Дэвиду Шору
От автора: 1) Я с любопытством вглядываюсь в сюжеты этого раздела фанфикшена. Я не понимаю, зачем я здесь. Потом стукаю себя по лбу, пребольно ударившись о кольцо на среднем пальце (реальный случай, кстати), и приходит имя: Кэмерон.
2) Про фанфики: «Мы берём тело персонажа любого романа и приставляем к нему голову своего любимого героя или героини. Дёргаем за ниточки и куклы говорят нами заготовленные реплики. Или целуют подставленные губы. Или… Дальше продолжайте в меру развитости своего воображения»
3) PS Прошу критику. Что понравилось-не понравилось, что «резануло глаз», и так далее. Мне всё важно.)))

Раз-

Мой дом – моя крепость. Английский правовед знал, о чём говорил - частная собственность во все времена была основой существующего порядка. Прошли века, и законы оказались более эффективным способом защиты, чем глубокие рвы и высокие стены средневековых замков.

В наше время, например, в Уголовном кодексе США, за незаконное проникновение в жилище предусматривается наказание в виде лишения свободы сроком до семи лет. После нескольких посещений квартир пациентов без их ведома, Кэмерон полюбопытствовала насчёт юридической стороны вопроса. С тех пор в кармашке сумки, рядом с пробирками для образцов, поселилась визитка знакомого адвоката.
Всё-таки интересно, как закон трактует проникновение в квартиру хорошо знакомого тебе человека, если точнее - коллеги по работе? А беспокойство о её здоровье считается смягчающим обстоятельством?

Кэмерон достала ключи, который дал ей Хаус. Бессовестным образом оставив отделение скорой помощи на старшую медсестру и преодолев полуденные пробки на дорогах, она стояла у двери квартиры Реми Хадли. Терапевт из диагностического отделения, в госпитале больше известная как Тринадцать, загадочная женщина с мужским складом ума и грацией абиссинской кошки, уже сутки не появлялась на работе, и не отвечала на телефонные звонки.

В своё оправдание Кэмерон могла привести как минимум один довод – напоминание о случае двухнедельной давности, когда в отделение скорой помощи была доставлена ночная спутница Реми. Настоящая причина заключалась в редком для Хауса беспокойстве, которое он скрывал за обычным ироничным тоном. Он определенно знал больше, чем говорил. Через двадцать минут после его визита в скорую Кэмерон выезжала с больничной парковки.

Может быть, она скучает по работе в диагностическом отделении - по неразрешимым загадкам, моральным дилеммам, нарушающим протокол диагностическим операциям, незаконным обыскам без ведома пациента? Глупости. Скучает она по Хаусу.

Кэмерон наконец справилась с дверным замком, переступила порог и осмотрелась. При первом взгляде квартира казалась пустой. Домофон был отключен. Она неторопливо прошла по гостиной, прислушиваясь и ожидая появления либо самой Реми либо её бдительных соседей. Но реакции на звук шагов не наблюдалось. В комнате было тихо, только с улицы долетал шум проезжающих машин.

Обычный интерьер обычной городской квартиры: высокие потолки, большие окна, стандартный набор мебели и множество деталей обстановки – художественные фотографии, книги и журналы, ноутбук на журнальном столике. Потревоженные перемещениями Кэмерон, в воздухе плясали пылинки. Типичная для работающего врача ситуация. Трудно содержать квартиру в идеальном порядке, появляясь в ней в лучшем случае раз в два дня, и лишь затем, чтобы выспаться.

Кэмерон поймала себя на мысли, что ожидает увидеть что-нибудь необычное. Но интерес вызвала только новенькая кофе-машина, стоящая на кухонном столе, и открытая на первой странице инструкция по её использованию. Пара кофейных чашек рядом, слабый аромат духов и алкоголя, витавший в воздухе, позволяли предположить банальнейшую версию произошедшего вечера.

Безмятежно спящая Реми нашлась в спальне. Спокойное дыхание и непринужденная поза её полуобнаженного тела отмели последние сомнения. При ближайшем рассмотрении цифры на раскрытой ладони оказались записанным наспех номером телефона.

Кэмерон выпрямилась. Ей стало стыдно. Она вспомнила о своих обязанностях главы отделения, и о данном себе обещании не участвовать в играх Хауса. На ходу доставая телефон из сумки, она торопливо направилась к выходу из спальни, и в своём стремительном движении смахнула стоящий на невысокой этажерке маленький полукруглый аквариум. Раздался звон разбиваемого стекла.

- Десять баллов по шкале неуклюжести Хантингтона! – пробормотала Реми сквозь сон, перекатилась к краю кровати и открыла глаза. Увиденная картина заставила её выругаться и вскочить.

Беспомощная Кэмерон сидела над обломками аквариума, и в её окровавленных пальцах серебристым полумесяцем билась задыхающаяся рыбка. В луже воды, среди груды осколков стекла, пластиковых трубок фильтра и камешков грунта умирали зелёные водоросли.

Спустя пять минут рыбка обрела новый дом в большой стеклянной салатнице, а мелкие порезы Кэмерон были обработаны и заклеены пластырем. Прервав поток извинений, объяснений и оправданий, Реми прошипела сквозь зубы:

- Ключи оставь на столе. Чек за аквариум пришлёшь по почте. Уходи.

Два-

Тёплые струи воды падали на плечи, путались в длинных распущенных волосах, скользили по рукам и ногам. Реми повернула кран почти до упора, и правую руку неприятно свело судорогой. Тёплая вода сменилась ледяной. Необходимая мера, чтобы окончательно проснуться. Вместе с холодом и болью в руке возникли воспоминания о событиях прошедших суток.

…Середина рабочего дня, палата госпиталя, взятие у пациента крови на анализ, случайная ошибка и небольшое ярко-красное пятно быстро расплывается на простыне. Нервно улыбающийся пациент пытается утешить шуткой: «Ничего страшного, у меня осталось ещё пять литров!» Причину стремительного ухода понимает только Хаус, внимательный взгляда которого замечает неверное движение вдруг вышедших из-под контроля рук.

Время, оставшееся до конца рабочего дня, Реми проводит в лаборатории, измеряя шагами расстояние между стенами. В большом полупустом помещении стук каблуков множится эхом и мешает сосредоточиться, и потому число шагов меняется снова и снова до тех пор, пока не становятся известны результаты тестов. Показатели близятся к верхнему пределу нормы. Это значит всё и не значит ничего. Ближе к полуночи Реми сбегает из госпиталя.

Поздний вечер уступает место ночи. Охранник ночного клуба кивает, как постоянной посетительнице и приглашающим жестом открывает железную дверь. Шум пульса в ушах, усиленный страхом смерти и наркотиком, сменяется громкой клубной музыкой. Высокие ступеньки ведут вниз, к толпе людей, которые двигаются в полумраке, среди паров алкоголя и клубов сигаретного дыма. Разноцветные лучи прожекторов лениво скользят от барной стойки до сгорбленной над пультом фигуры диджея и возвращаются обратно. Вспышки белого света, как вспышки фотоаппарата выхватывают из темноты силуэты людей. Взгляд Реми фиксирует застывшую на секунду женскую фигуру – мгновенный снимок, чёрно-белая фотография, которую следует с осторожной нежностью проявлять в темноте спальни.

Поиск заканчивается через пятнадцать минут, у барной стойки. Сидящая на высоком табурете девушка поворачивает голову, улыбается, и Реми кажется, что поют ангелы. В действительности, девушка просто проводит пальцем по кромке полупустого бокала, и высокий звук этого движения подсказывает повод для знакомства на одну короткую ночь. У неё длинные светлые волосы и наивные глаза. Она вызывает определённые ассоциации. Доброта, сочувствие, сострадание? Почему бы нет, если у сострадания привлекательная внешность, умелые пальцы и чуть хриплый голос, в перерывах между долгими поцелуями шепчущий о вечной, бессмертной, невозможной любви…

Её бредовый рассказ слишком бессвязен, чтобы уловить смысл, и заканчивается прощальным предрассветным поцелуем. Телефон, записанный на ладони, сейчас исчезает под мыльной пеной и струями душа. Пройдёт день и из памяти сотрётся обещание перезвонить. Вчера каждый получил то, что хотел.
Раздражение от неприятного пробуждения окончательно растворилось в тёплых потоках. Реми выключила воду и вышла из душа. Морщась от боли в руке, она неловко вытерлась и оделась, эластичным бинтом зафиксировала запястье от случайных движений.

Три!

Восхитительный аромат свежесваренного кофе привёл Реми на кухню. Она почти не удивилась, увидев там Кэмерон. Она стояла, обхватив себя руками за предплечья, как будто хотела занимать в пространстве как можно меньше места.

В стоящей на кухонном столе салатнице оправлялась от пережитого стресса рыбка, деловито поглощая хлопья корма. Реми мысленно подавила запоздалое чувство вины по отношению к домашнему питомцу, которого кормила от случаю к случаю.

Кэмерон сделала умоляюще-извиняющееся лицо, пробежалась пальцами по кнопкам кофе-машины, и некоторое время спустя протянула чашку кофе. Оригинальный способ ещё раз принести извинения, подумала Реми, принимая подарок.

Она сделала первый глоток и закрыла от удовольствия глаза. Кофе оказался именно таким, как обещал рекламный проспект кофе-машины – бодрящий, в меру обжигающий и горький. Кажется, Хаус был прав насчёт умения Кэмерон варить кофе. Кстати, о Хаусе.

- Всё никак не могу тебя спросить - зачем ты здесь?
- Убедиться, что с тобой всё в порядке. Я покормила твою рыбку, - сказала Кэмерон. - Это ведь скалярия, из семейства цихлид отряда окунеобразных, верно? Я воспользовалась ноутбуком, - добавила она.
- Я зову её Айми. Как он заставил тебя придти сюда? – постановка вопроса подразумевала Хауса. - Принёс котёнка девочке с аллергией на шерсть?

Нетерпеливо зазвонивший телефон прервал диалог. Кэмерон улыбнулась, увидев, кто именно ей звонит. Улыбка ещё звучала в её голосе, когда она нажала кнопку вызова.

- Хаус?
- Ты нашла её?
- Да, с ней всё в порядке. Не считая, может быть, головной боли и забинтованного запястья.
- Это мелочи по сравнению с тем, что ждёт её через десять лет. С ней есть кто-нибудь?
- Нет, она одна и даже одета. Теперь ты вернёшь мне пациента?
- Пациент в скорой в обмен на Тринадцатую в диагностическом. Форман и Тауб сегодня не в лучшей форме, а тебе всё равно возвращаться.
- Мы так не договаривались.
- Никогда не веди переговоров с террористами. Я и левое легкое твоего пациента ждём. Всё, отбой.

Реми с любопытством наблюдала за Кэмерон во время разговора. Поступок вполне в духе Хауса – заставить главу отделения скорой помощи в середине рабочего дня навещать загулявшую подчинённую. То, что Кэмерон сама когда-то была в его команде, сильно упростило задачу. Самостоятельность решений и поступков – приятная иллюзия. Она марионетка, красивая кукла, послушная чужой воле. Правда, средневековым театральным кукловодам до мастерства Хауса далеко – они управляли только телом. Он же, потянув за ниточку «сострадание и любовь к ближнему», подчинил её душу.

Впрочем, подумала Реми, нить вполне могла называться «неостывшие чувства». В госпитале болтали про их неудачное свидание, да и частые появления в диагностическом говорили сами за себя. И сейчас явно не перспектива совместной поездки до госпиталя так преобразила Кэмерон, заставив светится, точно новогодняя лампочка.

- Ты ведь неравнодушна к нему? И если он попросит тебя – просто попросит! – ты сделаешь всё? И пациент был не причём, - Реми сказала уже утвердительно.
- Это важно? – Кэмерон пожала плечами. Вот только сеанса психоанализа ей сейчас не хватало. - Кстати, что у тебя с рукой? «Перетрудила» ночью?

У Реми дух захватило от язвительности и пошлости намёка. Один – один. За миловидной внешностью, за стеной из «правильности» и моральных принципов скрывалась другая Кэмерон – более интересная и человечная, что ли. Такая Кэмерон уместно выглядела бы в обстановке ночного клуба, с бокалом в руках.
Реми поставила звякнувшую пустотой чашку. Профиль Кэмерон, склонившей голову к плечу, повторял профиль вчерашней ночной спутницы. Может быть, это её сочувствия Реми искала в темноте клуба?

Она сделала шаг вперёд, потом ещё один. Кэмерон следила за её приближением настороженно, как птица наблюдает за крадущимся хищником. Реми остановилась почти вплотную и наклонилась вперёд. Эллисон отклонялась назад до тех пор, пока не упёрлась затылком в кухонный шкаф. Дальше уклоняться было некуда. Расстояние между их бёдрами составляло меньше толщины бумажного листа. Напряжение от странности происходящего усиливалось с каждой секундой.

Реми неторопливо провела взглядом по светлым волосам, перепуганным зелёным глазам, порозовевшим щёкам, чуть дольше задержалась на губах. Сходство было совершенным.

Сделав вид, что хочет всего лишь закрыть дверцу шкафа, Реми отвела взгляд. Кэмерон нервно сглотнула и расслабилась. В этот самый момент Реми приблизилась снова… и быстро поцеловала Эллисон в плотно сжатые губы, чтобы тут же отступить назад, наблюдая за реакцией с безопасного расстояния.

- Какого чёрта ты делаешь?! – возмущению, кажется, не было предела.
- У твоих губ вкус жалости. Чейзу не противно?
- Чейзу нравиться, - всё ещё возмущенно произнесла Кэмерон и резко замолчала, осознав свои слова. Нет, Чейза она не жалела, а вот насчёт Реми… Она с Хаусом сговорилась, что ли, насчёт мотивов поведения?

- Я уже иду собираться, - Реми поспешила выйти из комнаты. Шутка удалась, а она ошиблась. Вчера она позволила себе слабость быть слабой. Она искала утешения и нашла его. «Вчера» закончилось, да и от «сегодня» оставалось всего ничего.

Оставшись наедине с невесёлыми мыслями, Кэмерон выключила кофе-машину. Реми неизлечимо больна. Через несколько лет «обезьяньи» гримасы исказят правильные черты лица, плавные движения тела сменятся хаотичными рывками. Психические расстройства, депрессии, галлюцинации дополняли ужасный список. Реми, без сомнения, была осведомлена о перспективах своего будущего гораздо лучше. Не потому ли искала утешения у первых встречных, стараясь жить «здесь и сейчас»?

Кэмерон потёрла губы - от прикосновения языка их слегка пощипывало. Она и вправду жалела Реми. Просто потому что в её жизни так уже было – чужое одиночество, болезнь, смерть. Человек не может, не должен оставаться один на один с неизлечимой болезнью, один на один с неотвратимо приближающейся смертью. Она не могла оставаться равнодушной.

На кухню вошла Реми. Кэмерон хотелось съязвить насчёт того, что у жалости вкус клубничного бальзама для губ, но она промолчала.

- Я готова, - проинформировала Реми. – Только возьму куртку на случай дождя.

Девушки вышли на улицу. Попавшийся навстречу молодой человек улыбнулся и слегка озадаченно посмотрел на них. Реми и Кэмерон переглянулись, посмотрели на свои забинтованные руки и рассмеялись.

- Почему бы нам не подшутить над Хаусом? – спросила Реми, останавливаясь у машины.
- Хорошая идея. Только, чур - больше никаких поцелуев!
- Ладно. Так вот…

Конец.